Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 |   ...   | 42 |

Если же у меня не получается кого-товылечитьа— или, лучшесказать, не получается организовать их излечение самих себяа— тогда мне нужно делать то, чтовсегда делает Эрик Берн: спросить себя, что я смогу сделать в ближайший час,чтобы изменить ход процесса и помочь этому пациенту осуществить эту перемену.Если я не нахожу вскоре ответа на этот вопрос, то спрашиваю себя, достаточно лихорошо мне известны мои навыки и чему еще мне следует поучиться, или не долженли я переадресовать клиента кому-то еще, так как, похоже, между нами существуеткакой-то барьер, перенос, контрперенос, все что угодно. Я не перестаю учиться удругих; я начал изучать десенсибилизацию у Вольпе, когда еще не занималсяфобиями и терапией новых решений. Вот так мы поступаем.

Сатир: Я хочукое-что добавить. Ваш основной контракт заключается между Вами и клиентом, скоторым вы работаете. Если Ваша собственная оценка зависит от того, какреагирует на происходящее клиент, то, когда что-то идет не так, Вы не сможетеоткрыто сказать ему: УЗнаете что, по-моему, у нас это не получается; как Высчитаете, Вы со мной согласныФа— и потом не сможете обсуждать эту трансакцию, чтобы выяснитькакие-то моменты. А Вы могли бы сказать: УПо всей видимости, нам надо поменятьпланыФа— и произнестиэто доброжелательно и открыто, ведь Ва­­ша ценность как личности независит от того, что происходит. Нель­­зя недооценивать этого вработе с людьми. Если я беру на себя ка­­кие-то обязательства поотношению к клиенту, но при этом как бы подразумеваю, что то, как он будетработать, отражается на мне са­­мой, — то я могу попасть в серьезнуюпеределку. Поэтому я обыч­­но разговариваю об этом с клиентами и говорю им, чтонеуда­чи случаются, ив этом нет ничего страшного. В самом деле, я час­­то говорю людям о том, чтонам надо избавляться и от неудач, и от успехов; это звучит, пожалуй, странно,но это действительно так. Если я избавлюсь от ожидания результата исосредоточусь на происходящем процессе, то у меня появится возможность работать с тем, что начинаетпроявляться, и постоянно замечать это. Ког­­да кто-то говорит обУизлеченииФ, то имеет в виду одно, а у ме­ня при этом возникает воспоминаниео засоленном окороке14, по­то­му что я выросла на ферме. Можетбыть, это не совсем то, о чем вы спрашиваете,а— а может быть, как раз ответ наВаш вопрос.

Р. Гулдинг: Яеще вот что подумал о поиске нового. В начале нашей деятельности я бывал оченьнедоволен тем, что, хотя нам удавалось добиться во время групп или марафоновогромных изменений у клиентов, мы не знали, как их закрепить, как удержать этиизменения. И это очень важно, потому что люди могут удивительно меняться вовремя марафонов и интенсивных групп, но эти изменения не всегда стойкие. Чтомне надо было бы спланировать и осуществитьа— это поучиться решению этойпроблемы у Милтона Эриксона, которого Джефф Зейг назвал единственным гением, скоторым он встречался. Но Эриксон, к сожалению, умер. А я побывал на первойэриксоновской конференции здесь, в Фениксе, в 1980 году. И, просматриваявидеозаписи работы Эриксона и слушая некоторых из его учеников, я понял, чторассказывать историиа— это замечательно. Я включил рассказывание историй в мой рабочийрепертуар. Я рассказываю такие истории, которые помогают пациентам закрепитьполученный опыт. Закреплениеа— замечательный термин, и я благодарен за него Гриндеру и Бэндлеру,потому что он обозначает именно то, чем мы занимались долгое время. Закреплениеподразумевает очень конкретные задачи: каким образом сегодня, в этой комнате,закрепить у данного человека опыт решения тупиковых ситуаций, чтобы когда емупридется в следующий раз переживать стресс, он скорее вернулся в эту комнату,чем в свое детство, к разбитой молочной бутылке. И в этом очень помогаетрассказывание историйа— спасибо доктору Эриксону за этот прием.

Вопрос: Высказали, что иногда полезно, в дополнение к групповой психотерапии, применятьиндивидуальную терапию с людьми, страдающими шизофренией или личностнымирасстройствами. Считаете ли Вы полезным применениие ее как дополнительногосредства для работы с теми, кто страдает другими типами нарушений

Р. Гулдинг: Да,есть много случаев, когда я использовал бы индивидуальную терапию. Например,нам не удавалось добиться больших успехов в лечении анорексии и булимии так,как мы это делали в прошлом на группах. С этими пациентами требовалось работатьгораздо продолжительнее, чем мы могли. Мы давали им хороший старт, но непомогали столь же успешно финишировать. Я считаю, что им, наряду с групповой,обязательно нужна долгосрочная, непрерывная, поддерживающая индивидуальнаятерапия.

