Информация по предмету Психология

601. Зміст професійної компетенції психолога-консультанта
Другое Психология

- як психологічний процес. Р. Нельсон-Джоунс вказує на основні причини фундаментального зв'язку між психологією і консультуванням. По-перше, цілі консультування мають позв'язаний зі свідомістю аспект. Різною мірою всі консультаційні підходи фокусуються на зміні почуттів, думок і дій людей таким чином, щоб люди могли жити більш ефективно. По-друге, процес консультування є психологічним. Консультування не є чимось статичним, воно має на увазі обмін думками між консультантами і клієнтами, а також проходження розумових процесів окремо в консультантів і клієнтів. Крім того, значна частина інформації, отриманої при консультуванні, виявляється у свідомості клієнтів в інтервалах між заняттями, а також у періоди, коли клієнти намагаються допомогти собі самі після закінчення консультування. По-третє, основні теорії, з яких "виростають" цілі консультування і впливи, що використовуються в ньому, є психологічними. Багато головних теоретиків консультування, наприклад Роджерс і Елліс, психологи. Деякі провідні теоретики, як Бек і Берн, психіатри. По-четверте, великий внесок у створення теорій консультування зробили фахівці, що проводять психологічні дослідження; крім того, результати психологічних досліджень використовуються при оцінці процесів консультування і його результатів.
602. Знание и понимание
Другое Психология

Пристальное вглядывание - это способность, без которой нет понимания. Оно актуализирует предмет как неясный, подверженный изменению, и позволяет нам увидеть реальную альтернативу события. Если мы в первый раз идем по описанию, без пристального вглядывания мы просто заблудимся, не заметим нужного ориентира, проскочим поворот. Научившись ходить по улице, нам уже не нужно вглядываться во все детали. Однако при попытке объяснить кому-то маршрут, мы столкнемся с необходимостью заново исполнить его, пристально вглядываясь в дорогу. И в результате исполнения на ней появятся ответвления, повороты... Однако мы можем не заметить каких-то альтернатив. Это зависит от глубины пристального вглядывания. Чем глубже оно, тем большая часть маршрута станет для нас актуально непонятной, начнет мерцать, что принудит нас к раскрытию этой неясности. Ни один предмет не может быть дан нам реально без актуализации пристального вглядывания.
603. Знание и референция
Другое Психология

