Представление субъекта в новоевропейском классическом дискурсе
Информация - Философия
Другие материалы по предмету Философия
иродной и человеческой. Появляется новая предметность представляющая обе силы, трансцендентные обыденности: Результатом процесса критического эксперимента является не индуктивное обобщение, не умозаключение, не просто мысленная абстракция, а именно предмет, но предмет идеализированный [2, 210]. Таким путем мы выходим на развернутое определение эксперимента данное В.С. Библером, сохраняя понимание творческой сущности научного поиска: Во-первых, он (эксперимент) должен был актуализировать радикальную несводимость предмета к мысли, радикальную невоспроизводимость в теории предмета познания, то есть дать ответ на вопрос, как возможно его освободить от пелены ощущений и твердой кожуры предвзятых теоретических концепций.
Во-вторых, необходимо было в том же реальном акте остранения наладить схематизм преобразования предмета в себе в предмет для нас, предмета как силы в предмет как действие. Необходимо жестко расщепить реальный предмет на два предмета: предмет деятельности целостно-практической и предмет деятельности теоретизирующей; необходимо в итоге сформировать идеализированный предмет в его прорефлексированном несовпадении с предметом реальным.
В-третьих, необходимо было уже в мысленном эксперименте довести исходный идеализированный предмет до такой формы, чтобы он утерял все определения реального существования, чтобы в нем воспроизводилась потенция реального предмета превратиться (в условиях, заданных экспериментом) в предмет идеального механическо-математического мира [8, 105-106].
Предметы, вещи мира приобретают условное существование в качестве манифестаций определенных творческих созидающих их сил, из которых открыта пониманию сила научного воображения исследователя. То есть предметы замыкаются внутри человеческой способности их понять. (В том смысле, о котором говорил Локк) В процессе дереализации в эксперименте человек отказывается от полноты истины, присущей всеобщему субъекту, но и определяет пространство реализаций и воплощений доступных ему истин, ограниченное его творческими способностями. Человек находит место своей субъектности. Воспринимать нечто в составе опыта значит создать факт действием творческого синтеза [18, 181]. Мир, уже по-человечески обретает черты созданности, то есть оказывается полон предвосхищенных (теоретически) значений, каковые разворачиваются в теоретической, в смысле недореальной области представления, где соединяются эффекты реальности и мнимости: Бытие как незнаемое затмевается естественным светом разума, загораживается идеальным представлением (экраном возможных теоретических картин мира) [4, 225]. Однако, здесь с необходимостью встает вопрос об интерсубъективной весомости и значимости разнообразных теоретических конструкций, тем более, что исследователю известно о принципиальной неабсолютности его знания. Следовательно, необходимо найти такую позицию, где творческий акт будет несомненен в своей истинности, не придет в понятийное противоречие с любой иной картиной мира, а значит, будет исходить только из себя самого, не пользуясь наличным материалом мира. Это позиция сама отрефлектированная творческая способность человека, лучший способ ее одновременно и обнаружить и доказать самосознание: Если понимать и создавать одно и то же, пределом того и другого акта будет самосознание. Ведь именно оно делает само себя полностью и во всех отношениях; именно для самосознания совпадают бытие, действие и знание [18, 196]. В акте самосознания индивид-субъект приобретает черты не иллюзорного, но реального существования, так же как и открывшиеся ему предметности: Рационализм видел в моменте осознания мышлением индивидуума факта я есть рождение достоверного мышления, а в моменте полного очищения мысли от аффектов и иллюзий рождение бытия. Мысль, возвращающаяся к себе из чужой среды, оказывалась бытием, бытие, очищенное от случайных феноменом, оказывалось мыслью [18, 203]. Научное познанием, тем самым, получает статус достоверного знания: Теоретическое мышление в эксперименте преобразует естественным предмет, в котором достоверность наглядности непрерывно переходит в достоверность мысли и наоборот, - предмет, в котором предметное стало прозрачным для понятия, а понятие существующим как предмет [2, 218]. В этом мире достоверности высший статус получает не реальность, но сконструированность сознанием, иная реальность, не фактическая: Факты укрывают реальность, и, пока мы в пылу их беiисленных полчищ; в нашем сознании путаница и хаос. Чтобы раскрыть реальность, нужно на какое-то время вытеснить факты из нашего восприятия, чтобы остаться наедине с нашим рассудком. Затем, на свой страх и риск, нам следует вообразить реальность, сконструировать воображаемую реальность как чистый вымысел. И тогда в тишине и уединенности нашего внутреннего воображения мы сможем уяснить, какой аспект, какие видимые фигуры, - одним словом, какие факты могли породить эту воображаемую реальность [40, 236]. Логика Ортеги-и-Гассета ведет к тому, что реальность (очевидно, понимаемая как целостность мира) всегда является порождением воображения, то есть существует на границе человеческой активности: Мир это прежде всего орудие, изготовленное человеком, а процесс изготовления и есть человеческая жизнь, бытие. Человек рожден создавать миры [40, 255]. Ясно, что здесь р