Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 |   ...   | 34 |

Что-то слишком много получалосьсовпадений, и я с удвоенным усердием продолжил поиски. Сверился с ежегодникомВоенно-морской обсерватории - и тут меня поджидал настоящий сюрприз. Двадцатьвторого декабря 1973 года, в тот самый день, который меня заинтересовал, должнобыло произойти очередное полное солнечное затмение, причем область полной тениобещала пройти точнехонько через Ла Чорреру и бассейн Амазонки. Меня словногромом поразило. Я чувствовал себя героем романа- ключи оказались подлинными! Япринялся подробно изучать грядущее затмение, чтобы узнать, где оно будет самымполным. Это случится, выяснил я, почти над самым городом Белен в Бразилии, вдельте Амазонки. В ушах у меня зазвенело головокружительное щебетанье эльфовгиперпространства. Что это - насмешка или подсказка Размышляя над датойзатмения, я снова мысленно перенесся из области астрологических совпадений ктемам видения в Ла Чоррере. По-португальски Белен - это Вифлеем. Ум мой,обостренно воспринимающий любые мессианские ассоциации, сразу ухватился за это.Итак, Белен - это Вифлеем, и расположен он в дельте Амазонки. Дельта естьсимвол изменений во времени. В творчестве Джойса и художников, украшающих стеныдомов непристойными надписями и рисунками, дельта всегда символизирует женскоеестество. Деннис родился в городе Дельта, штат Колорадо. Возможно ли, чтобы всето, что нам довелось пережить, предвещало событие, которое произойдет через двагода в Бразилии И не потому ли, каким бы нелепым это ни показалось, под конецэксперимента в Ла Чоррере в ушах у меня звучал мотив гимна "Городок нашВифлеем" К концу весны 1973 года я уже знал все то, о чем только что упомянул.Почему волна указывает именно на двадцать второе декабря 1973 года И почему наэтой же дате сходится столько совпадений Может быть, я на каком-топодсознательном уровне знал о надвигающемся затмении И почему даты важных дляменя событий объединены с этой датой волной, которую я построил под влияниемвстречи с НЛО, произошедшей в Ла Чоррере Вряд ли я каким-то образом узнал обовсем этом и манипулировал собственным сознанием, воображая, что оно "открывает"эти сведения. Я казался себе путником, заблудившимся в снежном вихресовпадений.

Наконец ранней весной 1973 года произошлособытие, послужившее веским доказательством того, что здесь действует нечтобольшее, чем мой бессознательный разум, очевидно, даже большее, чем общееколлективное бессознательное всего человечества. Этим событием явилось открытиекометы Когоутека, которая была объявлена самой большой кометой в историичеловечества: по сравнению с ней даже комета Галлея кажется совсемкрошкой.

"Самая яркая из всех комет, которыекогда-нибудь устремлялись к Земле" - так начиналась статья в "Сан-Францискокроникл". Просматривая ее, я даже вскрикнул от изумления: эта кометамаксимально приблизится к Солнцу двадцать третьего декабря! Непериодическаякомета, о которой никто на Земле не знал до марта 1973 года, мчится, чтобывстретиться с Солнцем за сто часов до солнцестояния и затмения над Амазонкой.Вот это совпадение! - если считать совпадением невероятное стечениеобстоятельств, ошеломляющее того, кто стал их свидетелем. Это совпадениенисколько не умаляется фактом, что комета Когоутека не оправдала возлагавшихсяна нее надежд - ведь одно только ее ожидание породило целую волну тревожныхпредчувствий конца света и наступления царства Христова среди тех, кто готовумереть только из-за того, что комета снова вернулась во тьму, из которойпоявилась. Произошло ли что-нибудь в Белене в день затмения Не знаю, меня тамне было. В то время я находился в плену повседневных обязанностей. Но я знаюодно: такая концентрация событий вокруг этой даты и то, как их подсказаликарты, - не простая случайность.

