Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |   ...   | 25 |

Формулировка методологических программ в рамках совокупности новорожденных исторических дисциплин, будь то психоистория, клиометрия или какая-либо иная дисциплина, входившая в эту совокупность, обычно именуемую Уновой научной историейФ, является знаковым моментом. Знаковым являлся и факт четко осознанной ориентации на соответствующий методологический идеал, знаковым был и тот бум, который сопровождал экспансию самых различных методов в историографическую область, равно как и быстрое разочарование в реальной возможности достижения с их помощью идеала исторического синтеза, не на интуитивных, как было ранее, а на вполне рациональных, сциентистских основаниях. Как высказался Дж. Иггерс, на место единой парадигмы пришло Умножество исследовательских стратегийФ57. Это имело свои плюсы и минусы. Наработанные за короткий срок методики сформировали багаж, который даже въедливая критика самых экстремистски настроенных оппонентов не может полностью отрицать и который, как явствует действительность, во многом является строительным материалом для нынешних поисков в этом же направлении.

Однако родовой чертой почти всех без исключения дисциплин, конституировавших Уновую научную историюФ, был ярко выраженный методологический УфлюсФ, определявшийся принадлежностью той или иной инновационной методики к определенной области знания. История оказалась Уподеленной на департаментыФ. Последствия этого процесса явились предметом серьезного анализа и критики, как УвнешнейФ, так и УвнутреннейФ, достаточно широко артикулируемой в различных профессиональных средах. Об этом много писалось. Пошел на спад тот оптимистический настрой, который инициировал интенсивность поисков соответствующих исследовательских стратегий, способных обеспечить более или менее твердую почву для достижения искомого идеала. Если в начале 70-х гг.

доминирующей интонацией в дискуссиях о синтезе была та, что прозвучала в словах А. Азимова: УИстория либо станет брачным союзом психоанализа и математики, либо станет ничемФ, то в начале 90-х гг. ее сменила иная. УНам не следует слишком нетерпеливо стремиться к немуФ, - так резюмировала результат См. об этом: Могильницкий Б.Г. О пользе истории // Историческая наука и историческое сознание. Томск, 2000. С. 11.

безуспешных поисков исторического синтеза этих лет Н.З. Дэвис в начале 90-х гг.Неразборчивая УвсеядностьФ в выборе УкомплектующихФ теорий и методов в поиске междисциплинарной парадигмы тех лет, эклектизм и механистичность использования методов других дисциплин, во многом определялись их базовой методологической составляющей. Несмотря на то, что исходная посылка Уновой научной историиФ заключалась в воссоздании комплексной картины полноты исторического бытия, в центре которого мыслился человек во всем многообразии его отношений с окружающим миром, именно он - этот главный актор истории - оставался УнеберущимсяФ интегралом, сознание, эмоции и поведение которого представлялось невозможным сколько-нибудь системно анализировать, чтобы не впасть в грех всякого рода возможных редукций.

Дэвис Н.З. Анналы и проблема Усубъект-объектФ // Споры о главном:

Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы УАнналовФ. М., 1993. С. 117.

Как это ни парадоксально, с наибольшей прозрачностью эту методологическую Уахиллесову пятуФ Уновой научной историиФ выявил исследовательский опыт ее авангарда - школы УАнналовФ, и прежде всего тех ее представителей, которые были связаны с изучением ментальностей. Этот опыт показал как методологические перспективы движения в данном направлении к вожделенной цели исторического синтеза, так и границы, перед которыми останавливались исследователи, пытавшиеся проникнуть в тайны менталитета человека тех или иных культур.

Несколько схематизируя те сложности, с которыми столкнулись французские историки ментальностей (впрочем, не только они, но и, скажем, представители того явления, что принято именовать исторической антропологией в ее различных воплощениях на почве разных национальных и культурных историографических традиций), можно обозначить их следующим образом. Это проблема синергии рационального и неосознаваемого, проблема выявления пластики эмоциональных реакций и конструктов сознания, проблема Унаведения мостовФ между коллективными и индивидуальными ментальными установками, проблема изменчивости ментальных структур в их системной взаимосвязи с историческим контекстом, и, наконец, проблема верифицируемости полученных результатов.