Этих сомнений достаточно, по крайней мере, для того, чтобы на законных основаниях рассматривать потенциал других подходов в решении вопроса о критериях референциальной значимости терминов. Интенсиональные контексты, такие как "Георг IV хотел знать, является ли Скотт автором Уэверли" или "Джон попросил принести ему книгу, которая лежит на столе" предполагают , по крайней мере, два способа их интерпретации: de re - когда соответствующие термины (в упомянутых случаях - "Скотт" и "автор Уэверли" и "книга, которая лежит на столе") предполагаются значимыми именно как указывающие на конкретные предметы и только на них, и de dicto - когда предполагается значимым отношение синонимии между терминами (как в первом случае) или удовлетворение соответствующей характеристике (как во втором) независимо от того, каковы референты терминов. От способа интерпретации зависят условия истинности высказываний (как в первом случае) или условия выполнимости соответствующих действий (как во втором случае). Логический анализ в стиле Рассела, если применяется ко всем без исключения случаям, когда некое выражение претендует на роль именующего нечто термина, нацелен на устранение de re интерпретаций; но если на настаивать на непременной принадлежности всех таких выражений к классу предикатов (а значит - на сводимости знания референта к знанию условий истинности высказываний определенного вида), то вопрос о критериях выбора релевантной интерпретации остается открытым. Один из способов решить эту проблему опирается на концепцию значения выражения как способа его употребления. Такую позицию, например, разделяет К. Доннелан (в статье "Референция и определенные дескрипции"): согласно его подходу референциальность - это характеристика не выражений языка, а определенных способов употреблять их; противоположную ей характеристику, предполагающую de dicto интерпретацию, Доннелан назвал "атрибутивностью" [3, с.231-244]. Доннелан рассматривает, как употребляются определенные дескрипции, но его аргументы применимы и к употреблению имен. Говорящий, употребляющий в утверждении определенную дескрипцию атрибутивно, утверждает, по его мнению, нечто о ком бы то ни было или о чем бы то ни было, что удовлетворяет данной дескрипции (имя, конечно, в этом смысле не может употребляться атрибутивно, если не признавать за ним никакого дескриптивного содержания, но атрибутивность или , по крайней мере, не референциальность имени при таком его употреблении может, по крайней мере, пониматься как упоминание чего бы то ни было, что может называться этим именем); говорящий же, употребляющий в утверждении определенную дескрипцию референциально, употребляет ее для того, чтобы подтолкнуть своих слушателей к пониманию того, о ком или о чем он говорит и утверждает нечто именно об этой личности или вещи [3, с.233]. "При референциальном употреблении определенная дескрипция есть просто один из инструментов для производства определенной работы - привлечения внимания к личности или вещи - и в общем любой другой инструмент для производства этой же самой работы, другая дескрипция или имя сделают это с тем же успехом" [3, c.233]. Критериями различения между двумя указанными контекстами употребления определенных дескрипций должны быть, по видимому, определенные существенные для этих контекстов обстоятельства. Примеры, которые приводит Доннелан, иллюстрируют, какого рода должны быть эти обстоятельства, или, иначе, что надо знать о говорящем, чтобы утверждать, что он употребляет определенную дескрипцию референциально или атрибутивно. Так, если некто, хорошо знавший покойного Смита, произносит высказывание "Убийца Смита невменяем" (8), находясь под сильным впечатлением от картины злодейского преступления, но не зная, кто именно его совершил, мы вправе будем заключить, что здесь выражение "убийца Смита" употреблено атрибутивно. Нам для этого достаточно знать о говорящем все вышеперечисленное; более того, вероятно, нам достаточно всего лишь знать о говорящем, что он не знает и не предполагает, кто именно убил Смита. Конечно, наблюдатель не может быть абсолютно уверен, что в момент произнесения фразы у говорящего не мелькнуло подозрение относительно личности убийцы и что соответствующая дескрипция не была употреблена именно с целью указания на него, даже если исходное намерение, мотивировавшее произнесение фразы, было атрибутивным (мгновение спустя, быть может, подозрения рассеялись и как у говорящего, так и у наблюдателя благодаря этому сохранилась иллюзия атрибутивности употребления дескрипции, что впоследствии может быть установлено из ответа "Никого конкретного" на вопрос "Кого вы имеете в виду?"), но в принципе мы вправе любой случай употребления определенных дескрипций оценивать, исходя из презумпции нереференциальности. Настоящие трудности возникают при определении условий референциального употребления выражений вообще и определенных дескрипций в частности. Доннелан так описывает обстоятельства, в соответствии с которыми выражение "убийца Смита" должно быть употреблено референциально: некий Джонс обвинен в убийстве Смита и посажен на скамью подсудимых, обсуждается странное поведение Джонса во время процесса и в ходе этого обсуждения звучит рассматриваемая фраза. Здесь перечислены внешние обстоятельства: то, что Джонсу вменяется в вину убийство Смита, есть общепризнанный факт, а не частное предположение высказывающего фразу; наконец сама фраза включена в разговор, который уже ведется о Джонсе. Действительно, подобные обстоятельства вполне могут подтолкнуть наблюдателя к предположению, что рассматриваемая дескрипция, включенная в подобный разговор, употреблена референциально. Но достаточно ли этого, не оказывается ли еще необходимым для вывода о референциальной значимости дескрипции в данном контексте принять дополнительную гипотезу относительно мотивации говорящего к произнесению именно этой фразы и даже, у'же, к вербализации именно данной дескрипции в составе этой фразы? Предположим, ее произносит человек, который так же, как и все, верит в виновность Джонса, но не хочет, чтобы его обвинили: как мы должны рассудить в таком случае - употребляет ли он соответствующую дескрипцию, чтобы в очередной раз указать на Джонса, или чтобы привлечь внимание или даже намекнуть на некоторые индивидуальные черты, которым явно должен отвечать убийца Смита, но, похоже, не отвечает Джонс? Такой человек может даже на вопрос "Кого вы имели в виду? Кто именно безумен?" ответить "Джонс, конечно, его я имел в виду", а потом добавить "Если, конечно, он убийца". Суть возражения состоит в том, что, если мы принимаем в качестве критериев референциальной значимости термина обстоятельства упомянутых типов, конституирующие контекст его употребления, то в том случае, когда мы знаем или предполагаем, что у говорящего, например, двойственное отношение к индивиду, признанному в контексте разговора референтом термина, мы должны принять дополнительную гипотезу, утверждающую, какое именно отношение мотивировало его употребление выражения в данном контексте. Исходно концепция Доннелана как будто не привлекает таких критериев, как интенция говорящего или коммуникативная цель, поскольку предполагается, что все это может быть установлено (если в этом есть какая-то надобность) вместе с референциальной или атрибутивной значимостью термина на основании внешних обстоятельств его употребления, таких как наличие определенной конвенции, регулирующей дискурс (как в случае с судом над Джонсом), или факты биографии говорящего. Но все же при ближайшем рассмотрении подобные критерии нуждаются в "подпорке" из внутренних обстоятельств употребления термина, чей референциальный статус рассматривается, т.е. в гипотезах, касающихся индивидуальных мотиваций употребления термина. Это связано с тем, что условия существования конвенции относительно референта термина недоопределены. В самом деле, достаточно ли того, что проходит суд над Джонсом, который обвиняется в убийстве Смита и что разговор в зале суда идет преимущественно о Джонсе для того, чтобы считать, что сформирована конвенция, согласно которой референтом дескрипции "убийца Смита" в данном контексте следует считать Джонса? Похоже, что нет, хотя бы потому, что функция суда - установить виновность Джонса в убийстве Смита, т.е. установить истинность утверждения "Джонс есть убийца Смита" (9); таким образом, по крайней мере, не необходимо, чтобы высказывание "Убийца Смита невменяем" интерпретировалось в данном контексте исходя из признания истинности утверждения (9), истинность которого еще только должна быть, согласно принципам судопроизводства, установлена. Такая конвенция в полной мере может считаться сформированной только после вынесения приговора, т.е. признания истинности (9) или его отрицания. Тем не менее можно считать, что некоторые из участников заседания уже признали (9) истинным, а другие, возможно, - ложным; более того, можно сказать, что относительно истинности или ложности (9) уже в ходе заседания и даже до него сформировались, по крайней мере, две локальные конвенции. Такое предположение позволяет считать, что произнесение высказывания (8) кем-то, кто разделяет одну из конвенций, будет предписывать считать соответствующую дескрипцию, употребленную им, референциально значимой (назовем эту конвенцию конвенция А), а если (8) высказано тем, кто разделяет противоположную конвенцию, следует считать ее не значимой референциально или значимой атрибутивно. Проблема только в том, чтобы четко установить, когда можно утверждать, что подобные конвенции уже сформированы; очевидно, они должны стать более или менее устойчивыми регулятивами речевого поведения, чтобы можно было оправданно ссылаться на них как на критерий значимости тех или иных выражений. Если границы таких конвенций не установлены, то в принципе любой случай употребления таких выражений, как "убийца Смита", может интерпретироваться как референциальный или атрибутивный, если не привлекать дополнительных гипотез, касающихся индивидуальных мотиваций.
604. Знание как событие и процесс
Другое Психология

