Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 |   ...   | 59 |

В том факте, что Ж всегда ожидает от Мпрояснения своих темных представлений, истолкования генид везде, где нужновысказать новое суждение, а не повторять старое, давно готовое в виде простойсентенции, находится доказательство правильности взгляда, что генида естьсвойство Ж, а дифференцированное внутреннее содержание — свойство М. В этом и заключаетсяосновная противоположность полов. Выступающая в речи мужчины расчлененность егомысли там, где у женщины нет ясного сознания, обыкновенно ожидается, желаетсяею, как третичный половой признак и действует на нее именно в таком смысле. Наэтом основании многие девушки говорят, что они охотно бы вышли замуж за такогомужчину (или по крайней мере могли бы полюбить такого), который был бы умнееих. Если же мужчина просто соглашается с их словами и не умеет высказывать их влучшем виде, то такой факт им не нравится и даже их отталкивает в половомотношении. Совершенно ясно, что женщина ощущает в качестве признакамужественности тот факт, что мужчина сильнее ее и в духовном отношении. Жпривлекает к себе лишь тот мужчина, мышление которого выше ее собственного.Этим она, сама того не сознавая, подает решающий голос против теорииравноправия полов.

М живет сознательно, Ж бессознательно. Мыимеем теперь полное право говорить так по поводу крайних типов. Ж получает своесознание от М. Половой функцией типичного мужчины по отношению к типичнойженщине, в качестве его идеального дополнения, является работа превращениябессознательного в сознательное.

Теперь мы подошли к проблеме дарования. Внастоящее время весь теоретический спор о женщинах почти везде сводится квопросу о том, кто имеет более духовных качеств: мужчины или женщины.Обыкновенная постановка вопроса не считается с типами. Тут же была изложенатеория типов, и она не может остаться без влияния на требуемый ответ. Намтеперь остается разъяснить, в чем состоит связь между поставленным вопросом иэтой теорией.

Глава IV. Дарованиеигениальность.

Приступая к изложению этой главы, я считаюне лишним предпослать несколько предварительных замечаний. Делаю я это воизбежание всяких недоразумений, которые могут возникнуть, благодаря самомуразноречивому пониманию сущности гениальности со стороны различныхписателей.

В ряду этих замечаний первое место должнобыть отведено вопросу о соотношении между гением и талантом и о полнейшемразграничении этих двух понятий. Широкая публика этого различия не признает.Для нее гений является только высокой или высшей степенью таланта. Подчас подгением понимают лицо, совмещающее в себе целый ряд всевозможных талантов. Вкрайнем случае допускают существование между ними промежуточных ступеней.Подобное представление совершенно превратно. Действительно, мы различаемразнообразные степени гениальности, тем не менее эти степени ничего общего сталантом не имеют. Человек может с первого дня своего рождения обладать ярким,сильным талантом, так, например, математическим. Этот человек в состоянии безмалейшем труда усвоить самые сложные разделы этой науки. Но для этого емусовершенно не нужно обладать гениальностью, которая вполне идентичнаоригинальности, индивидуальности. Она же — условие изобретательности. Инаоборот, существуют высокогениальные люди, которые не обладают никакимзначительным талантом. Примеры: Новалис, Жан Поль. Итак, гений совершенно неявляется какой-либо степенью таланта. Оба понятия — две несоизмеримые, совершенноразличные категории, между которыми лежит целый мир. Талант — наследственное, подчас родовоеимущество (семья Бахов), гений же не переходит по наследству. Это имущество неродовое, а индивидуальное (Иоганн Себастьян).

