Информация

45501. Представление сексуальных меньшинств в средствах массовой коммуникации
Психология
1. Мастерс У., Джонсон В., Колодни Р. Основы сексологии. М.: Мир, 1998. - 692 с.
2. Харрис Р. Психология массовых коммуникаций. СПб: Прайм-Еврознак-М: Олма-Пресс, 2003 (2002)
3. Ганеева Е.И. Инновация молодых: тезисы научных работ участников Всероссийского конкурса научно-технических инновационных работ по гуманитарным наукам среди студентов высших учебных заведений. Иваново: Иван. гос. ун - т, 2003. - С.75 - 76.
4. Charles W. Socarides “Thought Reform And The Psychology of Homosexual Advocacy"; код доступа свободный: http://www.narth.com/docs/1995papers/socarides.html
5. Hugo Schwyzer “Gay Rights Movement: Going Forward or Backward? ”; код доступа свободный: http://hnn. us/articles/12358.html
6. Kate Butler “Mainstream journalism coverage of sexual orientation"; код доступа свободный: http://newspaper-journalism. suite101.com/
7. http://www.onradio.ru/
8. http://gay-radio.ru/
9. http://www.gay.ru
10. http://www.lesbi.ru.
11. Журналы:
12. Pinx. № 17, 2008
13. Pinx. № 5 (8) 2007
14. Pinx. № 3 2006
15. Tim Out Москва №5, 2008
16. Афиша №2, 2007
45502. Представление субъекта в новоевропейском классическом дискурсе
Философия

