Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по искусствоведению

Феномен детства в музыке отечественных композиторов второй половины XIX - первой половины XX веков

Автореферат докторской диссертации по искусствоведению

СКАЧАТЬ ОРИГИНАЛ ДОКУМЕНТА

Страницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |

 

Одной из особенностей Прокофьева-портретиста является его обращение к приемам звуковой живописи, имитирующей различные явления природы, воспроизводящей голоса и поведение животных и птиц, походку человека (Мясковский определил это явление как звукожест). Звукопись, прежде всего, гармоническая и оркестровая, типична для художественной манеры композитора. В результате портреты получаются выпуклыми, неповторимыми, многоплановыми, часто искрящимися юмором и иронией.

Такая же широта и разнообразие свойственны и содержательной стороне изображаемой им жизни ребенка. Картины незамутненного детства соседствуют с драматическими столкновениями его с большой жизнью. С эпизодами, где показано неестественно раннее вовлечение ребенка в социальные проблемы с их трагизмом, можно встретиться в произведениях военных лет (Иван Грозный, Баллада о мальчике, оставшемся неизвестным). Автор подчеркивает здесь слом человеческой судьбы, вызванный вторжением в жизнь ребенка социальных катаклизмов или показывает, как государственная машина накладывает свою лапу на ребенка, начиная с самого его рождения. Характерно, что эпизод Рождение Киже, подчеркнутый введением военных фанфар, введен композитором самостоятельно (в рассказе Ю. Тынянова его нет).

Часто в образы детей или характеристику детского начала во взрослых композитор вносит элементы театральности в двух ее проявлениях Ч театр переживания и театр представления.

Сопереживание судьбе героя передано не в условном, как в сказке, а в реальном драматическом ключе (параграф первый Тема детства в произведениях Прокофьева для детей и о детях, раздел 4.1 Ч Встреча детства с большим миром: УГадкий утенокФ). Например, в столкновении личности с враждебным миром в Гадком утенке, где угадываются элементы театра переживания, проявляющиеся в вызываемом у слушателя сочувствии к герою, на долю которого выпали тяжелые испытания в борьбе с уродством нашего мира. Еще сильнее эта тенденция проступает не в сказочных сюжетах, а в сюжетах, базирующихся на реалистической основе. Так, в вокально-симфонической фреске Баллада о мальчике, оставшемся неизвестным, написанной по стихотворному тексту П. Антокольского и созданной как хроника трагических событий Великой Отечественной войны, средства драматизации, близкие опере, использованы Прокофьевым в изображении героя, пережившего личную трагедию.

Особенности театра представления преломляются тогда, когда характеристика действующих лиц не предусматривает существенных изменений. Герои здесь прорисованы ярко и колоритно, но без эволюции исходных характеристик. Они предстают изначально сложившимися, как и другие детские персонажи, к которым композитор во всех случаях относится с большой любовью (Петя и волк [параграф первый, раздел 4.2 Ч О просветительском начале в творчестве Прокофьева: УПетя и волкФ], Болтунья, Поросята [параграф первый, раздел 4.4]).

Ведущая в творчестве Прокофьева театральность проявляется на разных уровнях, как при воплощении образов детства, так и при отражении портретов юных героев, сохранивших в своей душе детское начало. Как и у других композиторов, в музыкальной поэтикедетских образов Прокофьева органично сочетаются простота и изысканность, причем одним из методов его художественного мышления становится индивидуально трактованный интонационный сценарий.

В отличие от Мусоргского, у которого этот метод появился впервые, Прокофьев основной акцент делает не на вокальной, а на инструментальной партии, где разворачиваются изобразительные эпизоды, рисующие всевозможные картины происходящего. Б. Асафьев определял эту тенденцию как зрелищем обусловленную музыку. Кроме того, в отличие от автора Бориса Годунова, на палитре Прокофьева мотивы, определяющие эмоционально-психологическое состояние человека или линию его поведения, укладываются по времени не в кратчайший мотивный элемент, а как правило, занимают несколько тактов. К тому же не во всей музыкальной ткани имеются интонационно значимые единицы. В результате, у Мусоргского трактовка метода речитативного письма более всего приближается к театральной сцене. У Прокофьева названный прием оказывается заключенным в иной художественный контекст, где разреженность и в то же время сравнительная продолжительность семантически важных мотивов свидетельствует не только о театральности, но и о картинности мышления автора.

Нередко Прокофьев в сочинениях для детей и о детях уводит слушателя в мир сказки (параграф третий ЧСказка и сказочность у Прокофьева). Она у него всегда добрая, сердечная, с хорошим концом. Обращение к этому жанру было для автора не случайным, ведь сказки отражают жизнь в аллегорической форме. Они помогают людям выстоять, сохранить изначально заложенное в душе добро и веру в незыблемость нравственных законов правды и красоты. Своей образной амбивалентностью сказка нередко интересна и ребенку, и взрослому, только каждый воспринимает ее по-своему Ч на различных этических и смысловых уровнях.

