Загадка страха. На чем основан страх и как с ним быть
Методическое пособие - Психология
Другие методички по предмету Психология
?рать себя. И презирает себя гораздо сильнее, чем если бы взялся за эту задачу, но при всем желании не одолел ее.
Презрение к себе есть недооценка собственных сил, а она в свою очередь идеальная питательная почва для страха: человек полагается на себя все меньше и меньше и в конце концов может вообще перестать полагаться на себя во всем, что лежит за пределами зоны безопасности привычного. Повторим тезисы Хиклина из предыдущей главы: Мы склонны укреплять защитные границы… и в итоге они разрастаются до размеров неприступного вала. Однако тогда дом становится тюрьмой, а общая, нарастающая опасность все более и более явной. И страх и жуть, поначалу обитавшие снаружи, неудержимо просачиваются сквозь самые толстые стены, как бывает всегда, когда их по привычке стремятся избежать, и настигают беглеца. Маслоу тоже пишет о связи между уклонением от нужной, с точки зрения самого человека, задачи и недооценкой собственных сил. Голос, взывающий к нам из ставшего тюрьмой дома под чем, с одной стороны, подразумевается конкретное жизненное окружение, а с другой стороны, внутренний дом мира привычки и направляющий нас к главному, к самореализации, которая всегда лишь путь, он называет внутренней совестью. Строго отличая ее от фрейдовского сверх-Я, т. е. совести, понимаемой в первую очередь как желания, требования и идеалы, перенятые от родителей, он пишет: В совести присутствует… еще один элемент, или, если угодно, существует иной род совести, более или менее ярко выраженный у каждого из нас. (Это основано) на бессознательном и досознательном восприятии нашей собственной природы, нашей судьбы или наших способностей… нашего собственного жизненного „призвания“ и требует, чтобы мы были верны себе и не отрекались от себя из слабости, корысти ради или по иным причинам. Как считает Маслоу, против такого самоотречения протестует все наше существо. Умный человек, ведущий жизнь тупицы, человек, знающий правду и молчащий, трус, забывший о смелости, все эти люди очень глубоко ощущают, что обошлись сами с собой несправедливо и потому презирают себя.
Нередко это презрение к себе бывает безотчетным; подспудно бередя и подтачивая душу, оно приводит к той общей недооценке собственных способностей, собственной выносливости, т. е. собственной ценности, а в итоге порождает растущий страх перед жизнью, который вскоре заполоняет все вокруг. Так может развиться невроз, (но) с той же вероятностью и новое мужество, истинное возмущение, большее уважение к себе, ибо потом человек станет действовать верно (Маслоу). Отсюда видно: страх и это, пожалуй, самый важный момент для осмысления его сущности и значения имеет некое отношение к утрате связи с направляющей силой, идущей из глубинных недр человеческой души, к отрыву от того, что можно назвать судьбоносной мудростью, которая живет в каждом из нас и требует, чтобы ее заметили. Но в этом болезненном отрыве от своего высшего Я, которое видится детям в образе ангела-хранителя, заложен и шанс вспомнить то самое заветное, что, по мнению Маслоу, действует в индивидуальной совести. И, возможно, как раз для человека, которому, по словам Михаэлы Глёклер, приходится идти через страхи и неурядицы, сам факт, что, пройдя… через столько сложностей, он не потерял себя, станет утешением и поддержкой, свидетельством, что духовная сущность человека по природе своей не зависит от превратностей земной жизни, а попадает в них, скорее, затем, чтобы узнать себя и мир10. Так мы можем сделать первые шаги к формированию некоего чувства родины, приучая себя к мысли о возможности существования жизненного призвания, жизненной концепции: укромного уголка в собственной душе, куда можно адресовать вопросы о смысле жизни и о будущем не в абстрактно-философском, а в сугубо личном плане. Это высшее одиночество диалога с самим собой в поисках центрального волевого импульса, который пробивается сквозь любые преграды и, когда они кажутся непреодолимыми, всплывает в сознании как страх потерять себя, формирует новую веру в себя, быть может более скромную и спокойную, чем прежде, до испытания страхом, хотя человек и знал тогда, как зыбка почва у него под ногами. Вновь повернуться к ангелу, или к высшему „Я“, вновь спросить себя: Откуда я пришел? Что будет после смерти? Зачем я здесь? значит вообще признать возможность ответа на подобные вопросы, возможность существования жизненных испытаний, ниспосланных свыше, и всерьез взяться за поиски. В противном случае опять-таки срабатывает механизм защиты от страха, и человек ищет убежища в религиозных или мистических идеях, к которым он склоняется всякий раз, когда чувствует неуверенность и потребность в защите.
В конце книги я еще остановлюсь на практических возможностях совладать со страхом, однако отмечу сейчас, что без коренной перемены позиции все эти рекомендации не более чем набор советов. Во-первых, требуется проявить известную терпимость в принятии страха; постоянное желание отделаться от него чистый эгоизм, а эгоизм разжигает страх, это circulus vitiosus, то бишь замкнутый круг. Во-вторых, необходим интерес к аспектам бытия, выходящим за рамки материалистического подхода к миру и человеку. Ведь такой подход есть порождение страха, а справиться со страхом невозможно, если все связанные с этим мысли от него же и проистекают. Когда подошло время интеллекта, говорит Рудольф Штайнер, страх (которому люди прежде смотрели в лицо ку