Для Паскаля, действующего в общерационалистической традиции, данное соединение важно было продумать методологически, поэтому его мысль содержит множество несводимых друг к другу дубликаций парадоксальным образом сходящихся в человеке. Это разные пути, способы исследования и разные объекты исследования. Сначала можно выделить способы, позднее названные индивидуализирующим и генерализирующим методами. Первый: «В тех областях, где преследуется только знание того, что писали те или иные авторы, как это имеет место в истории, в географии, в юриспруденции, в языках, и в особенности в теологии, и наконец, во всех науках, принципом которых является либо простой факт, либо человеческие или божественные установления, совершенно необходимо обращаться к книгам, поскольку все, что об этом можно знать, содержится в них; отсюда видно, что об этих предметах можно владеть всем знанием целиком, и что такому знанию ничего прибавить невозможно» [43, 121]. Важно подчеркнуть, что в этом раннем произведении (до «Мыслей»), Паскаль объединяет по методу знание о Боге и о человеке, более того, это знание можно исчерпать «целиком», оно, вообще, уже есть, дано в полном объеме, маркировано авторитетом, то есть в большей степени является объектом доверия, а не эрудиции, его не исследуют, но приемлют. «Ум человека, будучи чересчур слаб, чтобы достичь их собственными силами, не может постичь их возвышенного смысла, не будучи ведом к его пониманию всемогущей и сверхъестественной силой» [43, 121]. В этой перекличке с Монтенем, Паскаль уже прокладывает путь, очищает пространство неуму. Второй метод: «Не так обстоит дело с предметами, относящимися к ведению органов чувств или рассуждения; для их познания авторитет бесполезен; один только разум обладает способностью их познать. Первые, то есть показания органов чувств, обладают своими особыми правами, разум своими; в одних познавательных действиях решающее слово принадлежит показаниям органов чувств, в других господствует разум. Но поскольку познаваемые предметы этого рода соразмерны способностям ума, ему в познании их предоставляется совершенная свобода; его неисчерпаемая плодовитость непрестанно производит все новые знания, его изобретения могут совершаться непрерывно и бесконечно» [43, 121]. Здесь разум сам бесконечен, неисчерпаем и поэтому может соответствовать бесконечности ряда познаваемых явлений, но при этом, по первому методу он бессилен познать фактичность, индивидность предмета или события, к каковым относится и человек. Человек вообще «создан только для бесконечности» [43, 123], бесконечности внешнего для него разворачивания порядков природы: «Тайны природы сокрыты; хотя действует она всегда, но не всегда удается открыть ее действия; они открываются со временем, по мере перехода от одного века к другому, и хотя сама она всегда остается равной себе, не всегда она оказывается одинаково познанной» [43, 122]. Мы имеем дело с некоторым лишь потенциальным совершенством разума, он бесконечно «догоняет» природу, но не может ее (а значит и свои собственные возможности) до конца исчерпать. Следовательно, мы всегда, в наличии имеем несовершенное, не доведенное до конца знание, полученное разумом. Разум оказывается сжатым между двумя структурами, где он отсутствует, где его познавательные потуги «жалки». И, что особенно важно, эти внеразумные образования целостны, во-первых, это целостные истины факта, во-вторых, целостная истина всей природы, которая «всегда остается равной себе». Разум в этой связи очень ограничен, он замкнут в сфере определенных дедуктивных процедур, которые Паскаль называет «геометрическим умом», то есть тем, что продуцирует некие абстрактные, идеализированные порядки, иначе говоря, этой способностью судит только о самом себе, ибо «все, что превышает геометрию, превышает нас» [43, 125]. Для Паскаля принципиальным является то, что «геометрический ум» это сама дедуцирующая способность, которая оторвана от правил введения тех аксиом, из которых выводятся уже собственно разумные следствия. Аксиомы же невнятны разуму: «Продолжая свои исследования все дальше и дальше, мы с необходимостью приходим к первичным словам, которые определить уже невозможно, и к принципам, столь ясным, что найти принципы более ясные, пригодные для доказательства, невозможно. («Ясные принципы», «первичные слова» это относится к ведомству истин факта, и их познание не является дискурсивной процедурой Н. Н.) Отсюда видно, что естественная и непреложная необходимость делают для людей соблюдение при обсуждении какого-либо знания совершенного порядка невозможным. Но отсюда не следует, что надо отказаться от какого бы то ни было порядка» [43, 127]. Порядок не совершенный, ограниченный человеком это дискурсия, геометрический ум. При единодушии в признании первых, очевидных истин, то есть при формальном, четко-определимом торжестве авторитетности, мироздание обрело бы законченный облик, где каждый знает свое место. Но проблема именно в фактичности, индивидуальности первых истин, в числе которых и существование человека. Люди различны, и эту разницу не воспринять разумом, его истинам здесь противопоставлен порядок иных: «Нет никого, кто не знал бы, что есть два пути, которыми душа приемлет в себя мнения, пути, являющиеся ее главными способностями рассудок и воля… Обычно к принятию мнения душу побуждает воля, потому что все люди всегда склонны верить не тому, что доказано, а тому, что привлекательно» [43, 135]. Паскаль вводит порядок явлений неразумных через структуру, ставшую, в определенном смысле, «больным местом» рационализма, особенно в его моралистическом воплощении, - через волю. Здесь же имеется тонкое различие собственно человеческой волей, которая сама определяет объекты желаний и стремлений, и «сердцем» - неким окном в непосредственную достоверность, каналом, соединяющим человека с высшим порядком истин, каковые даже не могут транслироваться между людьми ( в отличии от доказательств разума и прихотей воли). «Я здесь не говорю об истинах божественных, я далек от того, ятобы относить их к числу тех истин, которые подлежат искуутву убеждать, ибо они бесконечно выше природы; один лишь Бог может вложить их в душу и тем способом, какой ему нравится. Я знаю, что Он пожелал, чтобы эти истины из сердца входили в ум, а не из ума в сердце, чтобы смирить высокомерную способность рассуждения, притязающую на роль судьи в отношении всего, что избирает воля, чтобы исцелить слабую волю, всецело испорченную ее грязными наклонностями» [43, 135-136]. Человек, таким образом, предстает в виде трехчастной структуры: сердце (область абсолютных истин, нечеловеческих, ограничение разума «сверху») разум (область дискурсии) воля (природная детерминация человеческой активности, собственно природа, ограничение разума «снизу»). Первый и третий этажи области индивидуации, истины сердца вообще, не могут обсуждаться, прихоти воли тотально разнообразны: «Причина имеющей место здесь крайней трудности заключается в том, что принципы удовольствия не являются прочными и устойчивыми. Они различны у различных людей и изменчивы в каждом отдельном случае, являясь столь разнообразными, что нет человека, более отличающегося в этом от других людей, чем отличается от самого себя в различные моменты времени» [43, 137]. Своей волевой природой человек отделен от себя самого, не может создать свой целостный образ, потому что разум его в данном случае бессилен: «Нет почти истин, в согласии с которыми мы остаемся всегда, и еще меньше есть объектов удовольствия, которым бы мы ежечастно не изменяли, я не знаю есть ли средство, позволяющее установить твердые правила согласования рассуждений с непостоянством наших прихотей» [43, 138]. Человек не способен познать уникальное, вернее ему необходимо так скорректировать свои познавательные возможности, чтобы это уникальное «заговорило» само, что невозможно внутри обобщающей конструктивной области господства разума. Но в тоже время ближайшая непосредственность и уникальность для человека это его собственное существование, то есть объектом рефлексии должен стать сам человек, сохраняя при этом свою неповторимость. «В науке о человеке не было никакого строгого порядка, которым отличалась его любимая математика и которая со всей своей глубиной была бесполезна здесь, ибо предметы и вопросы, относящиеся к изучению человека, невозможно расположить в аксиоматико-дедуктивном порядке и дать им четкие и ясные дефиниции» [46,150-151]. Следовательно, необходимо дать слово «сердцу», порядок которого, в силу его фундаментальности, относится не к области человеческих представлений, конструируемых разумом и удерживаемых волей (здесь проявляется весь выше обсужденный аппарат создания рациональной наукой особого, «генерального», идеального мира объектов, в отличии от вещей мира, образов вещей в отрыве от их уникальности), но к самому существованию: «Не о системе я поведу здесь речь, а присущих сердцу человека особенностях, … о руководящем человеческом начале» [44, 9]. Сердце для Паскаля является критиком «зарвавшегося человеческого разума» уже хотя бы в силу генетического первородства (мы существуем раньше, чем мыслим), и оно выступает в форме немыслимого знания, которое несмотря на свою немыслимость, внеразумность, обладает всеобщим характером: «науки о нравственности и о языке хотя и обособленные, но тем не менее всеобщие» [44, 11]. Г. Я. Стрельцова раскрывает структуру этой всеобщности: «Сердце» играет в философии Паскаля фундаментальнейшую роль, представляя поистине тот «кирпичек» его мировоззрения, изъятие которого разрушило бы его до основания: в гносеологии «сердце» чувстует «первичные термины» и аксиомы, в этике оно обуславливает «нравственный порядок» в отличие от «интеллектуального» и «физического», в области религиозной веры оно «чувствует» Бога. «Сердце» ведает всем тем в человеке, что выходит за пределы его разума, логики, сознания» [46, 119]. Введением структуры «сердечного» знания, Паскаль разрывает порочный круг обоснования знания Монтеня, но также отсекает возможность представления этого знания, оно не может сущетвовать в виде сформированных образов представления: «Истинное красноречие пренебрегает красноречием, истинная нравственность пренебрегает нравственностью, - иными словами, нравственность, выносящая суждения, пренебрегает нравственностью, идущей от ума и не ведающей правил»[44, 15]. На первый взгляд «ум, не знающий правил», кажется оксюмороном: ведь ум дискурсивная способность правильного вывода. Однако правильный вывод не есть само правило, в смысле абсолютной истины. Ум сам по себе не правилен в силу своей ограниченности (в пространстве знания) врожденной и генерализирующей особенности (неспособности понять индивидуальности): «Природа каждую из своих истин ограничила ее собственными пределами, а мы изо всех сил стараемся их совместить и таким образом идем против природы: у всякой истины свое место» [44, 28]. Истина человека, тогда, замкнута на человека, но в то же время он раскрыт и в сторону абсолюта через «сердце», и в сторону природы через волю (воплощенную в теле). Собственно человеческим остается разум, который оказывается с одной стороны перемычкой, человеком соединяющей Бога и природу, и, с другой стороны пропастью их разрывающей, путем создания «третьего мира» (точнее, многих миров) иллюзий о Боге и природе, представления самим разумом сконструированных их порядков. Тогда наиболее рациональной деятельностью самого разума по избавлению бытия от представления будет критика самого разума: «Я развил бы рассуждение о порядке примерно так: чтобы стала ясна тщета дюбых усилий человеческого существования, ясно показать тщету жизни обыденной, а затем жизни, согласной с философией пирроников, стоиков; но порядка в ней все равно не будет. Я более или менее знаю, каким он должен быть и сколь мало на свете людей, обладающих этим знанием. Ни одна наука, созданная людьми, не смогла его соблюсти. Не смог его соблюсти и святой Фома. Есть порядок в математике, но, при всей своей глубине, она бесполезна» [44, 28]. Способ доказательства и демонстрации тщетности человека есть критика человека как иллюзии разума, сбоя, нарушения истинного порядка: «В земном нашем пределе все без исключения носит печать либо горестного ничтожества человека, либо милосердия Господня» [44, 28]. Человек должен осознать свое ничтожество, уничтожиться, стать неким пустым пространством, сквозь которые могут свободно, не отклоняясь проходить смысловые импульсы между Богом и природой, а силовые линии этих импульсов и окажутся истинным порядком, его, человеческого, существования: «Познаем самих себя: пусть при этом мы не обретем истину (всеобщую Н. Н.), зато хотя бы наведем порядок в собственной жизни, а для нас это дело насущное» [44, 35]. Паскаль (как и Монтень, и Декарт) формулирует так фундаментальную идею Нового времени идею эксперимента, фундаментальность которой как раз в том, что эксперимент проводится на себе, на человеке, искушается его право быть субъектом; а результатом должен быть способ объединения в человеке смысла и бытия, то есть Паскалевская задача с полным правом подходит под это базовое определение. Однако возникает вопрос: с какой позиции ставится эксперимент над разумом, кто его проводит? В случае Паскаля, кажущаяся простота ответа, - с позиции «сердца», - обманчива. «Сердце» аксиоматично, истина ему заранее известна, ему не нужны проверочные эксперименты. Скорее «сердце», подобно демону Декарта, можно заподозрить в обмане: ведь именно подает разуму первые истины для дальнейшей дискурсивной обработки. Разум их не выдумывает, он действует механически (здесь уместно вспомнить опыты Паскаля по созданию счетной машины, философский смысл которых в автоматизации некоторых психических, а в данном случае именно разумных, функций человека). Следовательно существует еще некая конструкция, равно обращенная к «сердцу» и к разуму и выступающая в роли их интерпретатора. Она судит разум, она знает истины сердца, точнее, может знать, если активизируется. В обычном, «тщетном» состоянии человека, она не проявляется. Именно здесь реализуется коренная раздвоенность человека Нового времени, ибо это и есть рефлексия, в самом своем понятии удваивающая субъекта, это «другой разум», не разумный критический, но обладающий потенциалом знания, намного превышающим «прикладной» обычный разум. Критическое пространство Нового времени, сообщающее ему особый психологический настрой неуверенности, воплощенный в философии от Монтеня до Канта, реализуется не в споре обычно выделяемых разума и воли (воля оказывается неким филиалом некритического разума,что со всей ясностью выражено Кантом), но разума с рефлексирующим разумом. Эта иная (по отношению к паскалевской структуре человека) позиция у Паскаля постоянно проступает, проявляется как организационная возможность «Мыслей», то есть как способность вообще так, но мыслить, отвечает на вопрос, кто мыслит, и тогда, параллельно, объясняется возможность примирения и соединения особости, уникальности взыскуемыхистин, и всеобщего, интерсубъективного их значения и выражения. Рефлексия в отличие от разума не ограничена: «Уясним же себе, что мы такое: нечто, но не все; будучи бытием мы не способны понять начало начал, возникающее из небытия; будучи бытием кратковременным, мы не способны охватить бесконечность» [44, 41]. Будучи запечатаны двойной бесконечностью вещи мира (и мы сами) удалены из нашего познания, замкнутого в кругу наших возможностей, реализуемых разумом. Но откуда берется знание о бесконечности, знание о незнании? Но внутри человека существует способность взглянуть на самого себя себя «сверху», различить себя на фоне разворачивающихся бесконечностей. Собственно для этого взгляда, земной удел человека тщетен и несчастлив, ибо вся человеческая активность погоня за воображаемыми мирами. Правда оценка самой сспособности к этому взгляду изменяет горизонт самооценки; проявляется «величие человека»: «Величие человека тем и велико, что он сознает свое ничтожество. Дерево своего ничтожества не сознает. Итак, человек чувствует себя ничтожным, потому что сознает свое ничтожество; этим-то он и велик» [44, 114]. Сознание, рефлексия, способность выйти за пределы себя утверждает достоинство человека и это отказ от себя, точнее от придания человеку онтологического статуса, он оказывается имагинативным образом, подобно объектам его стремлений, образом себя для себя и других, сам человек неуловим: «Что такое «я» каждого из нас? Человек стоит у окна и смотрит на прохожих; могу ли я утверждать, что он подошел окну ради того, чтобы увидеть именно меня? Нет, потому что обо мне как таковом он вовсе не думает. Ну, а если кого-то любят за красоту, можно ли сказать, что любят именно его? Нет, потому что, если оспа, пощадив жизнь, убьет красоту этого человека, вместе с ней умре и любовь к нему. А если меня любят за разумение или хорошую память, означает ли это, что любят мое «я»? Нет, потому что можно утратить эти свойства, не утрачивая в то же время себя. Так где же таится это «я», если его нет ни в теле, ни в душе? И за что любить тело или душу, как не за эти свойства, отнюдь не составляющие моего «я»…? Возможно ли любить некую отвлеченную суть человеческой души независимо от ее свойств? Нет, это невозможно, да и было бы несправедливо. Итак, мы всегда любим не человека, а только его свойства» [44, 129]. Собственно «я» невоспринимаемо, неопределимо и непознаваемо, оно скрыто за поверхностными образами неких состояний, которые образуют представление человека его я. С этой точки зрения видится ничтожность человека, проявляющаяся даже не столько в его онтологической мелкости и ограниченности, но в том самомнении, с которым он эту ограниченность не замечает. Здесь опять кроется парадокс, ибо не отдавая отчет себе о своих пределах, человек вообще не знает себя, без рефлексии он существует в полном самозабвении относительно своего существования. (Что стало ведущей темой афористической моральной мысли этого времени, образцом которой является сам Паскаль: афоризм своей антисистемностью охватывает уникальную ситуацию, чтобы раскрыть один и тот же принцип все обман или самообман: «Отделить порок от добродетели не в состоянии не только сторонние наблюдатели, но и сам человек, который не давал труда себе разобратся в собственном поведении. Ничем не сдерживаемое себялюбие стремилось возобладать над всем с помощью ложных понятий… Всякий поступок человека вызывает к себе недоверие потому, что он эгоистичен, а сам человек не гнушается никакими средствами, чтобы удовлетворить свои желания. Естественные инстинкты человека извратились, и он теперь совсем не походит на того, каким был создан мудрой природой» [45, 252]. Эти замечания можно отнести практически ко всем великим моралистам Нового времени: Паскалю, Ларошфуко, Джонсону, Честерфильду, лихтенбергу, Лабрюйеру, Шамфору и другим, у которых каждый афоризм представляет собой микродраму разоблачения обмана человеком). Позиция рефлексии дистанцируется от реального существования человека и тут же оценивает его как иллюзорное, но не может определить и самое себя по отношению к человеку. Если Монтень на этом шаге останавливается, фиксируя бессилие разума, то Паскаль пытается вернуть реальность, чтобы не впасть в экзистенциальное отчаяние: «Я не знаю, кто вверг меня в наш мир, ни что такое наш мир, ни что такое я сам; обреченный на жесточайшее неведение, я не знаю, что такое мое тело, мои чувства, моя душа, не знаю, что такое та часть моего существа, которая сейчас облекает мои мысли в слова, рассуждает обо всем мироздании и о самом себе и точно так же не способна познать самое себя, как и все мироздание» [44, 145]. Для Паскаля вернуть реальность означает вернуться в реальность, обрести утерянную рефлексией человечность, преодолеть ее дистанцию, то есть расположить истину не за пределами человека, а внутри, в «сердце». Но это тот случай, когда ясность мысли доходит до своего конца чтобы стать человеком необходимо от мысли отказаться, включившись в поток уже обсужденных иллюзий. Причем со всей искренностью поставить на карту свое существование, а не с дистанционным конформизмом, демонстрируемым Монтенем, Декартом, Галилеем, стереть границу между ролью и действующим лицом: «А сводятся эти истины к двум положениям: первое гласит о развращенности человеческого естества, второе об искуплении, дарованном человечеству Иисусом Христом» [44, 146]. Первое положение можно понять и сформулировать умом (в его критической деятельности), но второе резкое обретение почвы, среды существования, является философски произвольным ответом на гносеологическое, ставшее экзистенциальным отчаяние. Отказ от разума подменяется заимствованной внешней тайной (не тайной самого разума, которая особо высвечивается этим подменом, демонстрирует свою таинственность через паскалевское бессилие в нее проникнуть): «Неужели не довольно того, что в некоем месте свершились чудеса и что Провидение осенило целый народ?» [44,151]. Этого было недовольно уже гуманистам, на этом месте гносеологическая драма переходит в личную паскалевскую трагедию (которая у каждого мыслителя Нового времени своя, но все имеют гносеологический исток, гносеология вообще, выступала как экзистенция) противоречия между порядком существования (который должен соответствовать божественному) и порядком сознания, и которую Паскаль со всей ясностью сознавал: «Людей можно разделить лишь на три категории: к первой относятся те, что обрели Бога и служат Ему; ко второй те, что не обретя, ищут Его; к третьей те, что существуют, не обретя и не утруждая себя поисками. Первые разумны (? Н. Н.) и счастливы, третьи безумны и несчастны, те, что посередине, - несчастны и разумны» [44, 156]. Человек для Паскаля, напомним, - принципиально в середине. Сердце разум воля. В этом смысле вторая часть «Мыслей» «Человек, познавший Бога» представляет собой описание «сердечного» идеала, каким он должен быть и как его согласовать с волей, достигнув тем самым счастья, но таким образом он входит в идеализированный мир представления, того, что и разумом также не является.
45503. Представление чисел в виде суммы двух квадратов и ...
Математика и статистика

