Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 22 | 23 | 24 | 25 |

антропологического и социально-исторического направлений257. Интегративные процессы зашли так далеко, что фактически началось формирование синтетической социоистории, или социальной истории в широком смысле, которая изучает не изолированную историю общественных институтов, социальных групп или ментальностей, держит в своем фокусе не только (социальные. - В.К.) структуры или человеческое сознание и поведение, а способ взаимодействия тех и других в развивающейся общественной системе и в изменяющейся культурной среде, которая эту систему поддерживает и оправдывает258. В российской науке такая интеграция происходит быстрее. В определенных историографических условиях, с учетом известных историографических традиций, после десятилетий развития марксистско-ленинской методологии, в нашей историографии не происходит и не происходило в последние годы отказа от изучения социально-исторических макропроцессов. Поэтому речь идет не столько о возвращении к их анализу, сколько о консолидации социоистории или, что, на наш взгляд, точнее, социоантропологической истории путем ускоренного развития именно историко-антропологической тематики без противопоставления ее социально-структурному анализу.

Современными задачами истории в этой связи, очевидно, являются изучение социокультурных и социальнопсихологических факторов социальных, социальноэкономических и социально-политических процессов;

рассмотрение социокультурных и социально-психологических механизмов поведения людей и социальных групп; в целом анализ социокультурных процессов и явлений (включая и гендер, быт, повседневность и мн. др.), определявших и отражавших специфику ментальности, опосредовавшей, в свою очередь, взаимодействие культуры и социальной практики. Но остаются проблемы, связанные прежде всего с тем, что механизмы См.: Репина Л.П. Новая историческая наука и социальная история. М., 1998. С. 40, 44 и др.

Репина Л.П. Смена познавательных ориентацийЕ С. 10.

реализации ментальности в социальной практике практически не изучены.

Другая конструктивная тенденция - не менее важная - развивается в рамках исторического постмодернизма. Ряд философов, социологов и историков приступили к разработке нового подхода к историческим фактам, важнейшим компонентом которого и стало недоверие в отношении метарассказов современной науки, в том числе структуралистского259. Этот подход воспринял название постмодерна и сразу же получил свою интерпретацию (точнее, интерпретации) в собственно исторической науке. Некоторые философы и историки сделали сомнение главным инструментом лисследования. Одни пришли к радикальным выводам о невозможности реконструкции исторической действительности и объективности исторического познания вообще (Ж. Лардро, Х. Уайт и др.). Другие априори ограничили анализ текста исторического источника литературной критикой, результаты которой могут являться лишь линтерпретацией самоинтерпретации эпохи260 (Ж. Деррида, Д. Ла Капра).

Исторический релятивизм и нигилизм вызвали резко отрицательное отношение к историкам-постмодернистам в мировой исторической науке261.

Проблема лобъективности знания о безвозвратно ушедшем времени в то же время сохраняет свою актуальность. Не теряет остроты и вопрос о корреляции источниковой информации и социально-исторического контекста. Необходимость смены эпистемологической парадигмы у большинства историков не вызывает сомнение.

В условиях, когда историческое знание, действительно, демонстрирует наличие множества проблем, нецелесообразно отвергать что-либо новое целиком и полностью. Спасительное сомнение, остающееся двигателем прогресса, должно возобладать Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998. С. 10.

Парамонова М.Ю. Указ. соч. С. 341. Одна из статей о Ла Капра так и называется: Дискурс о дискурсе.

Библиографию критики исторического постмодернизма см. в: MacHardy K.J. Crisis in history or Hermes umbounded // Storia della storiografia. 1990. Vol. 17;

Парамонова М.Ю. Указ. соч.

над простым отрицанием. В рамках прагматического (или потребительского) подхода следует попытаться использовать имеющиеся в наследии постмодерна рациональные зерна, тем более, что многие разработки постмодернистов (прежде всего - концепция дискурса и дискурсивного пространства) уже активно используются их противниками.

В этом аспекте важно, что первоначальный постмодерн декларировал свою деятельную направленность. Его основоположники провозгласили стремление именно к позитивному сомнению как новому позитивизму262. По их замыслу, состояние постмодерна чуждо как слепой позитивности установления границ, так и разочарованности в возможностях научного познания263.

Это касается и трактовки сквозных тенденций (лзакономерностей) развития человеческого общества.

