Роль меценатов в развитии музыкальной культуры
Курсовой проект - Социология
Другие курсовые по предмету Социология
? и предпринимательству.
Стоит отметить, что даже в XIX веке, когда благотворительность была явлением очень широко распространенным, деятельность российских меценатов не всегда находила понимание современников. М.А. Морозов и С.Т. Морозов за свои коллекционерские и театральные интересы прослыли в купеческой среде чудаками. Даже такой уважаемый и последовательный в своих действиях меценат, как Павел Третьяков не исключал возможности быть осмеянным в главном деле своей жизни. Капитал же в сто пятьдесят тысяч рублей серебром я завещаю на устройство в Москве художественного музеума или общественной картинной галереи… Более всех обращаюсь с просьбой к брату Сергею; прошу вникнуть в смысл желания моего, не осмеять его, понять…, - писал он в своем завещании.
Весьма неоднозначно относилась к меценатам и интеллигенция. Все эти примеры великодушия и доброжелательства отдельных частных лиц на пользу своего народа, примеры, на которые нельзя довольно налюбоваться и перед которыми преклоняешься с глубоким почтением, - писал о меценатах известный музыкальный и художественный критик В.В. Стасов. Однако режиссер В.И. Немирович-Данченко сетовал, что для получения денег на театр надо было: …унижаться в гостиной … людей, которых мы, говоря искренно…, не уважали - ни их, ни их капиталов.
Вот что писал, например, А.П. Чехов о Савве Мамонтове, раскрывшем и поддержавшем таланты Васнецова и Коровина, Врубеля и Шаляпина: Тип старых бар, заводивших с жиру собственные театры и оркестры, на Руси еще не вывелся. Раскройте житие железнодорожного барина г. Саввы Мамонтова и вы убедитесь в целости типа.
Художник А. Бенуа весьма нелестно отзывался о другом известном меценате, Н. Рябушинском, на деньги которого издавался журнал Золотое Руно: … мне продолжает казаться, что Рябушинский - скверна, что это истый хам, хотя и разукрашенный парчой, золотом и, может быть, даже цветами.
Илья Репин, после знакомства с собранием мецената Сергея Щукина заметил: Мне хочется поскорее уйти из этого дома, где нет гармонии жизни, где властвует Новое платье короля….
Можно долго спорить, что побуждало этих людей тратить огромные средства на поддержку не очень тогда известных художников или собирание различных коллекций. В конце концов, какими бы мотивами они ни руководствовались - тщеславием, выгодой или просто любопытством - это все же их личное дело, нам переживать по этому поводу несколько странно. Для нас важно лишь то, что именно благодаря их щедрости на рубеже XIX-XX вв. произошел настоящий расцвет русской культуры, были найдены такие таланты как Шаляпин, Врубель и др., собраны и сохранены изделия народных промыслов, произведения отечественных и зарубежных мастеров искусства.
Принципиально важно то, что российские меценаты не только поддерживали деятелей культуры и искусства, но и заботились о том, чтобы культурные ценности были доступны широким слоям общества. Благотворительная деятельность по учреждению новых школ и училищ, строительству новых институтов и университетов, выделение субсидий на стипендии студентам, многочисленные фонды в помощь учащимся была в России XIX века делом обычным.
Так, 1 сентября 1866 г. имело место выходящее из ряда обыкновенных событие: в доме баронессы Черкасовой на Воздвиженке предстояло открытие нового учебного заведения - Высшего музыкального училища, или консерватории. Открытие, освещенное во всех московских газетах, прошло внушительно и торжественно. С речами выступили основатель консерватории Н.Г. Рубинштейн; молодой профессор, только недавно окончивший Петербургскую консерваторию П.И. Чайковский; сподвижник А.Г. Рубинштейна и один из учредителей Русского музыкального общества В.А. Кологривов; философ, музыкальный теоретик, писатель князь В.Ф. Одоевский; меценаты П.Н. Ланин, князь В.П. Трубецкой.
Если учесть, что в то время музыкант, сочинитель считались профессиями, не подходящими для благородного человека, что заниматься ими в России могли только лица низших сословий, в том числе, крепостные (музыкальные школы для крепостных просуществовали в России вплоть до второй четверти XIX века), можно действительно оценить важность произошедшего события. Предстояло открыть не просто новое учебное заведение, но принципиально новый и необычный для России тип музыкального учебного заведения, изменив при этом социальный статус профессии музыканта.
Кстати, это была уже не первая попытка. Предыдущие оказались неудачными: ни в обществе, ни в правительстве не встретил поддержки проект консерватории, разработанный А.Г. Рубинштейном в 1852 г. Провалился значительно более ранний (1819 г.) проект Фридриха Шольца, немецкого музыканта, с 1815 года работавшего в Москве. Ему было позволено открыть на дому лишь курсы генерал-баса и композиции (1830 г.). Систематическое музыкальное образование упорно не хотело прививаться на русской почве.
Тогда и проявился в полной мере реформаторский талант Антона и Николая Рубинштейнов. Они пришли, казалось бы, к простой, но смелой мысли о том, что, прежде чем открыть консерватории, нужно изменить общественное сознание и создать потребность в них. Так в 1859 г. в Петербурге, а годом позже в Москве появилось Русское музыкальное общество, которое при самом возникновении своем поставило себе целью развитие музыкального образования в России (...). Музыкальное общество своими концертами сначала ознакомило публику с высшими произведениями музыкальной к