ВВЕДЕНИЕ Быть может, потомство будет признательно мне за то, что я показал ему, что Древние знали не все.
Пьер Ферма Лишь один математик удостоился того, что имя его стало нарицательным. Если произносится слово "ферматист", значит, речь идет о человеке, одержимом до безумия какой-то несбыточной идеей. Но это слово ни в какой мере не может быть отнесено к самому Пьеру Ферма (1601--1665), одному из самых светлых умов Франции. Ферма - человек удивительной судьбы: один из величайших математиков всех времен, он не был, в современной терминологии, "профессиональным" математиком. По профессии Ферма был юристом. Он получил великолепное гуманитарное образование и был выдающимся знатоком искусства и литературы. Всю жизнь он проработал на государственной службе, последние 17 лет был советником местного парламента в Тулузе. К математике его влекла бескорыстная и возвышенная любовь (это иногда случается с людьми), и именно эта наука дала ему все, что может дать человеку любовь: упоение красотой, наслаждение и счастье. В те годы не было еще математических журналов, и Ферма почти ничего не напечатал при жизни. Но он много переписывался со своими современниками, и посредством этой переписки некоторые его достижения становились известными. Пьеру Ферма повезло с детьми: сын обработал архив отца и издал его."Я доказал много исключительно красивых теорем", - сказал как-то Ферма. Особенно много красивых фактов удалось ему обнаружить в теории чисел, которую, собственно, он и основал. В бумагах и в переписке Ферма было сформулировано немало замечательных утверждений, о которых он писал, что располагает их доказательством. И постепенно, год за годом, таких недоказанных утверждений становилось все меньше и меньше. И наконец, осталось только одно. Хорошо известно, что квадраты некоторых чисел можно разложить в сумму двух квадратов. Таков египетский треугольник со сторонами 3, 4 и 5: 32+42=52. Можно описать все целочисленные решения уравнения x2+y2=z2. Это было сделано Диофантом, греческим математиком, жившим (вероятно) в III веке нашей эры, во второй книге его трактата "Арифметика" (до нас дошли 6 книг из 13). На полях около решения Диофанта Ферма написал: "Нельзя разложить куб на два куба, ни квадрато-квадрат (т. е. четвертую степень числа) на два квадрато-квадрата, ни вообще никакую степень выше квадрата и до бесконечности нельзя разложить на две степени с тем же показателем. Я открыл этому поистине чудесное доказательство, но эти поля для него слишком узки". Иначе говоря, уравнение xn+yn=zn при натуральном n>2 в целых числах неразрешимо.
45504. Представление численной информации в ЭВМ. Системы счисления
Компьютеры, программирование

