Книги по разным темам Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 40 |

Когда Холли и ее родители появились в моемофисе в поне­дельникутром, стало очевидно, что что-то произошло. Глаза миссис Роберте были краснымиот слез. Холли бросала на нее свирепые взгляды и прятала глаза, ее губыподрагивали, а рот кривился. Мистер Морган обратился прямо ко мне: Мы были вссоре в этот уик-энд. Холли оскорбляла меня, а когда я пытался отвечать на это,Лена принимала ее сторону. Это ситуация, кото­рая преследует нас с самого первогодня брака.

Проявилась одна из тех болезненных историй оревности и обиде, которые трансформируют обычную любовь в горькие, унизительныечувства и очень часто разбивают семью. Миссис Роберте было 34, когда онавстретила Тома Моргана. Он был зрелым 54-летним мужчиной. Кроме возраста, ещеодним разли­чием междуними были деньги. Он был удачливым биржевым маклером, удалившимся на покой наферму, где разводил лоша-

17

Майкл Николе, Ричард Шварц

дей. Она работала официанткой, чтобы как-тообеспечивать себя и дочь. И для него и для нее это был второй брак.

ена рассчитывала, что Том восполнитутраченную в. жизни Холли ролевую модель и станет для нее источникомдисципли­ны. Кнесчастью, Лена не смогла принять роли строгого отца, которая была близка Томуи которую он считал нужным претво­рять в жизнь. Так Том стал неудавшимся отчимом. Он делал ошибки,стараясь расставить все по своим местам, и, когда все аргументы заканчивались,Лена брала сторону дочери. Каждый вечер были крики и слезы. Дважды Холли нанесколько дней убегала из дома к друзьям. Создавшийся треугольник заставляТома и Лену бездействовать, но все уладилось, когда Холли уеха­ла в колледж.

Девочка надеялась покинуть дом и больше невспоминать обо всем этом. Она заведет новых друзей. Она будет вкладывать всесилы в учебу и сделает карьеру. Она никогда не будет матери­ально зависеть от мужчины. Ксожалению, она покинула дом, где еще остались незавершенные дела. Онаненавидела Тома за то, что тот донимал ее, и за то, как он обходился с еематерью. Он всегда должен был знать, куда та отправляется и с кем и когда онавернется. Стоило ей опаздать хотя бы на чуть-чуть, он устра­ивал сцену. И почему мать мирится сэтим

Обвинения, касающиеся Тома, были простыми иубедитель­ными. Но Холлитерзалась другими чувствами, более скрытыми. Она ненавидела свою мать за то,что та вышла замуж за Тома и тем самым предоставила ему возможность длявоспитания доче­ри. Чтов нем так уж привлекло мать Она что, продалась за большой дом и шикарнуюмашину У Холли не было ответов на эти вопросы, и она никогда не отважиласьпозволить стать им осознанными. К сожалению, подавить что-то в себе не означаетзапереть это в чулан и забыть. Это отнимает часть энергии, на­правленной на то, чтобы не выпускатьнежелательные эмоции наружу.

Холли нашла оправдание, чтобы редко ездитьдомой во вре­мя учебы вколледже. Она больше не чувствует, что это родной дом. Она целиком посвятиласебя образованию. Но ярость и го­речь подтачивали ее изнутри, постепенно подрывая ее здоровье, покана последнем курсе она не столкнулась с проблемой неоп­ределенного будущего, и отчаялась,понимая, что не сможет сно­ва вернуться домой. Неудивительно, что она впала вдепрессию.

Вся эта история показалась мне печальной. Незная семей­ной динамикии не имея опыта жизни во второй семье, я вопро-

18

Состояние семейной терапии

шал, почему они просто не могут жить лучшеУ них так мало сим­патийдруг к другу! Почему Холли не признает, что мать имеет право на другую любовьПочему Том не принимает во внима­ние приоритет сложившихся между матерью и дочерьюотноше­ний И почемумать Холли не внимает подростковому раздраже­нию дочери без попытокзащититься

Эта сессия с Холли и ее родителями сталамоим первым уро­ком всемейной терапии. Во время терапии члены семьи говорят не об актуальныхпереживаниях, а вспоминают, и их воспомина­ния лишь отчасти совпадают сисходными переживаниями. Вос­поминания Холли совпадали с воспоминаниями матери совсем немного, ас воспоминаниями отчима и вовсе не совпадали. В бреши между их правдами имелосьнебольшое пространство для объяснений, но искать их желания небыло.

