Бунин
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
ральный герой его прежнего творчества крестьянин, мужик. Понятие народной России неразрывно связано было у Бунина в то время с представлением о стране по преимуществу крестьянской, мужицкой.
Исчезновение из творчества Бунина периода эмиграции мужика привело к образованию иной, новой общественно-этической концепции России. Слой интеллигентский и полуинтеллигентский, дворянский и просвещенный купеческий находится теперь в центре его художественного внимания, из его среды избирает Бунин героев и черпает конфликты.
Бунин видит теперь Россию (в Чистом понедельнике, во всяком случае) стоящей на границе враждебных, но с одинаковой силой воздействующих на нее миров западного и восточного, европейского и азиатского.
Боль от происшедшей катастрофы с годами притупляется, в ответах Бунина на политические анкеты появляются нотки усталости: Все слова давно сказаны, и мое отношение не только к большевикам, но и ко всей великой и бескровной хорошо известно... Постепенно происходит привыкание к жизни на чужбине, возвращается творческое состояние.
После выхода сборника Господин из Сан-Франциско (1921) и романа Жизнь Арсеньева (1929) литературная слава Бунина распространилась по Европе.
В марте 1928 года в Сорбонне открылась международная конференция по насущным проблемам литературы. Профессор Николай Кульман выступил с большим докладом Иван Бунин. Его литературная деятельность во Франции. После смерти Льва Николаевича Толстого, сказал он аудитории, Бунин постоянно превосходил всех русских писателей по художественному мастерству и таланту, ясности и элегантности стиля, по силе изображения и разнообразию сюжетов.
Это было не случайное заявление. К этому времени три тома произведений Бунина были изданы в Англии и Америке, два тома в Германии. Большое количество книг вышло во Франции, переведено на шведский, венгерский, итальянский, испанский, японский, иврит, на славянские языки.
Его высоко ценили Р.-М. Рильке, Томас Манн, Ф. Мориак, Р. Роллан...
4.3. Книга ни о чем книга об очень многом
Оказавшись за рубежом, за несколько лет до начала работы над романом об Арсеньеве Бунин, терзаемый положением изгоя, неверием в свои творческие возможности, попал в полосу творческого кризиса, вызванного явственным ощущением необходимости новых творческих импульсов. Эмиграция не только лишила его притока свежих впечатлений, но и обострила его предрасположенность к тому, что он называл грустью, но что являлось чем-то более суровым тоской бытия. Запись, относящаяся к октябрю-ноябрю 1921 года, наглядно свидетельствует о том тяжелом состоянии, в котором находился в эти годы Бунин: Все дни, как и раньше часто и особенно эти последн‹ие› проклятые годы, м‹ожет› б‹ыть›, уже погубившие меня, мучения, порою отчаяние бесплодные поиски в воображении, попытка выдумать рассказ, хотя зачем это? и попытки пренебречь этим, а сделать что-то новое, давным-давно желанное, и ни на что не хватает смелости, что ли, умения, силы (а, м‹ожет› б‹ыть› и законных художественных оснований?) начать книгу, о которой мечтал Флобер, книгу ни о чем, без всякой внешней связи, где бы излить свою душу, рассказать свою жизнь, то, что довелось видеть в этом мире, чувствовать, думать, любить, ненавидеть.
Такой книгой оказалась впоследствии Жизнь Арсеньева, к которой, как мы теперь видим, Бунин внутренне был подготовлен уже в самом начале 20-х годов. Эта книга ни о чем оказалась на самом деле книгой об очень многом: о любви, о смерти, о трагической радости существования в грозном и одновременно прекрасном мире; книга о России и о творческой силе памяти.
Многие русские писатели, оказавшиеся в эмиграции, обращались к художественным мемуарам, воспоминаниям о Родине. Можно назвать А.Н. Толстого (Детство Никиты), А. И. Куприна (Юнкера), И. С. Шмелева, Б.К Зайцева и др. В том же ряду стоит и роман Жизнь Арсеньева. Это самая замечательная книга Бунина в эмиграции и самое бунинское произведение. Марк Алданов назвал его одной из самых светлых книг русской литературы.
Среди произведений, принадлежащих к так называемым художественным автобиографиям, Жизнь Арсеньева занимает место, единственное в своем роде. Когда некоторые современники рассматривали эту книгу как биографию самого автора, Бунин негодовал, горячо возражал против утверждений, что в Жизни Арсеньева описал собственную жизнь, хотя не отрицал привнесения многого автобиографического.
Журналисту и писателю Андрею Седых Бунин говорил: Вот думают, что история Арсеньева моя собственная жизнь. А ведь это не так. Не могу я правду писать. Выдумал я и мою героиню. И до того вошел в ее жизнь, что, поверив в то, что она существовала, и влюбился в нее… Беру перо в руки и плачу. Потом начал видеть ее во сне. Она являлась ко мне такая же, какой я ее выдумал.… Проснулся однажды и думаю: господи, да ведь это, быть может, главная моя любовь за всю жизнь. А, оказывается, ее не было…
Подобные свидетельства Бунина весьма ценны, ибо помогают вникнуть в своеобразие его автобиографизма. Когда Бунин возражал против утверждений, что якобы Арсеньев всего лишь его псевдоним, а все поступки и помыслы героя являются отражением авторской биографии, он, конечно, был прав. Ибо протестовал против домыслов, что занимается всего лишь пересадкой в роман собственной биографии. Соглашался он с иным: с тем, что творчески перео?/p>