В некоторых вычислительных средствах информационной единицей являются не отдельные числа, а их блоки или массивы, т. е. последовательности, состоящие из сотен и тысяч чисел. В этих случаях нередко применяется промежуточная форма представления чисел в ЭВМ, так называемое представление с поблочно плавающей запятой, при котором всему массиву чисел присваивается общий порядок и массив считается нормализованным, если хотя бы одно его слово является нормализованным. Естественно, что относительная погрешность представления отдельных элементов массива будет при этом различной. Как и в случае представления с фиксированной запятой, максимальный по абсолютной величине элемент будет представлен с минимальной, в то время как минимальный по абсолютной величине элемент массива с максимальной относительной погрешностью. Однако это не имеет существенного значения, так как основную информационную нагрузку в этих случаях несут максимальные элементы массивов. Вместе с тем благодаря представлению чисел с поблочно плавающей запятой удается при приемлемой точности вычислений значительно сократить объем оборудования, а главное - время выполнения операции, так как действия над порядками в этом случае выполняются только один раз за время обработки всего массива чисел.
45505. Представления дошкольников о самих себе
Педагогика

В целом дети дошкольного возраста с нарушенным образом Я не умеют гармонично взаимодействовать сами с собой, и, как следствие, не умеют взаимодействовать с социумом, с внешним миром. На уровне внешних поведенческих проявлений, чаще всего это проявляется как некоммуникабельность, застенчивость, тихость, комфортность, аутичность, т.е. гипоактивность. На углубленном личностном уровне неуверенность в самом себе переходит в неуверенность в своей уместности в обществе. Такой конфликт индивидуального и социального может проявиться и гиперактивностью в виде непослушания и агрессивности. И то и другое - гиперактивность и гипоактивность - формы часто неадекватных защитных механизмов социально неуверенных детей. Дети, имеющие неадекватную самооценку, склонны чуть ли не в каждом деле находить непреодолимые препятствия, реагируя на них неадекватным поведением. Высокий уровень внутренней тревоги не позволяет им приспособиться сначала к детской группе, затем к школьной жизни, и та же проблема переходит во взрослую жизнь.
45506. Представления древних мистиков и современная картина мира
Культура и искусство

Картина мира, которую начали создавать Галилей и Ньютон, а завершили Фарадей, Максвелл и Эйнштейн, отражает воззрения, которые идут еще из древности. Так, доказано, что атомное ядро состоит из множества электронов, а открытие квантовой теории и дискретности, механистическая картина мира потерпела сокрушительный удар. Эксперименты в области физики высоких энергий изменили представление о мире. Следует отметить, что сейчас уже невозможно подразделить науки на физику, биологию, химию и так далее. Связи их очевидны и на макро и на микро уровне. Синтез картины мира создал выдающийся ученый В. И. Вернадский. Биосфера - философское обобщение естественных наук, впитало в себя новейшие достижения научной мысли и стало фундаментом для новых исследований. В этом учении нашли отражение идеи Дарвина об эволюции видов, идеи Эйнштейна о единстве пространства, времени и материи, связь периодического закона с закономерностью биологической миграции атомов, идеи квантовой механики об отличии движения макрообъектов и микрообъектов. В современном мире наука и научное представление о мире являются как бы основой всего того, на что опирается современный человек. Поэтому очень важно понять, какое место в современной картине мира занимают ненаучные знания. Иногда их толкуют как нашествие антинауки и т.д., хотя эти понятия приходят к людям из древности. Но человеческий дух мечется в поисках истины и не только заблуждается, но и “блуждает”. Разум многообразен, и поэтому не следует высокомерно отбрасывать эти линии поиска, которые не сочетаются с научными представлениями о мире, так как они имеют многотысячелетнюю традицию и добавляют яркие краски в современную картину мира. Построение Каббалы, тексты Библии и Корана, вера и астрология - выполнены и сохранены в веках. Это не наука, но иные формы освоения мира, отворачиваться от которых было бы неразумно.
45507. Представления о «нечистой силе» у славян
Культура и искусство

Издавна люди знали целительное воздействие парной бани, особенно, если парились с дубовыми, березовыми или осиновыми вениками. Оказывается, парная баня не только благоприятно влияет на человеческий организм, но и губительна для чертей, которые поселялись в человеке. Дело в том, что температура тела у чертей намного ниже, чем у людей. Поэтому в бане черти просто сгорали в человеке. Кроме того, дуб, березу, осину очень не любят «нечистые» и люди хорошо подметили это.
45508. Представления о зарождении жизни на Земле
Биология

Наш выдающийся химико-физик, Нобелевский лауреат по химии Николай Николаевич Семенов представлял химические процессы в тканях растений и животных как химическое производство живой природы, как производство неких "молекулярных машин" совершенно исключительной точности, быстроты и необычайного совершенства. Это подтверждается открытым недавно синтезом больших белковых молекул со строгим чередованием аминокислот. Клетки имеют в своем составе субмикроскпические "сборные заводики" - рибосомы, содержащие рибонуклеиновые кислоты (РНК), как сборные "машины". Каждый вид коротких молекул транспортных РНК захватывает один определенный вид аминокислот, несет их в рибосому и ставит каждую аминокислоту на свое место согласно информации, содержащейся в молекулах РНК. Тут же к аминокислотам подходят катализаторы-ферменты и осуществляют "сшивку" аминокислот в одну молекулу белка со строгим чередованием. Это настоящий природный завод, строящий молекулу по плану, выработанному организмами в процессе эволюции. Вот эти планы живых организмов и предполагается использовать в новой эволюционной химии.
45509. Представления о здоровье и болезнях в странах древнего Востока
Медицина, физкультура, здравоохранение

Говорят, что тантра «заново открыла тайну женщины». Дело в том, что женское начало считается в тантризме активным. Каждая женщина рассматривается как воплощение этого начала и космической энергии, символизирующей самую суть реальности. Женское начало приравнивается к мужскому и в то же время превосходит его. Шакти создает и разрушает, она чувственна и возвышенна, добра и страшна. Это перводвигатель и «мать Вселенной». Тантристы отождествляют Шакти с Абсолютом, или Единым. Ее аналогом на уровне организма служит кундалини (жизненная энергия, сравнить с ЧИ). Тантристы стремятся к единству и равновесию на макро- и микрокосмическом уровне. Человеческое тело для них - инструмент, с помощью которого можно пробудить дремлющую психическую энергию кундалини - шакти и соединить ее с Космическим Сознанием - Шивой. Когда энергия кундалини выходит на высший, духовный уровень, человек преодолевает собственную ограниченность. С точки зрения современной науки, «пробуждение кундалини» символизирует активацию еще незадействованных клеток головного мозга. Существует множество способов пробуждения кундалини, например, пранаяма (дыхательная техника). Контроль за дыханием помогает достичь контроля за разумом. Древнеиндийским врачам было известно, что гнев делает дыхание грубым, интеллектуальное сосредоточение спокойным, решение сложных проблем задерживает дыхание. Они считали возможным и обратное воздействие.
45510. Представления о кроветворении, функции клеток. Острая недостаточность костного мозга
Медицина, физкультура, здравоохранение

