Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 |   ...   | 59 |

Именно периодичность гения с его резкимипереходами способна объяснить нам, почему у него годы величайшей продуктивностисменяются годами полнейшего бесплодия, годами, когда он ни во что себя неставит. Больше того, когда он склонен психологически (не логически) превознестилюбого человека над собою: так как его мучает воспоминание о творческомпериоде, а в особенности, какими свободными в сравнении с ним кажутся ему люди,лишенные этих мук! Насколько порыв восхищения сильнее у гения, чем у среднегочеловека, настолько беспощаднее его подавленность. У каждого выдающегосячеловека существуют подобные более или менее продолжительные периоды,исполненные ужасающего отчаяния в самом себе, бесконечных мыслей осамоубийстве. Он не относится безучастно к окружающей жизни: многие предметывозбуждают его внимание и интерес. Они несомненно явятся предметом будущейжатвы, но непосредственно не влекут к творчеству и не манят могучими,ослепительными тонами, как в периоды продуктивной деятельности. Словом нетбури. Это времена, когда гений, продолжающий все-таки свое творчество,неизменно слышит: "Как он пал! — "Как он выдохся!" — "Как он повторяется!" и т.д.

Не только само по себе творчество, но идругие качества гения, а также материал, над которым он работает, дух— исходный пункт еготворчества, — все этоподвержено смене и резкой периодичности. Временами он более расположен крефлексиям и научной деятельности, а временами к художественному творчеству(Гете), то его внимание сосредоточено на культуре и истории человечества, тооно снова возвращается к природе (сравните "Несовременные размышления" и"Заратустру" Ницше) Он то мистичен, то наивен (примеры этого дали нам вновейшее время Морис Метерлинк и Бьернсон). Да, до такой степени велика ввыдающихся людях "амплитуда" периодов, когда раскрываются многообразные стороныих существа, когда в их духовном "я" последовательно проходит с интенсивнойяркостью целый ряд людей, что периодичность эта находит свое выражение ивнешним образом. Этим я объясняю то весьма странное явление, что у людейодаренных выражение лица гораздо чаще меняется, чем у посредственности, что вразличные моменты их лицо не распознаваемо. Для того стоит сравнить портретыГете, Бетховена, Канта, Шопенгауэра в различные периоды их жизни! Количествовсевозможных выражений лица какого-нибудь человека можно принять за критерийего дарования. Люди, неизменно сохраняющие одно и то же выражение лица, стояточень низко в интеллектуальном отношении. Физиономиста поэтому не удивить, чтоособенность людей, проявляющих в общении с себе подобными все новые черты и темзатрудняющих возможность высказать какое-либо суждение о них, ярко и отчетливоотражается на внешнем выражении их лица.

Весьма возможно, что развитое здесь,поразительное суждение о учении будет отвергнуто с глубоким возмущением на томосновании, что исходя из него, мы с необходимостью должны признать за Шекспиромвсю пошлость Фальстафа, низость Яго, грубость Калибана. Тем самым мы как будтоунижаем моральное достоинство великих людей, приписывая им понимание всегоотвратительного и мелкого. И следует признать, что согласно этому взгляду всевеликие люди, действительно, исполнены многочисленных, самых сильных страстей инизменных влечений (подтверждением чего, впрочем, могут служить ихбиографии).

Однако, этот упрек не основателен. Это ясностанет по мере дальнейшего углубления в сущность разбираемого вопроса. Пока жея замечу, что только поверхностное размышление могло сделать такое заключениеиз приведенных предпосылок, мне представляется более, чем вероятным, что ониприведут нас к диаметрально-противоположному выводу. Золя, столь хорошопонимающий мотивы убийства из страсти, тем не менее ни одного подобногоубийства не совершил бы сам, а именно потому, что в нем таится еще так многодругого. Действительный убийца этого рода является жертвой своей страсти, вхудожнике же, изображающем его, искушению противится все богатство егодуховного мира. Это духовное богатство и есть причина того, что Золя знаетэтого убийцу из страсти лучше, чем этот убийца знает самого себя, но познать онв состоянии будет только тогда, когда он лично испытает на себе всю силувлечения убийцы отсюда — художник стоит лицом к лицу с искушением, с полной готовностьюподавить и защититься от него. Таким образом одухотворяется преступное влечениев великом человеке, возносится в степень мотива к художественному творчеству,как у Золя, или к философской концепции "радикального зла", как у Канта, апотому не толкает его на путь преступного деяния.