Посредственность, легко поддающаясяослеплению, а посредственность женщины в особенности, совершенно не отличаетблестящего ума от ума гениального. Женщины не понимают гениальности, хотя напервый взгляд могло бы показаться иначе, на самом деле ее половое тщеславиевполне удовлетворяется всякой экстравагантностью, которая выделяет мужчинусреди окружающих его людей. Драматург для них то же, что артист, междухудожником и виртуозом они не делают никакого различия. Блестящий и гениальныйум, по их мнению, два совершенно тождественных понятия: Ницше для них— тип гения! Однаковсе, что только жонглирует причудами ума, всякое изящество духа не имеет дажеотдаленного сходства с истинным духовным величием. Великие люди cерьезно ставятпроблему своего "я" и вдумчиво относятся к окружающим их вещам. Но они делаютэто не с целью казаться одаренными в наиболее подходящий момент, а с целью бытьтаковыми во любое время. Люди. которые только сверкают своим умом, лишеныдуховного благочестия. Это все лица, которые далеки от искреннего и серьезногоинтереса к окружающему, так как вопрос о сущности бытия не в состоянии имиовладеть, лица, у которых побуждение к творчеству вяло и мимолетно. Все силы ихсосредоточены на том, чтобы мысль их искрилась и сверкала, как блестящеотшлифованный алмаз, но они совершенно не стремятся к тому, чтобы оначто-нибудь освещала! Это вполне понятно, так как они всегда думают только отом, что "скажут" другие — соображение, которое далеко не всегда заслуживает уважения. Естьлюди, которые в состоянии жениться на женщине, лишенной для них всякойпривлекательности, исключительно лишь потому, что она нравится другим. Иподобные же "браки" люди очень часто заключают и со своими мыслями. Я говорюздесь об одном авторе, который отличается злобной, грубой, оскорбительнойманерой писать: ему кажется, что он рычит, как лев, на самом деле он тольколает. К сожалению, кажется, что и Фридрих Ницше в своих последних произведенияхособенно отчетливо выделяет именно то, что, по его мнению, сильно должно былобы задеть и шокировать людей (насколько он во всем остальном стоял неизмеримовыше упомянутого уже писателя). И он наиболее тщеславен именно там, гдепроявляет столь сильное невнимание и пренебрежение к человеческому роду. Этотщеславие зеркала, которое с настойчивым упорством требует признания: "смотри,как хорошо, как беспощадно я отражаю!" В молодости, когда человек чувствуетсвою полнейшую неустойчивость, каждый старается укрепить свое "я" тем, чтонабрасывается на других, но лишь одна необходимость заставляет великих людейбыть страстно-агрессивными. Это не они являются подобием молодой лисы, ищущейдраки во что бы то ни стало, или молодой девицы, которой нравится новый туалеттолько потому, что он в состоянии возбудить зависть среди ееподруг.

Гений! Гениальность! Каких только чувств невызывает у большинства людей этот феномен! Беспокойство, ненависть, зависть,недоброжелательство, жажда унизить! Сколько непонимания — и вместе с тем сколькоподражания! "Как он харкает и как он плюет".

Отрешимся от всего псевдогениального с тем,чтобы перейти к истинно-гениальному и к высшим проявлениям его. И в самом деле:с чего бы ни начиналось наше исследование, неисчерпаемое богатство и глубинасодержания этой темы представляет исследователю полнейший произвол в выбореисходной точки. Рассмотрение отдельных качеств, принимаемых нами за признакгениальности, обрекает наше исследование на непреодолимые трудности: все этикачества до того тесно связаны между собой, что изучение каждого из них вотдельности не дает и не может дать нам общего представления. При подобномспособе изучения этого вопроса нам грозит двоякое зло: с одной стороны мырискуем преждевременно выдвинуть конечные результаты нашего исследования сдругой —изолированное изучение каждого признака в отдельности может заслонить от насцелое.

Все высказанные соображения о сущностигениальности носят или биологически — клинический характер илихарактер метафизический. В первом случае люди с забавной самоуверенностьюутверждают, что незначительные познания в этой области дают нам вполне надежныйключ для объяснения самых сложных психологических проблем, во втором случаеметафизика с высоты своего величия взирает на гениальность с тем, чтобывключить ее в свою систему. Если же эти пути не ведут к достижению всех целенэтого исследования, то объяснения этого прискорбного явления следует искать вприроде этих путей.

Постараемся вникнуть в то, наскольковеликий поэт глубже и прочнее вселяется в души людей, чем человек среднегоуровня. Следует только подумать о том необычайном количестве характеров,которые создал Шекспир или Эврипид, о бесконечном разнообразии типов,нарисованных в романах Золя. Генрих фон Клейст создал два совершеннопротивоположных типа: сначала Пентезилею, а затем — Кетхен фон Гейльбронн. ФантазияМикельанджело воплотила образы Леды и дельфийской Сибиллы. Иммануил Кант иИосиф Шеллинг произнесли самое вдумчивое и правдивое слово об искусстве, авместе с тем только очень немногие люди уступают им в области изобразительноготворчества.

Необходимо прежде всего понять человека длятого, чтобы познать и изобразить его. Для того же, чтобы понять человека, нужноиметь какое-либо сходство с ним.