Вопрос: Вызатронули проблему поддержания позитивных изменений. А не могли бы Выпрокомментировать это применительно к особым группам пациентов Я много работалс детьми, подвергшимися сексуальному насилию, и время работы у нас было всегдасильно ограниченно. Финансирования хватало лишь на шесть групповых занятий.После этого дети возвращались в окружение, где снова оказывались в положениижертвы.

М. Гулдинг:Я не могу даже представить себе, что можно сделать, пока у ребенка в семьене найдется человека, который что-то делает, чтобы он больше не подвергалсянасилию у себя в доме. И я думаю, очень важно, чтобы родители посещали илианонимные группы самопомощи, которые очень успешно работают в Калифорнии, илимультисемейные групповые встречи с терапевтами. Я считаю, что преступно делатьвид, что лечение хоть как-то помогает детям, если они, когда вернутся домой,будут снова подвергаться насилию. Я просто не смогла бы такработать.

Вопрос: Ноговоря о продолжении, я имел в виду не продолжение насилия. Я говорил оботношениях друзей в школе, учителей и других людей, которые продолжаютобращаться с этими детьми как с маленькими, несчастными и обиженными,поддерживать в них позицию жертвы.

Сатир: Позвольтемне внести ясность, так как я на практике много раз сталкивалась с этим и досих пор работаю, в некотором смысле, с чем-то подобным. Прежде всего, я знаю,что ничего нельзя гарантировать наверняка. В нашем сегодняшнем обществеучителя, проповедники, священники, консультанты в своих выступлениях предлагаютширокой публике разные способы поведения. Поэтому я всегда очень стараюсьсделать одно: вооружить людей, даже если они еще дети, знанием того, что делатьв таких случаях. Помню, в некоторых школах, где я работала с детьми, былиучителя, с которыми я не могла справиться, и поэтому я учила детей, какреагировать на действия этих учителей. Я пользовалась ролевыми играми и училаих, как реагировать, концентрируя все усилия не на том, чтобы менять окружение,но на помощи самим жертвам, потому что им, возможно, еще не раз придется с этимстолкнуться. Я помню, как работала даже с пятилетними малышами, помогая импонять, что они могут сделать.

Очень трудно удовлетворить запросы всех, скем встречаешься в школах и где-то еще. Что мы должны принести с собой издетства во взрослую жизнь, так это нашу способность осуществлять это разделениеи умение выносить собственное суждение. Я часто повторяю детям фразу, которойхочу, чтобы они тоже научились пользоваться: УЯ слышу тебя. Хочешь узнать, чтоя по этому поводу чувствуюФ Слова учителя обычно так внимательно и буквальновоспринимаются, что они обычно отвечают УдаФ. Я учу детей говорить о том, чтоони чувствуют, а не о том, что происходит не так. Это та малость, которая можетдействительно помочь. Не легко это, ведь мы живем в таком обществе, которое сбольшой неохотой поддается даже на то, чтобы осознавать, что происходит. Вотнемногое из того, с чем я работаю. Давайте никогда не будем недооцениватьвозможностей людей заботиться о самих себе.

Вопрос: Я все жееще раз хочу поинтересоваться вопросом дифференциации предпочтительных подходовк работе. Не могли бы Вы ответить на вопрос, в каких случаях Вы стали быработать с семьей, а когда отправили бы пациента заниматься в группе, чтобывынуть его из семейного окружения и дать возможность поработать как бы в новойсемье, чтобы изменить некоторые вещи

Р. Гулдинг: Наответ у меня две минуты или даже меньше! Метод проб и ошибока— лучший способ работы. Есличто-то не действует, поменяйте это. Я считаю, что терапевтические контракты недолжны включать пункт о восстановлении распавшегося брака. Считаю, чтоконтракты должны включать пункт о восстановлении человека, у которого распалсябрак; именно так я сделаю то, что действительно могу, чтобы каждый членсемейной группы вынес что-то для себя лично, для своей жизни, будет ли онасовместной или раздельной. Если похоже, что супруги смогут остаться вместе,есть смысл работать с ними как с семьей. Если кажется, что они не настроены насовместную работу, я буду искать другие варианты. Например, работая над тем,над чем еще не работают адвокатыа— как расстаться друг с другом конструктивно.

Зерка Т. Морено

ПСИХОДРАМА: РОЛЕВАЯ ТЕОРИЯ

И КОНЦЕПЦИЯ СОЦИАЛЬНОГО АТОМА

Имя Морено воспринимается как синонимпсиходрамы. Зерка Мореноа— почетный президент Американского общества психодрамы и групповойпсихотерапии, почетный член Совета директоров Международной ассоциациигрупповой психотерапии.

Зерка Мореноа— автор и соредактор множествакниг и статей по психотерапии, известный во всем мире преподаватель, лектор итерапевт. Она —вдова Джейкоба Л. Морено, доктора медицины, основоположника психодрамы, скоторым она прожила более 30 лет.

В развитии психодрамы Зерка Моренопродолжает дело Джейкоба Морено, одного из первых терапевтов, ориентированныхна практическую деятельность, основоположника ко-терапии, групповой терапии исемейного консультирования. Более того, он один из первых начал применятьпсихотерапию при психозах. Зерка Морено продолжает развивать такие важныеметоды и концепции, как роль и социальный атом. Краеугольный камень этогоподходаа— понятиеспонтанности и творчества.

