Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |   ...   | 34 |

Когда поблизости не было мужчин, Этеваприберегал лакомый кусочек мяса или плод для Ритими или Тутеми. Я видела, какпод покровом темноты он прижимает ухо к животу Тутеми послушать, как шевелитсянерожденное дитя. А на людях он никогда даже не упоминал, что вскоре долженстать отцом.

Этева разбудил нас с Ритими за несколькочасов до рассвета. Мы тихо вышли из лагеря и отправились вдоль песчаного берегареки. За исключением гамаков, нескольких бананов и трех ананасов, которымиугостила меня девушка Мокототери, в наших корзинах ничего не было. СтарыйКамосиве заверил Этеву, что по дороге у нас будет много дичи. Луны не было, норека черно поблескивала, отражая слабое свечение неба. С небольшимипромежутками тишину пронизывал слабый крик ночной птицы, возвещавшийнаступление рассвета. Звезды одна за другой гасли; очертания деревьевстановились все резче по мере того как розовый свет зари опускался все ниже ксумеркам у наших ног. Меня поразила речная ширь, тишина вод, текущих настолькоплавно, что они казались неподвижными. Три попугая ара треугольником пронеслисьв небе, расцветив повисшие в безветрии облака красными, синими и желтымиперьями, а над кронами деревьев пылающим апельсином поднялосьсолнце.

Широко раскрыв рот, Этева зевнул во всюглубину легких и сощурился — солнечный свет был слишком ярок для невыспавшихсяглаз.

Мы отвязали корзины. Ритими и я сели наповаленное дерево и стали смотреть, как Этева натягивает лук. Он медленноподнял руки и изогнул спину, нацеливая стрелу ввысь. Бесконечно долго он стоялне двигаясь, словно каменное изваяние с тщательно прорисованными мускулами, ипристально следя за пролетающими птицами. Я не осмеливалась спросить, почему онтак долго выжидал, прежде чем выстрелить.

Я не услышала, как стрела прорезала воздух— только отчаянныйвскрик, растворившийся в трепете крыльев. На мгновение попугай комком перьев,скрепленных окрасившейся кровью стрелой, завис в небе, а потом рухнул внизнедалеко от того места, где стоял Этева.

Этева развел огонь, на котором мы зажарилиощипанную птицу и запекли несколько бананов. Сам он съел немного и настоял,чтобы все остальное съели мы, поскольку нам понадобятся силы для утомительногоподъема в горы.

Свернув в заросли, мы не стали жалеть оярком солнечном свете на прибрежной тропе. Тень от лиан и деревьев давала отдыхнашим уставшим глазам. Увядающие листья на фоне зелени походили на лоскуткицветов. Этева срезал ветки с дикорастущего какао. — Из этого дерева получаются самыелучшие палочки для добывания огня, — сказал он, счищая кору с ветокострым ножом, сделанным из нижнего резца агути. Потом он нарезал зеленых,желтых и фиолетовых стручков, короткими, лишенными листьев ножкамиприкрепленных к низкорослым стволам какао.

Он разрезал стручки, и мы высосали сладкуюжелеобразную мякоть, а бобы завернули в листья. — Если их поджарить, — пояснила Ритими, — бобы похоро очень вкусные. — Интересно, подумала я, ненапоминают ли они по вкусу шоколад.

—Поблизости должны быть обезьяны и ласки, — заметил Этева, показывая мневалявшиеся на земле обгрызанные стручки. — Они не меньше нашего любят плодыпохоро.

Немного дальше Этева остановился передизвилистой лианой и сделал ножом зарубку. — Мамукори, — сказал он. — Я сюда вернусь, когда мне понадобится сделать свежийяд.

—Ашукамаки! — воскликнула я, когда мыостановились под деревом, чей ствол покрывали блестящие, словно восковыелистья. Но это не была лиана, применявшаяся для сгущения кураре. Этева заметил,что те листья были длинными и зазубренными. А остановился он, потому что увиделна земле кости разных животных.

