Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |

Следующий этап изучения вероятностной картины исторической ситуации - это установление величины правдоподобности информации о событиях для каждого уровня исторической масштабности. Степень правдоподобия вычисляется по аналогии с формулой классической вероятности как доля абсолютно достоверных событий ко всем учитываемым событиям. Числовые интервалы значений получают аналогичные наименования: <0,1 - совершенно неправдоподобно; 0,1Ц0,2 - очень неправдоподобно и т.д. Принципы этого метода показаны в табл. 2.

В такую таблицу может входить только сохранённая в известных исторических источниках информация о прошлом.

Если рассматривается не вся сохранившаяся о событиях информация, то необходимо установить долю используемой информации по отношению ко всей сохранившейся. Что именно мы будем считать единицей информации, зависит от специфики источниковой базы. Единицей может выступать и отдельный документ или материальный предмет, и отдельное упоминание о событии в источнике, и количество слов, описывающих событие.

При этом не может быть задействована информация, которая в принципе может быть добыта из сохранившихся, но пока ещё никому не известных источников. Не может войти сюда также информация, которая была безвозвратно утрачена и невосстановима. Мы никогда не узнаем содержание исчезнувших по разным причинам исторических источников. По своим объёмам лутраченная история неизмеримо многократно превышает сохранённую и добываемую информацию о прошлом. Онтологический статус лутраченной истории - небытие. Мы бессильны перед главными причинами перетекания информации в небытие. Во-первых, это закон сохранения энергии: чтобы сохранить всю информацию о прошлом, потребовались бы новые вселенные. Во-вторых, это закон необратимости времени: мы не сможем попасть в прошлое и вернуть утраченное из небытия. Однако историки несут ответственность за сохранение уже известных исторических источников, а также за поиск и своевременное (до уничтожения) добывание ещё не утраченной истории.

Т а б л и ц а Вероятность решающего влияния событий Описание Исторический Описание на благоприя масштаб препятствующих осуществле тствущих событий факторов ние факторов историческо й альтернатив ы Несколько человек б1 п1 б1/ б1+ пНеск. десятков чел.

Неск. сотен чел.

Неск. тысяч чел.

Неск. дес. тыс. чел.

Неск. сотен тыс. чел.

Неск. млн чел.

Т а б л и ц а Ссылки на историчес Источниковедческая Гносеологический кие Кол-во Степень оценка исторического тип информации о источники собы- правсобытия событии и их тий доподобия содержани е Информация о событии Имеем информа- упоминается только в цию и одном источнике, но достоверно д1+д2 / она не зависит от знаем, что (д1+д2+нд субъективного больше д1++нд2) искажения автором информации о или интерпрета- данном событии торами, либо не сохранилось информация факторов факторов Кол-во препятствующих Кол-во благоприятствующих содержится в Достоверно знаем о нескольких существовании источниках, но они информации о днезависимы друг от событии, но не друга имеем её Информация о событии Имеем информа- упоминается только в цию о событии, одном источнике и но она может ндзависит от быть субъективного недостоверной искажения автором или Не имеем инфоринтерпретаторами, мации о либо информация событии, но содержится в знание о её нднескольких существовании источниках, может быть непротиворечащих друг достоверным другу *** В качестве заключительного вывода можно констатировать, что синергетический подход к изучению альтернативности истории не позволяет адекватно учитывать специфику источниковой базы, в то время как использование концепций вероятностной логики предполагает необходимость базироваться на источниковедении и историографии. Кроме того, использование вероятностной логики позволяет историку целиком оставаться в рамках объекта и предмета исторической науки, в то время как при использовании естественнонаучных концепций все концептуальные основания и даже гипотетические допущения будут лежать за пределами знания об обществе и человеке.

Конечно, недостатки первого подхода не означают, что он в принципе ничего полезного не может дать историку. Это ступень познания, которую необходимо пройти. Однако нерефлексивное увлечение редукционизмом превращает эту ступень в тупик, выход из этого тупика видится в создании исследовательских стратегий, подобных той, которая была представлена в данной работе.

4.3. Дискурсивный анализ в социоисторическом подходе:

потенции методологического синтеза Нет историка, специалиста вообще, который бы не сомневался в результатах своей работы. Именно это заставляет его совершенствоваться, повышая свой профессионализм. Без сомнений нет развития ни в одной из областей человеческой науки. Но в последнее время такие ощущения в исторической отрасли быстро распространяются и перестают быть лишь возрастными и личными. По мнению исследователей, современная гуманитарная рефлексия не только подвергает сомнению однозначность понятия "реальность", но и пытается обнаружить имманентную проблематичность процесса создания реалистического образа в сфере социального и гуманитарного знания243.

