Поэмы М.Ю. Лермонтова в контексте традиции русской комической поэмы
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
В своих поэмах юнкерского периода (Гошпиталь, Петербургский праздник, Уланша) Лермонтов впервые обращается не к экзотическому описанию Кавказа, а к современности - то был головокружительный прыжок с небес романтической поэзии на грешную землю[5]
Юнкерские поэмы отличает в первую очередь от остального творчества Лермонтова нарочито грубое и циническое представление любви, т. е. того светлого и красивого чувства, которое так восторженно и лирично передал в своих ранних произведениях сам Лермонтов, автора романтических поэм, романтических драм, романтической прозы, романтической лирики. Безусловно, такой странный разрыв между прежним творчеством и юнкерскими поэмами не может не бросаться в глаза.
Содержание юнкерских поэм основано на самой рядовой прозаичности и будничности. В них рассказывается не о необыкновенных страстях и чувствах, подвигах или преступлениях, а дается описание бытовых юнкерских похождений за бутылкой вина.
Как должно, вышел на дорогу
Улан с завернутым значком.
Он по квартирам важно, чинно
Повел начальников с собой,
Хоть, признаюся, запах винной
Изобличал его порой...
Но без вина что жизнь улана?
Его душа на дне стакана,
И кто два раза в день не пьян
Тот, извините! - не улан. [Т. III, стр. 543]
Все персонажи поэм брались с реальных людей, и в этом состояла их изюминка для читателя, которому они предназначались. Поэмы печатались в юнкерском рукописном журнале; читатели их или прямо являлись самими героями поэм, или же, во всяком случае, были хорошими знакомыми.
Юнкерские поэмы представляют собой легкие подступы к реалистическому изображению действительности.
Быт, описываемый в юнкерских поэмах Лермонтова (в особенности в Уланше), ужасающ, и весьма трудно отделаться от впечатления, что поэт совершенно не смакует то, что изображает, как это было принято в специально-эротической литературе, но, напротив, выражает осуждение.
Знаменательно, что в одну из юнкерских поэм, правда, наименее юнкерскую - Монго, Лермонтов вдруг вставляет полулирическую самохарактеристику:
Маёшка был таких же правил:
Он лень в закон себе поставил,
Домой с дежурства уезжал,
Хотя и дома был без дела;
Порою рассуждал он смело,
Но чаще он не рассуждал.
Разгульной жизни отпечаток
Иные замечали в нем;
Печалей будущих задаток
Хранил он в сердце молодом;
Его покоя не смущало,
Что не касалось до него;
Насмешек гибельное жало
Броню железную встречало
Над самолюбием его.
Слова он весил осторожно,
И опрометчив был в делах,
Порою, трезвый - врал безбожно,
И молчалив был - на пирах.
Характер вовсе бесполезный
И для друзей и для врагов...
Увы, читатель мой любезный,
Что делать мне - он был таков! [Т. III, стр. 547]
Безусловно, лишь в условиях удушливого быта и специфических нравов казенного военно-учебного заведения 30-х годов, где неоправданная строгость николаевской казармы сочеталась с невероятной распущенностью мужской холостой части крепостной усадьбы, мог появиться потаенный юнкерский журнальчик Школьная заря, а в нем возникнуть Петергофский праздник, Уланша, Гошпиталь.
Лермонтов озаглавил свои поэмы, как непристойные рассказы, такое определение вполне подходило содержанию юнкерских произведений. В то же время, нельзя не отметить, что именно в этих поэмах проявляется обращение Лермонтова к реалистическому воспроизведению действительности вплоть до крайнего натурализма.
Все разговоры, которые передаются в юнкерских рассказах, совершенно непристойны и глумливы, но все-таки это речи реальных людей, а не романтических призраков. С насмешкой и откровенным глумлением Лермонтов описывает быт и нравы солдатской казармы.
Например, в Уланше Лермонтов представляет насмешливую картину усталого офицера-квартирьера, что в душный летний вечер подыскивает квартиры для эскадрона, которому во время маневров необходимо провести ночь в деревне:
То был Лафа буян лихой,
С чьей молодецкой головой
Ни доппель-кюмель, ни мадера,
И даже шумное аи
Ни разу сладить не могли;
Его коричневая кожа
Была в сияющих угрях,
И, словом, все: походка, рожа,
На сердце наводили страх.
Надвинув шапку на затылок,
Идет он... все гремит на нем,
Как дюжина пустых бутылок,
Толкаясь в ящике большом.
Шумя, как бес, он в избу входит,
Шинель скользя валится с плеч,
Глазами вкруг он косо водит,
И мнит, что видит сотню свеч:
Всего одна в избе лучина!
Треща пред ним горит она...
[Т. III, стр. 543.]
Безусловно, такая зарисовка далека от романтического изображения, она груба и даже издевательская, представляя описываемого героя в нелестном и комическом свете. Но при этом из таких вот грубоватых штрихов складывается довольно точный портрет. Стоит только вдуматься в сопоставление амуниции улана с дюжиной пустых бутылок, как и во все описание - вся ее основа есть ирония.
Не менее колоритно и иронично описан персонаж другой поэмы, - Гошпиталь - князь Б.. Он - главное действующее лицо в поэме, участник непристойного происшествия. Совершенно сложно представить благородного князя в таких похабных условиях, в какие поставил в своей поэме Лермонтов:
И князь, сидевший за лоханкой,
Выходит робкою стопой,
И с то