— Гарпия,— сказал он,показывая гнездо на верхушке дерева.

— Неубивай птицу, — сталапросить Ритими. — Авдруг это дух умершего Итикотери.

Не обращая внимания на жену, Этевавскарабкался на дерево. Добравшись до гнезда, он вытащил белого пушистогоптенца и под громкие крики матери сбросил его на землю. Затем, крепко опершисьо ствол и ветви дерева, он прицелился в кружащую над ним птицу.

— Я рад,что подстрелил эту птицу, — сказал Этева, подгоняя нас к тому месту, куда сквозь веткирухнула убитая гарпия. — Она ест только мясо. — И повернувшись к Ритими, он тиходобавил: — Я слушалее крик, перед тем как выпустить стрелу — это не был голос духа.— Он выщипал мягкиебелые перья из грудки птицы и длинные серые из ее крыльев, затем завернул их влистья.

Сквозивший сквозь листву полуденный жарнагнал на меня такую дремоту, что мне отчаянно захотелось спать. У Ритими подглазами были темные круги, словно она мазнула по нежной коже углем. Этевазамедлил шаг и, ни слова не говоря, направился к реке. Мы долго стояли вшироком мелководье, отупев от зноя и слепящего света. Мы смотрели на отражениядеревьев и облаков, потом улеглись на ярко-желтой песчаной отмели посреди реки.От танина затопленных корней синева выцвела в зелень и красноту.

Все замерло — каждый листик, каждое облачко.Даже висящие над водой стрекозы казались неподвижными в прозрачном трепетекрыльев. Перевернувшись на живот, я опустила руки на водную гладь, словно моглаудержать полную истомы гармонию между речным отражением и сиянием небес. Яскользнула на животе, пока мои губы не коснулись воды, и стала пить отраженныеоблака.

Две цапли, взлетевшие было при нашемпоявлении, вернулись на прежнее место. Стоя на своих длинных ногах, с шеями,спрятанными в пышных плюмажах, они наблюдали за нами из-под полуприкрытых век.Я увидела, как, поблескивая над водой, взбрасывались ошалевшие от зноясеребристые тела. —Рыба! — воскликнулая, и всю мою сонливость как ветром сдуло.

Посмеиваясь, Этева указал стрелой напролетавшую мимо стайку крикливых попугаев. — Птицы! — крикнул он и потянулся зависящим у него за спиной бамбуковым колчаном. Достав наконечник, он лизнул его,чтобы проверить, хорош ли еще яд. Удовлетворившись его горьким вкусом, онприкрепил наконечник к древку, затем проверил лук, натянув и спустив тетиву.— Плохо натянута,— заметил он,отвязывая один ее конец. Несколько раз скрутив тетиву в ладонях, он привязал еена место. —Переночуем здесь, —сказал он и побрел по мелководью. Поднявшись на противоположный берег, онскрылся за деревьями.

Мы с Ритими остались на песчаном берегу.Она вынула перья из свертка и разложила их на камне, чтобы солнце уничтожилонасекомых. Внезапно оживившись, она указала на стоящее у берега дерево, скоторого подобно плодам свисали гроздья белых цветов. Срезав несколько веток,она предложила мне полакомиться этими цветами. — Они же сладкие, — заметила она, увидев, что я непроявляю к ним особого интереса.

Пытаясь объяснить, что по вкусу эти цветынапоминают мне сильно пахнущее туалетное мыло, я уснула. Разбудили меня звукисумерек, сметающих с неба дневной свет, — прохладный шелест ветерка влистве, голоса птиц, устраивающихся на ночлег.

Этева вернулся с двумя индейкамигокко и связкой пальмовыхлистьев. Я помогла Ритими собрать на берегу топливо для костра. А пока онаощипывала птиц, помогла и Этеве построить временное укрытие.

— Тыуверен, что будет дождь — спросила я, поглядывая в чистое безоблачное небо.