Из огромного числа возможностей, присущихвысоко— одареннымличностям, вытекают весьма важные последствия, возвращающие нас к развитой намив прошлой главе теории генид. То, что мы включаем в себя, мы замечаем с большейлегкостью, чем то, чего мы не понимаем (будь это иначе, немыслимо было быникакое общение между людьми они большей частью совершенно не знают, как частоони друг друга не понимают). Гений же, который значительно больше понимает чемобыкновенный человек, будет также и больше подмечать. Интриган без трудазаметит человека, сродственного ему. Страстный игрок сразу заметит, когдадругой чувствует сильное влечение к игре, в то время, как то же обстоятельствоускользнет совершенно от внимания прочих людей. "Der Art versiesht du dichbesser", — говоритвагнеровский "Зигфрид". Относительно же более одаренного человека было сказано,что он поймет каждого человека лучше, чем последний самого себя, при томпредположении, что он кроме этого человека вмещает в себе нечто большее,точнее, если он воплощает в себе этого человека и его противоположность.Двойственность является необходимым условием восприятия и понимания. Примеромслужит психология, которая на вопрос. что является решающим условием сознания,"самоотрешения", ответит: контраст. Если в мире все решительно было бы серо, толюди совершенно лишены были бы представления цвета, не говоря уже о понятиицвета. Шум, полный однообразных звуков, легко вызывает сонливое состояние вчеловеке: двойственность (свет, разъединяющий и различающий вещи)— вот причина бодрствующегосознания.

Потому никто не в состоянии себя понять,хотя бы он всю жизнь беспрерывно и зорко следил за собою. Человек же всегдаможет понять другого, с которым он, правда, сходен, но сходство это неисчерпывает всех сторон его духовного мира. У него столько же общего с егопротивоположностью, сколько общего у последней с ним самим. В этомподразделении лежат наиболее выгодные условия понимания: вышеприведенный примерКлейста. Итак, понять человека значит — иметь в себе этого человека иего противоположность.

Для того, чтобы дойти к сознанию одноготолько члена какой-нибудь пары, человеку необходимо вместить в себе целый рядпротивоположных пар. Это положение вполне подтверждается физиологическимидоказательствами учения о цветовом ощущении глаза. Я приведу здесь только всемзнакомое явление, что световая слепота простирается на оба дополнительныхцвета. Человек, лишенный способности воспринимать красный цвет, не воспринимаеттакже и зеленого, с другой стороны, нет человека, воспринимающего голубой цвети одновременно не реагиругощего на желтый цвет. Этот закон вполне приложим и кобласти духовной жизни человека: это основной закон всякого сознания. Например,человек жизнерадостный сильнее поддается удрученному состоянию, чем человекуравновешенный: меланхолика может спасти только могущественная, сильная мания.У кого чувство тонкого и изящного столь сильно развито, как у Шекспира, тотскорее других воспримет и поймет, как некоторую опасность для себя, всякуюотвратительную грубость.

Чем больше типов и их противоположностейобъединяет в себе человек, тем менее ускользнут от его внимания (так как запониманием следует способность восприятия) активные и пассивные действия людей,тем глубже он проникает в их помыслы, истинные желания и чувства. Нетгениального человека, который бы не был великим знатоком людей. Значительныйчеловек озирает с первого раза самые отдаленные тайники души человека и оннередко готов тотчас же дать полную характеристику его.

Среди большинства людей каждый проявляетопределенную, более или менее развитую склонность к какому-либо предмету. Этотпрелестно знаком с миром птиц и мастерски различает их голоса, а тот с самогоутра вперил свой любовный пристальный взгляд в окружающие его цветы, одногопотрясают нагроможденные друг на друга теллурические осадки, и звезды мелькаютперед ним в виде радушного привета, и только (Гете), — другой застывает в каком-тобезотчетном предчувствии от веяния холодного ночного звездного неба (Кант).Иные находят, что горы безжизненны, и чувствуют себя околдованными беспрерывнопереливающимися морями (Беклин), а другие ровно ничего не находят в этомнепрекращающемся движении и ищут удовлетворения под возвышающей властью горныхгромад (Ницше). Совершенно также каждый, даже самый простой человек, находит вприроде нечто такое, что его больше всего привлекает, по отношению к предметусвоего влечения, чувства его становятся острее и восприимчивее, чем ко всемупрочему. Как же гениальному человеку, который в идеале вмещает в себе духовнуюсущность всех людей, не впитать в себя вместе с их внутренним миром все ихсклонности и разнообразное отношение к окружающему.

