Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 |   ...   | 46 |

— Онапримет тебя в любой день, — заверила меня Делия. — Почему бы тебе просто неподождать здесь, и мы сейчас же отправимся к ней. У меня не уйдет и минуты,чтобы собрать вещи.

— С какойстати ты сворачиваешь со своего пути для того, чтобы помочь мне — спросила я, внезапно придя взамешательство от ее предложения. — Ведь я для тебя со­вершенно незнакомый человек.

—Совершенно верно ! — воскликнула она, подымаясь с кушетки. Она снисходительновзглянула на меня, как будто ощущала возникшие у меня сомнения. — Что может быть лучше— задала онариторический вопрос. — Помочь совершенно не знакомому человеку — это безрассудное действие, илиакт большого самообладания. Мой случай — это последнее.

Не зная, что сказать, я не нашла ничего лучшего, как уставитьсяв ее глаза, которые, казалось, воспринимали мир с изумлением и любопытством. Вней было что-то странно успокаивающее. Дело было не только в том, что ядоверяла ей, — мнека залось, что я знакома с ней всю жизнь. Я чувствоваласуществующие между нами связь и близость.

Когда я наблюдала, как она исчезла задверью, чтобы взять свои вещи, я собралась связать и закрепить багаж вавтомобиле. Мне не хотелось оказаться в затруднительном положении, проявивдерзость, что так много раз случалось прежде. Но какое-то необъяснимоелюбопытство удержало меня, несмотря на хорошо знакомое ноющее чувствотре­воги.

Я прождала около двадцати минут, как вдругженщина, одетая в красный брючный костюм и туфли на платформе, вышла и з двери за конторкой клерка. Она за­держалась под лампой. Обдуманнымжестом она откинула назад свою голову так, что локоны ее белокурых волосза­мерцали насвету.

— Ты неузнала меня, не так ли — Она весело улыб­нулась.

— Это насамом деле ты, Делия — воскликнула я в удивлении, с раскрытым ртом уставившись нанее.

— Ну, а какты думала — Все ещепосмеиваясь, она шагнула со мной на тротуар по направлению к моей машине,припаркованной перед гостиницей. Она швырну­ла свою корзину и вещевой мешок на заднее сидение моего маленького автомобиля с откиднымверхом, затем села рядом со мной и сказала:

— Целительница, к которой я везу тебя, говорит, что толькоочень молодой и очень старый человек могут поз­волить себе выглядетьвызывающе.

Прежде чем я успела напомнить ей, что к нейне относится ни то, ни другое, она при зналась мне, что она значительно старше, чем кажется. Еелицо сияло, когда она повернулась ко мне и воскликнула:

— Янапяливаю это обмундирование, потому что люб­лю поражать моих друзей !

Имела она в виду меня или целительницу, она не ска­зала. Конечно же, я была поражена.И это касалось не толь­ко ее нарядов, которые сильно отличались по стилю, — изменилась вся ее манераповедения. Не осталось и следа от надменной, настороженной женщины, котораяпроехала со мной от Ногалеса до Эрмосильо.

— Это будетсамое очаровательное путешествие, — произнесла она, — особенно если мы откинем верх. — Ее голос звучал счастливо имечтательно. — Яобожаю путе­шествоватьночью в машине с откинутым верхом.

Я охотно выполнила ее пожелание. Было почтичетыре часа утра, когда мы оставили позади Эрмосильо. Небо, не­яркое и черное, испещренноезвездами, казалось самым вы­соким из тех, что мне приходилось видеть. Я ехала быстро, тем неменее ка залось, что мы вообще не движемся. В свете фар без концапоявлялись и исчезали шишковатые силуэты кактусов и мескитовых деревьев. Казалось, что они все были одной и тойже формы, одного и того же размера.

— Яупаковала с собой несколько сладких булочек и полный термос чампуррадо, — сказала Делия, доставая свою корзину с заднего сидения.— Утро наступит дотого, как мы доберемся до дома целительницы.

Она налила мне полчашки густого горячегошоколада, приготовленного с маисовой мукой, и накормила рулетом по-датски,давая мне кусочек за кусочком.

— Мыпроезжаем через волшебную страну, — сказала она, прихлебывая восхитительный шоколад. — Волшебную страну,населенну ю воюющими людьми.

— Что этоза воюющие люди —спросила я, стараясь, чтобы это не прозвучало снисходительно.

— Яки,народ Соноры, —ска зала она и замолчала, вероятно оценивая мою реакцию.— Я восхищаюсьиндей­цами яки, потомучто они постоянно воевали, — продолжа­ла она. — Сначала испанцы, а затем мексиканцы — не далее как в 1934 году— испытали храбрость,хитрость и безжалостность воинов яки.

—Я не ввосторге от войны или от воинственных лю­дей, — сказала я. Затем, чтобыоправдать свой резкий тон, я объяснила, что происхожу и з немецкой семьи, которая была разлучена войной.

— У тебядругой случай, —заключила она. — Утебя не было идеалов свободы.

—Минутку ! — возразила я. — Именно потому, что я поддерживаю идеалы свободы, я нахожу, чтовойна так отвратительна.

— Мыговорим о двух различных видах войны, — на­стаивала она.

— Войнаесть война, —заметила я.

— Ваш видвойны, — продолжалаона, не обращая внимания на мое замечание, — ведется между двумябрать­ями, которые обаявляются правителями и сражаются за верховенство. — Она наклонилась ко мне инастойчивым шепотом добавила: — Тот вид войны, о котором говорю я, ведется между рабами ихозяевами, которые думают, что люди — их собственность. Заметила разницу

— Нет,— упрямо настаивала яи повторила, что война — это война, независимо от причин.

— Я не могусогласиться с тобой, — сказала она, громко вздохнув и откинувшись назад на своемсиденье. —Воз­можно, причинанаших философских разногласий в том, что мы вышли из различных социальныхреальностей.

Удивленная выбранными ею словами, яавтоматически сбросила скорость. Мне не хотелось показаться грубой, но слушатьее концептуальные академические разглагольство­вания было настолько нелепо инеожиданно, что я ничего не могла с собой поделать и расхохоталась.

Делия не обиделась. Она с улыбкой глядела на меня, оставаясьвполне довольной собой.

— Если тыхочешь понять то, о чем я говорю, тебе нужно изменить восприятие.

Она высказала это настолько серьезно и темне менее настолько доброжелательно, что я почувствовала себя пристыженной засвой смех.

— Ты можешьдаже извиниться за то, что смеялась надо мной, — добавила она, словно прочитавмои мысли.

—Действительно, я хочу извиниться, Делия, — произнесла я, искренне осознавэто. — Я ужасносожалею о моей грубости. Я была так удивлена твоими формулиров­ками, что просто не знала, какпоступить. — Ябросила на нее быстрый взгляд и добавила сокрушенно: — Вот и расс­меялась.

— Я неимела в виду социальные оправдания твоего поведения, — сказала она, дернув от досадыголовой. — Я имела ввиду оправдание из-за непонимания положения человека.

— Я незнаю, о чем ты говоришь, — сказала я с трево­гой и почувствовала, как ее глаза сверлят менянасквозь.

— Какженщина, ты должна понимать это положение очень хорошо, — произнесла она. — Ты была рабыней всюжизнь.

— О чем тыговоришь, Делия —спросила я в разд­ражении от ее дерзости, впрочем, сразу смягчилась,поду­мав, что,несомненно, бедная индеанка имела невы­носимого мужа-тирана. — Поверь мне, Делия, ясовершен­но свободна.Я делаю, что хочу.

— Ты можешьделать, что тебе нравится, но ты все равно не свободна, — настаивала она. — Ты — женщина, а это автоматическиозначает, что ты во власти мужчины. — Я не нахожусь ни в чьей власти,— воскликнула я. Толи мое голословное утверждение, то ли тон моего восклицания, не знаю, вызвали у Делии взрыв грубого хо­хота. Она смеялась надо мной так же безжалостно, как до этого янад ней.

— Кажется,ты в восторге от своего реванша, — разд­раженно заметила я. — Теперь твой черед смеяться, не так ли

— Этосовсем не одно и то же, — произнесла она, вне­запно став серьезной. — Ты смеялась надо мной, ощущаясвое превосходство. Раб, который говорит как господин, всегда восхищаетсягосподином в этот момент.

Я попыталась прервать ее и сказать ей, чтоу меня и в мыслях не было думать о ней как о рабыне, а о себе как о госпоже, ноона проигнорировала мои попытки. Все так же серьезно она сказала, что причинаее смеха надо мной за­ключалась в том, что я заплатила женской природе своей глупостью ислепотой.

— Что стобой, Делия —спросила я в недоумении. — Ты умышленно оскорбляешь меня.

— Конечно,— с готовностьюсогласилась она и захихикала, оставаясь совершенно безразличной кнараста­ющему во мнераздражению. Она звучно шлепнула меня по колену. — А что касается моего поведения,— продолжала она,— то оно вызвано тем,что ты даже не отдаешь себе отчета в очевидном факте: раз ты женщина, значит,ты —рабыня.

Собрав все терпение, на которое я быласпособна, я ска­залаДелии, что она не права. — В наши дни никто не является рабом. — Женщины — рабыни, — настаивала Делия. — Мужчины порабощают женщин.Мужчины затемняют рас­судок женщины. Их желание поставить на женщинах клеймо, как насвоей собственности, затуманивает наш разум, — заявила она. — Этот туман висит на наших шеяхкак ярмо.

Мой бессмысленный взгляд вызвал у нееулыбку. Сложив на груди руки, она откинулась на сиденье. — Секс затуманивает разум женщин,— добавила она мягко,но все же настойчиво. — Женщины так основательно замороче­ны, что даже не могут рассмотретьвозможность того, что их низкий статус в жизни является прямым следствиемсексуального воздействия на них.

— Это самоенелепое из того, что я когда-нибудь слы­шала, — произнесла я.

Затем довольно тяжеловесно, в пространнойосуждаю­щей речи язатронула социальные, экономические и политические причины низкого статусаженщины. Доволь­нодолго я рассказывала об и зменениях, которые произошли в последние десятилетия. О том,как женщины преуспели в своей борьбе против мужского господства. Ра з­драженная насмешливым выражением ее лица, я не смогла удержатьсяот замечания, что ее предубеждение несомнен­но проистекает из собственногоопыта, из ее собс твенных перспектив на будущее.

Все тело Делии сотрясалось от едва сдерживаемого хо­хота. Она сделала усилие, чтобывзять себя в руки и ска за­ла:

— Реальноничего не изменилось. Женщины остаются рабами. Рабыни, которые получилиобразование, заняты сейчас выяснением истоков социального и политическогонасилия, направленного против женщин. Ни одна из рабынь, однако, не можетсосредоточить внимание на корне их рабства — половом акте, — если только он незаключа­ется визнасиловании или не связан с другими формами физического насилия.

Слабая улыбка разомкнула ее губы, когда онасказала, что верующие мужчины, философы, а также мужчины от науки в течениевеков утверждали и, конечно, продолжают утверждать, что мужчины и женщиныдолжны следовать биологическому, Богом данному императиву,обязывающе­му ихпоступать в соответствии с их сексуальными репро­дуктивнымивозможностями.

— Мы былипоставлены в условия, заставляющие верить, что секс — это хорошо для нас, — подчеркнула она.

— Этаберущая начало от рождения вера и принятие ее делают нас неспособными правильнопоставить вопрос.

— И что этоза вопрос — спросилая, с трудом сдерживая смех, вызванный ее нелепыми убеждениями.

Казалось, что Делия не слышит меня. Она молчала так долго, что мнепоказалось, что она задремала, и поэтому я вздрогнула, когда онапроизнесла:

— Вопрос,который никто не отваживается задать, — это что делать нам, женщинам,чтобы занять соответству­ющее положение

— В самомделе, Делия, —воскликнула я в притвор­ном испуге.

— Затуманенность разума женщин настолько тоталь­на, что мы готовы касаться всехдругих вопросов нашего положения, за исключением того, который являетсяпричиной всего, —заявила она.

— Но Делия,мы не можем жить без секса, — засме­ялась я. — Что случится с человеческим родом, если мы не...

Она прервала и мой вопрос, и мой смехповелительным жестом руки.

— Внастоящее время женщины, подобные тебе, в сво­ем рвении относительно равенстваподражают мужчинам, —сказала она. —Женщины имитируют мужчин в такой доходящей до абсурда степени, что секс,которым они занимаются, не имеет никакого отношения к рождению че­ловека. Они приравняли свободу ксексу, даже не расс­матривая, что секс дает для их физического иэмоциональ­ногоздоровья. Мы подверглись настолько основательному внушению, что твердо верим:секс является для нас благом.

Она подтолкнула меня локтем, а затем,пародируя де­кламациюнараспев, стала импровизировать:

— Секс— благо для вас. Ондоставляет удовольствие. Он необходим. Он смягчает депрессии, репрессии ифруст­рации. Онисцеляет головную боль, низкое и высокое дав­ление крови. Он заставляетисчезнуть прыщи. Он вы зывает рост вашей груди и бедер. Он регулирует вашменструаль­ный цикл.Короче говоря, это фантастика! Это полезно для женщин. Каждый подтвердит это.Каждый порекомендует. — Она остановилась на мгновение, а затем завершила с нарочитой актерской выразительностью:— Каждый день сношаться — к врачам не обращаться . (В оригинале — A fuck a day keeps the doctoraway).

Я нашла ее представление ужасно смешным, нопотом внезапно отрезвела, когда вспомнила, как семья и друзья, включая нашегосемейного врача, советовали то же самое, правда, не так грубо, — в качестве средства от всехподро­стковых хворей,которые у меня были. Потом это прев­ратилось в жесткое репрессивное окружение, утверждав­шее, что когда я выйду замуж, у меня будут регулярные менструальные циклы. Я наберувес. Я буду лучше спать. У меня будет мягкий характер.

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 |   ...   | 46 |    Книги по разным темам