Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 |   ...   | 52 |

Из большого числа авторов, затрагивающихвопросы соот­ношениямышления и кибернетических систем, лишь немногие уделяют внимание специальнойразработке самых общих вопро­сов, в частности вопросов о подходе к мышлению. Сталкиваясь снеобходимостью опираться в своей работе на научно обосно­ванное определение понятиямышления как психологической ка­тегории, зарубежные кибернетики обращаются к принятым за рубежомпсихологическим теориям мышления, но при этом им приходится выбирать междуСциллой и Харибдой: либо феноме­нологический подход к мышлению, и тогда — интроспекция, подход к мышлениюкак явлению феноменального поля созна­ния, либо бихевиористическийподход к мышлению, сведение мышления к набору механических навыков, связанных сосуще­ствлениемлинтеллектуального поведения, т. е. подход к мышле­нию как к явлению феноменальногополя внешнего поведения.

Не желая примыкать ни кинтроспекционистской, ни к бихевиористической точкам зрения на мышление,некоторые кибернетики пытаются по-своему определить мышление, с разных стороносветить объект исследования. Обычно для этого привле­кают соображения скорееобщежитейские, чем научно обоснованные. Такой подход к мышлению через различныеопределе­ния понятия ипредмета исследования можно назвать топическим. Другие авторы создаютискусственные определения мышления, опирающиеся на объективный критерий,который, однако, часто бывает существенным лишь для данного частногоисследования. Отдельные представители кибернетики склонны для раскрытияопределения мышления привлекать понятия и положения объек­тивистские по своей природе.Наконец, в работах некоторых кибернетиков приводятся соображения, которые могутбыть рас­смотрены какэлементы особого подхода к мышлению: часто мышление как таковое исчезает, иостается лишь предполагае­мая деятельность внемирового субъекта.

Крайне субъективистские позиции в вопросеоб общих философских подходах к мышлению занимает, например, Б.Барлоу403, доказывающий с помощью старых аргументов, чтокиберне­тическиемашины (по крайней мере, существующие и те, которые могут быть созданы вближайшее время) не могут сами хранить или предъявлять данные наиболееэкономным образом. В этой связи упоминаются Анализ ощущений Э. Маха иГрамматика науки К. Пирсона, где принцип экономии мышления иэконом­ной формыописания научных наблюдений выступает как сущ­ность интеллектуальнойдеятельности. Барлоу считает, что про­граммирование задач, аналогичныхвыдвинутым Махом и Пир­соном, больше прольет свет на природу интеллекта, чемпро­граммированиенавыков решения проблем. Барлоу прав в реше­нии вопроса о том, чтомоделирование мышления нельзя пред­ставить как передачу машине механических приемов работы человекапри решении задачи, т. е. моделирование навыков, но, ставя вопрос в плане непсихологическом, а общетеоретическом, Барлоу разрывает и противопоставляетлвнутреннюю сущность мышления и внешнюю форму его реализации. Что же такоемышление в психологическом плане Барлоу не ставит этого вопроса, он пытаетсянайти (все равно где и каким образом) критерий для отличия мышления отмеханических операций. И здесь уже очевидно дело мировоззрения — он обращается к махистам. Притаком подходе у Барлоу нет и не может быть четкого критерия отличия мышления отмеханических операций, его осуществляющих.

Вопрос о критерии, с помощью которого мымогли бы отли­читьмышление от других видов психической деятельности, мыс­лительные действия от навыков,чрезвычайно интересует и представителей кибернетики, использующих топическоеопреде­ление мышления(например, М. Минского)404.

Мы часто находим, пишет Минский, чтокакая-либо деятель­ность, которая кажется со стороны высокоинтеллектуальной,становится менее впечатляющей, когда мы постигаем прием ее осуществления.Минский мучительно ищет такой точки зрения, которая позволила бы с помощьюобычных житейских приемов выявить интеллектуальное поведение. Итог рассужденийМин­ского горек.Суждение об интеллекте, говорит Минский, это скорее наша рефлексия того, что мыпонимаем и как мы пред­ставляем себе данное поведение, а не то, что мы или машинадействительно совершаем. Значит, интеллект, мышление — это по сути дела призрак,иллюзия.

Итак, не имея четкого критерияинтеллектуальной, мыслитель­ной деятельности, оперируя житейскими наблюдениями и вко­нечном счетедоверяя лишь своему самонаблюдению в духе интроспекции, кибернетики оказываютсяв безвыходном положе­нии. Чтобы избежать чисто феноменологического или чистобихевиористического подхода, им приходится определять интеллект как такоеявление, за которым скрывается постоянно ускользаю­щая от нас сущность, а она явно непредставляет собой мышле­ния. Отсюда те неясные намеки, столь типичные длякиберне­тиков, что привоссоздании в машине механического набора навы­ков, внешне выражающихинтеллектуальное поведение, может быть, что-то напоминающее феномен мышления ипоявится в машине.

