Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 |   ...   | 34 |

Хайнтц застал меня врасплох. Спору нет,одному на Амазонке приходится туго. Сам Уоллес говорил об этом. Чтобыотправиться в экспедицию на Амазонку, ему пришлось взять в компанию ботаникаРичарда Спруса и Уолтера Генри Бейтса, исследователя мимикрии у животных. Новедь я был совсем не тот, за кого принимал меня Хайнтц. Я не был настоящимученым. Зато был международным преступником, за поимку которого было объявленовознаграждение. И еще, подумал я, как же быть с моей подружкой-хиппи, котораяизучает на Бали народные танцы и уверена, что мы едем в Японию вместе Ноупоминать об обещаниях, данных кому-то другому, - в данной ситуации этовыглядело бы почти что неблагодарностью. А как насчет нацистских связей Хочули я отправиться в джунгли Амазонки в обществе бывших эсэсовцев С другойстороны, деньги у меня были на исходе. А подружка моя имела слабость заводить вмое отсутствие бурные романы. Что же касается нацистских делишек, тут я незнал, что и думать. Я слышал, что Макс Планк был чуть ли не единственнымчеловеком, который решился перечить Гитлеру и заявить ему, чтобы тот оставил впокое институт и чистую науку. К тому же Хайнтц доверительно сообщил мне, чтожена его брата, тоже сотрудница ДГРК, как он выразился, "дама из Нигерии, дотого черная, что почти синяя", да и сам он явно предпочитал женщинненордического происхождения.

"Вот тебе и зов судьбы, и благоприятныйслучай, - подумал я про себя. - И что же ты на это скажешь, Теренс Маккенна" -Я перевел взгляд с Хайнтца на его жену. Оба смотрели на меня с искренниможиданием.

- Что ж, предложение заманчивое, дажеочень.

- Значит, вы согласны

-Да.

- Вот и отлично. Вы сделали правильныйвыбор. Вы не дурак. Это мне по душе.

- Благодарю. Как вы знаете, сегодня явозвращаюсь на Бали. У меня там остались коллекции и кое-какие дела, которыенадо уладить. И еще, должен признаться, с деньгами у меня не густо.

- Это пустяк. Приводите в порядок своидела на Бали. Я телеграфирую в Сингапур, чтобы они перевели вам деньги напроезд от Бали до нашей штаб-квартиры. Есть только одно "но", - его стальнойвзгляд уперся в меня с леденящей душу пронзительностью, - вы должны пройтисобеседование в самим Бокерманом, Он видит людей насквозь. Если в вашей душеили в вашем рассказе есть хотя капля жи, он сразу это поймет. Тогда ничего невыйдет. Это неимоверно важно - мошенники нам не нужны. - Его шрам сновапревратился в грозную морщину.

От этих слов сердце у меняупало.

- Не выйдет, понимаю, - промямлил я, а самтем временем подумал: "Ну и в дерьмовое же дельце я вляпался". На этом мыраспрощались, и я отправился в гостиницу укладывать вещи, а оттуда поспешил ваэропорт.

Пока я летел на Бали, в голове у меняцарила полная неразбериха. Подо мной один за другим проплывали Малые Зондскиеострова и, подобно им, уплывали мои сомнения и возражения по поводу предложенияХайнтца. "Похоже, это судьба, - думал я. - Не сопротивляйся, доверься ей, а тамбудет видно".

Всю следующую неделю я улаживал дела.Когда я поведал свою историю хиппарям с Кута-Бич, большинство из них меняодобрило. Подружка моя тоже меня поддержала. Мы с ней еще несколько месяцевназад пришли к выводу, что на Бали наши пути могут разойтись. Каждый день янаведывался на почту в Денпасаре, надеясь, что там меня ожидают обещанныеХайнтцем билеты и пятьсот долларов на дорожные расходы. Так прошло три дня,пять и наконец семь.

Наутро седьмого дня я проснулся суверенностью, что меня надули. Все это было какой-то непонятной выдумкой."Должно быть, этот Хайнтц просто псих, - решил я, - придурок, которыйзабавляется тем, что ловит хиппарей-американцев на удочку своих фантазий отайной нацистской корпорации, а потом окунает с головой в реальность и смотрит,как они будут барахтаться". Существовала, конечно, и другая версия: каким-тообразом они ухитрились навести обо мне справки и обнаружили, что моя история -сплошное вранье. В этом случае можно не сомневаться, что я сразу попадал вразряд мошенников - и конец моим планам! Так или иначе, нужно было быть полнымидиотом, чтобы разболтать всем на Бали, будто я отплываю на "Роттердаме" впутешествие на Амазонку, да еще и за счет корпорации.

Следующую пару недель мне пришлось сноситьбеззлобное подтрунивание знакомых, после чего я. вернулся к первоначальномуплану и стал готовиться к заключительному этапу индонезийской экспедиции занасекомыми: в Амбон и Серам на Молуккских островах.