Только после появления персональныхкомпьютеров я смог понять, что временная волна описывает чередование обновлениявремени, относящееся к разным временным периодам: одни длятся минуты, другиепродолжаются века. Теперь любой, кто освоит теорию, сможет стать моим спутникомв этом интеллектуальном путешествии и сам увидеть те огромные возможности,которые связаны с прогнозированием совпадений. Я не ограничился только тем, чторазобрался в этой теории, а продолжал попытки использовать ее, в частности, длятого, чтобы предсказывать ход грядущих событий. Когда после года работыубеждаешься, что волна действительно показывает будущий курс обновления,обычное ожидание будущего уступает место почти дзенскому пониманию и принятиювсего мироздания.

Была ли вышеизложенная последовательностьсобытий первым намеком на то, что с конкретной датой и городом Беленом связаночто-то важное Как ни странно, нет. Чтобы связать историю моих неосознанныхпоисков с чрезвычайно любопытным и загадочным случаем, который так и проситсяна бумагу, придется упомянуть об одной истории.

Весной 1971 года я был в Тайбэе, наострове Тайвань, где привыкал к городской жизни после долгих странствий поглухим уголкам Индонезии в поисках редких бабочек. Я убивал время в ожиданиисвоей попутчицы, которую в последний раз видел на Бали несколько месяцев назад.Однажды ночью мне приснился очень странный сон. Случилось это - хоть тогда яэтого не знал - в тот самый день, когда отцу и Деннису сообщили, что наша матьпри смерти. Мне об этом предстояло узнать только через неделю.

Вот выдержка из моего дневника,посвященная тому сну: 24 мая 1970 года

Мы с Дхьянной поднимались по покатомусклону. Все лежащие ниже окрестные долины были забиты летучими стаями облаков;солнечные лучи, отражаясь от их белоснежных спин, устремлялись обратно вбездонную лазурь. Впереди на много миль круглились холмы, круто вздымаясь кглавному хребту Скалистых гор. Мы находились в мире сновидений, напоминавшемЗападный Колорадо, где я родился и жил до шестнадцати лет. Когда' мы поднялисьвыше, нам навстречу вышел герр Б. (я познакомился с ним в Индонезии), одетый вбелые теннисные шорты, и обратил наше внимание на несколько маленькихметеорологических шаров - их длинные нейлоновые шнуры запутались в ветвяхросших поблизости деревьев, искривленных ветром. Слева, на гребне холма, мыувидели большой шар-зонд, футов тридцати в поперечнике. Ослепительно белый иобмякший, он был едва ли на три четверти заполнен газом. Окружающие шар канатыглубоко врезались в него, поделив на дольки, отчего он походил на огромныйбесцветный апельсин. Мы стояли и смотрели, а герр Б. вдруг нажал на невестьоткуда взявшийся рычаг. Аппарат поднялся одновременно с вырвавшимся у менявопросом: "Не снесет ли его дующий из-за холма ветер" Белая громада метнуласьпрямо на нас, пролетев всего футах в двадцати над нашими головами, а потом,поднявшись выше, стала добычей ветра и судьбы, которую я ей предсказал:завалившись на бок, шар плавно опустился на землю. Мы бросились к нему. Спротивоположной стороны появились какие-то люди (как мне показалось, дети) итоже побежали к трепыхающейся белой груде теперь уже безжизненного летательногоаппарата.

Пока мы, смеясь, разглядывали зонд, наспригласили зайти в оказавшийся поблизости дом герра Б. - приземистое строение встиле ранчо, во многом напоминавшее дом, где прошли мои детские годы. Когда мывошли, я задержался, чтобы рассмотреть висевшую на стене большую карту дельтыАмазонки. Как следовало из легенды, она была напечатана по случаю конференцииФранцузского археологического общества, которая состоялась там на одном изостровов в 1948 году. Я поспешил догнать Дхьянну, и она сообщила мне, что детиБ. сказали ей, будто неподалеку находятся влажные джунгли, одни из самыхнепроходимых на нашей планете. Я, как местный житель, знающий Колорадо вдоль ипоперек, выразил недоверие. Вернувшись к стоявшему под картой книжному шкафу, ядостал большой атлас и стал отыскивать карту лесов и осадков штата Колорадо, ноатлас открылся на карте Ассама - первая попытка дала мне топологическую схемуБенгалии. Я услышал собственное замечание о том, что Шалимар - логичное местодля конца света. На этом мой сон прервался.