В основе современных представлений о кроветворении лежит унитарная теория, основные положения которой разработаны А. А. Максимовым, А. Н. Крюковым и др. Исследования последних лет подтвердили гипотезу А. А. Максимова о существовании единой полипотентной кроветворной стволовой клетки. Решающую роль сыграло использование разработанного Тиллом и Мак-Каллоком (1961) метода клонирования кроветворных клеток в селезенку смертельно облученных животных. После внутривенного введения костномозговых клеток здоровых мышей смертельно облученным в селезенке последних возникают кроветворные колонии эритроидного, гранулоцитарного или мегакариоцитарного типа. При повторной трансплантации клеток одной из этих колоний вновь образуются колонии всех трех типов. Результаты эксперимента указывают на наличие в кроветворных органах элементов, обладающих способностью к самоподдержанию, пролиферации и дифференциации во всех направлениях кроветворения, т. е. имеющих черты, характерные для стволовых кроветворных клеток,
45511. Представления о переселении душ у кельтов и в религиозно-философских системах других народов
Культура и искусство

С другой стороны, весь погребальный обряд и обычаи после похорон, свидетельствуют о совсем другом представлении о жизни усопших. Это, не подвергшееся влиянию христианства, представление о кладбище как мире мертвых. Вот как описывается жизнь умерших: "Одна там была Фе-досьева Марья была старушка такая, живой давно не было её. Рассказыва-ла, што была на том свете. Это, говорит, как на том свете, токо оградки у ково нету, ну, ограды на могиле, те, говорит, гулеют, между могилами-то дорожки. Тротуары, гулеют, веселяться. А кто в оградке-то, говорит, по-хоронят, так, сидит, как в тюрьме. Как за решётку глядит и выйти некуда. Так лучше в оградках не делать." (А.Т. Боронин, 1909 г.р., дер. Ухта). Во время похорон не надо ходить к могилам своих покойников - они все встречают новоприбывшего. Могила представляется домом умершего: "Говорят, што надо, штобы слышал, што пришли [когда на кладбище приходишь, надо по кресту постучать]" (Е.А. Капустина, 1930 г.р., дер. Нокола). в могиле устраиваются специальные полати - как и в доме, в гроб новопреставленному подкладывают вещи для покойников - шапку, тапки. См., например "Дак вот шапки-то, у нас вон в Северодвинске похо-ронили одново без шапки. Ну и вот, одной и приснился, что мол этово - зачем ты меня похоронила без головново убора. Дак опять какой-то свой помер дядька, дак ему положили для тово шапку..." (М.Л. Гришченко, 1931 г.р. дер. Бор), "Умерла учителка... Одна у матки была, матка гоорит:" Не знаю, чево делать то. Похоронить в тапках". Дык давай и похоронила на высоком каблуку. На девятый дни ей сница, как всё это и скажи: "Ой,- говорит, - как, мамка, живу худо. Все бегают, а ты,- гоорит,- мама, одела меня на высоком каблуку. Ой,- гоорит,- худо мне". Ну ладно,- гоорит [мать], - я тебя помяну: дам тапки кому-нибудь, штобы тебя помянули то. Нет, - гоорит,- не давай никому. А в городе Северодвинске на такой-то улице, в такой-то квартире. Свези, купи тапки, мне доставят. Мать на со-роковой день прошёл...купила тапки и приехала в Северодвинск. Допус-тим, в такой-то город, на такую-то улицу. И тапки везёт. Раз как дочка снилась. Заходит - там юноша умер. Она в гроб к нему и склала. Она на второй сон:" Спасибо, мама, я теперь в тапках"" (В.А. Будилова, 1926 г.р., дер. Кречетово). Так что упомянутый Х. Биркханом обычай подкладывать письма не является специфически кельтским. Я достаточно подробно ос-тановилась на современных славянских верованиях для того, чтобы показать, что представления о загробной жизни совсем не обязательно долж-ны быть логичными. Более того, в этой области, о которой человек не знает объективно ничего, очень естественна некоторая размытость представлений.
45512. Представления о сверхчеловеке Ницше
Философия

Ницше с юных лет обнаружил гуманитарные склонности и вел интенсивную духовную жизнь. До конца своих дней он сочинял музыку, вдохновлялся ею, прекрасно импровизировал на рояле. Его поэтическое дарование помимо собственно поэтических опытов воплотилось в прекрасный язык и оригинальный стиль философских текстов, многие из которых представляют собой ритмизированную прозу. Интеллектуальный гений Ницше дал себя знать уже в студенческие годы. Его доклад «Последняя редакция элегий Феогнида», подготовленный для заседания, филологического кружка, произвел сильнейшее впечатление на знаменитого профессора Ричля, бывшего в те годы первым филологом Германии. В пятом семестре он получил премию за конкурсное сочинение «Об источниках Диогена Лаэртского», которое затем было опубликовано в двух номерах «Рейнского научного журнала» и на основании которого Лейпцигский университет без защиты присудил ему степень доктора наук. Ницше сразу вошел в элитарный крут немецкой профессуры, в частности, он дружил со знаменитым антиковедом Якобом Буркхардтом. Кто бы и как бы ни относился к Ницше и тому, что он делал, все признавали его исключительные дарования, интеллектуальный и духовный аристократизм. Сам он также не страдал скромностью; внутренние критерии Ницше были очень высокими и мало кто из современников им удовлетворял, а его самого они обрекали на невероятные интеллектуальные нагрузки, которых в конце концов его организм не выдержал. 18-летним Юношей Ницше писал матери: «О подверженности влияниям нечего и думать, ибо мне еще надо бы найти людей, которые были бы выше меня». И тем не менее два очень сильных влияния Ницше испытал. Одно заочное философа Шопенгауэра, с сочинениями которого он познакомился в 1865 г. Второе очное композитора Вагнера, многолетняя дружба, а впоследствии и разрыв с которым явились одним из самых существенных моментов его жизни. Отношения Ницше с окружающими, друзьями, родственниками, коллегами складывались неровно, чему виной помимо высокой притязательности были также его ярко выраженная воля и не лишенный капризности характер. Свою семью Ницше не создал, прожил холостяком, хотя женского общества вовсе не чурался. В 1866 г. он свидетельствует: «Три вещи служат мне отдохновением: мой Шопенгауэр, шумановская музыка, наконец, одинокие слова». В письме, написанном через двадцать лет, есть слова: «Ни среди живых, ни среди мертвых нет у меня никого, с кем я чувствовал бы себя родным. Это неописуемо жутко».
45513. Представления о строении и развитии личности в гуманистической психологии
Психология