Предлагаемые представителями одного из основных направлений постмодернизма - сторонниками и последователями М. Фуко, (по мнению специалистов, это лодин из наиболее влиятельных мыслителей ХХ в.264) - точки зрения об акценте на разрывы постепенности при изучении истории отнюдь не приводят к выводам об лотсутствии преемственности между отдельным циклами истории. Сам Фуко отмечал, что история как реальность разрывов избегает, а задача историка - выявление не только рядов дискурсов, но и последовательностей таких рядов и, далее, цепей последовательностей, поскольку дискурсивные формации имеют свою преемственность, как и закономерности функционирования, возникновения и исчезновения265.

Концепция столпа другого течения постмодерна - Ж.Ф.

иотара вообще почти консервативна, так как основана на идее прогрессивной эволюции общества и культуры, проходящих соответствующие фазы своего развития и т.д. Различные развивающиеся дискурсивные поля (история экономики, медицины, история государственных учреждений и т.д.) в конкретных темпорально коррелируемых частях (эпохах) См.: Делез Ж. Фуко. М., 1998. С. 34. Необходимо отличать новый позитивизм постмодернистов от так называемого неопозитивизма.

Лиотар Ж.-Ф. Указ. соч. С. 12.

Ильин И.П. Два философа на перепутье времени // Делез Ж. Указ. соч. С. 5.

См.: Фуко М. Археология знания. Киев, 1996. С. 9, 13, 31 и др.

обладают одними и теми же формами историчности, каждая из которых может соотноситься с экономическими структурами, с устойчивыми социальными образованиями, инерцией ментальности, техническими навыками, политическими решениями и т.д.Соответственно возможность и необходимость выявления связи содержания источника и результатов его анализа с социальным контекстом также не отрицается Фуко и Лиотаром267. Отказ от традиционных форм анализа вызван стремлением освободиться от проверенных схем, лусомниться во всех этих предзаданных общностях, группах, существующих до чистого рассмотрения, связях, чья истинность предполагается с самого начала268. Целью при этом является выявление других единств на основе четкого определения условий функционирования дискурса и его функций, конституирование дискурсивных совокупностей, ранее скрытых от глаз исследователей. Фуко поставил задачу выйти к другим формам закономерности и другим типам связи269, выявляя, во-первых, соотношения между группами высказываний, даже если эти группы относятся к разным дискурсивным областям и не имеют общего места установленного обмена, во-вторых, между группами высказываний и событиями иного порядка (техника, экономика, социология, политика). Фуко подчеркивал, что определить и описать пространство конкретного дискурса не значит установить его в непреодолимой изоляции, а напротив, лописать в нем и вне его все многообразие отношений270.

Такие связи (в отличие от декларируемых в изучаемых высказываниях) никогда бы не были сформулированы из них самих. В этом смысле дискурсивный анализ схож со структурно Там же. С. 13.

За исключением этого тезиса во многом другом к позициям Фуко и Лиотара близок Ф.Р. Анкерсмит. См.: Стрелков В.И. К онтологии исторического текста: некоторые аспекты философии истории Ф.Р. Анкерсмита // Одиссей.

Человек в истории. История в сослагательном наклонении 2000. С. 139Ц151.

Фуко М. Археология знания. С. 24.

Там же. С. 30.

Там же. С. 31.

функцио-нальным анализом, но меняется схема самого анализа. В историографической традиции сначала формируется гипотетическая модель структуры изучаемой системы, причем гипотеза о связях и способах их осуществления основывается на априорных концептах и представляет собой, по выражению Фуко, ретроспективно установленную общность. Затем гипотеза проверяется на основе интерпретации источниковой информации, обеспечивающей высокий уровень субъективности.

В этом случае часть связей может остаться не выявленной, а предполагаемые связи могут не иметь денотат в действительности.

В рамках дискурсивного анализа внутридискурсивные, внешнедискурсивные и внедискурсивные связи выявляются также с учетом того, что лобъекты формируются независимо от дискурса271, но этап построения рабочей гипотезы здесь отсутствует. Работа начинается непосредственно с изучения источника, где выявляются дискурсивные высказывания.

В ходе анализа высказывания лописываются, формируются их группы, выявляются отношения между группами высказываний (в том числе из различных областей). Отбор высказываний для дискурса может осуществляться на основе лобщности характера актов высказывания, лобщности конкретных понятий, тождественности тем, общего места в дискурсивном концепте272. Основной вопрос при описании дискурсивных событий: почему такие высказывания возникают именно здесь, а не где-либо еще отличается от вопросов, задаваемых себе исследователем при изучении истории мысли: что говориться о том, что сказано Анализ дискурсивного поля связан с определением условий существования высказывания, его границ, связи с другими высказываниями.