Теоретическую и практическуюнесостоятельность необъектив­ного подхода к определению мышления осознал А. Тьюринг,ког­да ввел свой(пусть очень искусственный и явно неудовлетвори­тельный) критериймышления—эффективность машины при лигре в имитацию405. Приводяположение о том, что ни один механизм не может чувствовать и располагать именнолрефлек­сией своейдеятельности и потому не может обладать интеллек­том, Тьюринг пишет, что этоположение уничтожает его крите­рий, отрицает его (т. е. критерий, конечно, искусственный,част­ный, нообъективный, критерий, который может быть использован наблюдателем, находящимсялснаружи по отношению к сис­теме). Согласно самой крайней форме этого взгляда (т. е.взгля­да на сознаниекак на рефлексию внутренней деятельности. — М.Б.), единственный способ, с помощьюкоторого можно удосто­вериться в том, что машина может мыслить, состоит в том, чтобыстать машиной и осознавать процесс собственного мышления. Свои переживанияможно было бы потом описать другим, но, конечно, подобное сообщение никого быне удовлетворило. Точ­но так же, если следовать этому взгляду, то окажется, чтоедин­ственный способубедиться в том, что данный человек действительно мыслит, состоит в том, чтобыстать именно этим челове­ком. Фактически эта точка зрения является солипсистской. Бытьможет, подобные воззрения весьма логичны, но если исходить из них, то обменидеями становится весьма затруднительным406.

Яснее выразиться трудно. Философскиепозиции и теорети­ческие подходы намечены здесь совершенно четко.

Тьюрингу понадобилось выработать свойсобственный крите­рийдля опознания процессов мышления, что весьма симптома­тично. Это показывает преждевсего, что зарубежная психология не может выработать научно достоверные иубедительные выво­дыотносительно природы мышления и сущности его, показывает, что нет единого,признанного всеми психологами взгляда на сущ­ность мышления. Некоторыхкибернетиков смущают и конкрет­ные вопросы, ответ на которые должна дать психологиямышле­ния. Минскийуказывает, например, что нельзя в настоящее время окончательно решить, можно липолностью промоделировать мышление человека, так как понятие мышлениераскрывается по-разному.

Вопрос об относительности значения понятиялмышление чрезвычайно важен и для психологии и для кибернетики, но он лишьпроскальзывает в работах современных ученых.

Именно как противовес вопроса оботносительности понятия мышление выступает вопрос о постоянной, неизменнойсущ­ности явлениямышления, который не формулируется кибернети­ками буквально, но проскальзываетв некоторых работах. Логика становления этого вопроса в работах зарубежныхкибернетиков такова. Машина, кибернетическая система обладает большимивозможностями, чем мы можем представить себе на основании знакомства с ееструктурой и работой. Мы, люди, возможно, не в состоянии отметить и опознатьлмышление, осуществляемое машиной, так как наши суждения об интеллекте другогосубъек­та часто бываютнеполноценными, во всяком случае они относи­тельны, они зависят, в частности,от наших знаний о природе мышления. Поведение машины объясняется, описывается втер­минах прошлыхсостояний, внешних условий и причинных или вероятностных отношений между ними.Если мы наблюдаем какую-то непредвиденную форму интеллектуального поведения, тонаше удивление и неподготовленность к возможному появле­нию этой формы объясняется тем,что мы плохо осуществляем требуемые вычисления. Если бы вместо нас о мышлениима­шины, да и омышлении человека, судил субъект, обладающий абсолютными способностямивычисления, то вопрос о мышлении не вставал бы так, как сейчас. Это совершенноесущество подоб­нолдемону Максвелла407 (оказавшемуся необходимымкибернетике и теории информации при решении некоторых специфиче­ских вопросов именно этихдисциплин); оно в принципе все знает и может судить не на основанииотносительных знаний, а на основании абсолютного знания о процессах,протекающих в мире. Если бы деятельность машины или человека определялась этимсуществом, то категория мышления была бы, возможно, излишней, так как всеможно было бы описать в терминах опре­деленных связей между предыдущимии последующими состоя­ниями.

Мы видим, что при таком решении вопроса оботносительно­сти нашихсуждений о мышлении попросту исчезает сама кате­гория мышление.