Необходимо быть таким же, как и он. Толькотогда можно изобразить и оценить поступки людей, когда все психологическиепредпосылки, вызвавшие тот или иной образ действий, известны нам из собственныхпереживаний. Понять человека — значит носить его в себе. Надо уподобиться тому духовному миру,который хочешь постигнуть. Поэтому плут великолепно понимает только плута,простодушный —простодушного, но он никогда не в состоянии понять плута. Позер видитобъяснение поступков людей только в позе и вернее поймет другого позера, чемнаивный человек, существование которого кажется в свою очередь позерунеправдоподобным. Словом, понять человека — значит быть этимчеловеком.

Из всего сказанного нужно было бы вывестизаключение, что каждый человек лучше всего понимает самого себя. Но этоошибочно. Ни один человек не в состоянии самого себя понять. Для этого субъектпознания должен одновременно фигурировать в качестве объекта, иными словами,человек должен был бы выйти из рамок своего собственного духовного мира. Этотак же невозможно, как невозможно объяснить универсальность. Для объясненияуниверсальности следует найти точку, лежащую вне пределов ее, а этопротиворечит понятию универсальность. Если бы кому-нибудь выпало на долюпостичь себя, тот мог бы понять всю вселенную. Дальнейшее изложение покажет,что в этих словах кроется глубокий смысл, что это — не одна толькопараллель.

В этой стадии нашего изложения следуетсчитать доказанным, что понять свою глубочайшую, истинную природу человек не всостоянии. Это бесспорный факт: мы можем быть поняты только другим, но никогдасебя постичь не можем. Этот другой несомненно должен обладать некоторымичертами сходства с нами, хотя во всех других отношениях может далеко отличатьсяот нас. Эти черты сходства являются предметом его исследования, и в результатеон в состоянии будет познать, отразить, понять себя в нас или нас в себе.Понять человека значит — быть этим человеком и вместе с тем быть самим собою.

Но, как видно было из приведенных примеров,гений объемлет в своем понимании гораздо большее количество людей, чем среднийчеловек. Гете будто бы сказал о себе, что нет того порока и преступления, ккоторому он не питал бы некоторой склонности и которого он не мог бы вполнепонять в какой-нибудь момент своей жизни. Гениальный человек сложнее, богаче.Он — личностьмногогранная. Чем больше людей человек вмещает в своем понимании, тем онгениальнее, и следует прибавить, что тем отчетливее, интенсивнее отражены в немэти люди. Слабое, лишенное яркости отражение духовного мира окружающих людей неприведет его к созданию сильных, могучих образов, охваченных пламенным порывом.Его образы будут бледны, без мозга и костей. Творчество гения всегда направленок тому, чтобы жить во всех людях, затеряться в них, исчезнуть в многообразиижизни. В то время как философ стремиться найти других людей в своем собственномдуховном мире, свести их к единству, которое неизменно будет его собственнымединством.

Природа гения — природа Протея, но эту природуне следует, как и бисексуальность, представлять себе беспрерывно действующей.Даже величайшему на свете гению не дано одновременно, скажем, в один и тот жедень, постичь всех людей. Духовное богатство и широта постижения раскрываются учеловека не сразу они проявляются в процессе постоянном развития всей егосущности. Получается представление, что они появляются по мере истеченияопределенных, закономерных периодов, эти периоды по своему характеру являютсяразличными. Они никогда не повторяются в той форме, и каждый последующий периодпредставляет собою, так сказать, высшую фазу в сравнении с прошедшим. Нет двухмоментов индивидуальной жизни, которые были бы совершенно похожи друг на друга.Между позднейшими и прежними периодами существует только то же соответствие,что и между гомологичными пунктами высшего и низшего оборота спирали. Отсюдасовершенно понятно, что многие выдающиеся люди еще в юности намечают себе плансвоего произведения, затем готовая таким образом мысль остается долгое время втечение зрелого возраста без разработки и только в глубокой старости сноваприступают к осуществлению раз задуманного плана: это все различные периоды, поочереди выступающие в их жизни, исполненные самого разнообразном содержания.Эти периоды существуют у всех людей с различной степенью интенсивности, сразличной "амплитудой" Так как гений вмещает в себе с ослепительной яркостьюбольшинство людей, то "амплитуда" каждого периода будет находиться в полнейшемсоответствии с богатством духовного содержания человека. Поэтому даровитые людиеще в детстве нередко слышат от своих воспитателей упрек в том, что они "изодной крайности впадают в другую". Словно они делают это из собственногоудовольствия! Именно у выдающихся людей подобные переходы носят характер ярковыраженного критического переживания. Гете как-то говорил о "повторнойзрелости" у художников. Его мысль неразрывно связана с нашей темой.

Pages:     | 1 |   ...   | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 |   ...   | 59 |    Книги по разным темам