Анализ невозможен без определения отношений между группами высказываний и событиями иного порядка (политика, экономика и пр.) Если между определенным количеством высказываний мы можем описать подобную систему рассеиваний, то между субъектами, типами высказываний, концептами, тематическим выбором, мы можем выделить закономерности Там же. С. 47.

Там же. С. 35, 36, 37.

(порядок, соотношения, позиции, функционирование и трансформации), характеризующие дискурсивные формации, к которым высказывания принадлежат как фраза - к тексту.

Дискурсивное установление успешно, если удается показать, как любой объект дискурса обретает там свое место и законы своего появления, т.е. в рамках традиционного исторического дискурса речь шла бы об успешной интерпретации как критерии правильности анализа273.

В своем отказе от априорных схем исторического развития дискурсивный метод близок лэкспериментальному методу, используемому специалистами, работающими в рамках итальянской микроистории и немецкой Altagsgeschichte274. Важно, что дискурсивный анализ не просто явился результатом теоретических умозаключений, но на практике осуществлялся самим его автором в ряде успешных исследований275.

Несмотря на важные отличия от других направлений постмодернистский дискурсивный анализ может сочетаться со старыми и новыми методами более менее радикальных направлений, в том числе - социоисторического.

В условиях, когда изучение ментальных систем оказалось недостаточно продуктивным, в ряде работ осуществлено привлечение микроисторического подхода, социальноисторического и пр. Но и эти синтетические операции не позволяют выявить и изучить всю систему, компонентами которой являются факторы возникновения мотивации действий людей прошлого, система таких мотивов и социальная практика, т.е. сам комплекс действий.

И вот здесь оказывается, что недостающее звено в описанной выше цепочке (в других терминах - объективные факторы (макропроцессы в обществе) - ментальность - политические, экономические и т.д. процессы (т.е. опять макропроцессы) можно Там же. С. 29Ц31, 39, 117.

См.: Бессмертный Ю.Л. УЧто за казусФ! // Казус. 1996. Индивидуальное и уникальное в истории. М., 1997. С. 12.

См: Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1997; Он же.

Слова и вещи; Он же. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997; Фуко М.

Воля к истине. По ту сторону знания, власти, сексуальности. М., 1996; Foucault M.

Naissance de ls clinique. Paris, 1963; Id. La volonte de savoir (Histoire de sexualite).

Paris, 1976 (опубликованы также работы История сексуальности II и III); и др.

реконструировать при помощи достигнутого учеными, обвиняемыми в ужасах исторического и иного нигилизма. Речь идет о постмодернистском дискурсивном анализе.

Сам характер дискурса, точнее его понимания М. Фуко и Ж.-Ф. Лиотаром, непосредственно выводит на синтез дискурсивного анализа с историко-антропологическим подходом.

Наиболее эффективным методом дискурсивного анализа его создателями признается безреферентный отбор. В этом случае не учитывается частотность высказываний, историческая значимость их субъектов-авторов, но за основу принимается та простая функция, которую они выполняют в своем семействе276.

Анализ не должен быть связан с синтетическими операциями чисто психологического толка (раскрытие намерений автора, уяснение формы его духа, описание его замыслов и т.д.). В ходе исследования выявляются другие типы связей - соотношения (связи) высказываний, в том числе соотношения, не осознаваемые автором или принадлежащие различным авторам, внешне не связанные друг с другом. Выявляются такие соотношения на основе их функций и условий функционирования (принятых решений) в дискурсе. Позиция субъекта определяется функциями соответствующего высказывания, которое не может существовать вне лобласти существования ассоциированного277 (что отличает дискурсивное высказывание от фразы или пропозиции278).

Воздействие контекста определяется на основании более общего отношения между формулировками (фразами), на основании всей вербальной сети с ее уровнями и формами лингвистического опыта.

Таким образом, дискурсивные отношения ограничивают дискурс, но не сводятся к его внутренним связям, принуждая его Делез Ж. Указ. соч. С. 40Ц41.

Фуко М. Археология знания. С. 97.

Pages:     | 1 |   ...   | 22 | 23 | 24 | 25 |    Книги по разным темам