Шпоры по Поэтике или теории литературы
Вопросы - Литература
Другие вопросы по предмету Литература
ая благим матом: „Набузардан, Набузардан, Набузардан!” И с криками и возмущением они ударили на Паштетов и Сосисок. Колбасы разбиты; над полем битвы появляется летящий Кабан Минервы и разбрасывает бочки с горчицей; горчица это святой Грааль колбас, она заживляет их раны и даже воскрешает мертвых.
Интересно пересечение ряда еды с рядом смерти. В главе XLVI четвертой книги дается длинное рассуждение черта о различных вкусовых качествах человеческих душ. Души кляузников, нотариусов, адвокатов хороши только в свежепросоленном виде. Души школяров хороши за завтраком, за обедом души адвокатов, за ужином горничных. От душ виноградарей в животе делаются колики.
В другом месте рассказывается о том, как дьявол съел за завтраком фрикасе из души сержанта и заболел сильным расстройством желудка. В тот же ряд введены костры инквизиции, отталкивающие людей от веры и этим обеспечивающие чертям блюда из вкусных душ.
Другой пример пересечения съедобного ряда с рядом смерти лукиановский эпизод пребывания Эпистемона в царстве мертвых в главе XXX второй книги. Воскрешенный Эпистемон тотчас стал говорить и сказал, что он видел чертей, запросто говорил с Люцифером и хорошо покушал в аду и в Елисейских полях... Съедобный ряд тянется и дальше по всему эпизоду; в загробном мире Демосфен винодел, Эней мельник, Сципион Африканский торгует дрожжами, Ганнибал яйцами. Эпиктет под развесистым деревом со множеством девиц выпивает, танцует и пирует по каждому поводу. Папа Юлий торгует пирожками. Ксеркс торгует горчицей; так как он запрашивал слишком дорого, то Франсуа Вийон помочился в его пакет с горчицей, как это делают торговцы горчицей в Париже. (Пересечение с рядом испражнений.) Рассказ Эпистемона о загробном мире Пантагрюэль прерывает словами, завершающими тему смерти и загробного мира призывом к еде и питью: Ну теперь... пора нам угоститься и выпить. Прошу вас, дети, потому что весь этот месяц полагается пить! (кн. II, гл. XXX).
Особенно часто и тесно вплетает Рабле в ряд еды и питья религиозные понятия и символы молитвы монахов, монастыри, папские декреталии и т. п. После обжорства за обедом молодой Гаргантюа (тогда еще воспитанный схоластами) с трудом прожевывает обрывок благодарственной молитвы. На острове Папиманов Пантагрюэлю и его спутникам предлагают отслужить сухую обедню, то есть обедню без церковного пения; но Панург предпочитает мокрую от хорошего анжуйского вина. На этом же острове их угощают обедом, где каждое блюдо, будь это козуля, каплун, свинья (которых так много в Папимании) или голуби, кролики, зайцы, индейки и пр. и пр., все это было нафаршировано бездной премудрости. От этого фарша у Эпистемона делается сильнейший понос (кн. IV, гл. LI). Теме монаха на кухне посвящены две особых главы: глава XV третьей книги Изложение монастырской каббалы по вопросу о солонине и глава XI четвертой книги Почему монахи охотно пребывают в кухне. Вот характернейший отрывок первой из них:
Ты любишь овощные похлебки (говорит Панург. М.Б.), а мне больше нравятся с лавровым листом, с прибавкой даже куска земледельца, в девятый час просоленного. Я тебя понимаю, отвечал брат Жан, ты извлек эту метафору из монастырского котла. Земледельцем называешь ты быка, что пашет или пахал. Просолить в девятый час это значит: проварить вполне. Наши добрые духовные отцы, руководясь известным древним каббалистическим установлением не писаным, но передававшимся из уст в уста, в мое время, встав к заутрене, прежде чем войти в церковь, делали известные знаменательные приготовления. Плевали в плевательницы, блевали в блевательницы, мечтали в мечтательницы, мочились в писсуары. Все для того, чтобы не принести чего-нибудь нечистого с собой на богослужение. Совершив это, благочестиво входили в священную часовню (так называли они на своем жаргоне монастырскую кухню) и благочестиво заботились, чтобы тогда же был поставлен на огонь бычок для завтрака братьев господа нашего. Они сами под котлом частенько разводили огонь. А так как на заутрене читается девять часов, то они поднимались утром раньше, а следовательно, вместе с числом часов увеличивались аппетит и жажда больше, чем если бы на заутрене читался только один или три часа. Чем раньше вставали, как говорит каббала, тем раньше и бык ставился на огонь; чем дольше он там стоит, тем больше варится; чем больше варится, тем становится нежнее, легче для зубов, для нёба вкуснее, тем менее отяготителен для желудка и тем питательнее для добрых монахов. А это и было единственной целью и первейшей задачей основателей монастыря, принимая в соображение, что они вовсе не едят для того, чтобы жить, а живут для того, чтобы есть, и только для того и живут в этом мире (кн. III, гл. XV).
Этот отрывок очень типичен для художественных методов Рабле. Здесь мы видим прежде всего реалистически изображенную картину бытовой монастырской жизни. Но эта жанровая картина в то же время дана как расшифровка одного выражения на монастырском (монашеском) жаргоне: кусок земледельца, в девятый час просоленный. В этом выражении за иносказанием скрыто тесное соседство мяса (земледелец) с богослужением (девять часов частей, читаемых на утреннем богослужении). Количество читаемых текстов молитв (девять часов) благоприятно для лучшей разварки мяса и для лучшего аппетита. Этот богослужебно-съедобный ряд пересекается с рядом испражнений (плевали, блевали, мочились) и с рядом телесно-физио