В то время смысл этого сна остался дляменя далеко не ясен, да и теперь он остается туманным. Понятно одно: визвестный день в дельте Амазонки следует ожидать какого-то важного события.Тогда я надеялся, что это давно предвкушаемое событие - солнечное затмение ичто его полное наступление, которое произойдет над влагалищем матери мира,предвещает для всех событие чрезвычайной важности.

Глава семнадцатая. Вальсируя сзагадкой.

В которой я переношусь в воспоминания наТимор, где меня чуть было не завербовали в шайку ученых, бывшихнацистов.

За несколько месяцев до этого вещего снасо мной произошел странный случай, который я теперь, задним числом, расцениваюкак очередное подтверждение того, что мне было суждено отправиться на Амазонкуи что я подпал под чары космического смеха.

В феврале 1970 года, за год до приезда вЛа Чорреру, спасаясь от преследования властей, я попал на остров Тимор вВосточной Индонезии. Поскольку в Штатах меня ждал обвинительный акт за ужасноепреступление - ввоз наркотиков, я жил и странствовал в постоянном страхе, чтоагенты Интерпола прочесывают земной шар, стремясь меня обнаружить. Предыдущиешесть месяцев мое прикрытие - личина студента-энтомолога, ловца бабочек,собирающего материал для дипломной работы, - отлично себя оправдывало, и янеспешно кочевал через Малайзию, Суматру, Яву и множество других, менееизвестных, но столь же экзотических островов - тихих гаваней в южныхморях.

Однажды, когда день выдался на редкостьдушным и дождливым, я курил травку у себя в номере в "Раме" - лучшем иединственном отеле Купанга, что на острове Тиморе. До сих пор я в течениедесяти дней был единственным постояльцем отеля, и такое положение вещей менявполне устраивало. Правда, до дворца "Раме" было далеко: он был построен изшлакоблоков, и стены его восьми одинаковых, как близнецы, номеров не доходилидо потолка на порядочное расстояние. Гофрированные перегородки иканализационные трубы, вделанные в покатый пол, придавали отелю жизнерадостныйвид новенькой, еще не введенной в эксплуатацию бойни. Правда, там было чисто, очем вас спешил уведомить управляющий.

Я сидел, скрестив ноги, на стальной койке,покуривал и разглядывал добычу, пойманную утром в джунглях, когда прибыли новыепостояльцы. Из вестибюля, центрального помещения, где по обе стороны вытертогоковра выстроились две пары ротанговых стульев, донеслись голоса и шумпередвигаемого багажа. С полдесятка людей переговаривались по-немецки, и ярешил, что это, должно быть, пассажиры, прибывшие самолетом из Дарвина, и чтозавтра они скорее всего полетят дальше, на Бали, ежедневным рейсом. Судя поголосам, среди них была супружеская пара, которая заняла номер, соседний смоим. Я немного понимал по-немецки, но женщина говорила на каком-то незнакомоммне языке, на каком именно, я так и не смог установить.

Когда я вышел на обед, прибывших нигде небыло. На следующее утро я поднялся с рассветом, чтобы успеть на самолетиндонезийских ВВС, который перенес меня на остров Флорес, следующий пункт моегомаршрута в поисках бабочек. Я и думать забыл о неизвестных постояльцахоставшегося далеко позади отеля, которых не рассчитывал больше увидеть. Втуманных лесах Флореса я провел неделю в обществе священника-голландца, пьяницына деревянной ноге, который возглавлял миссию, затерянную в лесной глуши. Потомя вернулся на побережье, в душный столичный городок Маумере, где посрединемощеной главной улицы сушились на солнце груды орехов макамадия, ждущихупаковки и отправки за границу. В Маумере была китайская гостиница из двухномеров, где я рассчитывал остановиться на ночь перед возвращением наБали.