На этом история закончилась. Я похоронилвесь этот эпизод на задворках памяти вместе с другими подобными случаями подобщей рубрикой "Чудики, с которыми сводит судьба". Только неспокойная этополучилась могилка. Через год после событий в Ла Чоррере я решил, что тавстреча была обратным отражением, предвестником настоящего безумия, котороенаконец настигло меня на Амазонке, неким предчувствием, колебанием временногополя, своего рода ^пророческим сном наяву, мгновением космического смеха. Новпереди меня ожидала еще одна встреча с герром Хайнтцем.

Весной 1972 года, через год после событийв Ла Чоррере и через два после путешествия на Тимор, я был в Боулдере, штатКолорадо. Я вернулся из Южной Америки, чтобы уладить отношения с законом ивообще разобраться в своей жизни. Мы с Деннисом работали над рукописью"Невидимого ландшафта" и много времени проводили в университетской библиотеке,штудируя разнообразные дисциплины, которыми нам предстояло овладеть, если мыхотели, чтобы наши идеи принимали всерьез.

Однажды, просматривая студенческую газету,я наткнулся на поразившее меня объявление. Оно занимало целую страницу игласило: Колорадский университет совместно с Институтом нейрофизиологии МаксаПланка выступят в роли соучредителей следующего заседания Всемирного конгрессаневрологов. При виде слов "Институт Макса Планка" я насторожился и стал читатьдальше. Семьсот ученых со всего света съедутся в Боулдер, чтобы в течениедесяти дней принять участие в чтениях и семинарах. Будут присутствовать всевеликие: сэр Джон Экклз, Джон Смите, Соломон Снайдер и все остальные, боги тойсамой Валгаллы, которую мы мечтали завоевать. Правда, мешало одно "но": всезаседания будут закрытыми, за исключением вступительного слова, которое будетназываться "Автокаталитические гиперциклы", и прочтет его тогдашняя звездапервой величины в мире неврологии Манфред Эйген из Института МаксаПланка.

В общих чертах мне были знакомы идеиЭйгена. Автокаталитические гиперциклы казались мне безусловно необходимымкоррелятом тех идей, которые я разрабатывал, - идей о временной волне и о том,как она проявляется и отражается в живых организмах. Ясно, что мы с Деннисом иИв просто не могли пропустить такое событие. Однако само название "ИнститутПланка" не особо привлек мое внимание - ведь это головноенаучно-исследовательское учреждение Германии, занимающееся чистой наукой, и вего штат входят сотни научных сотрудников.

Лекция должны была состояться вуниверситетском городке, в лекционном зале физического факультета. То былопомещение бочкообразной формы, где лектор находился на дне глубокого колодца, стрех сторон окруженный ярусами, - в стиле старомодных театральных залов.Похоже, перед лекцией состоялся банкет для приглашенных докладчиков, и, когдамы входили в зал, я с удивлением отметил, что обычно довольно неряшливо одетаянаучная публика по этому случаю расфрантилась, как никогда. Вокруг звучаларазноязыковая речь. Со своего места я сумел разобрать немецкий, итальянский,японский, русский, обрывки хинди и китайского.

Блуждая взглядом по аудитории, я вдругощутил нечто похожее на физический толчок. Впереди, меньше чем в пятидесятифутах от меня, сидел доктор Карл Хайнтц! Нас разделяло только пустоепространство незанятых кресел. Я был поражен до глубины души. Хайнтц! Здесь!Возможно ли это Должно быть, я каким-то образом выдал свое волнение: продолжаянедоверчиво глядеть на немца, я увидел, как рука его потянулась к карманупиджака и незаметным, плавным движением отстегнув жетон участника, опустила егов карман. Он даже не прервал разговора, который оживленно вел по-немецки сосвоим соседом справа. Я отвел взгляд, стараясь сделать вид, будто не вижу его,будто ничего не заметил. Свет в зале померк, и Манфред Эйген, тряхнувзачесанной назад копной белоснежных волос, начал лекцию.

Мысли мои беспорядочно метались. Такзначит, все это правда Ведь вот он, здесь! Конференцию проводит ИнститутПланка. Значит, все это правда. И он меня узнал! И постарался скрыть своеистинное лицо! В полном смятении я нацарапал записку, в которой краткообрисовал ситуацию и передал ее Деннису и Ив. Во взглядах обоих я безошибочнопрочитал: "Ты что, спятил Или, может, решил пошутить" Сидя в темноте, ядумал, как мне поступить. О чем бы сейчас ни говорил Эйген, это можно будетпрослушать позже, благо Деннис записывает на магнитофон. Наконец я решился:была не была, попробую подойти к нему сразу после доклада, это единственнаявозможность.

Выступление Эйгена близилось кблистательному завершению. Я беспокойно ерзал на месте. Вот аплодисментыстихли, зажегся..свет, и публика потянулась к выходу. Хайнтц был футах впятидесяти от меня - стоял, непринужденно беседуя с двумя коллегами,напоминающими толстых жаб. Но я видел, что он следит за мной. Как только ядвинулся в его сторону, он извинился и стал пробираться мне навстречу. У меняне было ни малейших сомнений: он предпринял этот маневр, чтобы встретиться ипереговорить со мной без свидетелей. Я направился прямо к нему.