К счастью, большинство историков остается на оптимистических позициях. Повышенная концентрация новых подходов на современном этапе развития науки неоспорима, и многие из таких подходов дискуссионны, но именно в этом проявляется жизнеспособность истории. Новые методологические комплексы усложняют выбор, но в то же время предоставляют новые возможности для повышение эффективности исследования. Критическая масса благотворных сомнений и разнообразных методик свидетельствует лишь о переходности нынешнего состояния науки. Дело, впрочем, не только в оптимизме. Это же подтверждают основные тенденции современной исторической науки.

Одна из них, связанная с превращением истории в науку о человеке, проявилась гораздо раньше постмодернизма и развивалась в связи с упоминавшейся новой исторической Парамонова М.Ю. Несостоявшаяся история: аргумент в споре об исторической объективности // Одиссей. Человек в истории. 1997. М., 1998. С.

338.

наукой244. Эта тенденция также противостоит схематизации, а главное - на настоящем этапе - мифологизации исторического знания. Социологические и политологические схемы, находившиеся в центре внимания историков классовой борьбы и общественно-экономических формаций, превращаются во вспомогательный инструмент. Антропологическая направленность проявляется не только и не столько в возросшем интересе к историческим личностям, но прежде всего во все более интенсивном и глубоком изучении социокультурной и социально-психологической истории общества. Эта тенденция реализуется в различных формах, но прежде всего в рамках двух подходов - историко-антропологического и социальноисторического245.

Историко-антропологический подход вырос из работ историков, сотрудничавших с журналом Анналы. Сам подход основан на положении (ставшем сейчас общим местом историографии различных направлений) о том, что материальная жизнь проходит через фильтры сознания и подсознания, а специфика конкретно-исторического общества не сводится к экономическим или политическим чертам, но определяется ли вырабатываемыми и развиваемыми им представлениями о себе самом, так как люди ведут себя в соответствии не с реальными условиями, а с тем их образом, который у этих людей сложился246. Именно поэтому возникшая еще в 30-е гг. прошлого века историческая антропология247 своим ядром имеет историю ментальностей. Главной задачей являлась вербальная реконструкция цивилизации и поведения людей прошлого путем восстановления присущего им способа восприятия действительности, знакомства с их мыслительным и чувственным инструментарием, т.е. с их возможностями осознания себя и мира, которое данное общество предоставляет в распоряжение Для нашей историографии эта старая тенденция сохраняет свою новизну и не только не исчерпана, но и не освоена еще в полной мере.

Речь идет о новой социальной истории.

Duby G. Histoire social et histoire de mentalites: Le Moyen Age // Aujourd`hui l`histoire. P., 1974. P. 206.

Это направление, называвшееся также новая историческая наука, лишь в 40-е гг. заимствовало свое современное обозначение у британской культурантропологии.

индивида248. Историческая наука постепенно отказывалась, по выражению одного из основателей Анналов М. Блока, лот замашек карающего ангела, стремясь не судить, а понимать249.

Только таким образом было возможно преодолеть главную беду историков прошлого - почти подсознательное стремление противоестественным образом анахронически наложить кабинетные схемы на источниковую информацию о мыслях, желаниях, поступках людей прошлого. Работы, содержавшие многоступенчатый анализ и претендовавшие на раскрытие тайн истории человечества, представляли собой поэтому скорее отражение высочайшего уровня современной интеллектуальности, чем приближение к реальному денотату социально-исторических моделей, составленных из множества сложнейших терминов.

Историко-антропологический подход развивался, пройдя ряд этапов. Само понятие ментальности, крайне важный компонент категориального аппарата исторической антропологии, претерпело эволюцию. Это понятие обычно признавалось если не расплывчатым и аморфным, то, по крайней мере, многозначным, что представляется некоторыми авторами как недостаток исторической антропологии. В современной отечественной науке было признано, что ментальность индивида непосредственно зависит от интериоризации им содержания культуры250. В результате почти общепринятым стало определенное понимание ментальности, которое в свое время наиболее четко сформулировал А.Я. Гуревич, перечислив основные составляющие практически неисчерпаемой латентной картины мира человека. Все больше историков в конкретных исследованиях ориентируются именно на такой подход к ментальности, содержанием которой является картина мира, включающая в себя, в частности, представления о личности и ее отношении к социуму, к свободе, равенству, чести, добру и злу, праву и труду, семье и сексуальным отношениям и пр., таким Гуревич А.Я. Уроки Люсьена Февра // Февр Л. Бои за историю. М., 1991.

