Эволюция исторического романа в творчестве В. Гюго от "Собора Парижской богоматери" и до "Девяносто ...
Реферат - Литература
Другие рефераты по предмету Литература
жажда справедливости, а вместе с ними и сознание своей правды и еще непочатых бесконечных сил своих.
В произведении Девяносто третий год народ это сила, которая творит революцию, а, значит, творит историю, из чего следует, что на первый план выходит событийная сторона. Автор привлекает все силы символики, метафоры и гиперболизации, чтобы показать всю мощь силы народной. Так, в первой части романа В море завязывается символическая борьба человека и пушки, грозящей гибелью всему кораблю. На одной стороне - сила, на другой душа. Битва происходила в полумраке…но, казалось, что у пушки тоже была душа; правда душа, исполненная ненависти и злобы, - пишет Гюго, говоря метафорическим языком о проснувшейся силе народной, которая будет вершить историю. Народ океан, грозный для коронованных владык, сквозной образ, проходящий через все творчество Гюго. В этом романе народ и каждый отдельно взятый из народа человек живет не частной жизнью, а проживает историческую судьбу, будучи вовлечен в описываемые события: Ни малейших признаков упадка духа в народе. И угрюмая радость оттого, что раз навсегда свергнуты троны. Лавиной шли добровольцы, предлагавшие родине свою жизнь. Описываемые события поистине приобретают эпический, исторический размах. Но самая примечательная особенность романа заключается в том, что при зарисовке этих исторически-масштабных событий войн, революции и решения ею громадной важности политических и идеологических задач художник ни на одну минуту не упускает из виду индивидуально-человеческой драмы, которая развертывается на фоне этих событий. Здесь мы видим соединение высокого эпоса и интимной лирики. Об этом говорят первые же эпизоды “Девяносто третьего года” встреча парижского батальона “Красный колпак” с несчастной крестьянкой, вдовой, матерью, прячущейся с детьми в чаще вандейских лесов, диалог между нею и сержантом Радубом (“Кто ты?.. Какой партии ты сочувствуешь?.. Ты синяя? Белая? С кем ты?” “С детьми...”), и слеза сурового воина революции, и его предложение усыновить сирот, сделав их детьми батальона. Как увязать материнство, детство, любовь, милосердие с грозной поступью революции, очищающей землю во имя сияющего будущего? Такова важнейшая проблема, которую ставит Гюго в своем романе. Так конкретно-исторические проблемы переплетаются с сугубо индивидуальными.
Таким образом, из выше сказанного следует, что В. Гюго остается верен и вечной и конкретно-исторической тематике, однако, роль каждой из них в произведениях различна, что объясняется эволюцией мировоззренческих и творческих взглядов писателя.
2. Эволюция системы персонажей.
Тематика произведения естественно кладет отпечаток и на характер изображения и выбор героев. Таким образом, в каждом из романов по-особому создается система персонажей. Естественно, что принципы изображения характеров, несмотря на творческую эволюцию писателя, во многом остаются прежними: принципы чрезмерности и контраста, нарочитого укрупнения вплоть до гротеска как характеров, так и портретных характеристик героев, как порока, так и добродетели (это необычайно зримое внешнее уродство, но и необыкновенная внутренняя красота Квазимодо, противопоставленные показному благочестию и глубокой внутренней порочности архидиакона Клода Фролло в Соборе парижской богоматери); принцип постоянных антитез: злого и доброго, не только сосуществующих, но и постоянно сражающихся между собой во всей вселенной и в душе человека (например, в романе Девяносто третий год контрастирующей между собой по своей сути является пара героев, которая принадлежит лагерю революции. Бывший священник, ставший революционером, Симурдэн и его воспитанник, молодой полководец республики, Говэн служат одному и тому же великому делу защиты республики, ни они, по мысли Гюго, воплощают две противоположные тенденции революции. Суровый и непреклонный Симурдэн опирается на насилие, с помощью которого республика должна одолеть своих врагов. Любимый горой Гюго Говэн соединяет воинскую отвагу с милосердием).
Однако на ряду с сохранением вышеперечисленных принципов изображения, происходят существенные изменения.
В первую очередь необходимо отметить, что согласно доминирующей конкретно-исторической тематике в романе Девяносто третий год действуют в основном конкретно исторические лица (Робеспьер, Дантон, Марат и другие). Личная жизнь героев подчиняется жизни Франции, революционному делу, а, следовательно, истории. При изображении их автора больше волнует не психологическая характеристика персонажей, а характеристика героев как общественных деятелей той поры. Именно поэтому мы впервые видим трех героев за обсуждением важнейших политических проблем, то есть с первых же страниц появления в романе герои творят историю своей страны. Автор бегло набрасывает потрет, который, как правило, служит романтикам средством психологической характеристики (например, о Дантоне Гюго пишет: Лицо его было в рябинах, между бровями залегла гневная складка, но морщинка в углу толстогубого рта с крупным зубами говорила о доброте; он сжимал огромные как у грузчика кулаки, и глаза его блестели), а затем герои включаются в действие, и единственным средством их характеристики являются их политические убеждения и поступки. Более подробное описание сопутствует образу священника Симурдена, автор рассказывает о его судьбе, как он вступил на путь революции, но, тем не менее, повествование о