- Доктор Хайнтц, по-моему мы с вамивстречались на Тиморе, - я протянул руку.

Не удостоив вниманием мой приветственныйжест, он широко улыбнулся, но шрам его явственно побагровел.

- Хайнтц При чем тут Хайнтц Моя фамилиявовсе не Хайнтц. Да и в Купанге я никогда не бывал.

На этом он быстро повернулся ко мне спинойи поспешил за своими выходящими из зала коллегами, чтобы присоединиться к ихоживленному обсуждению доклада Эйгена. А у меня в ушах продолжало звенеть слово"Купанг". Этот сукин сын неприкрыто издевался надо мной!

Как сказал Моцарту король, вот ты иполучил, чего хотел. Кто же он, этот Карл Хайнтц Безумец Порождение моихбредовых фантазий Обыкновенный шарлатан Или часть верхушки нацистскогоайсберга, один из шайки бывших эсэсовцев, вынашивающих коварные замыслы Ответнеизвестен мне и по сию пору. Вот как оно бывает с космическимсмехом.

Глава восемнадцатая. Скажи, что этозначит

В которой я делаю попытку связать то, что снами произошло, с наукой, которая к обычной науке не имеет никакогоотношения.

Хотя мы и простились с Амазонкой, но нашастранная история на этом не кончается. Пришла пора сделать попытку извлечькое-какие выводы из тех идей, которые зародились в Ла Чоррере. Модель мира -это то, как мы его видим, и принять теорию временной волны, которая была намвнушена на Амазонке, - значит увидеть мир другими глазами. Я все большесклонялся к тому, чтобы допустить вероятность этой теории. Может, когда-нибудьее и опровергнут, а пока буду в нее верить, хотя и с некоторой долей иронии.Может быть, если эту идею обнародовать, найдутся. люди, которые ее поддержат исвяжут с действительностью. Многие хорошие идеи пропадают впустую только из-заотсутствия практического выхода. Что же до нашей теории, то она предлагает намкоренным образом перестроить взгляд на реальность. И этому можно научиться. Онаутоляет мою духовную жажду, ибо являет собой знание, чистое знание и ничегобольше.

Теория, разработанная вслед заэкспериментом в Ла Чоррере, не отрицает ни одной из областей науки, а лишьдополняет их. На физическом уровне есть доказательства, говорящие в ее пользу,несмотря на то что сама идея чрезвычайно сложна, поскольку затрагивает смежныеобласти, в том числе квантовую физику, субмолекулярную биологию и строение ДНК.Мы постарались как можно тщательнее и подробнее изложить эти вопросы в"Невидимом ландшафте".

Хотя то, чем Деннис занимался на Амазонке,могло и не привести к возникновению идеи, которую я впоследствии разработал,тем не менее интуиция настойчиво убеждает меня в обратном. Сразу же послеэксперимента мои ничем не примечательные мысли уступили место до того страннымраздумьям, что я никак не могу признать в них порождение моей собственнойличности. Деннис поставил свой эксперимент, а я, похоже, получил нечто вродеинформационного отклика от своей ДНК или какого-то другого молекулярного банкаданных. А случилось это потому, что молекулы психоделика, соединившись с ДНК,повели себя именно так, как мы ожидали: стали передавать символуниверсальности, структура которого выражает организационные принципы молекулсамой жизни. И эта универсальность проникла в линейное время замаскированно, вприсутствии обыденного сознания, под видом диалога с Логосом. Логос дал ейповествовательный голос, способный структурировать и связно излагать потокновых прозрений, - в противном случае он бы просто-напросто захлестнул меня сголовой. Моей же задачей стало обнаружить и повторить скрытую за голосомсимволическую структуру и выяснить, имеет ли она смысл для кого-нибудь кромеменя самого и узкого круга моих знакомых. У меня было такое ощущение, будто ясоставляю каталог только что открытого бесконечно разнообразного мира.Временная волна- это как бы математическая мандала, изображающая организациювремени и пространства. Это картина, на которой образы и цели заключены внутриДНК. А ДНК разворачивает эти тайны во времени, как летопись или песню. Песняэта - наша жизнь, она целиком соткана из жизни. Но мелодию ее невозможнопонять, не имея хотя бы общего представления о замысле. Теория временной волнынапоминает партитуру биокосмической симфонии.

Лично я был бы только заинтересован в том,чтобы эту теорию кто-то опроверг. Хорошая идея не должна быть хлипкой - онаспособна вынести большую нагрузку. От того, что произошло в Ла Чоррере, нельзяотделаться поверхностными отговорками. Напротив, случившееся ждетвразумительных объяснений. Если оно вовсе не то, что я утверждаю, так что жеоно тогда, это сращение, эта вспышка, эта встреча с абсолютно Иным Что же оноявляет собой в действительности..

Pages:     | 1 |   ...   | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 |   ...   | 34 |    Книги по разным темам