Особая роль у Прокофьева принадлежит жанровой системе детской музыки, связанной прежде всего с моторностью движения (параграф первый, раздел 4.3 Ч Музыка для детей). Обращаясь к маршу, галопу, тарантелле, скерцо, автор передает активность ребенка. Особенно многообразно он трактует колыбельную, которая вводится даже в произведение с элементами публицистичности, где она призвана усилить самый глубинный, лирический слой концепции (На страже мира).

Многообразие проявлений детского начала можно усмотреть и в поэтике непрограммных инструментальных сочинений Прокофьева (параграф 4). Оно, безусловно, опосредовано. В Пятой, Седьмой, Девятой, впрочем, как и в других сонатах, концертах или симфониях (особенно Первой и Седьмой), не представляет труда выявить выходы в мир детства.

Знакомые нам прокофьевские образные модусы, связанные с характеристикой детства Ч хрупкость, незащищенность, Ч улавливаются, например, в репризе главной партии начального Allegro tranquillo Пятой сонаты.

Мягкой детской сказочностью окрашены связующая, побочная и заключительная партии во всех разделах первой части той же сонаты. Такие образы подобно неясным видениям растворяются в звенящей тишине (в кодах или иных заключительных разделах сочинений композитора).

Энергичный мальчишеский образ, напоминающий бравого Петю из сказки Петя и волк или наивно-роскошный Марш из оперы Любовь к трем апельсинам, получает отражение в главной партии первой части Седьмой фортепианной сонаты. В разработке Allegro inquieto слышится сказка в характере детских пуганий. Чистотой и завороженностью, близкой девичьим лирическим темам, отмечена главная партия первой части Девятой сонаты и реприза-кода ее финала. Напоминая ребячливые темы Принца из Золушки, звучит плясовая тема Allegro strepitioso. Интонации пионерского марша возникают в побочной партии первой и третьей частей цикла.

Озорством, энергией, активностью отличается Классическая симфония, светящаяся изнутри по-детски грациозной радостью игры, здесь Ч в исторические стили. Симфония дышит настроениями детского незамутненного счастья.

Детские образы широко представлены в Седьмой симфонии, которая создавалась Прокофьевы с огромным удовольствием. Юношеская тема, сквозящая в произведении, определила ясность форм, мелодии и гармонии, отточенность деталей, скромность масштабов, прозрачность оркестровки, богатой чистыми тембрами, изукрашенной тонкими красочными мазками.

Так, в конце жизни Прокофьев как бы обращается к ее началу. В его последней симфонии мы слышим отголоски Первой, а в философско умудренную лирику Седьмой проникает очарование детства. И ведь, действительно, мудрость старости во многом сливается с мудростью детства. И то, и другое оказывается близким Небесам.

Детская музыка Прокофьева (как и другие области его творчества) открыта межжанровому диалогу. Во многих эпизодах его сочинений возникает непосредственная перекличка с циклом Детская музыка. Пьеса Вечер, например, использована в качестве лейттемы любви героев в Каменном цветке.

Специфическая музыкальная лексика, присущая образам детства или детскости во взрослых, вбирает в свой язык компоненты современной Прокофьеву лексики (кластерная звучность, расширенная двенадцатитоновая тональность, разговорная речь под музыку, ритморечь и т.д.). При этом композитор не снисходит до ребенка, убирая все трудности современной поэтики, а говорит привычным, естественным для него языком.

В Заключении подводятся итоги исследования, формулируются выводы, касающиеся претворения феномена детства в творчестве отечественных композиторов второй половины XIX Ц первой половины ХХ веков, а также дается взгляд на перспективу развития этой неисчерпаемой темы в творчестве композиторов второй половины ХХ - начала XXI столетий.

В Приложениях к диссертации представлены: очерк Специфика музыкальной лексики в детских образах Чайковского (№ 1); автографы цикла На даче (№ 2); нотные примеры (№ 3).

от королевства, Гори-гори ясно, Ключ от королевства,

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Монография

Феномен детства в русской музыке: [монография] / И.А. Немировская; науч. ред. д-р иск. Е.Б. Долинская Ч М.: Композитор, 2011. - 430 с. [25 п. л.].

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК

1. Мусоргский как детский психолог / И.А. Немировская // Проблемы музыкальной науки. Ч Уфа, 2008. Ч № 2 (3). - С. 102-110. [1 а. л.]

2. Тема детства в опере Мусоргского Борис Годунов / И.А. Немировская // Музыкальная академия. Ч 2009. Ч № 1. - С. 70-76. [1 а. л.]

3. Микрокосм детства в творчестве Чайковского: Детский альбом / И.А. Немировская // Музыка и время. Ч 2010. Ч №10. - С. 21-25. [0,5 а. л.]

4. Микрокосм детства в творчестве Чайковского: л16 песен ор. 54 / И.А. Немировская // Музыкальная академия. Ч 2010. Ч №2. - С. 162-167. [0,6 а. л.]

5. Детское начало в девичьих и женских образах произведений П.И. Чайковского / И.А. Немировская // Проблемы музыкальной науки. Ч Уфа, 2010. Ч № 1 (6). - С. 172-177. [0,5 а. л.]