Представление о материальной вещи очень часто фигурирует в рассуждении, как нечто простое. Материальная (или, как иногда говорят, чувственно воспринимаемая) вещь есть, вроде бы, нечто такое, что всегда имеется под рукой, о чем можно особо не задумываться. Такие категории, как материя и форма предстают мысли как весьма абстрактные понятия, для более или менее удовлетворительного описания которых следует прежде всего указать на какой-нибудь стол или дом, чтобы после выяснять - что для этого стола является материей, а что - формой. Поступая так, мы становимся жертвами какой-то странной инверсии, пытаясь объяснить непонятное через еще более непонятное. Вещь, называемая нами материальной, как раз никогда не имеется под рукой. Под рукой (как в прямом, так и в метафорическом смысле) имеется именно материя. Сама же вещь вообще нигде не имеется. Она заведомо превышает пределы всего мыслимого, и когда мы ссылаемся на нечто "вот это" (этого человека, это дерево или это положение дел), то имеем в виду идею вещи (в кантовском, а не платоновском смысле). Возможность отнестись как-то к данному предмету обусловлена двумя обстоятельствами. Во-первых, схваченностью формы, то есть мыслимого единства. Благодаря схватыванию формы мы только и в состоянии вычленить нечто из потока, из материальной бессвязности, постоянно протекающей у нас между пальцами. Во-вторых, однако, мы мыслим предмет, как непрерывно воспринимавшийся нами, а потому отдаем себе отчет в том, что схваченная форма отнюдь не полна. Заметим, что мыслить формальное единство вещи и мыслить ее саму, как формально-материальное единство (материальную вещь) суть два разных способа мыслить. Формальное единство устанавливается как конкретное, актуально схваченное единство взаимосвязей. Оно в самом деле имеется, хотя и не под рукой, а в мысли. Материальная вещь мыслится лишь как возможность дальнейшего бесконечного схватывания, то есть как возможность для все более точного представления формы. То различение способов мышления, которое мы пытаемся здесь провести, вполне соответствует кантовскому различению между рассудком и разумом. Формальное единство - это рассудочное единство. Оно конечно и конструктивно. Рассудок устанавливает форму, как нечто готовое, более того, дающее возможность продуктивного действия. Разум есть способность мыслить бесконечные понятия - естественно, не конструктивно. Разум, обнаруживая идею, предполагает (а не устанавливает) безусловное единство всех возможных конституент рассудка, то есть всех возможных форм. Понятие материальной вещи содержит именно такое предполагаемое единство. Важно иметь в виду, что это понятие не имеет прямого отношения к видимому, слышимому или ощущаемому. Оно лишь содержит гипотезу о единстве протекающего во времени восприятия (переживания или действия) со схваченной в момент остановки формой. Сама форма такого единства не устанавливает. Существует непроходимая пропасть между "самой вещью" и ее идеальным (формальным) представлением. Именно эту пропасть ликвидирует разум, сводя вместе то, что не могут совместить ни рассудок, ни чувство. Иными словами, разум снимает противоречие между длящимся действием и статичностью моментального схватывания. Снятие это, однако, всегда остается проблематичным, поскольку никогда не осуществлено. Вещь, предъявленная как материальная и при этом в полной формальной целостности, - это не готовый результат (такой результат недостижим), а проблема. Схватывание формы есть попытка ее решения. Ведь наша задача - это не формальное единство само по себе. Форма возникает лишь как проект вещи, точнее, как проект деятельности, направленной на создание вещи.
605. Значение волевого усилия в волевом действии и факторы, влияющие на его интенсивность
Другое Психология

Волю можно понимать по-разному. Во-первых, воля - общее, что побуждает к любому действию, то есть, в принципе, осознаваемое желание. (Необходимо отметить, что воля не совсем есть желание. Р. Мэй писал, что "это только половина истины сказать, что воля есть продукт желания; ... желание никогда не проявится в полную силу, кроме как совместно с волей"). Во-вторых, волю можно рассматривать как нечто, что позволяет человеку, наоборот, управлять своими желаниями, воплощать их в действительность. "Воля - сознательная регуляция субъектом своей деятельности и поведения, обеспечивающая преодоление трудностей при достижении цели...". Такое понимание воли связано с понятием самоконтроля, который, в свою очередь, связан с системой мотивов и целей. Воля необходима для поддержания активности субъекта, или для её подавления. Рассмотрение воли в таком ракурсе близко к понятию свободы в экзистенциальной психологии в том плане, что человек, который "применяет" волю должен как бы оторваться от сиюминутной ситуации и либо обратиться к своему отношению к себе, своим ценностям, либо обратиться к воображению, логике и смоделировать последствия предполагаемого действия. В более общем понимании воля представлена у С. Л. Рубинштейна. Она, наверное, включает в себя и первое и второе значение воли. Рубинштейн пишет: "действия, регулируемые осознанной целью и отношением к ней как к мотиву, - это и есть волевые действия". Данное определение позволяет чётко ограничить понятие воли от понятия желания, понятия мотивации. В этом определении наблюдается отрыв от сиюминутной ситуации в виде наличия отношения к цели, её осознания. Также важно соотношение мотива и цели. В случае, когда цель и мотив совпадают, по крайней мере, в сознании субъекта, субъект сознательно полностью управляет своей деятельностью, она не носит спонтанный характер, в деятельности имеет место воля.
606. Значение дела Дейла Карнеги в понимании человека
Другое Психология

И Дейл вернулся к тому, с чего начал и что единственное у него пока хорошо получалось. Поскольку еще в колледже он успешно наставлял всех желающих по части ораторского искусства, Карнеги именно это и решил сделать своим ремеслом открыть ораторские курсы. Руководство Американской ассоциации молодых христиан, под крышей которой он намеревался осуществить свое начинание, поначалу встретило его скептически. Карнеги было заявлено, что никто не станет платить ему преподавательское жалование 2 доллара в час за чтение лекций по никому не известному и непонятному курсу. Карнеги хватило красноречия переубедить администрацию соответствующие платные курсы были открыты, хотя вознаграждение ему было назначено в виде комиссионных от сборов.
607. Значение игр для преодоления эмоциональных трудностей дошкольников
Другое Психология

Часто говорят, что ребенок играет, когда, например, манипулирует предметом или выполняет то или иное действие, показанное ему взрослым (особенно если это действие выполняется не с настоящим предметом, а с игрушкой). Но настоящее игровое действие будет только тогда, когда ребенок под одним действием подразумевает другое, под одним предметом другой. Игровое действие носит знаковый (символический) характер. Именно в игре наиболее ярко обнаруживается формирующаяся знаковая функция сознания ребенка. Ее проявление в игре имеет свои особенности. Игровые заместители предметов могут иметь с ними значительно меньшее сходство, чем, например, сходство рисунка с изображаемой действительностью. Однако игровые заместители должны давать возможность действовать с ними так, как с замещаемым предметом. Поэтому, давая свое название избранному предмету-заместителю и приписывая ему определенные свойства, ребенок учитывает и некоторые особенности самого предмета - заместителя. При выборе предметов-заместителей дошкольник исходит из реальных отношений предметов. Он с готовностью соглашается, например, что полспички будет мишуткой, целая спичка мишкой-мамой, коробок постелькой для мишутки. Но
608. Значение интеллектуальных ресурсов в постиндустриальной экономике
Другое Психология

