Роман А. К. Толстого «Князь серебряный»
Статья - Литература
Другие статьи по предмету Литература
?осом провозглашает он несовместимость человеческого достоинства с деспотизмом.
Но ведь все эти вопросы продолжали оставаться актуальными и для современной Толстому России - сопоставление напрашивалось само собой История одним из самых впечатляющих и жутких своих периодов наталкивала на вопросы и параллели...
Четыре сотни лет отделяют нас от эпохи Ивана Грозного. Но споры не утихают и память о ней каждым новым поколением вызывается на суд, чтобы в чем-то помочь этому поколению лучше разобраться в своих идеалах и ошибках. Суд этот никогда не проходил спокойно - на нем сталкивались интересы одного дня и проблемы целых эпох, мнения хулителей и апологетов, страстность и пристрастность.
* * *
Летопись рассказывает, что в ранний час 25 августа 1530 года над Москвой разразилась страшная гроза: беспрерывно сверкали молнии, а гром грохотал так, что содрогалась земля. Именно в этот час и появился на свет будущий царь Иван IV.
Неполные пятьдесят четыре года жизни этого человека оставили очень резкую, рельефную печать на истории страны, на облике драматичной и противоречивой эпохи, в которую он жил и с которой был неразрывно связан.
Середина XVI века, время Ивана Грозного, - один из тех узловых моментов национальной судьбы, когда давно назревавшие конфликты прорываются наружу и вспенивают море социальных страстей. И обычно такие эпохи выдвигают на первый план крупных деятелей, которые становятся иногда компасом времени, иногда его жертвой, а иногда - тем и другим одновременно. В каждой такой личности сказываются, повторяются, иногда в великой, а иногда в уродливой, зловещей форме, те коллизии эпохи, которые эту личность породили.
Ближайший советник и друг Ивана Грозного, а потом, после измены, его политический противник и самый неуемный и злобный хулитель, князь Андрей Курбский говорил о пожаре лютости и, распаляя свою ненависть к царю, приводил страшные доказательства звериной жестокости Ивана.
Летописцы писали о возъярившемся царе, главы церкви обвиняли его в ужасных грехах, матери пугали его именем детей, иностранные искатели приключений, побывавшие в России, распространяли о нем фантастические небылицы. Тысячи голов летели с плеч, гибли под топором палача виноватые и правые - казалось, что справедливость забыта навсегда и в Лире восторжествовали подлость и злодейство.
И в то же время... Мудрые государственные распоряжения, стройная политическая тенденция, крупные внутренние реформы, настойчивое стремление к укреплению международных позиций страны, блестящие военные успехи...
Правитель, крепко держащий железную руку на кормиле государства, просвещенный монарх, талантливый публицист - и одновременно одинокий, не по годам дряхлый, болезненно подозрительный и глубоко несчастный человек...
Даже самому буйному воображению трудно совладать с многогранностью этой натуры. И каждый, кто писал о Грозном, имел в поле зрения главным образом какую-то одну сторону его характера. Поэтому одни прославляли царя чуть ли не как сверхчеловека, оправдывая его жестокость государственной целесообразностью, воспевая его редкий ум, силу воли, политическую и человеческую страстность. Одновременно другие авторы сравнивали Ивана Грозного с кровавыми властителями - Нероном, Людовиком XI, Филиппом II, считали его тираном, зверем, ничтожеством, который сам придумывал все измены как повод для утоления своей нечеловеческой жестокости кровью невинных жертв.
Трудно назвать эпоху, которая бы осталась равнодушной к личности и делам Грозного. В русской историографии мы находим целую коллекцию разноречивых мнений и оценок.
Дворянская историческая школа, провозглашая устами крупнейшего своего представителя Н. М. Карамзина необходимость самовластья, не могла примириться не столько с жестокостью Ивана IV, сколько с антибоярской, антиаристократической направленностью его деятельности. Славянофилы же считали, что то была эпоха идиллически спокойная и мирная, когда царь и народ находились в трогательном единодушии, а измена существовала лишь в больном воображении царя.
Представители русской революционной демократии, подчеркивая в целом преобразовательный характер деятельности Ивана IV, отмечали, что исторические условия для реализации всех его планов в ту эпоху еще не созрели. А буржуазная историография видела в царе правителя, которому удалось заложить прочные основы русской государственности.
И в дальнейшем одни авторы, касаясь Ивана Грозного, захлебывались в апологетическом восторге, а другие говорили, что он всего лишь ничтожество, кровавый и жестокий тиран, истеричный самодур. Одни рассматривали опричнину как начало дворянской революции в России и считали ее обоснованной и глубоко продуманной социальной реформой, другие отказывали ей в каком-либо политическом смысле, видя в ней лишь акт династической и личной самообороны царя...
Споры эти продолжаются до сегодняшнего дня. Еще не так давно и в исторических работах, и в произведениях литературы и искусства бытовал взгляд на Ивана IV как на замечательного патриота, народного царя, выражавшего прогрессивную идею централизации государства и отважно боровшегося против остатков феодальной раздробленности, за расширение границ на Востоке и За приобретение выхода в Балтийское море.
Никакая историческая эпоха не укладывается в рамки однозначной оценки - цветовая палитра истории необычайно богата, но черного и белого цвета на эт?/p>