Коллективное бессознательное хранилище латентных следов памяти человечества и даже наших человекообразных предков. В нем отражены мысли и чувства, общие для всех человеческих существ и являющиеся результатом нашего общего эмоционального прошлого. Это совокупность универсальных личностных проблем, которые могут возникать перед человеком в разные времена. Коллективное бессознательное состоит из мощных первичных психических образов архетипов. Архетипы врожденные идеи, формы (изначально пустые) или воспоминания, которые предрасполагают людей воспринимать, переживать и реагировать на события определенным образом (предрасполагающие факторы). Врожденные здесь тенденции эмоционально, когнитивно и поведенчески реагировать на конкретные ситуации. Архетипы: Я представление о себе, поверхностное Я; Персона публичное лицо, множество проигрываемых социальных ролей. Она для других и скрывает истинную сущность; Тень темная, дурная и животная сторона личности, неуправляемое телесное желание, но это и источник жизненной силы, спонтанности и творческого начала в человеке. Функция Эго направить в нужное русло энергию тени. Анима и анимус - человек существо по своей природе бисексуальное (развитие плода, гормоны, маскулинность и фемининность - в одном человеке). Феминный архетип в мужчине - анима, маскулинный в женщине - анимус. Эти архетипы являются не только причиной наличия у человека психологических характеристик противоположного пола, но и влияют на понимание между мужчинами и женщинами. Самость сердцевина личности, вокруг которой объединены остальные. Это переживание индивидуации, уникальности себя, своего поступка, мысли и одновременно переживание единства с человечеством. Архетип находится на границе личного и коллективного бессознательного. Это безличный архетип, символ равновесия. Самость упорядочивает остальные свойства. Здесь возможно единство сознания и бессознательного, они не противоречат, а дополняют друг друга.
45514. Представления о строении и развитии личности в психологии сознания
Психология

Эго: часть личности, которая обращена к внешнему миру инаходится в прямом и непосредственном контакте с ним. В нем представлено разумное начало. Его ведущие способности: сознавать и воспринимать. Выполняет две функции в жизни человека: познавательная (благодаря сознаванию и восприятию может строить образ окружающего мира адекватный его свойствам) и регуляционная (Я регулирует поведение человека, приспосабливая требования влечений Оно и морально-этические требования Сверх-Я к реальным условиям и объектам. Эти притязания все время расходятся и Я часто не справляется с ними. Эго эволюционирует из Оно, заимствуя часть энергии для своих нужд, чтобы отвечать требованиям социальной реальности. Основной принцип, которым руководствуется Эго принцип реальности. Цель сохранить целостность организма, путем отсрочки удовлетворения инстинктов до того момента, когда буден найдена возможность достичь разрядки подходящим образом. Принцип реальности вносит в наше поведение меру разумности. Эго является исполнительным органом личности и областью протекания интеллектуальных процессов и решения проблем.
45515. Представления о человеке и его потребностях в период Возрождения и Нового времени. Биологические и с...
Философия

В формировании гуманистического мировоззрения заметную роль сыграло изменение представлений о потребностях. Одними из первых идеи гуманизма формулируют великие флорентийские поэты и писатели Данте Алигьери (1265 1321), Франческо Петрарка (1304 1374) и Джованни Боккаччо (1313 1375). В произведении Данте «Новая жизнь» и циклах сонетов Петрарки «На жизнь мадонны Лауры» и «Насмерть мадонны Лауры» впервые дается глубочайший психологический анализ человеческих эмоций и чувств. Конечно, оба автора не были атеистами (Петрарка даже был католическим монахом), а только стремились к гармонии земного и небесного начал. Тем не менее, для традиционного религиозного мировоззрения любовь Данте к Беатриче и Петрарки к Лауре греховное чувство, отвлекающее от любви к Богу. Но с точки зрения двух великих поэтов неисчерпаемый мир земных чувств, переживаний и страстей это и есть самое важное, самое ценное в человеческой жизни. Идея значимости земных чувств, потребностей и интересов подробно разрабатывается во всем искусстве Возрождения. В «Декамероне» Боккаччо проводится мысль о ценности всех земных человеческих потребностей и праве человека на их свободное удовлетворение. «Декамерон» часто воспринимают как собрание пикантных историй о любовных похождениях и сексуальных отношениях, выходящих далеко за рамки дозволенного традиционной церковной моралью. Но за остроумными историями у Боккаччо скрывается более глубокое содержание целая концепция человека. Рассказчики «Декамерона» симпатизируют активным и решительным героям, не ждущим помощи от Бога и способным самостоятельно выходить их самых сложных положений, в которые их ставит жизнь. Здесь уже в XIV в предвосхищен идеал нового человека капиталистической эпохи. Он был воплощен писателями следующих столетий в образах таких сильных и энергичных оптимистов, как Лемуэль Гулливер у Джонатана Свифта и Робинзон Крузо у Даниеля Дефо, путешественники из «Таинственно острова» Жюля верна. Перед освободившимся от средневековых традиций и предрассудков человеком открывается огромный мир новых потребностей, который он хочет строить сам по своему усмотрению.
45516. Представления об идеальном обществе и произведениях социалистов-утопистов \А. Сен-Симон, Ш. Фурье, Р...
Философия
45517. Представления славян о болезнях
Медицина, физкультура, здравоохранение

Наиболее архаичными в заговорных текстах славян, на наш взгляд, являются представления о болезнях как о связанных напрямую или опосредованно с воздействием природных объектов и стихий. В болгарской традиции, например, сохранилось представление о том, что природный объект выступает непосредственным виновником заболевания человека. Это, прежде всего, зафиксировано в названии некоторых болезней: например, ревматизм получает наименование «вятър» (СБНУ, кн. 1, № 6, с. 83); а головная боль, когда у человека болит лишь половина головы, называется «зора». Считается, что именно утренняя звезда, заря является виновницей этого заболевания (СБНУ, кн. 1, № 11, с. 86). Вечернюю звезду (зарю) болгары обвиняют в еще большей вредоносности она является виновницей того, что у женщины все дети умирают во младенчестве, то есть именно она их уносит. Различного рода воспаления и лихорадки как в болгарской, так и в русской традициях представляются в виде огня, который безжалостно сжигает человека изнутри (СБНУ, кн. 3, № 4, с. 143; СБНУ кн. 6, № 2, с. 173;. Майков, № 96). Так, в следующем примере (заговор от стоматита) болезнь представляется как пожар, который сжигает Царь-град, то есть тело человека:
45518. Представления современных студентов о профессионализме
Психология