С. 510.

Блок М. Апология истории, или Ремесло историка. М., 1986. С. 82.

Тарщис Е.Я. Ментальность человека: подходы к концепции и постановка задач исследования. М., 1999. С. 16.

образом ментальность - это картина мира, унаследованная от предшествующих поколений и непрерывно изменяющаяся в процессе общественной практики251.

От изучения ментальности исторической эпохи последователи новой исторической науки перешли к выявлению ментальности социальной общности в корреляции с исторической эпохой. Сформировавшийся поначалу как метод осмысления социокультурных стереотипов, в настоящее время данный подход лишь его противниками понимается как метод изучения стереотипов человеческого поведения вне анализа всех измерений социальной среды252. Речь идет не о феноменологической социокультурной истории, но об изучении различных аспектов жизни человека именно как частички социальной общности того или иного масштаба: его повседневности, семьи, образования и т.д. Основным лейтмотивом здесь должно быть выявление реальной мотивации его социальной деятельности и анализ основных факторов формирования механизмов освоения человеком окружающей действительности в своем мироощущении.

Такой подход становится более эффективным в сочетании с системным анализом, которому он не противоречит, но определяет его конкретно-научные, в данном случае - научно-исторические формы. Функции системы, реализующиеся в результате взаимодействия ее компонентов, определяются способом такого взаимодействия. Огромное значение приобретают здесь опосредования. Собственно, в большинстве системологических концепций система не сводима к бинарным связям. Комплекс опосредований и формирует механизм функционирования системы. В том, что касается конкретных механизмов генезиса и консолидации общества и его форм, подчеркивается опосредующая роль социокультурной и социальнопсихологической систем, без анализа которых не представляется возможным выявление основных интегративных (системообразующих) факторов формирования и развития Гуревич А., Вовель М., Рожанский М. Ментальность // 50/50. Опыт словаря нового мышления. М., 1989. С. 455.

Репина Л.П. Смена познавательных ориентаций и метаморфозы социальной истории // Социальная история. Ежегодник 1998/99. М., 1999. С. 8.

общества. Такие системы не имеют (и не могут иметь) характера ведущего компонента, но все факторы, которые принято называть объективными, реализуют свое воздействие в деятельности людей лишь опосредованно, проходя через фильтры ментальной совокупности их сознания и подсознательных механизмов. Как справедливо отмечают специалисты в области исторической антропологии, любые объективные факторы исторического движения делаются его действительными пружинами, только пройдя через ментальность, сложно, подчас до неузнаваемости ее трансформирующую253. Именно она, в том числе понимаемая как картина мира, лежит в основе человеческого поведения254.

Близок, и не только по духу, к вышеописанному и социально-исторический подход. В отечественной исторической науке, по мнению его ведущих сторонников, он реализуется тогда, когда в центре внимания историка находится общество. Все остальное - экономика, государственные институты, политическое устройство и т.п. - рассматривается как производное от исторически сложившихся общественных форм.

Так, например, властные институты, оказывающие громадное воздействие на ход исторических событий, выступают не как самодовлеющиеЕ, а как результат их взаимодействия с общественными процессами255. Во многих аспектах отличия историко-антропологического направления (не сводимого к истории ментальностей) от социально-исторического256 (также воспринимаемого шире, чем некая история, противопоставляемая экономической, политической и т.д.) выглядят несколько искусственными.

Соотношение понятия новая социальная история и листорическая антропология требует комментариев, но, в целом, современные историки исторической науки пишут о быстро развивающейся интеграции историко Гуревич А.Я. Уроки Люсьена Февра. С. Гуревич А., Вовель М., Рожанский М. Указ. соч. С. 455.

Соколов А.К. Курс советской истории. 1917Ц1940. М., 1999. С. 9.

Ср.: Соколов А.К. Социальная история России новейшего времени:

проблемы методологии и источниковедения // Социальная история.

Ежегодник 1998/99. С. 67Ц70.

Pages:     | 1 |   ...   | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |    Книги по разным темам