Анализ судебной реформы Столыпина
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
?торические устои, на совесть народную, уважение к правде в пользу лживой формы судопроизводства, которая судит, как выразился депутат от крестьян Екатеринославской губернии В.А. Образцов, не по совести, не глядя по делу, глядя по человеку, а на основе закона [2, ст. 1323]. В процедуре неукоснительного следования суда закону депутатами всячески сознательно подчеркивался и выпячивался элемент юридического формализма, якобы препятствовавшего реализации принципа справедливости. Такое неприятие писаного законодательства имело своим источником, по-видимому, предпочтение, отдаваемое выразителями интересов почвеннических элементов российского общества традиции, в частности, традиции правовой, юридической, воплощённой в преклонении перед неписанным обычаем как основным и единственно нравственно оправданным источником права. Однако для нравственных ценностей цивилизации, индустриального общества, базой которых является безусловное уважение к законности и праву, признание их системного характера и верховенства, подобная позиция воплощала правовой нигилизм и вряд ли могла считаться сколько-нибудь оправданной. В качестве конкретных причин непригодности для крестьянства процесса в мировом суде депутаты-почвенники выдвигали вытекающие из следования суда формальному праву дороговизну, волокиту судопроизводства, необходимость пользоваться формализованной документацией, а вследствие этого расходы на адвокатов, которым правое крестьянство не доверяло, опять-таки как представителям цивилизации. В этой связи волостной суд противопоставлялся проектируемому мировому в качестве простого, близкого, доступного для простолюдина, суда, в котором нет нужды иметь адвоката, писать формальное прошение, везти свидетелей в суд и т.д. Некоторые крестьянские депутаты сторонники волостного суда, в частности, волостной старшина из Курской губернии Н.А. Белогуров полагали, что при подавляющем превосходстве мелких исков замена неформального, дешёвого суда формализованным и дорогим приведёт к нежеланию крестьян обращаться в суд и росту самосуда [2, ст. 1744]. Им вторили и сторонники гминного суда (Ф.Ф. Тимошкин) также полагая, что суд, требующий дорогостоящего и непонятного для крестьян письменного судопроизводства, услуги, вызывающей активное отторжение фигуры правых крестьян адвоката, суд, в котором, по мнению правых, в силу разъездного характера деятельности неизбежны волокита, непригоден для крестьянства. В целом же можно сделать вывод, что призыв правых крестьянских депутатов считаться с бытовыми особенностями крестьянства, в составе которых сами же они, как тот же Н.А. Белогуров числили бедность, робость, безграмотность [2, ст. 17441745], изобличает в качестве истинного намерения не воспитание (созданием новых, более прогрессивных правовых учреждений и институтов) крестьянства в духе уважения к праву, преодоления правового нигилизма и волюнтаризма, не приспособление его правосознания к нуждам модернизации, а ведущую в тупик консервацию этих, с их же точки зрения, во многом отрицательных устоев.
В выступлениях правых крестьянских депутатов, особенно отстаивавших необходимость сохранения волостного суда, осуждавших недостатки мирового суда можно уловить и такой мотив, как сословное недоверие к такому страту цивилизации, индустриального общества, как интеллигенция. С учреждением мирового суда связывался опасность её массового притока в деревню (прежде всего в качестве судей и адвокатов). Это воспринималось правыми как опасность для традиционалистской изоляции сельского населения, интеллигенция трактовалась депутатами как некий внешний, враждебный по отношению к крестьянству слой населения, который, по мнению того же Н.А. Белогурова, не будет по отношению к крестьянам терпелив и участлив.
Причём правые крестьянские депутаты воспринимали интеллигенцию и третий элемент не только как враждебный им социальный слой, но и как носителя западнической идеологии, выражавшейся в стремлении привить России чуждые на взгляд депутатов-почвенников начала правового государства и гражданского общества. Поэтому крестьяне, занимавшие правые думские скамьи, практически в один голос обвиняли инициаторов и сторонников законопроекта в том, что они создают юридическую базу для проникновения в деревню в лице новых судей и адвокатов смутьянов и крамольников конституционалистов, которые хотят экономически, морально и политически, через суд, закабалить крестьянство. Не случайно в этом содействии политическим противникам правых поработить русскую деревню морально и материально [2, ст. 1335], они обвиняли как символ абсолютного зла (т.е. начал, подрывавших почвеннические устои, вводившие новые начала индустриального общества и модернизации) мировую еврейскую закулису, рупором которой считали творца российского конституционализма, фактического автора Манифеста 17 октября С.Ю. Витте первого инициатора принятия нового закона о местном суде. В категорию политических противников носителей чуждой политической идеологии правые крестьяне заносили не только по образовательному (интеллигенты), но и по профессиональному (третий элемент), политическому (левые либералы и социалисты) и даже по национальному (поляки, евреи) признакам (жалобы на последних высказывали, в основном, представители крестьянства западных губерний, обв?/p>