Театр 30-х годов XIX века
Информация - Культура и искусство
Другие материалы по предмету Культура и искусство
?ых мелодрамах.
С момента открытия петербургского Александринского театра (1832) Каратыгин - ведущий трагик этого театра. Играл главные роли в псевдопатриотических пьесах: Пожарский, Ляпунов (Рука всевышнего отечество спасла, Князь Михаиле Васильевич Скопин-Шуйский Кукольника), Иголкин (Иголкин, купец Новгородский Полевого) и др. Основываясь на классицистской эстетике, Каратыгин подчёркивал одну главную, как он iитал, черту героя - ревность Отелло, стремление захватить престол - у Гамлета (Отелло и Гамлет Шекспира, 1836 и 1837). Оживлённые дискуссии вызвали гастроли артиста в Москве (1833, 1835).
Критики В.Г. Белинский, Н.И. Надеждин (П.Щ.) отрицательно оценили парадно-декоративное искусство Каратыгина, противопоставив ему любимое демократическим зрителем бунтарское творчество П.С. Мочалова. *7 Смотря на его игру, - писал Белинский в статье И моё мнение об игре г. Каратыгина, - вы беспрестанно удивлены, но никогда не тронуты, не взволнованытАж. Общий процесс развития реализма, статьи Белинского, поездки в Москву, совместные выступления со многими мастерами реалистической школы влияли на Каратыгина. Искусство артиста обрело черты естественности, психологические глубины.тАж Его игра становится всё проще и ближе к натуретАж, - отмечал Белинский в статье, посвященной исполнению Каратыгина главной роли в драме Велизарий Шенка (1839). Высоко оценил Белинский психологически сложное раскрытие Каратыгиным образа дряхлого, трусливого и жестокого Людовика XI (Заколдованный дом Ауфенберга, 1836). Творчество Василия Каратыгина, тщательно отделывавшего каждую роль, изучавшего при работе над ней множество литературных источников и иконографических материалов, оказало положительное влияние на развитие актёрского искусства.
Каратыгин был первым исполнителем ролей Чацкого (Горе от ума Грибоедова, 1831), Дон Гуана, Барона (Каменный гость, 1847, и Скупой рыцарь, 1852, Пушкина), Арбенина (Маскарад Лермонтова, отдельные iены, 1852). Перевёл и переделал для постановки на русской iене более 40 пьес (в том числе Кин, или Гений и беспутство Дюма-отца, Король Лир, Кориолан Шекспира, и др.).
творчество мочалов каратыгин театр
3. Сопоставление творчества П. Мочалова и В. Каратыгина
Аристократическая публика относилась к П. Мочалову с предвзятой враждебностью. Она находила его игру излишне натуральной, страдающей простотой и тривиальностью. Консервативная критика противопоставляла игре Мочалова игру петербургского актёра-трагика В.А. Каратыгина.
В 1828 г. Аксаков в Московском вестнике отметил, что Мочалов и Каратыгин - это не только два стиля игры, но две эпохи в истории русского театра. Будучи очень хорошим актёром, Каратыгин был целиком во власти традиций игры XVIII века - декламировал нараспев, но у него мало было вдохновения, страсти, и, самое главное, простоты, человечности.
Каратыгин, по мнению Аксакова, действительно превосходил Мочалова в профессиональной выучке и опыте, но Мочалов был талантливее его. Игра Мочалова воплощала в себе простоту и человечность, глубокую жизненную правду. Эти качества были воспитаны простым народом, из которого он вышел.
Восьмого апреля московский журнал Молва известил читателей о прибытии г. Каратыгина с женою и о том, что сии знаменитые артисты пробудут здесь до 5 мая и подарят публику двенадцатью представлениями.
Сам Каратыгин помедлил с выходом. Московскую публику он завоёвывал постепенно, начав со спектаклей своей жены, Каратыгиной, актрисы, владеющей мастерством отделки, отчётливостью iенического рисунка и выверенной блистательной технологией, заимствованной со знанием дела в Париже, у лучших звёзд европейской iены.
Её выступления, встреченные овацией, авансировали успехи мужу. Он выбрал для первого появления роль, словно выкроенную по его данным, Димитрия Донского. И выбрал верно.
Спустя два дня некий рецензент Молвы, избравший для подписи инициалы П.Щ., писал: Никогда не видывал я артиста, iастливее созданного для iенытАж Этот колоссальный рост, эта торжественная, истинно царственная осанка, движение, соединяющие в себе изумительное величие с очаровательной стройностьютАж Всё то как раз, в чём отказывали Мочалову даже сочувствующие ему критики.
Такой достоверный свидетель, как Щепкин, писал вскоре после начала гастролей Сосницкому: Василий Андреевич Каратыгин своим высоким талантом Москву привёл в восторг. Во все спектакли, в которые он играет, не достаёт мест. Наша старушка Москва умеет ценить!.
Падкая на сенсации публика чуть не захлёбывалась восторгом. Сенсация заключалась и в новизне для Москвы артиста, и в громкости его славы, и в том, что играл он все роли Мочалова, и в том, что мочаловцы попытались устроить обструкцию, за которую их пристыдил публично сам же Мочалов, успевший увидеть один спектакль до своего отъезда, и в том, наконец, что теперь Мочалов играет на петербургской iене и там утверждает единолично знамя московской школы.
А в Петербурге Мочалов живёт вне схватки критиков. Спектакли освобождали, спектакли были его спасением. Он слышал ответный удар сотен пульсов. Закрытая душа зала на этот раз пробудилась. Он чувствовал это.
Заключение
Значение Павла Мочалова в его эпоху ушло далеко за обычные рамки искусства. Мочалов был явлением времени и его знамением.
Да, он жил и играл неровно, нецельно,