Не только всеобщность духовной сущностичеловека, но и всеобщность естественно природного начала пустила в его душупрочные глубокие корни. Он — человек, стоящий в самых близких интимных отношениях к вещам. Всепривлекает его внимание, ничто от него не ускользает. Он в состоянии всепонять, вместе с тем его понимание обладает особенной глубиной уже потому, чтоон может каждый предмет сравнить с самыми разнообразными вещами и провестимежду ними соответствующее различие. Он лучше других измерит предмет и укажетего надлежащие границы. Все это с яркой отчетливостью и силой отражается всознании гениального человека. Отсюда несомненно и его чувствительностьявляется наиболее утонченной. Ее не следует смешивать с той чувствительностью,которую односторонний взгляд приписывает художнику, когда говорит об остротезрительного восприятия у живописца (или у поэта) или об утонченности слуховыхорганов у композитора. В последнем случае под чувствительностью понимаютчрезвычайно утонченное развитие сферы чувственных ощущений. Мера жегениальности определяется не столько чувственной, сколько духовнойвосприимчивостью к различиям. С другой стороны эта восприимчивость и направленапреимущественно внутрь. Таким образом, гениальное сознание неизмеримо далекоотстоит от стадии гениды. Оно обладает сильнейшей яркостью и наиболееотчетливой ясностью. Гениальность является здесь некоторой степенью высшеймужественности, а потому-то Ж и не может быть гениальной. Это является вполнепоследовательным применением вывода предыдущей главы, что М живет сознательнее,чем Ж, к результатам, полученным нами в настоящей главе. Отсюда — общее положение: гениальностьидентична более общей, а потому и высшей сознательности. Но интенсивнаясознательность достигается путем неизмеримого количества противоположностей,которые вмещает в себя выдающийся человек.

Потому универсальность является характернымпризнаком гения. Гениальности в какой-нибудь специальной области — нет. Нет ни математических, нимузыкальных гениев. Гений — универсален. Можно дать следующее определение гения: человек,который все знает, не изучив ничего. Под этим "всезнанием", естественно,следует разуметь не какие-либо теории или системы, по которым наукараспределяет факты действительности. Сюда также не подойдет ни история войны заиспанское наследство, ни опыты, произведенные над диамагнетизмом (). Точнотакже цвет воды при облачном или лучезарном небе художник познает, не знакомясьпредварительно с принципами оптической науки, и вовсе не нужно особенноуглубляться в учение о человеческом характере для того, чтобы создатьзаконченный цельный образ человека. Чем даровитее человек, тем больше онсамостоятельно думал о всевозможных предметах и, таким образом, выработал себеопределенное личное отношение к ним.

Теория о гениях-специалистах, с точкизрения которой позволительно говорить, например, о "музыкальном гении,невменяемом во всех других областях", опять-таки смешивает понятия талант игений. Музыкант если он действительно велик, может на языке, указанном емуособого рода талантом его, быть столь же универсальным, так же совершенноохватить внутренний и внешний мир, как поэт или философ. Таким гением быБетховен. Вместе с тем он может вращаться в такой же ограниченной сфере, какпосредственный ученый или художник. Таков был Иоганн Штраус, которого называют,к нашему великому изумлению гениальным, хотя его живая, но очень ограниченнаяфантазия и создала прелестные цветы. Итак, повторяю, существуют различныеталанты, но один только гений, может выбрать себе определенний талант, чтобы вэтой сфере развивать свою деятельность. Есть нечто общее у всех гениальныхлюдей как таковых, как бы сильно не различались между собой великий философ ивеликий художник, великий музыкант и великий скульптор, великий поэт и великийтворец религиозной догмы. Талант, этот медиум, при помощи которого раскрываетсяистинная духовная сущность человека, играет менее значительную роль, чем этопривыкли думать. Его значение большей частью переоценивают в той узкойперспективе, в которой, к сожалению, так часто производитсяхудожественно-философское исследование. Не только различные оттенки дарования,но характер и мировоззрение не расходятся соответственно границам различныхискусств. Эти границы как бы стираются, и для непредубежденного глазаполучаются самые неожиданные сходства. Вместо того, чтобы копаться в поискаханалогий в истории музыки или вообще в истории искусства, литературы,философии, можно смело сравнить, например, Баха с Кантом, Карла Марию Ф. Веберас Эйхендорфом, Беклина поставить наряду с Гомером. Подобное исследование нетолько выигрывает в смысле огромной плодотворности его, но оно приноситнеизмеримую пользу глубине психологического анализа, отсутствие которой такболезненно ощущается в трудах по истории искусства и философии. Вопрос о томкаковы те органические и психологические условия, которые превращают гения то вмистического духовидца, то в великого рисовальщика, должен остаться в стороне,так как существенного значения для данной статьи он не имеет.

Pages:     | 1 |   ...   | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 |   ...   | 59 |    Книги по разным темам