Во-вторых, в силу перечисленных выше причин в экономике постиндустриального общества деятельность, связанная с производством, хранением, передачей и использованием знаний, приобретает все более существенное значение. Особая роль в этой деятельности принадлежит образованию, характер и значение которого изменяются в наибольшей степени. Начиная с 60-х годов XX века затраты на образование во всех странах начинают расти гораздо быстрее, чем в других отраслях народного хозяйства. Возникла своего рода «индустрия образования», которая во многих странах финансируется в основном государством и занимает в ряду общественных затрат центральное место, рядом с обороной, здравоохранением и социальной защитой населения. В современной экономике образование рассматривается как форма инвестиций в человеческий капитал, от которой зависит его качество и успех производства. Наиболее полно современные тенденции его развития обозначились в концепции непрерывного образования. Уже сейчас на переподготовку специалистов в США отводится 15-20% рабочего времени. Считается, что за весь период профессиональной деятельности (примерно 40 лет) специалист должен повышать свою квалификацию 5-8 раз. Национальный научный фонд США, в частности, рекомендует специалистам выделять 10 часов в неделю на изучение литературы по специальности и 40-80 часов в год на участие в какой-либо форме непрерывного образования.
609. Значение комплексного методического обеспечения в процессе профессиональной подготовки студентов
Другое Психология

555243196140,0444978-2984110,7833032-240,13Сумма13413450,95Итак, % эксп. = 50,95. Сравниваем этот показатель с табличным. Для данного ряда распределения число степеней свободы r = m - 1 = 2; для p ? 0,05 и r = 2, ?2кр.= 5,991. Так как ?2эксп. = 50,95 > %% = 5,991, то нулевая гипотеза отвергается на высоком уровне значимости. Это позволяет признать, что разница частот экспериментального и контрольного рядов является статистически достоверной. Таким образом, данный эксперимент позволяет подтвердить гипотезу, что использование учебно-методического комплекса в процессе обучения способствует развитию потенциала студентов колледжа, прошедших обучение в лицее, повышает уровень их математических знаний. Результаты проведенных экспериментальных исследований позволяют подтвердить гипотезу, что использование учебно-методического комплекса в процессе обучения в колледже способствует развитию потенциала студентов, повышает уровень их математических, методико-математических и профессиональных знаний.
610. Значение структуры характера в формировании садизма (по Фромму)
Другое Психология

Как считает Г.Маркузе на всем протяжении существования общества культурному подавлению подвергались не только его общественное, но и биологическое состояние, не только отдельные стороны бытия человека, но сама структура его инстинктов. Однако именно в этом принуждении и заключалась основная предпосылка прогресса. Так как неуправляемый (не подавляемый) сексуальный инстинкт и его двойник агрессивный инстинкт губительны. Разрушительная сила обоих инстинктов проистекает из императивного стремления к получению максимального удовольствия - удовлетворении как самоцели. Вспоминается пример с мышью которой в мозговую зону удовольствия были введены электроды и которая стимулировала себя до той поры пока не погибла от истощения. Отсюда возникла необходимость отклонить инстинкты от их цели путем наложения на них запретов -гарантом этих запретов служит обычно власть оправляя это с помощью различных законов и моральных и социальных норм, а также религиозных догматов. С репрессии, регламентации, модификации инстинктов начинается цивилизация. Сублимированная таким образом энергия идет как на творческий, так и на рутинный труд целью которого является поддерживание цивилизации. Узда на инстинктах поддерживается силовыми структурами власти, а также положительными и отрицательными санкциями. Человекообразное животное только тогда становится человеком, когда происходит радикальная трансформация его природы, оказывающей воздействие не только на цели инстинктов, но также на их "ценности", т.е. принципы, управляющие достижением целей. Эту перемену Фрейд описал как трансформацию принципа удовольствия в принцип реальности. Бессознательное в человеке стремится только к достижению удовольствия; психическая деятельность любого действия, которое могло бы вызвать неприятные(болезненные) переживания".
611. Значение эмоций в жизни человека
Другое Психология

ЧУВСТВА - по сравнению с эмоциями, более устойчивые психические состояния, имеющие предметный характер и выражают отношение к объектам, воображаемым или реальным. Человек не способен переживать чувство без относительно, а только к кому-нибудь или чему-нибудь. Например, человек не в состоянии испытывать чувство любви, если у него нет объекта привязанности. (2,стр.68). Чувства выполняют в жизни и деятельности человека мотивирующую роль. В отношении окружающего мира человек руководствуется положительными эмоциями и переживаниями, чтобы усилить или подкрепить свои положительные чувства. В зависимости от направленности чувства делятся на: моральные, это отношения человека к другим людям; на эстетические это чувства при восприятии искусства, явлений природы; интеллектуальные чувства связанные с познавательной деятельностью; нравственные или эстетические чувства выражают отношение человека к себе, Родине, семье, другим людям; и на практические которые связаны с деятельностью человека.
612. Значимость любви
Другое Психология