История вопроса

Джейкоб Морено впервые заинтересовалсяпсихологией, наблюдая за играми детей и сам играя с ними в парках Вены в началенашего века. В это время он изучал философию и еще не начал изучать медицину.Он был поражен спонтанностью детей и задумался, почему с возрастом люди теряютэту спонтанность. Он спросил себя, почему это происходит Об этом же он думал,глядя, как дети играют на сцене. Вначале дети были совершенно спонтанны, но чемдольше они репетировали, тем меньше становилось в них изобретательности,творчества и спонтанности. Они начинали УконсервироватьФ свою энергию, повторяянаиболее удачные действия, выражения лица, производившие наибольший эффект назрителей. В результате их игра становилась механической, далекой от реальности.Безусловно, с детьми происходило то же, что происходит с возрастом и приопределенных эмоциональных расстройствах, когда пациент повторяет определенныйтип реакций независимо от ситуации, его чувства и памятьУзамораживаютсяФ.

Как можно остановить или замедлить этотпроцесс Наблюдая за окружающим его миром в целома— а надо сказать, что большинствотеорий и концепций Морено основано на жизненном опыте, а не только наклинических наблюдениях,а— Морено высказал идею, что в основе человеческого существованиялежит двойной принцип спонтанности и творчества. Конечные продукты он назваУкультурными консервамиФ. Это попытка заморозить творчество и спонтанностьпрошедшего момента и превратить их в конкретный продукт. Он заметил, чтоУконсервированные продуктыФ окружают нас всюду: в музыке, литературе,искусстве, культуре, технике и даже в биологии. Консервация энергии,замораживание творчества прошедшего момента приводят к вездесущимконсервам.

Желая сломать эти замороженные схемы ивернуть энергию творчеству, Морено спросил себя: что есть спонтанность Каквозникает творчество Он решил, что спонтанность и творчество присущи человеку,эндогенны, но консервация энергии блокирует их и при определенных условияхпревращает в патологию. Каковы эти условия и как вернуть утраченныеспонтанность и творчество Как их утрата влияет на отношения между людьми Чемобучение через игру отличается от обучения через интеллект Теперь ответ напоследний вопрос известен, т.к. изучена деятельность правого и левого полушариймозга, но во времена Морено этого еще не знали.

В своей основной работе УКто выживетФ(1934, 1953) Морено рассматривает творчество и спонтанность как проблемувселенной.

Вселеннаяа— это бесконечное творчество. Ночто такое спонтанность Вид энергии В таком случае, исходя из понятияспонтанности, ее нельзя сохранить. Однако следует различать два типаэнергииа— сохраняемуюи несохраняемую. Есть энергия, которую можно сохранить в виде культурныхконсервов и расходовать впоследствии частями; это как бы робот, находящийся враспоряжении своего владельца. Энергия другого типа возникает и расходуется водин момент, она возникает, чтобы расходоваться, и должна быть израсходована,чтобы освободить место возникновению новой энергии, как жизнь некоторых живыхсуществ, которые рождаются и умирают в любовном акте.

Излишне говорить, что вселенная не можетсуществовать без сохраняемой физической и психической энергии. Но важнееосознать, что без несохраняемой энергии, т.е. спонтанности, не может бытьначала и продолжения творчества вселенной; она бы за­стыла на месте. Очевидно, что вовселенной не так много спонтанности, по крайней мере, лишь маленькая ее частьдоступна человеку, настолько маленькая, что он с трудом может выжить. В прошломон делал все возможное, чтобы помешать ее развитию. Его организм не могприспособиться к нестабильности и неопределенности момента, и он старалсяразвивать такие приспособления, как интеллект, память, социальные и культурныеконсервы, которые поддерживали его, но постепенно делали своим рабом. Если иможно определить локализацию процесса спонтанности-творчества в нервной системечеловека, то это, безусловно, наименее развитая ее часть. Трудность заключаетсяв том, что спонтанность невозможно хранить: в каждый данный момент она либоесть у человека, либо ее нет. Если спонтанность так важна для мира людей, топочему ее так мало Ответ таков: человек боится спонтанности, как его далекийпредок в джунглях боялся огня; он боялся огня, пока не научился добывать его.Человек будет боятся спонтанности, пока не научится развивать ее всебе.

Занимаясь другими аспектами творчества,Отто Ранк так говорил о конечных продуктах в своем УИскусстве и художникеФ:художник хочет преобразить смерть в жизнь, но преображает жизнь в смерть. Нетолько из-за того, что уже созданное не живет, оно, по сути, мертво, но и из-заматериала, который делает его почти неорганическим, и из-за того, что духовно ипсихологически оно уже незначимо для своего создателя. Но художник, тем неменее, опять уходит от жизни, создавая переживания, которыемертвы,а— и онимертвы именно потому, что он хочет сделать их бессмертными в своей работе(1968, р. 39).

Pages:     | 1 |   ...   | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 |   ...   | 42 |    Книги по разным темам