Система оппозиций в романе Замятина "Мы" как отражение диалектичности сознания героя
Курсовой проект - Литература
Другие курсовые по предмету Литература
ревнем Доме, где сочетается разум, наука в виде книг и где есть хаотичность, стихийность, свойственная природе. Это примирение разума и инстинкта, науки и леса автор дает в очень интересном сравнении: Кто они (дикие люди)? Половина, которую мы потеряли, Н2 и О а чтобы получилось Н 2О ручьи, моря, водопады, волны, бури, - нужно, чтобы половинки соединились… (416). Явна полемика Е. Замятина с концепцией В. Хлебникова, который пытался обосновать соединение природного начала и науки. Будущее возможно в результате тотального разрушения культурного прошлого и возвращение к изначальной природе. Только тогда возможно рождение новой культуры, как слияние истинно природного и научных достижений. Добавим, что В. Хлебников не отрицал достижений прошлого в науке, технический прогресс. Е. Замятин, развивая концепцию В. Хлебникова, показывает невозможность соединения стихийного природного начала и числа без объединяющей силы истинной культуры. Автор Мы рисует два полюса: Единое Государство мир числа и Лес стихийное, природное начало. Их единение не происходит в сознании Д 503 , так как нет культурной созидающей силы, вечные ценности утрачены. Е. Замятин показывает, что следование концепции В. Хлебникова даст две разновидности людей: нумер и зверь. Рождение числозверя не произойдет, так как В. Хлебников, как и все футуристы, отрицает культуру, где только и возможно было это единение.
Но вернемся к роману Мы. Почему же происходит рождение души? Этот вопрос очень занимает Д 503. Почему? А почему у нас нет перьев, нет крыльев одни только лопаточные кости фундамент для крыльев? Да потому что крылья уже не нужны есть аэро, крылья только мешали бы. Крылья чтобы летать, а нам уже некуда: мы прилетели, мы нашли. Не так ли? - говорит доктор (366). Действительно, Единое Государство реализовавшаяся мечта об идеальном жизнеустройстве, а крылья символ мечтаний. Но зачем они, если мечта реализована. Самая ужасная перспектива реализации утопии остановка в развитии, отсутствие поиска, мечтаний, терзаний. И заметим, произошла подмена мечты (крылья заменили аэро). Если крылья могут поднять на любую высоту, в любом направлении, причем крылья принадлежность живого существа, не скованного никакими рамками, то аэро движется в соответствии с управлением пилота, это уже не самостоятельный полет, это движение под чьим-то руководством в строго заданном направлении. Самое время обратиться к образу того, кто руководит этим полетом.
Образ Благодетеля впервые возникает на страницах рукописи во время казни, когда он выполняет свою важнейшую функцию: обеспечивает сохранность всеобщего счастья. Фигура Благодетеля явно восходит к образу Великого Инквизитора. Он, как и Великий Инквизитор, дарует человечеству счастье, но какое? В назидательной беседе со взбунтовавшимся строителем Интеграла - через тысячелетия Благодетель вещает о том же счастье, насильственно привитом человечеству: Вспомните: синий холм, крест, толпа. Одни вверху, обрызганные кровью, прибивают тело к кресту, другие внизу, обрызганные слезами, смотрят. Не кажется ли вам, что роль тех, верхних самая трудная, самая важная… (449). Сравним: И все будут счастливы, кроме сотни тысяч управляющих ими… Будут тысячи миллионов счастливых младенцев и сто тысяч страдальцев, взявших на себя проклятие добра и зла. Власть Великого Инквизитора, как и власть Благодетеля, основывается на даровании материального достатка за свободу. Великий Инквизитор берет меч кесаря, а Благодетель Газовый колокол, и тем самым они восполняют все, что ищет человек: перед кем преклониться, кому вручить совесть и каким образом соединиться наконец всем в общий и согласный муравейник. Власть Благодетеля, как и Великого Инквизитора, опирается на чудо, тайну, авторитет. Чудо Благодетеля является во время казни: это всякий раз было как чудо, это было как знамение нечеловеческой мощи Благодетеля (339). Авторитет следствие страха перед наказанием. А тайна…, её откроет чуть позже, в своем романе 1984 Д. Оруэлл: Партия стремилась к власти исключительно ради неё самой. Нас не занимает чужое благо, нас занимает только власть. Ни богатство, ни роскошь, ни долгая жизнь, ни счастье только власть, чистая власть… Мы знаем, что власть никогда не захватывают для того, чтобы от неё отказаться. Власть не средство, она - цель. Именно поэтому свобода за хлеб обмен нереальный. Оруэлл отмечает, что научный прогресс способен обеспечить человека пищей (это мы видим у Е. Замятина нефтяная пища), но с удовлетворением всех потребностей наступит равенство; не будет того, ради чего люди отдадут свободу нескольким избранным, поэтому люди, стремящиеся сохранить за собой власть, сознательно будут препятствовать удовлетворению материальных потребностей. И здесь на помощь приходит война. Человек отказывается от свободы ради счастья, но получает голод и войну, считал Оруэлл.
В связи с образом Благодетеля возникает в сознании героя ряд сопоставлений: Благодетель первосвященник, шпионы мученики, Единое Государство бог;, Скрижаль школа, лица лампады, хранители архангелы, казнь богослужение, жертвоприношение. Перед нами еще одна оппозиция: идеология Единого Государства и христианство. Д 503 считает своими предшественниками христиан: Христиане, единственные наши (хотя и очень несовершенные) предшественники: смирение добродетель, гордыня порок, а что мы - от бога, а Я - от диавола (392).
Тем двум в раю был предоставл