Если у человека есть инстинктивный импульс, поддавшись которому, возможно осуществление сексуальной связи, с дружбой всё намного сложнее. « Дружба это бескорыстное отношение, которое человек должен решительно создавать. У нас нет такого инстинкта, который бы, будучи предоставлен самому себе, создавал тот тип единства, который порождает дружбу» (1, с.164). Чтобы создать дружбу, человек должен быть открытым другому, «необходима деятельная вера, нравственный подвиг и труд» (2, с.389). Человек это целый мир, реальность, и нужно стремиться дарить друг другу свою реальность, создавать встречу. «Такое стремление вызывает доверие, готовность, восхищение, уважение, признание и обязанности, творческую терпимость, верность» (1, с.164). Авторы книги для подростков, посвящённой любви, дают очень полезный совет: « Помни, что существует обмен ценностями, идеалами, дружбой: привычка и поверхностные отношения могут охладить даже самые глубокие чувства»(3, с. 9). Конечно же, открывать и дарить нужно свою истинную личность, без утайки и прикрас. «Самое правильное если вы оба совершите маленькое усилие и будете искренними. Тогда отношения будут развиваться гармонично, и вы научитесь смело справляться с проблемами, а не утаивать их»(3, с.33). Это предполагает доверие и готовность, решимость на то, чтобы тобой располагали. «Я готов, чтобы ты располагал мной, если я сам готов слушать и отвечать тебе, воспринимать все твои возможности, которые ты мне предлагаешь, и предлагать те, которые имею я. Что бы быть готовым к этому, я должен считать себя существом, которое не исчерпывает себя, отдаваясь другому; которое выигрывает, подвергаясь риску отдачи (…) Человек, готовый предложить себя, предпочитает полноту надёжности и доверяет силе той полноты и зрелости, которые заключены в искренней дружбе. Он не вычисляет опасности. Он доверяет внутреннему импульсу, ведущему его к щедрой самоотдаче »(1, с.165)Открывая себя, человек становится уязвимым, и наш эгоизм мешает нам дарить себя, заставляет бояться потерять то, чем мы владеем, и замыкаться в себе. Но «человек, которым нельзя располагать, пропадает, пытаясь выиграть себя(…) Человек выигрывает, т.е. развивается, через создание полей разного рода, особенно полей сосуществования»(1, с.166) В таком поле взаимного обмена перестаёт существовать разделение на моё твоё. Встречаясь, мы совершенствуем себя. « «Этот» может быть «всем» только вместе с другими, лишь вместе с другими может он осуществить своё безусловное значение стать нераздельной и незаменимой частью всеединого целого, самостоятельным живым и своеобразным органом абсолютной жизни. Истинная индивидуальность есть некоторый определённый способ восприятия и усвоения себе всего другого. Утверждая себя вне всего другого, человек тем самым лишает смысла своё собственное существование, отнимает у себя истинное содержание жизни и превращает свою индивидуальность в пустую форму. Таким образом эгоизм никак не есть самосознание и самоутверждение индивидуальности, а напротив самоотрицание и гибель» читаем мы у Соловьёва(2, с.378-с.379). Относясь друг к другу дружески, мы сотрудничаем в укреплении нашей личности. По мере того, как развивается наша личность, как определяются наши личные очертания, наше общение становится более лёгким и действенным, потому что наши личные границы перестают быть барьерами и превращаются в точки взаимосвязи (см.1, с 167). «Это фантастично! В плане творчества все происходит не так, как случается в плане обладания. Я владею имением, соседствующим с твоим. Если я хочу расширить свое имение, то это можно сделать только за счёт твоего. Любая попытка сделать это натолкнётся на твоё сопротивление. Мое обогащение предполагает твоё обеднение. В творческом личном плане происходит противоположное. Мы рядом друг с другом. Переплетаем наши жизненные поля. Встреча обогащает нас обоих. Поэтому я могу быть благодарным за то, что рядом со мной находится кто-то достойный, идущий навстречу мне не для того, чтобы поглотить меня, а чтобы расширить мой жизненный горизонт(…)Когда кто-то испытывает благодарность за то, что существуют другие, он включает свою любовь в жизнь общества»(1, с.167).
613. Значимые отношения личности как фактор обращения к Интернет-коммуникации
Другое Психология

Проведенное исследование позволило выделить три группы пользователей чатов, различающихся по своим индивидуально-психологическим особенностям, но в равной степени отличающихся затрудненностью непосредственного общения ("тревожные интроверты", "звезды", "нонконформисты"). Данные опросника В. Шутца выявили противоречия в структуре межличностных потребностей (стратегий) "чатников": при общей ориентации "к людям" посетители чатов характеризуются низким принятием ответственности как за собственные действия, так и за действия других людей, а также отличаются контрастными значениями выбираемой межличностной дистанции - крайней дистанцированностью и избирательностью, или, напротив, неразборчивостью в установлении отношений аффилиации. Интернет-зависимыми согласно критериям К. Янг могли быть названы лишь 5% опрошенных, при этом была выявлена достоверная обратная статистическая зависимость между выраженностью "аддиктивной" симптоматики и "стажем" общения в чате. Данный факт согласуется с предположением Дж. Грохола о том, что "Интернет-зависимость" является временным эффектом освоения субъектом возможностей виртуальной реальности ("эффект новизны"). Ярко выраженного преобладания какого-либо из защитных психологических механизмов по результатам опросника Г. Келлермана и Р. Плутчика у "чатников" также отмечено не было, однако применение критерия ?-квадрат позволило выявить отрицательную связь между показателем Интернет-аддикции и шкалой вытеснения.
614. Золотые правила иудейских мудрецов
Другое Психология

По наблюдениям Дизраели, некоторые люди высказываются только для того, чтобы их присутствие было замечено. Однажды Мальбим (Лейб бен Яхиль Михаэль), знаменитый комментатор Торы XIX века и преподаватель, присутствовал на длинной и бессодержательной проповеди маггида о проницательности и видах на будущее. Почувствовав, что попусту потратил время, Мальбим заметил: «Коэлет приводит двадцать две неизменные противоположности, такие как «время любить, и время ненавидеть» или «время плакать, и время смеяться». Но везде есть и середина. Можно не любить и не ненавидеть, или не плакать, но и не смеяться. Но одна пара всегда заставляла меня задуматься: «время молчать, и время говорить». До сегодняшнего дня я не мог понять, где середина между этими двумя контрастами. Послушав сегодняшнюю речь, я понял, что человек может говорить (не хранить молчание) и в то же время не сказать ничего!».
615. Зрительно-кинестетическая диссоциация
Другое Психология
616. Ибн Рушд как основоположник аверроизма
Другое Психология

