Духовная педократия
Информация - Социология
Другие материалы по предмету Социология
Введение
- неологизм, введенный С.Н.Булгаковым для оценки состояния русского общества в начале XX века. Это уродливое соотношение, - писал он в статье Героизм и подвижничество, - при котором оценки и мнения учащейся молодежи оказываются руководящими для старейших, перевертывает вверх ногами естественный порядок вещей и в одинаковой степени пагубно и для старших, и для младших. Вывод, к которому приходит С.Н.Булгаков, таков: каждый возраст имеет свои преимущества, и их особенно много имеет молодость с таящимися в ней силами. Кто радеет о будущем, тот больше всего озабочен молодым поколением. Но находиться от него в духовной зависимости, заискивать перед ним, прислушиваться к его мнению, брать его за критерий - это свидетельствует о духовной слабости общества.
Возрастная специфика современной массовой культуры
Прошло почти сто лет, но проблема не только не разрешилась, но и, по нашему мнению, усугубилась. Релятивизм становится нормой, государство отстранилось от каких-либо попыток удержать общество в рамках традиционной морали, поэтому сегодняшнему взрослому в ситуации идеологического анархизма значительно труднее определиться в своих нравственных принципах и в воспитательных подходах к детям, чем современникам С.Н.Булгакова, жившим в стране, которая старалась - в меру сил - соответствовать высокому званию христианского царства.
Психология потворства и капитуляции перед духовной педократией со стороны взрослого человека зиждется на сомнении в истинности тех ценностей, которые попали под удар революционно (или модернизационно) настроенной части общества, а психология радикального модернизатора и революционера основывается на прямом отрицании этих традиционных ценностей как устаревших и утративших доверие. Многие из русских философов, писателей и публицистов XIX - XX веков (назовем здесь, прежде всего, К.Леонтьева, К.Победоносцева, Н.Страхова, Ф.Достоевского, И.Ильина) с болью отмечали, что корень многих бед российских и основание многовековой привычки все время оглядываться на просвещенную Европу, на цивилизованные страны нужно связывать с содержательными проблемами (точнее - с пустотами или темными местами) самосознания русского человека.
Психологические основания мировоззренческой устойчивости
Всеобщее убеждение сегодня (и не только в России) таково: альтернативы модернизации нет: либо осовременивание, либо отставание и выброс на обочину цивилизации. Эту установку приписывают всем реформаторам, начиная как минимум с Петра Великого и заканчивая сегодняшними сторонниками российских либеральных реформ. При этом за скобками (по недомыслию или сознательно) оставляют проблему первостепенной важности, а именно: что из наследия предыдущих поколений, из культурных сокровищ наших предков безусловно должно быть сохранено при любых реформах и при любом политическом режиме? Какие традиции народ должен удержать в своем бытии, чтобы не только сохраниться среди прочих народов и культур, но и развиваться во всех отношениях? И что значит развиваться? Куда, как и зачем? Для нас вполне очевидно, что на практике, в реальной общественной и частной жизни людей происходит чудовищная путаница и подмена одного другим: то, что модернизировать не нужно и даже опасно, бросают в вихрь перемен, а то, что разумнее было бы изменить, удерживают по привычке или из-за неверно понятого принципа верности традициям. Главный здесь вопрос - поистине, вопрос всей жизни человека - каковы же критерии этого различения и выражает ли субъективная вера или убеждение отдельного человека какое-либо объективно-безусловное содержание, то есть истину?
Ведь психологические основания мировоззренческой устойчивости зависят от уверенности человека в реальности и прочности связи его личной, субъективной веры и объективно существующего предмета веры. Например, если человек воспримет какой-либо принцип или собственное убеждение в качестве принципа всеобщего законодательства, то есть безусловного критерия для всех людских поступков, то тогда он будет стараться передать его своим детям, будет признавать это ценной традицией и бороться за ее трансляцию в будущую жизнь всех будущих поколений. И если эта традиция признается им как безусловная и независимая от изменчивых людских мнений и нравов, то он будет отстаивать ее неприкосновенность в процессе каких бы то ни было реформ. Сегодня - увы! - многое из того, что ранее не требовало доказательств и принималось на веру, стало проблемой и почти неразрешимым вопросом, потому что, как писал митрополит Киевский и Галицкий Владимир, неверие все делает вопросом: оно делает вопросом и то, в чем прежде ни один человек не имел ни малейшего сомнения. Традиционные русские ценности, такие, например, как терпение, целомудренность, послушание старшим, бескорыстие, приходится обосновывать разными витиеватыми способами (логическими, историческими, этнографическими, психологическими и т.п.) и публично защищать.
Юность - часть, этап жизненного пути. Естественным образом юность (как и детство) представляет собой во многом самобытную субкультуру, особый мир, осмысляемый как часть некоего целого. В обществах, которые в западной культурологии называются традиционными, субкультур детства и юности имеют строго очерченное место, пространство и иерархически подчинены кул