Методологическая УразноголосицаФ конкурирующих подходов в истории ментальностей, те острые дискуссии, которые развернулись вокруг отмеченных проблем, обернулись тем, что довольно частыми стали сетования на исходную методологическую неопределенность самого понятия УментальностьФ, сетования, в своем крайнем выражении доходящие до призывов отказаться от него как такового (следует оговориться, что это ни в коей мере не касается историографической родины этого понятия - французской исторической науки). Вместе с тем обнаружились и первые попытки заговорить о необходимости выстроить сколько-нибудь прочную методологию исследования ментальности как структурной целостности59.

См., напр.: Козловский В.В. Понятие ментальности в социологической перспективе // Социология и социальная антропология. СПб., 1997. С. 32Ц43.

В контексте обозначенных процессов любопытна судьба появившейся на свет в последние десятилетия ХХ в. синергетики.

Ее кредо можно выразить словами названия одного из отцовоснователей синергетики И. Пригожина - УПорядок из хаосаФ.

Совершившая быструю экспансию в заповедное поле истории синергетика вышла на все тот же УбольнойФ вопрос о возможности УпросчитыванияФ сознания и поведения человека как базисного компонента сложных структурных систем.

Увлекшийся новой дисциплиной Ю.М. Лотман тогда сформулировал данную проблему следующим образом: УМожно сказать, что в тех сферах истории, где люди играют роль Участиц крупного размераФ, включенных в броуновское движение гигантских сверхличностных процессов, законы причинности предстают в своих простых, можно сказать, механических формах. Там же, где история предстает как огромное множество альтернатив, выбор между которыми осуществляется интеллектуальной и волевой силой человека, необходимы поиски новых и более сложных форм причинностиФ60. Юрий Михайлович акцентировал при этом методологически принципиальную проблему - поиск новых моделей причинности, исключающих возврат к романтической формуле о гении как Убеззаконной кометеФ61. Пояснение, на каких принципах должны строиться эти модели, можно найти в тремя годами раньше написанной ученым статье: УЕчеловеческая личность представляет собой сложную психологическую и интеллектуальную структуру, возникающую на пересечении эпохальных, классовых, групповых и индивидуально-уникальных моделей сознания и поведения,.. любые исторические изменения реализуют себя через этот механизм, а не помимо негоЕФ62.

Безусловно, именно модель, соответствующая данной методологической посылке, могла бы стать почвой для создания системно-аналитической стратегии исторического исследования, что способствовало бы появлению таких интерпретаций, в которых, цитируя Ю.М. Лотмана, Услучайное и закономерное Лотман Ю.М. Клио на распутье // Новое время. 1993. № 47. С. 58.

Там же.

Он же. Биография - живое лицо // Новый мир. 1985. № 12. С. 230.

перестают быть несовместимыми, а предстают как два возможных состояния одного и того же объекта. Двигаясь в детерминированном поле, он предстает точкой в линейном развитии, попадая во флуктуационное пространство - выступает как континуум потенциальных возможностей со случаем в качестве пускового устройстваФ63. К сожалению, правильно поставленный вопрос не всегда предполагает получение правильного ответа. Во всяком случае в рамках синергетики на сегодняшний день он, как представляется, пока не найден.

Думается, не случайно, что львиная доля работ по синергетике делает акцент на непредсказуемости поведения систем и самого человека. Известная формула о случае как разменной монете закономерности не работает в синергетических исследованиях.

И опять-таки одной из причин УпробуксовкиФ приложения принципов синергетики к истории является невыявленность той основы, которая могла бы служить методологической скрепой для составляющих синергетический подход методов.

Подытоживая те пути, на которых разворачивались судьбы исторического синтеза в рамках Уновой научной историиФ, можно было бы сказать, что в общем и целом предложенные в ее рамках методологические программы потерпели фиаско - наличествовавшие возможности анализа человека как целостной системы, в которой преломляется все многообразие цивилизационного опыта в том или ином его хронотопном выражении, оказались недостаточными, чтобы выработать корректную методологическую стратегию, отвечавшую идеалу научности. Однако такое заключение будет, в свою очередь, некорректным. И дело тут не в той банальной истине, что Уотрицательный результат тоже результатФ. Хотя и этот фактор, безусловно, важен. Опыт 60Ц70-х гг. может служить хорошим противоядием на пути неразборчивой всеядности, особенно заметной в отечественных гуманитарных науках в условиях методологической сумятицы последних десятилетий. Гораздо более важен тот позитивный и многообразный опыт, который приобрела историческая наука, как и гуманитарное знание в Цит. по: Бородкин Л.И. История, альтернативность и теория хаоса // Одиссей. Человек в истории. 2000. М., 2000. С. 26.