В 1184 году, после смерти Абу-Якуба, халифский престол перешел к его сыну Абу-Юсуфу Якубу. У нового правителя Ибн Рушд был в не меньшем фаворе, чем у прежнего. Часами, бывало, засиживался он в покоях халифа на подушке, отведенной для самых близких друзей хозяина, ведя с ним ученые беседы и время от времени обращаясь к нему со словами: "Послушай, брат мой". А между тем над ним уже сгущались тучи. Гроза разразилась в 1195 году, когда Абу-Юсуф повелел сжечь сочинения Ибн Рушда, а самого философа сослал в местечко аль-Ясана, близ Кордовы. Распоряжение было отдано халифом в Кордове тогда, когда он возвращался из похода на кастильцев. Средневековые арабские авторы комментируют это событие по-разному. Некоторые из них ищут мотивы, побудившие халифа подвергнуть Ибн Рушда опале, в чрезмерной фамильярности последнего, выразившейся, в частности, в том, что он назвал повелителя правоверных в одной из своих книг просто королем берберов, как это было принято у ученых, без обычных пышных титулов и эпитетов. Предполагали также, что причиной немилости Абу-Юсу-фа были его подозрения по поводу близких отношений между Ибн Рушдом и братом халифа Абу-Яхьей, тогдашним губернатором Кордовы. Согласно еще одной версии, по Андалузии разнесся слух о приближающейся гибели рода людского от небывалого урагана, и губернатор Кордовы созвал по этому случаю наиболее мудрых и уважаемых людей города; Ибн Руш дерзнул дать упомянутому метеорологическому явлению естественнонаучное объяснение, а когда один из теологов спросил его, верит ли он в передаваемый Кораном рассказ о племени Ад, погибшем при аналогичных обстоятельствах, воскликнул: "Бог ты мой, само существование племени Ад нереально, так что же говорить о причине его гибели!" Говорили, наконец, что некие злопыхатели раздобыли комментарий, написанный собственноручно Ибн Рушдом, где имелась фраза: "Ясно, что аз-Зухра (Венера) есть божество", показали эту фразу в отрыве от контекста халифу и, приписав ее самому философу, объявили его язычником. Решение халифа подвергнуть Ибн Рушда опале нельзя объяснить простым заговором царедворцев лично против одного из фаворитов Абу-Юсуфа. Во-первых, помимо Ибн Рушда репрессиям подверглись и другие представители андалузской интеллигенции: ученые, врачи, судьи, поэты и даже некоторые богословы; во-вторых, халифский эдикт накладывал общий запрет на изучение философии, в связи с чем предусматривал изъятие и уничтожение всех подозрительных сочинений, кроме книг по медицине, астрономии и арифметике; наконец, в-третьих, опала Ибн Рушда продолжалась относительно недолго: после успешного завершения похода, принесшего Абу-Юсуфу почетное прозвище аль-Мансур (Победитель), халиф вернулся в Марокко, куда пригласил Ибн Рушда и других ученых Речь здесь, следовательно, шла о другом - о стремлении халифа угомонить религиозных фанатиков, дать их агрессивным чувствам хотя бы временный выход и тем самым обеспечить спокойствие в своих владениях на Пиренейском полуострове.
617. Игра в жизни дошкольника
Другое Психология

Руководство творческими играми - один из самых сложных разделов методики дошкольного воспитания. Педагог не может заранее предвидеть, что придумают дети и как они будут вести себя в игре. Но это не значит, что роль воспитателя в творческой игре менее активна, чем на занятиях или в играх с правилами. Однако своеобразие детской деятельности требует и своеобразных приемов управления. Важнейшее условие успешного руководства творческими играми - умение завоевать доверие детей, установить с ними контакт. Это достигается только в том случае, если педагог относится к игре серьезно, с искренним интересом, понимает замыслы детей, их переживания. Такому воспитателю ребята охотно рассказывают о своих планах, обращаются к нему за советом и помощью. Часто ставится вопрос; может ли и должен ли воспитатель вмешиваться в игру? Разумеется, такое право у него есть, если это требуется для того, чтобы дать игре нужное направление. Но вмешательство взрослого только тогда будет успешным, когда он пользуется у детей достаточным уважением и доверием, когда он умеет, не нарушая их замыслов, сделать игру увлекательнее. В игре раскрываются особенности каждого ребенка, его интересы, хорошие и дурные черты характера. Наблюдения за детьми в процессе этого вида деятельности дают педагогу богатый материал для изучения своих воспитанников, помогают найти правильный подход к каждому ребенку. Основной путь воспитания в игре - влияние на ее содержание, т.е. на выбор темы, развитие сюжета, распределение ролей и на реализацию игровых образов. Тема игры - это то явление жизни, которое будет изображаться: семья, детский сад, школа, путешествия, праздники. Одна и та же тема включает в себя различные эпизоды в зависимости от интересов детей и развития фантазии. Таким образом, по одной теме могут создаваться различные сюжеты. Каждый ребенок изображает человека определенной профессии (учитель, капитан, шофер) или члена семьи (мама, бабушка). Иногда разыгрываются роли животных, персонажей из сказок. Создавая игровой образ, ребенок не только выражает свое отношение к выбранному герою, но и проявляет личные качества. Все девочки бывают мамами, но каждая придает роли свои индивидуальные черты. Так же и в сыгранной роли летчика или космонавта сочетаются черты героя с чертами ребенка, который его изображает. Поэтому роли могут быть одинаковыми, но игровые образы всегда индивидуальны. Содержание игр разнообразно: в них отражается быт семьи и детского сада, труд людей разных профессий, общественные события, понятные ребенку и привлекающие его внимание. Деление игр на бытовые, производственные и общественные условно. В одной и той же игре часто сочетаются элементы быта труда и общественной жизни: мама отводит дочку-куклу в детский сад, а сама спешит на работу; родители с детьми идут на праздник, в театр. Но в каждой игре есть преобладающий мотив, который определяет ее содержание, ее педагогическое значение. Игра с куклами в дочки-матери существовала во все времена. Это естественно: семья дает ребенку первые впечатления об окружающей жизни, родители - самые близкие, любимые люди, которым, прежде всего, хочется подражать. Закономерно также, что куклы привлекают главным образом девочек, ведь о детях больше заботятся мамы и бабушки. Однако, если мальчикам не внушают презрения к таким играм ("зачем тебе кукла, ты ведь не девочка"), и они с удовольствием бывают папами, выполняют домашние обязанности, возят в коляске малышей. Наблюдая поведение ребенка в игре, можно судить о взаимоотношениях взрослых в семье, об их обращении с детьми. Эти игры помогают воспитывать у детей уважение к родителям, к старшим, желание заботиться о малышах. Подражая домашней работе взрослых, дети усваивают некоторые навыки хозяйственного труда: вытирают пыль с кукольной мебели, подметают пол в своем "доме", стирают кукольное белье. Жизнь в детском саду также дает богатый материал для игровой деятельности, особенно в младших группах, когда ребенок получает много новых впечатлений. В игре отражается повседневная жизнь детского сада и необычайные радостные события: новогодняя елка, посещение кукольного театра, зоопарка. Подавляющее большинство игр посвящено изображению труда людей разных профессий. Во всех детских садах ребята возят в самолетах. Повсюду в нашей стране идет строительство, и дети без устали строят дома, новые города. В этих играх специфика труда и быта каждой республики, каждой области.
618. Игра и личность: первые шаги
Другое Психология