И тут на остров опустился туман - тотсамый густой, жмущийся к земле тропический туман, который, как заверил меня мойхозяин-китаец, в это время года может провисеть не одну неделю. На следующийдень я наведался в аэропорт, но было заранее ясно, что это пустой номер.Балийский самолет сделал четыре круга над полем, пытаясь отыскать просвет втумане, потом наконец сдался и полетел дальше. Ждать мне было не впервой. ВАзии все путешествия - это сплошные ожидания. Я вернулся в гостиницу и засел заочередную партию в шахматы с местными энтузиастами этой игры, надеясь, чтозавтра погода прояснится.

Прошло пять дней, а я все еще был наФлоресе. Я успел сыграть в шахматы со всеми желающими, запас травы был наисходе, а перспектива застрять в Маумере на веки вечные становилась вовсе нешуточной. Обдумав все за и против, я решил забыть про Бали и объявил, что сядуна первый же самолет, куда бы он меня ни доставил.

Этого решения оказалось достаточно, чтобынебо прояснилось настолько, что под облака сумел поднырнуть самолет. Онпринадлежал компании "Гаруда" и выполнял еженедельный рейс до Купанга. Не успеля передумать, как оказался на борту самолета, уносившего меня обратно наТимор.

За время моего отсутствия город неизменился, и благодаря моему предыдущему посещению мальчишки-рикши отнеслись комне, как к почетному клиенту. Я почувствовал себя так, будто вернулся домой."Отель "Рама", - сказал я своему любимому рикше и, не успев оглянуться, сноваоказался в первом номере гостиницы, а шахматные турниры на Флоресе сталиказаться всего лишь полузабытым сном.

Лежа на постели и наблюдая завентилятором, неподвижно застывшим на фоне затянутого паутиной волнистогожелеза потолка, я услышал в соседнем \ номере голоса. Говорили по-немецки и накаком-то другом языке, смягченном женским голосом и более экзотическом. Как мнепоказалось, то был не индонезийский. Может быть, пушту Очевидно,путешественники, которые вселились ночью перед моим отъездом, почти две неделиназад, все еще были здесь. И это означало, что они уж наверняка не туристы:никто не задерживается в Купанге, не имея на то веских причин.

Я не принадлежу к числу любителейслучайных знакомств. В те времена я старался избегать встреч с людьми, которыепо моим представлениям не относились к племени хиппи. Но в тот вечер, когда явыходил из своей комнаты, собираясь поужинать, дверь соседнего номераотворилась, и я очутился лицом к лицу с его обитателями.

- Герр Маккенна, не так ли Я повернулся ктому, от кого исходил этот вопрос, и беспокойство, которое я ощутил, должнобыть, отразилось у меня на лице.

- Здешний управляющий рассказал нам оваших биологических изысканиях на Тиморе. Разрешите представиться: доктор КарХайнтц из Дальневосточной горнорудной компании.

У меня сразу отлегло от сердца. Значит,этот тип не ищейка из Интерпола, идущая по моему следу. Но вид у него былвпечатляющий: здоровенный детина с зачесанными назад седеющими волосамистального оттенка и пронзительным взглядом холодных голубых глаз. На левой щекеу него красовался Schmiss, длинный тонкий шрам. Раньше я их никогда не видел,но полузабытое слово из кроссворда пришло на ум неожиданно, само собой. Уж неслед ли это сабельного удара, полученного на дуэли, которые входили в обрядпосвящения в университетских братствах Пруссии

Pages:     | 1 |   ...   | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 |   ...   | 34 |    Книги по разным темам