— Еслистарый Камосиве сказал, что будет дождь, значит, будет, — ответил Этева. — У него такой же нюх на дождь,как у других на еду.

Получилась маленькая уютная хижина.Передний шест был выше двух задних, но не настолько высок, чтобы позволитьвстать во весь рост. Шесты соединялись длинными палками, что придавало всемусооружению треугольную форму. Крыша и задняя стенка были накрыты пальмовымилистьями. На землю мы постелили банановые листья, поскольку тонкие шесты неудержали бы трех гамаков.

Собственно говоря, Этева построил убежищене столько ради удобства моего и Ритими, сколько для себя. Промокнув поддождем, он мог бы стать виновником того, что ребенок у Тутеми родится мертвымили увечным.

На костре, который развел в хижине Этева,Ритими приготовила птиц, несколько бананов и бобы какао. Я размяла один изнаших ананасов. Смешение ароматов и блюд напомнило мне ужин в ДеньБлагодарения.

— Этодолжно быть похоже на орехи момо, — сказала Ритими после того, как ярассказала ей про крыжовенный соус. — Момо тоже красный, его тоже надо долговарить, пока он не размякнет. Его тоже надо вымачивать в воде, чтобырастворился весь яд.

— Недумаю, чтобы мне понравились орехи момо.

—Понравятся, —заверила меня Ритими. — Видишь, тебе же понравились бобы похоро. А орехи момо еще лучше.

Я с улыбкой кивнула. Хотя жареные бобыкакао не были похожи на шоколад, на вкус они были не хуже ореховкешью.

Улегшись на подстилку из банановыхлистьев, Этева и Ритими моментально заснули. Я вытянулась во весь рост рядом сРитими. Во сне она потянулась и прижала меня к себе. Тепло ее тела наполниломеня благодатной истомой; ритмичное дыхание навевало сладкую дремоту. В мозгуодин за другим проплывали похожие на сон образы, то медленно, то быстрее,словно кто-то показывал мне кино: перехватывая руками ветки деревьев, крича,как обезьяныревуны, мимо меня пронеслись мужчины Мокототери. Крокодилы сосветящимися глазами, едва высунувшись над поверхностью воды, сонно мигали ивдруг разевали гигантские пасти, готовые меня проглотить. Муравьеды с ихузенькими липкими языками пускали слюной пузыри, в которых я видела себязахваченной вместе с сотнями муравьев.

Меня разбудил внезапный порыв ветра; онпринес с собой запах дождя. Я села и начала слушать как тяжелые дождевые каплишлепаются на пальмовую крышу. Привычные голоса сверчков и лягушек создавалинепрерывный пульсирующий фон жалобным крикам ночных обезьян, похожим на флейтуголосам лесных куропаток. Совершенно явственно я услышала шаги, а потом трескветок.

— Тамкто-то есть, —сказала я, растормошив Этеву.

Он подвинулся к переднему шесту хижины.— Это ягуар ищетлягушек на болотах. —Этева чуть повернул мою голову налево. — Вот его запах.

Я несколько раз потянула носом воздух.— Не чувствую яникакого запаха.

— Этодыхание ягуара так воняет. Вонь такая сильная, потому что он ест все сырое.— Этева сноваповернул мою голову, на этот раз направо. — Послушай, вот он возвращается влес.

Я снова легла. Проснулась Ритими, протерлаглаза и улыбнулась. —Мне приснилось, что я поднялась в горы и видела водопады.

— Завтрамы туда и пойдем, —сказал Этева, снимая висевший на шее мешочек с эпеной. Он отсыпал немного порошка наладонь и одним глубоким вдохом втянул его в ноздри.

— Тысейчас будешь петь заклинания хекурам — спросила я.

— Я будупросить лесных духов, чтобы они нас оберегали, — ответил Этева и тихо запел. Егопесня, уносимая ночным ветерком, казалось, проникала сквозь тьму. Я несомневалась, что она дошла до ушей духов, обитающих в четырех углах земли. Вугасающем костре тускло светились уголья. Голоса Этевы я уже не слышала, ногубы его все еще шевелились, когда я уплывала в глубокий сон.

Вскоре я проснулась от тихих стонов Ритимии тронула ее за плечо, решив, что ей привиделся какой-то кошмар.

— Ты тожехочешь попробовать —промурлыкала она.

Я удивленно открыла глаза и увиделаулыбающееся лицо Этевы; он занимался с ней любовью. Какое-то время я смотрелана них. Движения тел были настолько согласованными, что казалось, они недвигаются вовсе.

Без малейшего смущения Этева оставиРитими и встал передо мной на колени. Подняв мои ноги, он их слегка распрямил,прижался щеками к икрам; его прикосновение было как игривая ласка ребенка. Небыло объятий, не было слов. Но меня переполняла нежность.

Этева снова перебрался к Ритими, положивголову между ее и моим плечами.

— Теперьмы и в самом деле сестры, — тихо сказала Ритими. — Внешне мы непохожи, зато внутримы теперь одинаковые.

Я прижалась к ней покрепче. Ветерок среки, пробежавший под нашей крышей, был как ласка.

Розовый свет зари осторожно спустился накроны деревьев. Ритими и Этева направились к реке. Я вышла из хижины и вдохнулавоздух нового дня. На заре лесная темень уже не черная, а голубовато-зеленая,как в подземной пещере, куда свет проникает сквозь скрытуюрасщелину.

Брызги росы ласковым дождем омывали моелицо, когда я отводила в сторону листья и лианы. Красные паучки с волосатымилапками поспешно латали свои серебристые паутины.

В дупле трухлявого дерева Этева нашел сотыс медом.

Выжав последние капли в наши рты, онбросил соты в наполненный водой калабаш, и позже мы пили сладкуюводу.

Мы взбирались по заросшим тропам вдольмаленьких водопадов и стремительных речных потоков, ветер от которых развевалнаши волосы и раскачивал бамбуковые заросли на берегу.

— Вот этоя и видела во сне, —сказала Ритими, распахнув руки, словно желая обнять все огромное пространствоводы, летящей перед нами в глубокий и широкий водоем.

Я осторожно пробралась на темныебазальтовые камни, выступающие среди водопадов и долго стояла под струями,подняв руки, чтобы смягчить оглушительную силу воды, ниспадающей с прогретыхсолнцем высот.

— БелаяДевушка, выходи! —крикнул Этева. — Нето духи быстрой воды нашлют на тебя болезнь.

Ближе к вечеру мы сделали привал у рощицыдиких банановых деревьев. Среди них я обнаружила авокадо. На нем был толькоодин плод, причем не грушевидной формы, а круглый и большой, как мускуснаядыня, блестящий, словно восковой. Этева подсадил меня до первой ветки, и ямедленно поползла за плодом, висящим на самой вершине.

Я так жаждала добраться до этого зеленогошарика, что не обратила внимания на предательский треск хрупких веток подногами. И как только я схватила плод, ветка, на которой я стояла,обломилась.

Этева хохотал, пока по щекам у него непотекли слезы.

Ритими, тоже смеясь, соскребалараздавленное авокадо с моего живота и бедер.

— Я чутьне покалечилась, —сказала я, задетая их беззаботным весельем. — Может, я ногусломала.

— Несломала, — завериЭтева. — Земля тутпокрыта сухими листьями и мягкая. — Он собрал в ладонь немного раздавленной мякоти и заставил менясъесть. — Говорил ятебе не стоять под водопадом, — серьезно добавил он. — Духи быстрой воды сделали так,что ты не обратила внимания на опасность от сухих веток.

Пока Этева соорудил хижину, день растаялбез следа.

В лесу стоял беловатый туман. Дождя небыло, но роса при малейшем прикосновении крупными каплями стекала слиствы.

Pages:     | 1 |   ...   | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |   ...   | 34 |    Книги по разным темам