После того, как появилась дифференциация между «Я» и «Не Я», начинает формироваться противопоставление «Я» - «Другие». Именно поэтому примерно в 8 месяцев дети начинают узнавать «своих» и «чужих», бояться и плакать при встрече с незнакомым человеком, пытаются спрятаться. В это время особенно важно поддержать уверенность малыша в том, что родители рядом и могут всегда прийти на помощь. Полезны игры, связанные с исчезновением и появлением, т. е. так называемые «Пряталки» и «Появлялки». Они дают возможность почувствовать «наличие» своего «Я» через восприятие значимых близких и являются прекрасной профилактикой невротических нарушений в более старшем возрасте, связанных со страхом «потери себя» при столкновении с внешним миром, в том числе c людьми, обладающими более выраженными волевыми качествами.
619. Игра как показатель психологического здоровья семьи
Другое Психология

детьми, им жилось лучше, чем мне. Чтобы заработать деньги на карманные расходы, я бы не прочь подработать. Прежде чем зайти в комнату родителей, я стучусь. Мне легко найти друга или подругу. Иногда я чувствую ярость, но не могу ее никак выразить. Взрослые часто раздражают меня. С чужими людьми я ни за что никуда не пойду. Иногда мне доставляет удовольствие жульничать во время игры. Я часто бываю не в духе. Часто я говорю больше, чем другие дети. Если вам дарят домашнее животное, то за ним нужно самому ухаживать. Я экономлю деньги на карманные расходы. Мне хотелось бы иметь подругу, которая играла бы только со мной. Иногда мне бывает трудно смотреть взрослому при разговоре в лицо. Если кто-то плачет, я хочу им помочь. Если я очень разозлюсь, мне нужно много времени, чтобы успокоиться. Если мне не напоминать о работе по дому, я о ней забываю. Зубного врача я ни капельки не боюсь. Я люблю списывать уроки. У учителя, который следит за порядком в классе, я чувствую себя уверенно. Я люблю животных. Мне нравится, когда в классе тихо и спокойно. Лучше сначала сделать уроки, а потом играть. В основном у меня хорошее настроение. После пользования туалетом я очищаю унитаз при помощи щетки. Если я что-то хочу и не получаю этого, я злюсь. Я с удовольствием помогаю маме. Если извиниться за свою вину, то на душе становится легче. Меня беспокоит, что я слишком много ем. Я никогда не хлопаю дверью. Если другие дети громко кричат, я тоже шумлю. Мне бы не хотелось, чтобы мой друг или моя подруга дружили еще с кем-нибудь другим. Мне все время кажется, что я не умею хорошо рисовать. Если я плачу, то я боюсь, что надо мной будут смеяться. Найти другу или подругу тяжело. Большинство людей в мире живет лучше, чем мы. Если мне кто-то говорит, что ко мне хорошо относится, я смущаюсь. Мне бы хотелось каждый день совершать хороший поступок. Я люблю много смотреть телевизорЕсли бы мне хотелось узнать, как появляются дети, я никого не решусь об этом спросить. Я и теперь люблю делать что-нибудь вместе с папой. Я часто прихожу домой очень поздно. Когда мои родители еще были детьми, им жилось хуже, чем мне. Быть единственным ребенком в семье хорошо. Сладостей мне всегда мало. Мне бы больше хотелось поиграть с родителями, чем смотреть телевизор. Когда я вырасту, я всегда буду участвовать в выборах. Я стараюсь не ябедничать. Я боюсь даже мысли, попасть когда-нибудь в больницу. Если я получаю плохую оценку, мне даже не хочется дальше учиться. Переходить в другую школу мне кажется ужасным. Когда я спешу, я даже могу перейти улицу на красный свет. Если папа мне в чем-нибудь отказывает, я пробую получить это от мамы. В основном у меня хорошее настроение. Если мои родители захотели бы развестись, мне было бы плохо. Иногда у меня бывает плохое настроение, а я не знаю почему. Я не сплетничаю о других. Если другого ребенка хвалят, мне тоже хочется, чтобы меня похвалили. Когда находишься один в комнате, можно даже поковырять в носу. Я всегда хочу быть первым. Иногда мне бывает плохо, а я не знаю, с кем об этом можно поговорить. Если мне кто-нибудь не нравится, я всё равно веду себя по отношению к нему корректно и подобающе. Мне больше нравится играть с девочками. Если учитель мне не нравится, то я особенно и не стараюсь выполнять его задания. Когда папа спит, я веду себя тихо. Каждое утро я сам убираю свою постель. Если меня что-то беспокоит, то я знаю, кому об этом рассказать. Иногда меня охватывает такая ярость, что я потом об этом сожалею. Я такой ребенок, который очень много смеется. Есть более старшие дети, которых я боюсь. Если мне бывает страшно, я не хочу, чтобы другие это замечали. С чужими вещами я обращаюсь очень осторожно. Я обычно говорю меньше, чем другие дети. Ради моего друга или подруги я даже могу что-нибудь украсть. Я чищу зубы каждый день. К нерусским людям я отношусь так же доброжелательно, как и к русским. Когда мама готовит вкусную еду, я обычно забываю ее за это похвалить. Мне уже приходилось что-то украсть. Карманные деньги я обычно сразу же трачу. Мне хотелось бы побольше узнать, что мы можем сделать для сохранения природы. Я беспокоюсь, что я слишком мало ем. Плохие оценки не приводят меня в уныние. Я не люблю телевизионные передачи, где показывают много убийств и смерть. Мне неловко плакать при других людях. Мне больше хотелось бы что-нибудь поделать вместе с