Хотя та встреча и не была чрезвычайнопродуктивной, она, несомненно, позволила исследовать проблему Холли. Я большене считал ее маленькой печальной женщиной — все мы одиноки в этом мире.Конечно, она была ею, но еще она была дочерью, разрывающейся между бегством, ипо возможности подальше, из дома, частью которого она себя уже не считала, ибоязнью оста­вить матьнаедине с человеком, которому она не доверяла. Я думаю, что именно тогда я истал семейным психотерапевтом. Сказать, что я немного знаю о семьях и ещеменьше осведомлен о техниках, помогающих им прийти к совместномусоглаше­нию,— сильно приуменьшить.Но семейная психотерапия — это не только набор новых техник, это совершенно новый подход кпониманию поведения человека, которое, по сути, закладывает­ся и обретает форму в собственномсоциальном контексте.

Миф о герое

Мы — культура, которая восхваляетуникальность человека и его стремление к независимости. Историю Холли можноистол­ковать как драмувзросления: борьба отрока, рвущего с детством и провинциальностью,овладевающего взрослостью, перспекти­вами и будущим. Если она проиграет в этой борьбе, мы неотка­жемся от соблазназаглянуть в душу человека, только что всту­пившего во взрослость, — несостоявшегося героя.

Хоть неограниченный индивидуализм героя ипоощряется больше в мужчине, чем в женщине, как культурный идеал онна­крывает своей теньювсех нас. Даже если Холли и озабочена род-

19

Майкл Николе, Ричард Шварц

ствениками настолько же, насколькособственной независимос­тью, судить о ней будут согласно распространенномупредстав­лению одостижении.

Мы выросли на мифах о героях: ОдинокийРейнджер, Робин Гуд, Прекрасная Принцесса. Повзрослев, мы нашли своих героев вреальной жизни: Элеонор Рузвельт, Мартин Лютер Кинг, Нель­сон Мандела. Все эти мужчины иженщины чего-то стоили. Мо­жем ли мы хоть чуть-чуть приблизиться к этим величайшимлю­дям, которые,по-видимому, смогли встать выше обстоятельств.

Поздно, но некоторые из нас все же понимают,что лобстоя­тельства,над которыми нам хотелось бы подняться, — это часть обычного человеческогосостояния — нашанеотвратимая связь с семьей. Романтический образ героя основывается на иллюзии,что можно достичь аутентичной личности, будучи гордым, неза­висимым человеком. Мы многоепроделываем в одиночестве, включая свои самые героические поступки, но насопределяют и поддерживают человеческие взаимоотношения. Наше желаниепоклоняться героям отчасти является потребностью оторваться от состояниясобственной ничтожности и неуверенности в себе, но, возможно, в равной степении продуктом воображения жиз­ни, освобожденной от всех этих надоевших взаимоотношений, которыеникогда не выстраиваются так, как нам того хочется.

Чаще всего мы думаем о семье в негативномключе — как о силе,вынуждающей человека быть зависимым и всегда возвра­щаться, или как о деструктивномэлементе в жизни наших паци­ентов. В семьях наше внимание привлекают ссоры иразногла­сия. Гармония всемейной жизни —лояльность, терпимость, взаимная поддержка и содействие — часто остаетсянезамечен­ной,представляется само собой разумеющимся жизненным фо­ном. Если нам приходится бытьгероями, то у нас должны быть и негодяи.

Много говорится о дисфункциональныхсемьях. К сожале­нию,нам мало того, что в некоторых разговорах родители для нас — куклы для битья. