Жанр экспериментального романа в творчестве Джона Фаулза на примере романов "Волхв" ("The Magus") и "Женщина французского лейтенанта" ("The French Lieutenant’s woman")
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
время как Набоков делает его извращенное сознание мерой всех вещей в книге. Но уже в "Бледном огне" (1962) Набоков разрушает последнюю возможность самоидентификации читателя с героями. Место картины эксцентричного мира занимает выдуманная история о выдумывании историй. Хотя прецеденты подобного рода можно найти у Стерна и Джойса, экспериментальный роман в эпоху после Второй мировой войны вступил в совершенно новую стадию самоизолированности. Как показывает практика таких авторов, как Д. Барт, роман становится у них набором каламбуров, пародий и разного рода фокусов, но только не последовательным изложением событий или анализом человеческих характеров. В своем первом романе "V" (1963) Т. Пинчон использует форму романа тайн, с его поисками "смысла", трансформируя свои размышления в исследование истории 20 в.
В 1970-1980-е годы латиноамериканские романисты опровергли предположения о скором конце экспериментального романа. Благодаря внесению в свои книги смеси легенд и местных преданий, элемента фантастики, жгучих политических проблем, светской хроники и острой социальной наблюдательности они смогли избежать тупика полной лингвистической непроницаемости и бесплодной замкнутости произведения на самое себя, которая угрожала роману со времен Джойса.
Эта смесь репортажного стиля и причудливой образности лучше всего определяется термином "магический реализм". "Педро Парамо" (1955) Х. Рульфо был одним из первых серьезных образцов этого нового способа письма. Роман о предреволюционной Мексике, жизни маленького городка и зверствах крупных латифундистов построен как рассказ о привидениях, героями его являются умершие жители Камалы.
Г. Гарсия Маркес целиком погружен в политическую историю Латинской Америки, с ее уходящим в глубину веков наследием социальной несправедливости. С другой стороны, он со страстью отдается новым, нереалистическим формам ее описания. Роман "Сто лет одиночества" (1967) посвящен возвышению и краху некоего города. Подобно Фолкнеру, Маркес прослеживает историю власти и разложения через сагу одной семьи, смешивая фантастические образы с вполне реальным описанием хозяйничания в стране банановой компании. Изощренным мастером социально - политической сатиры проявил себя М. Пуиг. В романе "Преданный Ритой Хейуорт" (1968) он использует джойсовский прием потока сознания, чтобы исследовать нравы и ценности среднего класса, оказавшегося под влиянием американского образа жизни, кинематографа и потребительской культуры. Иначе поступает социальный романист К. Фуэнтес. В романе "Старый гринго" (1984) он выдумывает сюжет, который выглядит как реконструкция событий последних лет жизни американского писателя А. Бирса, который, как известно, пропал без вести, отправившись в качестве журналиста в Мексику во время революции. Предложенная Фуэнтесом смесь политики, авторских размышлений и "крутого" действия создает образ страны, охваченной кризисом.
1.2.2 Характеристики и особенности повествовательной формы экспериментального романа
В то время как экспериментаторы от Пруста до Пуига пытались создать романную форму без четко обозначенных начала и конца, традиционные рассказчики законченных историй не прекращали своей работы.
Подобно психологическим романам, которые решительно рвут с логикой причины и следствия в сюжете и характеристике персонажей, экспериментальный роман добавляет литературе одно важное качество - постоянное осознание используемой литературной техники. Экспериментальный роман подчас трудно читать, так как он считает своей целью не воспроизведение реальности, но выстраивание собственной формы. Сюжет и характер постоянно подвергаются автором сомнению. Основы такого подхода заложил еще Стерн в Тристраме Шенди. Стерн и его последователи вступают в прямой контакт с "сообщником - читателем" (выражение Кортасара). Эта линия не заглохла и в 19 в., что демонстрируют "Sartor Resartus" Карлейля, "Записки из подполья" Достоевского. Структура же "истории" подверглась сомнению еще в романе Гюисманса "Наоборот", где протагонист занят лишь чтением и потаканием своим прихотям.
В "экспериментальном" романе и романе "потока сознания" преобразование персонажей является центральным моментом повествования. Отношение между завязыванием интриги и ее развитием оказывается перевернутым: в противоположность аристотелевской модели, завязывание интриги служит развитию персонажа. Таким образом, идентичность персонажа подвергается действительному испытанию. Современный театр и современный роман стали настоящими лабораториями мыслительного экспериментирования, при котором повествовательная идентичность персонажей оказывается подчиненной бесчисленным воображаемым ситуациям.
Обилие секса в экспериментальном романе несет двойную нагрузку. Во-первых, оживляет текстовую гладь. Во-вторых, и это уже интереснее, Барт находит в сексе универсальную метафору, а через нее раскручивает в обратную сторону возможность успешной стратегии письма. Что сексу хорошо, то и тексту здорово. А заодно и всей человеческой жизни.
Для исследования стихии подсознания, болезнетворных комплексов, подавляемых инстинктов потребовалась новая техника письма - экспериментальный роман, в котором прошли проверку многие новаторские приемы: внутренний монолог, двойной диалог, сужение поля зрения, игра уровнями мотивации и др.
Автор, мучительно старающийся подтвердить свой литерат