У. Шекспир и его литературное окружение, их взаимодействие и взаимовлияние
Курсовой проект - Литература
Другие курсовые по предмету Литература
елания жизни. Именно эта черта оказалась особенно характерной для гуманистической культуры в классической стране. Во всяком случае эта черта явственно проступает у двух крупнейших деятелей английского Возрождения, стоявших один в начале, другой в конце этой эпохи, - у Томаса Мора и у Шекспира.
3.2 Шекспир и Ф. Бэкон
Современник Шекспира Френсис Бэкон (1561-1626) провозгласил начало новой науки, основанной на изучении вещей, живой природы, да реальном опыте; науки, ниспровергавшей вечные истины средневековых схоластов. Силой мысли и многосторонней ученостью обладали и Томас Мор и Френсис Бэкон. Силой мысли, страстностью чувства и многосторонностью, даром широкого охвата в своем творчестве разнообразных явлений живой действительности обладал Шекспир - титан, рожденный эпохой Ренессанса.
Мысль, что Шекспир, не обретший систематического школьного образования, не мог написать произведения, носящие его имя, возникла сравнительно недавно. Заявление Фармера до известной степени подготовило путь анонимному автору статьи газете, где высказана много нашумевшая в свое время гипотеза о том, что Шекспир имел помощника, который подготавливал ему материал для его произведений. От этой гипотезы до теории, что Бэкон был автором шекспировских драм, всего один шаг, и шаг был сделан уже вскоре. мотивы и опровержение бэконианства можно резюмировать в следующих положениях:
,,.">1) Такой гений, как Шекспир, не мог ни в каком случае быть человеком без всякого образования. Самым лучшим возражением против этого довода является указание на другого подобного же гения: Роберт Бернс , не получивший правильного образования, только себе самому обязан славой великого лирического поэта.
) Нет ни одного свидетельства, исходящего от его современников, что Шекспир не автор своих произведений. Бен Джонсон прямо приписывает их своему умершему другу в поэме, посвященной первому изданию. Есть следующая строка в этой поэме: "Ты все еще жив, пока существует твоя книга". Никакой разумный человек не принял бы эти слова за что-либо другое, как за то, что автор произведений уже умер; Борман же, указывая на слова "ты все еще жив", утверждает, что они не могут относиться к умершему Шекспиру, а относятся к Бэкону, который еще был жив.
) Может показаться странным, что только две подписи Шекспира донеслись до нас. Но в этом нет ничего выдвигающегося.
Бэкон не в состоянии понять масштабно исторические и религиозные основы мифологии. Он приобретает мифы за воздушные образы произвольной фантазии, за поэтические учения, которые он объясняет и преобразует по форме своего духа. Но мифология - это основание античности. Как мало Бэкон понимает ее, столь же мало он в состоянии судить и понимать мир, опирающийся на эту основу. Он судит об античности как стоящий вне ее и чуждый ей ум.
То же сродство с римским духом, ту же отчужденность от греческого духа мы встречаем и в величайшем современнике Бэкона, фантазия которого обнимала такой же широкий и многообъемлющий горизонт, как и ум Бэкона. Каким образом относительно греческой поэзии могло удастся уму Бэкона то, что было невозможно для могучей фантазии Шекспира?
Ибо у Шекспира выдумки греческой античности противостояла однородная и равноправная сила, а, по старой поговорке, подобное должно познаваться всего скорее подобным. Но век, национальный дух, одним словом, все те силы, которые составляют гений человека и которым менее всех других может противостоять сам гениальный человек, воздвигли здесь неодолимую преграду. Она была необорима для поэта так же, как и для философа. Шекспир так же мало мог изображать: греческие характеры, как Бэкон - объяснять греческую поэзию. Как и Бэкон, Шекспир имел в своем духе нечто римское, не сродное греческому духу. Он сумел усвоить для себя Кориолана и Брута, Цезаря и Антония; он верно показывал римских героев Плутарха, но не греческих - Гомера.
3.3 Шекспир и Д. Мильтон
Мильтона часто устанавливают в один ряд с Шекспиром, но, мне кажется, трудно придумать большую противоположность. Шекспир - бесконечнолик, Мильтон - монолитен, целен, Шекспир - жизнелюб, Мильтон - аскет, Шекспир исповедовал полноту бытия, Мильтон - пуританские добродетели умеренности, благочестия, самоотвержения. Примерами подвижнического самоотвержения изобилует вся его жизнь: он пожертвовал поэзией, дав согласие служить республике, он пожертвовал глазами, вопреки советам врачей отказавшись сократить рабочее время, он пожертвовал лучшими годами жизни, всецело отдавшись благочестию и "делу свободы",
У Шекспира жизнелюб Фальстаф - "отличный малый", полный жизни остроумец, выпивоха, у Мильтона жизнелюб Комус - дьявол-искуситель, абстрактное зло, безжизненная аллегория человеческого порока.
Вы поразительно быстро привыкаете к нему, его стилю, его нравственным изречениям, его солидной, немного даже суровой личности, в глубине которой, под двойной оболочкой средневекового ученого и фанатически преданного своим политическим и религиозным убеждениям борца, несмолкающее бьет ключ самой нежной и благородной поэзии. Что, казалось бы, может быть общего м?/p>