другими детьми, чем смотреть телевизор. В основном мои высказывания бывают более сдержанными, чем у других. Мои родители могут обо мне не беспокоиться. Я люблю, когда мама укладывает меня в постель. Мне бывает трудно извиниться за мою вину. Быть взрослым лучше, чем ребенком. Когда другие дерутся, я пытаюсь их разнять. Я хочу иметь хорошие оценки и по тем предметам, которые преподает нелюбимый учитель. Если другие на меня кричат, то я все равно остаюсь спокоен. Если у меня возникают вопросы о сексе и отношениях между мужчиной и женщиной, я никого не решаюсь об этом спросить. Если хвалят других, мне тоже хочется получить признание. Когда мама что-нибудь для меня делает, я ее за это благодарю. Я бываю доволен и удовлетворительными оценками. Большинству людей в мире живется хуже, чем нам. Мне бы хотелось иметь еще брата или сестру. Иногда со мной что-то случается, отчего мне бывает стыдно. Мне тяжело медленно спускаться по лестнице. Чистить зубы мне тяжело. Я люблю смотреть фильмы, где есть убийства и покойники. Если мама говорит по телефону, я ей не мешаю. У меня часто бывает плохое настроение. Я говорю в основном больше, чем другие в моем возрасте. Мне бы хотелось, чтобы родители помогали мне делать домашние задания. Если мне кто-нибудь нравится, я могу ему это показать. За то, что мама для меня делает, я часто забываю ее поблагодарить. Часто я накладываю на тарелку больше еды, чем я могу потом съесть. Вставать по утрам я не люблю. В некоторых ситуациях мне бывает себя жалко. Я считаю неправильным кидать на улице окурки и мусор. Я не выдаю других детей. Мои ноги часто хотят мчаться гораздо быстрее, чем можно. Когда я играю, я всегда соблюдаю правила игры. Когда мама готовит вкусную еду, я ее хвалю. Мне кажется, что взрослым хорошо иметь мужа или жену. Когда я кашляю, я прикрываю ладонью рот. За столом я редко сорю. Мне всегда хочется болтать ногами, когда я сижу на стуле. Когда, другие говорят, то я не перебиваю, а говорю только тогда, когда они закончат. Я думаю, что мои родители иногда мною гордятся. Нетрудно подать другому человеку руку, чтобы поздороваться. Когда я говорю что-то важное, то я размахиваю руками. Мне бы хотелось писать более красиво. Если вечером я выхожу из комнаты, то я выключаю свет. Если вокруг шумно, то я тоже становлюсь возбужденным и шумным. Мне бы вообще-то хотелось еще больше играть с папой. Прежде чем зайти в комнату моей сестры, я стучусь. Выводить из себя учителя доставляет мне удовольствие. Мне больше нравится быть с мальчиками. Проигрыш в игре меня не особенно расстраивает. Для меня важно, чтобы у меня были чистые ногти. Мне часто бывает страшно. Я боюсь, что у нас тоже может начаться война. Мой рот часто хочет говорить больше, чем хотелось бы другим людям. Иногда мне нужно думать о смерти. Мне бы хотелось позже ложиться вечером спать.
620. Игровая психотерапия с детьми
Другое Психология

Недирективная терапия К. Роджерса была успешно использована В. Экслайн. "То, что было предложено ею, до сих пор остается основой недирективной игровой терапии" 1181, с.71]. Работа В. Экслайн дала начало крупному направлению в игровой терапии. Она успешно применила принципы недирективной терапии, например естественное стремление индивида к развитию, способность индивида к управлению собственным развитием " тропой коррекционной работе с детьми. Общей целью разнообразных принципов и методов гуманистической психотерапии является "создание отношений с клиентом, которые позволяют ему использовать собственные возможности для более конструктивной и счастливой жизни как индивиду и члену общества" [181, с.121].Э. Вдовьева отмечает: "Цель игровой терапии - не менять и не переделывать ребенка, не учить его каким-то специальным поведенческим навыкам, а дать возможность „прожить" в игре волнующие его ситуации при полном внимании и сопереживании взрослого" [16, с.54]. В работе X. Джайнотта цель игротерапии определяется как воздействие на базовые изменения в интрапсихическом равновесии ребенка для установления баланса в структуре его личности. Следствием установления данного равновесия должны стать укрепление Эго, модификация Суперэго и улучшение образа "Я". Степень приближения к данной цели существенно различается в отдельных случаях. Тщательный анализ многочисленных игротерапевтических сессий и оценка их результатов родителями, учителями и врачами позволили Экслайн сделать ряд выводов, которые и легли в основу созданной ею техники игровой терапии. "В психотерапии мы имеем дело с эмоционально окрашенными отношениями, которые порождены прошлым опытом взаимоотношений индивида с другими. Эти отношения влияют на восприятие человеком самого себя в качестве адекватного или неадекватного, защищенного или незащищенного, имеющего ценность как личность или ущербного в этом фундаментальном для эмоциональной сферы отношении" [181, с.122]. Такое самовосприятие влияет, в свою очередь, на поведение человека. Способы поведения варьируют, начиная с апатичного ухода от контактов и закапчивая активным и агрессивным протестом против требуемых форм поведения или, наоборот, подавленностью и подчинением. Глубинным основанием всех этих форм поведения является чувство небезопасности и неадекватности.

Blog

Информация по предмету Психология