Система оппозиций в романе Замятина "Мы" как отражение диалектичности сознания героя
Курсовой проект - Литература
Другие курсовые по предмету Литература
?ену, - вороны снижение романтичности жертвы Мефи,. И ещё одна деталь: камень, на котором изображен юноша, желтый, как череп. Это сравнение не случайно. Это некое вырождение, смерть культурных ценностей прошлого. И, наконец, завершается все повторным уподоблением кораблю, но в ином аспекте: Камень, и она сама на камне, и за нею толпа, и поляна неслышно скользят, как корабль, и легкая уплывает земля под ногами (411). Вот в этом вся беда: романтический дух, жажда подвига далеко увела их от грешной земли. Кроме этого культура, которую несут Мефи, имеет стихийное начало в своей основе (это и музыка Скрябина, и желтые глаза I-330, которые Д-503 сравнивает с глазами, увиденными им через стеклянную стену). Схожие глаза культуры и стихии. Добавим к этому тот факт, что камень Мефи лежит за Зеленой Стеной и из Древнего дома есть выход за Стену. Но при всей стихийности культуры I-330 не уходит жить в Лес, она понимает невозможность существования за Стеной, в стихии инстинктов. Для неё пути за Стену нет, есть дорога вперед, к распространению культурных ценностей. Но и этот путь в сложившихся условиях тупиковый.
Бесплодность усилий Мефи мы видим на примере Д-503 . Да. Он почувствовал в себе некое начало, не поддающееся разумному объяснению, ему открылась взаимосвязь всего живого: Я увидел у старухиных ног куст серебристой полыни, полынь протянула ветку на руку к старухе, старуха поглаживает ветку, на коленях у ней - от солнца желтая полоса. И на один миг: я, солнце, старуха, полынь, желтые глаза мы все одно, мы прочно связаны какими-то жилками, и по жилкам одна общая буйная, великолепная кровь… (369). Он испытывает чувство, незнакомое до этого времени: ощущение в себе вселенной: … мы одно: и великолепно улыбающаяся старуха у дверей древнего дома, и дикие дебри за Зеленой Стеной, и какие-то серебряные на черном развалины, дремлющие, как старуха, и где-то, невероятно далеко, сейчас хлопнувшая дверь это все во мне, вместе со мною, слушает удары пульса и несется сквозь блаженную секунду… (3940. Но отметим одну деталь: эти чувства длятся мгновения, секунды; осознание взаимосвязи, ощущение вселенной, как вспышка, которая мгновенно гаснет. Почему? Вспомним, это ощущение возникает, когда рядом с ним I-330, если её нет, он уподобляется желтому песку, лишенному живительной влаги, либо в нем начинают активизироваться аргументы разума в пользу Единого Государства. Он ощущает себя в постоянной зависимости от I-330. Только с ней находит выход. Попытка найти его самостоятельно заканчивается провалом: …и я стал искать… нигде! Тогдашнего выхода… нигде не мог найти его не было. Усталый, весь в какой-то паутине… (387). Когда Д-503 ищет и не находит выхода, он покрыт паутиной. Значимая деталь, так как она имеет прямое отношение к Единому Государству: … намеченные тонким голубым пунктиром концентрические круги трибун как бы круги паутины, осыпанные микроскопическими солнцами; и в центре её сейчас сядет белый, мудрый паук в белых одеждах Благодетель, мудро связавший нас по рукам и ногам благодетельными тенетами счастья (400). Дело в том, что это паутина проникает в сознание героя. И выход он не может найти, потому что на нем эта тлетворная паутина, разрушающая в нем самостоятельную личность. Влияние идеологии Единого Государства смертоносно для человеческого сознания. Вспомним, казалось бы, в герое происходят эволюционные изменения, знаменующие рождение души, но в то же время ничто не мешает ему пробежать мимо О-90, которую могла растоптать толпа; спокойно отнестись к гибели десятка людей во время испытаний Интеграла, причем обосновать правильность этой жертвы во имя государства. Именно по причине разрушающего влияния идеологии на сознание жителей невозможно осуществление культурного переворота, духовного, созидающего развития человечества.
Обратимся к анализу формы повествования в антиутопии, в которой отразились метания, противоречия, возникшие в сознании Д-503. Отметим, что с эволюционным ростом в душе героя меняется характер дневниковых записей. Первоначально перед нами черты оды в честь Единого Государства: Ах, зачем я не поэт, чтобы достойно воспеть тебя, о, Скрижаль, о, сердце и пульс Единого Государства… (314) чем не одические восклицания? Но постепенно в рукописи Д-503 появляется другой герой: он пишет о самом себе, в его произведении появляется личность, а не просто элемент государственной машины. И незаметно меняется жанровая принадлежность записей Д-503: ода сменяется романом. Размышляя об этом, он напишет: Я с прискорбием вижу, что вместо стройной и строгой математической поэмы в честь Единого Государства у меня выходит какой-то фантастический авантюрный роман, древний причудливый роман о таинственных снах, социальном конфликте и внутреннем раздвоении. Ему приходится согласиться с I-330, открывающей любопытную связь между возрождением личной судьбы и старого романа: Человек как роман, - замечает она, - до самой последней страницы не знаешь, чем кончится. Иначе не стоило бы и читать… (414). В человеке, как и в литературе, есть некий иррациональный элемент. И когда у героя появляется я - субъективное, иррациональное, тогда и в его романе появляются непредвиденные случаи, создающие сюжет о появлении и развитии личности, который, в свою очередь, превращает текст в роман. (Вспомним, что это не просто роман. В нем есть элементы исповедальности).
В плане жанровой организации здесь явна полемика антиутопии и утопии. Если последняя лишена личностного начала и посте?/p>