целом, в поисках методологического синтеза. При всех кризисах, которые претерпела профессиональная идентичность за эти годы, она не утратила главного - веры в возможность приближения к этому идеалу. Необходимость движения в его направлении, еще раз процитируем мысль А.Я. Гуревича, является Усверхзадачей исторической наукиФ.

Наверное, нынешнее состояние самой исследовательской практики дает вполне резонные основания усомниться в реальной возможности формулировки методологических программ, претендующих на приближение к методологическому синтезу, а стало быть, и практическому решению этой сверхзадачи.

Наверное, можно понять логику тех, кто на подобные попытки снисходительно скажет: УМечтать не вредноФ. Однако, как представляется, вера в таковые возможности далеко не беспредпосылочна. Для нее, на мой взгляд, имеются вполне веские основания, коренящиеся в логике развития самой науки.

Эти предпосылки, если характеризовать данную логику в макронаучном масштабе, были заложены в изменении отношений между гуманитарными и естественными науками, которое очень точно зафиксировали такие методологи науки, как Т. Кун и И. Лакатос. Они показали, что точным наукам также присущи подходы, применяемые науками гуманитарными. Это, наряду с позитивным опытом, что наработала Уновая научная историяФ в использовании точного знания и методов естественных наук, не просто реабилитировало гуманитарные науки, которые, как выразилась К.В. Хвостова, перестали быть маргинальными, но Уудобрило почвуФ для их конструктивного сотрудничества64.

Главное, что дает основания для оптимистического прогноза в отношении возможности уже сейчас говорить о реальности перспективы движения в направлении решения обозначенной сверхзадачи - это накопленный наукой к началу ХХI в.

концептуально-методологический багаж. Именно он делает вполне реальной формулировку такой методологической программы или программ, в основе которой лежат взаимопересекающиеся, комплементарные, имеющие общий Хвостова К.В. Круглый стол УИстория в сослагательном наклоненииФ Дискуссия // Одиссей. Человек в истории. 2000. М., 2000. С. 62.

методологический фокус теории и методы, позволяющие создавать исследовательские стратегии, с чьей помощью возможна аналитическая работа в режиме методологического синтеза и, что очень важно, верификация полученных результатов. В том широком поле выбора, в котором наличествует множество конкурирующих концепций, выделяются те, чья комлементарность определяется тем, что они находятся в положении диалогического напряжения друг к другу, имея методологическое сходство в ключевых понятиях.

Не перечисляя весь корпус возможных комплектующих для обозначенных исследовательских стратегий, назову широко вошедшие в научный оборот концепции установки, габитуса, идентичности социального характера, связанные с такими хорошо известными в научном мире именами, как Э. Фромм, Э. Эриксон, П. Бурдье, Д. Узнадзе65. Важно отметить, что данные подходы (и я попытаюсь показать это), не только комплементарны по отношению друг к другу, но и представляют в качестве синергичной системы методологическую модель, открытую для многих других подходов. Например, для многочисленных концепций смеха, принадлежащих авторам, чьи позиции, на первый взгляд, противоречат друг другу, но попадая в силовое поле действия означенной модели, утрачивают свою диалогическую напряженность и начинают работать в едином инструментальном оркестре, исполняя собственную партию.

Важная оговорка - данные социологические, психологические, культурологические концепции могут выполнить роль комплектующих методологических инструментов в предлагаемой междисциплинарной модели лишь при условии, что роль дирижера в их оркестре будет принадлежать истории, и только ей.

Начну с того, что позволяет говорить о взаимодополняемости и точках пересечения означенных теорий и концепций.

Центральной методологической проблемой исторического См., к примеру: Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990; Эриксон Э.

Идентичность: юность и кризис. М., 1996; Еrikson E.H. Young Man Luther. N.Y., 1958; Idem. GandhiТs Truth. N.Y., 1969; Бурдье П. Социология политики. М., 1990;

Бессознательное: Природа, функции и методы исследования: В 4 т. Тбилиси, 1978. Т. I.

синтеза, как известно, является проблема путей выявления сложной связи видимого и невидимого, мира материального, вещного и мира тонких структур умонастроений, к которому настойчиво подбиралась наука второй половины ХХ в.

Оказалось, что каркас этих миров один, и строится он из кирпичиков коллективного и индивидуального бессознательного.

Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |   ...   | 25 |    Книги по разным темам