Видение пророка Даниила в русском искусстве XV-XVI веков
Информация - Культура и искусство
Другие материалы по предмету Культура и искусство
В°м варианты изображения четырёх царств в композициях тАЬСтрашного СудатАЭ, восходили, по-видимому, именно к первой версии толкования видения Даниила (т.е. к версии Ипполита) - поскольку в перечне Козьмы Индикоплова Римское и Антихристовы царства отсутствуют 20. Примечательно, что в более поздних композициях тАЬСтрашного СудатАЭ конца XV XVI веков, неточности в идентификации зверей встречаются реже, и связь с толкованием Ипполита проявляется более отчётливо 21.
Андрей Рублёв. Даниил Чёрный. Страшный Суд. 1408 г. Успенский собор во "адимире. Фрески западного свода
В росписях Успенского собора во "адимире фреска с аллегорическим изображением четырёх царств находится в одной из наиболее важных по смыслу частей композиции тАЬСтрашного СудатАЭ в зените восточной арки. Таким образом, последовательность изображений, располагающихся по центральной оси композиции, при чтении их с востока на запад, соответствует последовательности сюжетов видения пророка Даниила: видение четырёх зверей, пришествие Сына Человеческого на Суд и образ вечного царства праведных в зените западной арки (оно представлено в виде символической композиции тАЬДуши праведных в руце БожьейтАЭ). Череда земных погибельных царств противопоставляется здесь царству праведных, которое наступит с пришествием Небесного Царя и Судии: тАЬИ Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его владычество вечное, каются также в иконе тАЬСтрашного СудатАЭ из Успенского собора Московского Кремля, где видение четырёх царств композиционно выделено и располагается в непосредственной близости от изображения рая и шествия праведных в рай. Исследовавшая икону Е.Я.Осташенко отметила необычное местоположение и чрезвычайно подробный характер изображения рая на кремлёвской иконе: он трактован, скорее, как развернутый образ Небесного Царства, уготованного праведным 22, т.е., того неразрушимого царства святых Всевышнего, о котором говорится в видении пророка Даниила.
Интересную параллель двум описанным выше композициям представляет миниатюра Онежской Псалтири 1395 года с изображением четырёх царств, иллюстрирующая текст 74 псалма (идентификация зверей здесь аналогична фреске Успенского собора во "адимире). Опубликовавший эту миниатюру Г.К.Богуславский рассматривал её как аллегорию на историко-политические темы по его мнению, в образе зайца, окружённого четырьмя зверями, автор миниатюры смолянин Лука изобразил своё родное смоленское княжество, теснимое могучими соседями 23. Эта версия вызвала сомнение у В.А.Плугина, связавшего изображение зайца в миниатюре с образом тАЬПравдытАЭ в русских духовных стихах о тАЬПравдетАЭ и тАЬКривдетАЭ 24. На наш взгляд, содержание миниатюры определял, прежде всего, текст самого псалма, который непосредственно перекликался с видением пророка Даниила и содержал обетование грядущего суда тАЬпо правдетАЭ, гибели нечестивых и торжества праведных: тАЬвся роги грешных сломлю, и вознесется рог праведноготАЭ (Пс LXXIV, 11).
О популярности видения пророка Даниила на рубеже XIV XV веков свидетельствовало и то, что этот сюжет был включён в цикл деяний архангела Михаила на храмовой иконе Архангельского собора Московского Кремля 1399 г. Эта чрезвычайно редкая особенность не встречается ни в одном более раннем памятнике 25 тем более, что экзегетическая традиция приписывала истолкование видения архангелу Гавриилу (Гавриил упоминается в следующей, восьмой главе). Впоследствии она была повторена во фресках Архангельского собора, где изображение видения четырёх царств располагалось в непосредственной близости от композиции тАЬСтрашного СудатАЭ (об истолковании фресок Архангельского собора речь пойдет ниже). Что же касается иконы 1399 г., то её интерпретация, предложенная В.А.Плугиным 26, показывает, что видение четырёх царств входило здесь в состав развёрнутой эсхатологической программы. Вместе с некоторыми другими сюжетами в клеймах, это изображение служило напоминанием о гибели нечестивых в то время как на грядущую судьбу праведных указывал образ в среднике иконы: стилизованный растительный орнамент в среднике мог восприниматься как символическое изображение райского сада, а сам архангел Михаил в таком случае представал как небесный страж, стоящий у врат рая.
Интерес к видению пророка Даниила и другим эсхатологическим текстам на рубеже XIV - XV веков был обусловлен, прежде всего, ростом эсхатологических настроений в русском обществе - что подтверждают многочисленные исторические свидетельства, подробный обзор которых содержится в книге В.А.Плугина 27. Одним из первых, он указал на важнейшие внутренние предпосылки этого процесса: распространение мистического учения о сущности и энергиях Божества и связанной с ним аскетической практики монахов-исихастов 28. Возможность личного Богообщения (реального обожения) служила для христианских подвижников залогом грядущего единства праведных с Богом в Царствии Небесном и делала особенно отчётливым образ ожидающего их небесного блаженства. Как одно из его наглядных выражений понималось и вечное царство праведных из видения Даниила, противопоставленное суетному, тАЬпогибельномутАЭ течению мировой истории.
Однако особую популярность пророчества Даниила получают, по-видимому, уже со второй половины XV века в связи с ожиданием конца света и второго пришествия по истечении 7000 лет от сотворения мира в 1492 году, а также с новым?/p>