Согласно такому подходу, оказывается, чтовведение термина мышление всего лишь маскировка нашего незнания подлинныхпроцессов, протекающих в мире, обозначение степени нашего незнания. Этот взглядпрямо не развивается с должной последовательностью никем из кибернетиков, но онполностью отвечает общему духу работ в смежных областях, например, хорошосо­гласуется с теориейлдемона, рассматриваемой Бриллюэном408 и Винером409.

Таковы распространенные подходы зарубежныхкибернетиков к мышлению, взятому в психологическом аспекте. Мы видим, что вэтой области имеется целый комплекс вопросов, волнующих кибернетиков, так какименно от того или иного решения их зависит направление практической работы помоделированию мышления. Очевидно, что научно решить эти вопросы можно лишь сдиалектико-материалистических позиций.

А.Н. Колмогоров410 отмечает,что фактически до настоящего времени была известна только одна форма мышления— мышле­ние человека (а также иэлементарное мышление животных), т. е. одна форма, один способ проявлениямышления в окружающем нас реальном мире у живых существ.

Поскольку все мы до последнего временивсегда имели дело с единственным феноменом мышления — человеческим, то иописа­ние мышленияпсихологами, которым пользовались и в других областях знания, было описаниемконкретных свойств и особен­ностей человеческого мышления. Именно поэтому понятиелмыш­ление, которымпользуется психология как наука о психической деятельности человека, не можетне быть одноплановым. Для описания явлений реального мира раньше не требовалосьвычленения в феномене мышления человеческого плана и плана болееобщего.

Понятием мышления, взятым из системыпсихологических понятий, пользуется кибернетика. Однако сфера правильногоиспользования психологического понятия в области кибернетики должна бытьограничена.

Понятие мышление как психологическаякатегория может быть адекватно использовано в кибернетике лишь в работах тогонаправления, которое занято моделированием приемов, операций, методов и функцийчеловеческого мышления.

Развитие кибернетики требует более общегопонятия мышле­ния,чтобы мышление человека можно было рассматривать и в новом, более общем плане.В разработке такого понятия заинте­ресована и психология мышления. Возможно, что такаяпостанов­ка вопроса— основная заслугакибернетики в развитии теории мышления, и значение нового подхода дляпсихологии выявится лишь в дальнейшем, когда под этим углом зрения смогут бытьпересмотрены и другие психологические понятия. Однако в нас­тоящее время такое более общеепонятие мышления не образова­но, имеются лишь наметки нового подхода. А.Н. Колмогоров (вупомянутом выше докладе) считает, что новое понятие должно быть функциональнымпо своей природе. Работа в этом направ­лении — дело будущего. Кибернетикапривлекает категорию мышления и обращается к феномену человеческого мышления вприкладной, как уже отмечалось выше, области. При моделиро­вании (техническом с помощьюсоздания технических систем и устройств, и математическом — в форме расчетов, программ,формул и т. д.) феномена мышления человека кибернетика идет двумяпутями.

Во-первых, изучается деятельность человекапри решении за­дач,выявляются специфические приемы, операции, процесс реше­ния расчленяется на определеннуюпоследовательность действий. Описав процесс мышления в терминахформальнологических систем, в формальных категориях, мы должны прийти кформа­лизации приемовмышления, к составлению программ деятель­ности при решениизадачи.

Во-вторых, кибернетиками из каких-либофизических компо­нентов создаются структуры, системы, достигающие в процессе ихфункционирования результата, для получения которого (или аналогичного ему)человек использует свою способность мыслить. Такие системы должны быть всостоянии выдавать решение зада­чи, для которого человек использует иные, допустим,неизвест­ные намприемы мышления. В случае особого типа задач, требую­щих творческого мышления состороны человека, машины долж­ны быть в состоянии выдавать решение, которое нельзя получитьпутем обычного логического вывода в соответствии с обычной программой, наосновании имеющихся первоначально данных.

При этом подходе возможно моделированиекаких-то элементов деятельности (может быть, на молекулярном уровне) иликаких-то сторон структуры нервной ткани и т. д.

Хотя отмеченные пути моделированиямышления человека различны, однако нет никаких оснований предполагать, что онимогут стать путями формирования собственно лискусственного интеллекта т. е.определенной формы психического отражения в материальной системе, отличной отчеловека. То, о чем говорит А.Н. Колмогоров, нельзя рассматривать какмоделирование че­ловеческого мышления. Этот вопрос требует специальногоиссле­дования. Здесьже отметим возможность создания систем, способ­ных решать задачи, вообщенедоступные человеку, но которые мы должны будем определить как мыслительные. Вкакой-то степени к этому подходит Эшби411, когда он рассматриваетвопрос об луси­лителемыслительных способностей человека.

Моделирование мышления и формализациятеории мышления.

Pages:     | 1 |   ...   | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 |   ...   | 52 |    Книги по разным темам