Аристократия Парижа первой половины XIX века
Курсовой проект - История
Другие курсовые по предмету История
м более что после падения Империи всякий высказывал свои мнения без боязни. Светские люди сочувствовали разным партиям, что было чревато конфликтами, однако этика хорошего общества помогала избегать слишком резких столкновений.
Подчас хозяйке дома приходилось, для того чтобы избежать чересчур бурных политических дискуссий, вообще налагать запрет на любые упоминания о политике.
Было и другое решение, позволявшее избежать конфликтов: хозяин дома принимал только тех людей, которые разделяют его политические убеждения. Но это резко сужало круг завсегдатаев. Например, у г-жи Обернон в эпоху Реставрации собирались исключительно либералы. Здесь бывали депутат Манюэль Ари Шеффер, Виктор Кузен, Стендаль, Беранже, Тьер, Минье, Дювержье де Оран и проч. Делеклюз, сотрудник Журналь де Деба, также посещавший салон г-жи Обернон, замечает, что, поскольку все исповедовали одни и те же взгляды, разговоры, касавшиеся лишь вопросов второстепенных и несущественных, были плоски и скучны. Единообразие политических убеждений порождало речи на редкость посредственные.
Таким образом, салонная беседа нуждалась в разнообразии мнений; об искусности хозяйки дома свидетельствовало ее умение соединять в своей гостиной людей разных взглядов. Герцогиня де Майе в январе 1830 года признается, что ее выбор сделан: ей по душе принимать у себя людей, принадлежащих к элите общества, каковы бы ни были их убеждения и положение: бонапартистов, либералов, конституционалистов, ультрароялистов, отставных министров и министров действующих. Поначалу они чувствуют себя неловко, однако, когда первоначальная скованность и неуверенность проходит, они сходятся, ибо политики всегда тянутся друг к другу, чтобы завести общий разговор. В конечном счете действия герцогини де Майе вызывают нарекания только при дворе: ультрароялисты упрекают герцогиню в том, что она собирает у себя общество чересчур смешанное. Сама г-жа де Майе, напротив, считает, что, пренебрегая различиями между партиями, предоставляя людям самых разных убеждений встречаться и вести беседу, она не дает правительству замкнуться в узком круге идей, одобряемых королевским семейством, и тем самым способствует укреплению королевской власти.
При Июльской монархии число политических тенденций умножилось, и потому проблема приглашения в один салон людей с разными взглядами сделалась еще более деликатной. Герцогиня де Дино пишет 24 февраля 1836 года, через два дня после, образования нового кабинета во главе с Тьером: Вдобавок к делению общества на два больших династических лагеря мы получим теперь столько фракций, сколько есть у нас обманутых в своих надеждах честолюбцев: фракцию Моле, фракцию Броя, фракцию Гизо, фракцию Дюпена и, наконец, фракцию Тьера. Причем каждый из этих государственных мужей ненавидит всех остальных по крайней мере так же сильно, как легитимисты ненавидят "золотую середину".
Величайшей мастерицей соединять в своем салоне людей самой различной политической ориентации по праву считалась г-жа Рекамье. Делала она это на редкость элегантно. Так, в эпоху Реставрации она приглашала к себе в один и тот же вечер людей крайне консервативных взглядов, таких, как Матье де Монморанси и герцог де Ларошфуко-Дудовиль, и либералов вроде Бенжамена Констана, Лалли-Толландаля или г-на де Кателлана. Все участвовали в общем разговоре, хотя бы по видимости сохраняя спокойствие.
Итак, в идеале светское времяпрепровождение - занятие бескорыстное, вершина цивилизации. Не только беседа, но и другие формы культурной и художественной деятельности, которой предаются завсегдатаи салонов, - чтение, музыка, - свидетельствуют о том, что для светских людей салон - средоточие всего доброго и прекрасного, а также хранилище изысканных нравов. С этой точки зрения жизнь в свете - сама по себе привилегия и награда..
Эта идиллическая картина, которую рисует Дельфина де Жирарден и которую, как правило, не опровергает Ремюза, страдает одним недостатком: она далека от реальности. Страстям и соблазнам, которые таят в себе любовь, деньги, власть, светские люди подвластны ничуть не меньше, чем обитатели любой деревенской коммуны. Следует ли из этого, что свет был населен исключительно агрессивными молодыми водками, честолюбцами, для которых салоны и альковы модных женщин были не более чем необходимыми этапами на пути к преуспеванию? Следует ли принимать всерьез слова, которые Бальзак вложил в уста своего героя Растиньяка: Для политика жена - это ключ к власти, машина, умеющая любезно улыбаться; она - самое необходимое, самое надежное оружие честолюбца; словом, это друг, который может совершить необдуманный поступок, ничем не рискуя, и от которого можно отречься, ни чем не поступясь.
Разумеется, степень влияния светской женщины на карьеру того или иного мужчины трудно определить с абсолютной точностью. В самом деле, ничто не оставляет так мало следов, как интриги, которые плетутся ради получения той или иной милости: ведь у людей, оставшихся в выигрыше, хватает ума не рассказывать в мемуарах о хлопотах их благодетелей.
В то же время тем, кто желал поступить на государственную службу, знакомства, завязанные в свете, бывали очень полезны.
При Июльской монархии знакомства приобрели решающее значение, потому что борьба за административные посты сделалась особенно напряженной. Французские факультеты права выпускали слишком много лиценциатов, а свободных должностей в государственной службе было слишком мало: