Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |   ...   | 28 |

Далее Фрейд делаетнемаловажное замечание: хотя УСверх-ЯФ и способно подавлять или ограничиватьпроявления инстинктов, однако же это не решает проблему. Инстинкты можноподавить, но их нельзя уничтожить. Энергия инстинктов, которая копится вчеловеке, требует выхода. Если вовремя не обеспечить ее должной реализации, томожет создаться переизбыток бессознательных идей, который рано или поздноприведет к психической болезни, провоцируя различного рода психозы и неврозы.Наиболее оптимальным выходом из создавшейся ситуации может служить, согласноФрейду, процесс сублимации, тоесть перенос этой энергии человека в область социально и культурно значимого.Вводя понятие сублимации, Фрейд достигает двух целей: с одной стороны, найденапанацея от психических болезней, а с другой, открыта тайна создания духовныхценностей. Если называть вещи своими именами, то вся мировая культура, поФрейду, есть сублимационная реализация энергии животных инстинктов.

И, наконец, мы подходим ксамому главному выводу, который лег в основу всей психоаналитической практики:необходима рационалистическаярефлексия бессознательных идей, их обработка разумом. Логика проста: поскольку бессознательныепласты человеческой психики являются источником девиантного (отклоненного)поведения и нервных расстройств, следовательно, их необходимо переносить науровень осознанного. Отсюда практические действия врача-психиатра должнысводиться к talking cure (Улечение беседойФ), к тому, чтобы объяснить пациентуего собственную болезнь. Вообще, если проецировать медицинские выводы Фрейда наобщемировоззренческие принципы (а именно это так или иначе произошло всовременной западноевропейской культуре), то мы должны признать, что все, чтонаходится в психике человека за пределами осознанного, носит негативный,разрушительный характер.

По сути дела этот тезис,исполнив гимн в честь позитивного знания и точной науки, поставил в тупик всесобственно гуманитарные проблемы, в том числе и проблемы, связанные с человекоми культурой. Вопросы о духе, душе, человеке лишаются всякого смысла,вырождаются в поэтический миф. Искусство, религия, любовь, творчество, культура– все это может быть определено как результатсублимации животных инстинктов. А модель идеального человека вырисовывается вобразе чудовищного монстра, агрессивного и похотливого павиана с компьютеромвместо головы.

Слабость указанногоподхода заключается не только в удивительной циничности, которую мы можемосуждать на эмоциональном уровне. При такой постановке вопроса человек попростуне идентифицируется. В самом деле, УОноФ ни чем не отличает человека отживотного, УСверх-ЯФ вообще изначально находится за его пределами и предстает вкачестве внешней по отношению к нему силы. Остается лишь способность крационализации. Но, если мы примем рациональность за сущностную характеристикучеловека, то, в конце концов, неизбежно придем к абсурдному выводу, чтонаиболее человечное существо на Земле – ЭВМ.

Как бы полемизируя сФрейдом, русский мыслитель Борис Вышеславцев охарактеризовал психоаналитическую концепцию как Успекуляцию напонижениеФ, направленную на отрицание духовности, одухотворенной плоти,редуцирующую (сводящую) все и вся к низшей материи. Не важно,что именно понимается под материей как основоймироздания –экономика, атомы, хозяйство, деньги, сексуальность, – важно, что в материализме происходит редукция духовного бытия кисключительноматериальным факторам.УФундаментальную ошибку этого метода, – писалон, –проходящую через всю науку, через всю философию, через всю психику человека напротяжении веков, можно выразить в следующих утверждениях: Укультура естьтолько хозяйствоФ, Удух есть только сексуальностьФ, Учеловек есть толькоживотный организмФ, Уорганизм есть только механизмФ, и в этом заключена всянеправда! Именно: не только, но и! Движение по ступеням вниз не объясняетничего... Ф.

УСпекуляция на понижениеФпревращает дух в материю, культуру в экономику, а человека в животное. Но, еслибыть последовательным до конца, то мы должны признать, что в отличие отвосхождения Упо ступеням вверхФ, конечной точкой которого является Абсолют,нисхождение Упо ступеням внизФ не ограничивается превращением человека вскотину, а логически приводит его к небытию. Дело в том, что человек поопределению не в состоянии уподобиться животному и сконцентрироваться на своейприродно-биологической основе. Животное лишено способности к духовнойдеятельности и, следовательно, перед ним не может стоять проблема егосуществования, а тем более антиномичности (противоречивости) бытия. Животноелишь следует своей природе, своему предназначению; его действия инстинктивны,оно не может УвозвыситьсяФ над собой или УунизитьФ себя. Человек же, напротив,обречен на выбор и свободу. Он обречен использовать свой разум и определитьсяпо отношению к своей способности к духовной жизни. Человек не может простопревратиться в скотину, стать просто природной тварью. Частичка Бога, котораяприсутствует в нем в виде разума и духовности, либо поднимает человека над егоплотью и одухотворяет ее, либо сама плоть подчиняет себе разум и дух. НизостьУчеловеческого животногоФ, по мнению Вышеславцева, не в том, что он обретаетскотское существование, но в том, что, становясь животным, он предает дух,сознательно разрушает свое УЯФ, отрекается от Господа.

Животность человека нестоль безобидна и невинна, как изначальная животность природной твари. Дляживотного его состояние естественно. Для человека это есть нисхождение, деградация,подчинение разума тварности. Разум, подчиненный плоти страшен, поскольку он,опускаясь и деградируя, отрицает не только самого себя, но и животность,природу. Животный мир не знает войн и оружия массового поражения. Животный мирне знает цинизма и пороков. Животный мир не уничтожает себя и условия своегообитания. И только человек, подчинивший свой разум своей животности смогУдодуматьсяФ до распятия Бога. Человек не может быть нейтрален к разуму и духу:познав добро и зло, он обречен на выбор.

Трагизм духовногозаключен в его хрупкости и беззащитности. Вещное, в своемпредметно-эмпирическом бытии, всегда более стабильно и надежно. Вещи переживаютлюдей. Человек уязвимее машины. Живое проще убить, чем разрушить бездушное.Вышеславцев считал, что Успуск всегда легче возвышения – это закон косности человеческой природы, линия наименьшегосопротивленияФ. Творчество, духовность требуют усилия, воли. Низость необязывает ни к чему. УС каким восторгом человек узнает, что он произошел отобезьяны, что он только животное, только материя, что святая любовь есть толькосексуальность и т. д. По-видимому, всякое УтолькоФ доставляет глубокоеоблегчение, тогда как всякое Уне толькоФ тревожит, побуждает к усилию. С какимувлечением и с какой виртуозностью люди раскрывают всяческую УподноготнуюФ,обнаруживая всюду корысть и похотьФ. Для падшего нет ни УверхаФ, ни УнизаФ.Падший никогда не признает УверхаФ, поскольку в этом случаем ему придетсяпризнать и свою УнизостьФ.

* * *

Cинкретизм (слитность,нерасчлененность) субъектно-объектных отношений также был достаточно быстропреодолен Западом, и развитие культуры здесь протекало по пути дифференциациизнания и практической деятельности. Главной предпосылкой к такой ориентациипослужило разграничение между субъектом и объектом, осознание принципиального различия между УЯФ и Уне-ЯФ. В итогемежду человеком и окружающим его миром возникла дистанция, человек лишилсяорганической связи с миром. Изначально принадлежащий человеку мир был выброшенза границы индивидуальности: субъектно-объектная предпосылка ознаменовала собойглобальный процесс отчуждения человека от мира. Вместе с тем, благодарявозникшей дистанции между субъектом и объектом, стал возможен процесс познаниямира. Дух оказался раздробленным на бесконечное множество элементов, каждый изкоторых мог служить самостоятельным полем для исследования. Бесконечноедробление бытия служило условием развития науки и знания. Целостность духа былапринесена Западом в жертву ради возможности развития позитивного знания, и вэтом смысле само мировоззрение Запада стало глубоко Унаучно-практическимФ.

Именно отказ отпервоначального синкретизма и последующая дезинтеграция духа привели западныймир не только к противопоставлению человека духу, культуре, бытию, природе, нои сам окружающий человека мир предстал в качестве бесконечного нагроможденияпротиворечий и конфликтов. Субъективность личности потеряла статус микрокосма,поскольку приобрела четко выраженную дифференциальную интенцию(направленность). Казалось бы, человек должен был компенсировать процессдезинтеграции (распадения) духа через иные способы мировосприятия– через религию, искусство, философию, т. е. черезте формы духовной практики, которые способны воссоединить мир и представить егов целостном виде. Однако подобные надежды не оправдались. Чем больше человекпревращался из космического существа в социальное, тем очевиднее становиласьнесостоятельность религии, искусства и метафизики установить тождество междукосмосом и УЯФ.

Христианство всегда былодля Запада проблемой. На протяжении веков вера и знание, мистика и наукапротивопоставлялись друг другу и УпримирялисьФ друг с другом. Вера и знаниеникогда не уживались вместе, и одно из них всегда существовало за счет другого.Религия и наука в западноевропейской культуре почти сразу УотпочковалисьФ другот друга и составили как бы две параллельные реальности, два способасуществования и мировосприятия. Начиная с нового времени, наука окончательновзяла верх над религией, став фундаментом мировоззрения, образом жизни иосновой производственной деятельности. Религия же, напротив, окончательнопотеряла метафизический смысл и выродилась в официально почитаемую УтрадициюФ.О ее главном предназначении –воссоединении целостности духа, отождествлении космоса и человека– было забыто. ХХ век довел процесс дезинтеграциидуха до своего логического конца: смысл религии и веры исказился донеузнаваемости. Католичество опустилось до светского УшоуФ, потеряло тайну. Оностало УземнымФ ритуалом, четким и ясным. Вместе с ним, столь же УяснымФ сталмир, космос и человек, УяснымФ как формула воды или дифференциальное уравнение.

Искусство и творчествопостигла та же участь. На протяжении всей истории Западной Европы лишь единицамудалось превратить творчество и искусство в стиль жизни. Для одних высокоеискусство стало предметом эстетствования, для других – сферой сиюминутного блаженства. И только избранные могли черпатьиз искусства полноту бытия и целостность духа. Мог ли предположить французскийавангардист Марсель Дюшан, что, оторвав от стены писсуар и выставив его вкачестве произведения искусства, он приведет в исполнение приговор Гегеля оУсмертиФ искусства. Художественное творчество не просто умерло: ему на сменупришла массовая культура, в которой не только не оказалось места духу, но и струдом проглядываются какие бы то ни было социально значимые мотивы. Искусство,включенное во всеобщий процесс дезинтеграции духа, с неизбежностью лишилосьсвоей универсальности и его смысл сузился до рамок социального явления. Сама жесоциальность, в свою очередь, потеряв связь с космосом, духовным единством, несмогла найти цели и смысла внутри самой себя. В итоге, социальное творчество и искусство, равно как и наука, стали выполнятьсоциальныйзаказ; они превратились вобъект производства и потребления, спроса и предложения.Дезинтегрированное творчество перестало быть подлинным творчеством, духраспался на части, а вместе с ним распался на части и человек.

Западная философия икультурология ХХ века попытались предложить новые подходы к целостномуосмыслению бытия, человека, духа и культуры. Обеспокоенная социализацией идезинтеграцией духовных процессов, они начали конструировать новые моделимировоззрения, которые в перспективе могли бы компенсировать утерю единствадуха. Одной из таких моделей стал западноевропейский экзистенциализм (философиясуществования), знаменующий собой своеобразный мировоззренческий компромиссмежду реальной ориентацией Запада на углубление дифференцированности духа исближением макрокосма и микрокосма.

Экзистенциализмоттолкнулся от бытия человека. При этом он признал, что человек как таковойперестал быть целостным, рассыпался на некоторую сумму качеств и свойств. Ночеловек больше, чем просто сумма, больше, чем просто ряд качеств, даже еслиэтот ряд бесконечен. Экзистенциализм впервые в истории западной философиипредпринял кардинальную попытку отказаться от субъектно-объектной парадигмы ивоссоединить человека и бытие, мир и УЯФ. Человеческое существование былопредставлено экзистенциализмом как единство внешнего мира и личного бытиячеловека. Если быть более точным, то единство внешнего и внутреннего всуществовании (экзистенции) человека представляет собой преломление внешнего через внутреннее. Внешний мир становится доступнымчеловеку, благодаря включению его в индивидуальное бытие личности. Казалось бы,экзистенциализм преодолел ущербность дифференциальной интенции (направленности)западноевропейской культуры: мир оказался не только внутри человеческого бытия,он переживался человеком как собственное УЯФ; внешний мир и бытие человеканеразрывно слились в структуре экзистенции и наконец-то образовали единоецелое.

Однако, объединивчеловека и мир в единой экзистенциальной структуре, экзистенциальная философиябыла вынужден признать, что подобное объединение ограничивается рамкаминаличного бытия. Единство мира и личности обесценилось самой экзистенциейчеловека, которая неожиданно оказалась бесконечной малой и герметичнозамкнутой. Дух и бытие разбились на множество индивидуальных Уздесь-бытийФ(Dasein), функционирующих в границах житейской данности. Личность и егомаленький мирок замкнулись на самих себе, потеряв последнюю надежду наобретение космоса и космического единства.

Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |   ...   | 28 |    Книги по разным темам