6. О жанре сказки в творчестве Чайковского / И.А. Немировская // Театр. Живопись. Кино. Музыка. Ч М., Наука, 2010. Ч № 1. - С. 185-207. [1 п. л.]

7. Портреты детей в творчестве Чайковского / И.А. Немировская // Музыка и время. Ч 2010. Ч №12. - С. 9-13. [0,5 а. л.]

8. Историческая загадка двух детских вокальных циклов Мусоргского / И.А. Немировская // Театр. Живопись. Кино. Музыка. Ч М., Наука, 2011. Ч №1. - С. 137-149. [1 а. л.]

9. Встреча детства с большим миром: Гадкий утенок Прокофьева / И.А. Немировская // Музыкальная академия. Ч 2011. Ч № 2. - С. 20-27. [1 а. л.]

Статьи в сборниках материалов международных научных конференций и в других научных сборниках

• Метод интонационного сценария в камерно-вокальном творчестве Мусоргского (на примере цикла Детская) / И.А. Немировская // Музыкальная культура XIX-ХХ / ред.-сост. И.А. Немировская. Вып. 2. Ч М., Тровант, 2002. - С. 55-76. [1 а. л.]
• аЗабытый вокальный цикл Мусоргского / И.А. Немировская // Музыка России от Средних веков до современности. Вып. 1 / ред.-сост. М.Г. Арановский. Ч М., Изд. дом Композитор, 2004. - С. 133-149. [1 а. л.]
• аО двух камерно-вокальных циклах Мусоргского с детской тематикой / И.А. Немировская // Памяти И.Д. Злобинской / ред.-сост. О.С. Фадеева. Ч М., МГИМ имени Шнитке, 2006. - С. 76-92. [1 а. л.]
• аДетские образы в творчестве Мусоргского / И.А. Немировская // Культура Тихоокеанского побережья (Culture of the Citizens of Pacific Ocean Coastline). IV Международная научно-практическая конференция. К 10-летию Центра русской культуры города Владивостока. Ч Владивосток, Дальнаука, 2007. - С. 84-88. [0,5 а. л.]
• аИнтонационный сценарий в камерно-вокальном творчестве М. Мусоргского / И.А. Немировская // Келдышевские чтения - 2006. К 95-летию И.В. Нестьева. Доклады. Сообщения. Статьи / Сост. Н.Г. Шахназарова, ред. С.К. Лащенко. Ч М., Ленанд, 2008. - С. 139-163. [1 а. л.]
• Отражение детской психологии в творчестве Мусоргского / И.А. Немировская // Актуальные проблемы современной музыки: композиторское творчество, исполнительство, образование (по международной конференции 2007) / ред.-cост. Е.Р. Скурко. Ч Уфа, VIAprint, 2008. - С. 10-17. [0,8 а. л.]
• Колыбельные Мусоргского: теория и исполнительская практика / И.А. Немировская // Вопросы музыкознания. Теория. История. Методика (сборник по международной конференции). Вып. 2 / Ред.-сост. Ю.Н. Бычков, В.В. Есаков, И.А. Немировская. Ч М., Издательство Московского гуманитарного университета, 2009. - С. 91-98. [0,5 а. л.]
• аСпецифика музыкальной лексики в детских образах П.И. Чайковского / И.А. Немировская // Актуальные проблемы истории, теории и методики современного музыкального искусства и художественного образования. Сборник научных трудов Оренбургского государственного института искусств. Вып. 7. Ч Оренбург, ГОУ ВПО ОГИИ им. Л. и М. Ростроповичей, 2010. - C. 105-116. [1 а. л.]
• Женские образы в творчестве Чайковского / И.А. Немировская // Женщины и женские образы в культуре XIX-ХХ вв. Ч Тула, Изд. центр ТГПУ им. Л.Н. Толстого, 2010. - С. 28-44. [1 а. л.]
• аО взаимосвязи вокального стиля Мясковского и Мусоргского / И.А. Немировская // Неизвестный Н. Мясковский: взгляд из XXI века / Ред.-сост. Е.Б. Долинская. Ч М., Изд. дом Композитор, 2006. - С. 91-112. [1,5 а. л.]
• Музыка для детей И. Стравинского в контексте художественной культуры рубежа XIX-ХХ веков / И.А. Немировская // Вопросы музыкознания. Теория. История. Методика (сборник по международной конференции). Вып. 4 / ред.-сост. Ю.Н. Бычков, И.А. Немировская, Е.М. Шабшаевич. Ч М., Издательство Московского гуманитарного университета, 2011. - С. 37-50. [1 а. л.]
• Le genre de la mazurka dans les oeuvres de Chopin et de Tchaikovsky / I.A. Nеmirovskaya // Oddzialywanie Chopina na tworczosc kompozytorow swiata. Ч Warszawa, Instytut Chopina, 2008. - Р. 57-69. [1 а. л.]
• Modesta Musorgskiego metoda recytatywnego tekstu: Scenariusz intonacyjny / I.A. Nеmirovskaya // Muzykalia IX Zeszytrosyjski 1. De musica. Ч Warszava, 2010.

СКАЧАТЬ ОРИГИНАЛ ДОКУМЕНТА

Страницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |

     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по искусствоведению