Подобных классификаций в науке существует бесчисленное количество. Каждый исследователь старается усмотреть что-то новое, создать оригинальную модель творческого человека или профессионала. Но обычные люди, те, к которым должны быть применены эти модели, и не подозревают о них. Они действуют в соответствии со своими критериями, со своим пониманием ситуаций общения и деятельности. Обыденное сознание основывается на непосредственном повседневном опыте людей и доминирующих в социальной общности, к которой они принадлежат, представлениях, знаниях, установках и стереотипах. Это обыденные представления в науке называют «имплицитные концепции». Они могут быть весьма далеки от выявленных в науке фактов и закономерностей, но они оказывают очень большое влияние на реальное поведение человека, стратегию жизненного пути, формирование субъектности и потому важны для понимания природы личности. На основании этих концепций человек делает выводы о связях определенных черт характера, о наиболее вероятных причинах поведения людей, о мере ответственности за совершенное ипр. В какой-то мере имплицитные концепции имеют индивидуальный характер и строятся на основе уникального опыта субъекта, а в какой-то - отражают накопленный культурно-исторический опыт и закреплены в структуре языка, в дискурсе.
45519. Представления старшеклассников о партнере по общению
Психология

Подводя общие итоги проведенному эмпирическому исследованию можно сказать, что основные задачи, поставленные в работе, выполнены, и ответы на сформулированные вопросы получены. Были выявлены и проанализированы идеальные и антиидеальные представления юношей и девушек о партнерах по общению противоположного пола. Удалось показать гендерную специфику в содержании антиидеальных представлений и в требовательности молодых людей к партнеру по общению. Определена ведущая роль антиидеальных представлений в регуляции коммуникативного поведения. Однако в ходе исследования не удалось полностью подтвердить гипотезу о существовании существенных гендерных различий не только в антииидеальных, но и идеальных представлениях молодых людей. Здесь возможны две причины: а) недостатки самой методики, которая слабо дифференцирует мужские и женские качества; б) реальное сближение женских и мужских идеалов, о чем есть указания и в психологической литературе. Эти предположения нуждаются в дальнейшей эмпирической проверке и уточнении. Несколько неожиданным для нас оказалось то, что ведущую роль в регуляции коммуникативного поведения играют не позитивные, а негативные образцы. Найти убедительное объяснение этому в психологической литературе нам не удалось, хотя некоторые предположения обозначились. Весьма интересным нам показалась, что благодаря более высокой психологической чувствительности девушки приписывают юношам ожидания, которых у них нет. Тем самым проявляется их требовательность не только другим партнерам по общению, но и к себе как субъекту общения.
45520. Представники течії кубізму
Культура и искусство

Кубізм, знаменував собою рішучий розрив з традиціями реалістичного мистецтва. Разом з тим творчість кубістів носило характер виклику стандартної красивості салонного мистецтва, туманним іносказання символізму, хиткість живопису пізнього імпресіонізму. Зводячи до мінімуму, а часто і прагнучи будувати свої твори з поєднання елементарних, "первинних" форм, представники кубізму звернулися до конструювання об'ємної форми на площині, розчленування реального обсягу на геометризований тіла, зрушені, що перетинають один одного, сприйняті з різних точок зору. Входячи в коло безлічі модерністських течій, кубізм виділявся серед них тяжінням до суворої аскетичності кольору, до простих, вагомим, відчутним формам, до елементарних мотивами (таким, як будинок, дерево, начиння та ін.) Це особливо характерно для раннього етапу кубізму, що склалася під впливом живопису П. Сезанна (його посмертна виставка відбулась у Парижі в 1907). До цього "сезанновскій" період кубізму (1907-09) геометризація форм підкреслює стійкість, предметність світу; потужні горіння обсяги як би щільно розкладаються на поверхні полотна, утворюючи подобу рельєфу; колір, виділяючи окремі грані предмета, одночасно і посилює, і дробить обсяг ( П. Пікассо, "Три жінки", 1909, Ж. Брак "Естак", 1908). У наступній, "аналітичної" стадії кубізму (1910 - 12) предмет розпадається, дробиться на дрібні межі, які чітко відокремлюються один від одного: предметна форма як би распластивается на полотні (П. Пікассо, "А. Воллар", 1910, Ж. Брак, "На честь І. С. Баха", 1912). В останній, "синтетичної" стадії (1912-14) перемагає декоративне початок, а картини перетворюються у барвисті площинні панно (П. Пікассо, "Гітара і скрипка", 1913; Ж. Брак, "Жінка з гітарою"); з'являється інтерес до всякого роду фактурним ефектів - наклейкам (колаж), присипки, об'ємним конструкціям на полотні, тобто відмова від зображення простору та об'єму як би компенсується рельєфними матеріальними побудовами в реальному просторі. Тоді ж з'явилася кубістичні скульптура з її геометризацією і зрушеннями форми, просторовими побудов на площині (неізобразітельние композиції та асамбляжі - скульптури з неоднорідних матеріалів Пікассо, твори О. Лорана, Р. Дюшан-Віллона, геометризований рельєфи і фігури О. Цадкін, Ж. Ліпшиця , увігнуті контррельєфи А. П. Архипенка). До 1914 кубізм почав поступатися місцем іншим течіям, але продовжував впливати не тільки на французьких художників, а й на італійських футуристів, росіян кубофутурист (К. С. Малевич, В. Є. Татлін), німецьких художників "Баугауза" (Л. Фейнінгер, О. Шлеммер). Пізній кубізм впритул наблизився до абстрактного мистецтва ("абстрактний кубізм" Р. Делоне), одночасно через захоплення кубізмом пройшли, подолавши його вплив, деякі великі майстри 20 в., Які прагнули до вироблення сучасного лаконічного експресивного художньої мови, - мексиканець Д. Рівера, чехи Б. Кубішта, Е Філла, італієць Р. Гуттузо, поляк Ю. Т. Маковський та ін..

Blog

Информация