Философия и этика позитивизма в романе Н.Г. Чернышевского "Что делать?"
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
°. Вот она и читает в своей кроватке, только книга опускается от глаз, и думается Вере Павловне: что это, последнее время, стало мне несколько скучно иногда?
Ничуть не меньше смущает смешение стилей: на протяжении одного смыслового эпизода одни и те же лица то и дело сбиваются с патетически-возвышенного стиля на бытовой, фривольный либо вульгарный.
Для чего автор избрал такую манеру письма? Неужели его художественное мастерство действительно далеко от совершенства?
Здесь необходимо вспомнить о главной идее позитивистов 60-х годов XIX столетия стремление к истине, служение которой превыше всего. А передовые умы России той эпохи Истину отождествляли с Пользой, Пользу - со Счастьем, Счастье - со служением все той же Истине... Поэтому не столь важно как эта истина будет изложена, главное, чтобы она дошла до сознания читателя меньше слов, больше движения, развития. К чему и призывают герои Чернышевского, которых трудно упрекнуть в неискренности, ведь они хотят добра, причем не для себя, но для всех! И в этом их Истина…
Как писал Владимир Набоков в романе Дар (в главе, посвященной Чернышевскому), гениальный русский читатель понял то доброе, что тщетно хотел выразить бездарный беллетрист. Цепкая ирония! Однако именно эзопов язык романа и бесчисленные беседы его героев прямой дорогой без теней и вуалей приводят читателя к той истине, которую несёт им Чернышевский, что каждый человек имеет свободу воли, свободу выбора, и каждый волен сделать себя счастливым, служа во благо других. Другое дело, как сам Чернышевский шел к этому добру и куда вел новых людей. (Вспомним, что цареубийца Софья Перовская уже в ранней юности усвоила себе рахметовскую боксерскую диету и спала на голом полу…) Так или иначе, а судить истории.
2.1.4. Диалог автора с проницательным читателем.
Как уже было отмечено выше, с первых же страниц романа, в Предисловии, Чернышевский вступает в страстный спор с публикой, вызывающе объявляя ей о своем неуважении к ней. Интонация Предисловия - феноменальная грубость, дикарство (тем, как я начал повесть, я оскорбил, унизил тебя первые страницы рассказа обнаруживают, что я очень плохо думаю о публике, за которыми скрыта тревога, гуманистическое сострадание, активное желание оказать действенную помощь: Автору не до прикрас, добрая публика, потому что он все думает о том, какой сумбур у тебя в голове, сколько лишних, лишних страданий делает каждому человеку дикая путаница твоих понятий ... Я сердит на тебя за то, что ты так зла к людям, а ведь люди - это ты: что же ты так зла к самой себе? Потому я и браню тебя. Но ты зла от умственной немощности, и потому, браня тебя, я обязан помогать тебе. Эта рахметовская интонация, вполне аналогичная складу личности и поведению вершинного героя романа, сразу устанавливает цель и задачи повествования; с нею сомкнется, откликнется ей голос Рахметова уже в центральных эпизодах романа. Позиция автора по отношению к читателю (как и Рахметова по отношению к другим героям) всюду неуступчива, и доброта его строга.
Как легко устанавливает читатель, автор общителен в двух направлениях: непрерывно взаимодействуя с публикой, он довольно часто обращается и к своим героям. Он делает им предупреждающие сообщения: Верочка, это еще вовсе не любовь, это смесь разной гадости с разной дрянью - любовь не то; часто объясняет им их самих, причем не только неразбуженной сознанием Марье Алексевне (Похвальное слово Марье Алексевне ) или малоопытной Верочке Розальской, но Лопухову и Кирсанову: Эх, господа Кирсанов и Лопухов, ученые вы люди, а не догадались, что особенно-то хорошо!
В какие-то моменты, объясняя события, автор берет на себя словно бы прямое посредничество между читателем и героем как реальным человеком: Каким образом Петровна видела звезды на Серже, который еще и не имел их, да если б и имел, то, вероятно, не носил бы при поездках на службе Жюли, это вещь изумительная; но что действительно она видела их, что не ошиблась и не хвастала, это не она свидетельствует, это я за нее также ручаюсь: она видела их. Это мы знаем, что на нем их не было, но у него был такой вид, что с точки зрения Петровны нельзя было не увидать на нем двух звезд,- она и увидела их; не шутя я вам говорю: увидела.
Какой смысл заключается в этом? Чернышевский хочет как бы стереть естественную грань между читаемым сочинением и жизнью того, кто в данный момент с ним знакомится. Ему необходимо сомкнуть их в какую-то общую сферу, объединить доверительной близостью к себе.
Известно, что читатель для Чернышевского - величина отнюдь не однородная, но дифференцированная. Чернышевский сразу отмечает своим расположением простого читателя (или публику) и читательницу, к которой он - в точном согласии с сюжетом романа - наиболее добр; на ее здравое непосредственное понимание и сочувствие он более всего рассчитывает. Проницательный читатель - читатель-враг, один из тех, кого кормит и греет рутина, по выражению Писарева, к непосредственному и потому верному восприятию новых истин он не способен.
Чернышевский завоевывает простого читателя многими и разными способами. Он активно включает в свои описания его житейский опыт: Ну, и мать делала наставления дочери, все как следует,- этого нечего и описывать, дело известное. Это не раз повторится в романе. Чернышевский все время будет опираться в сво?/p>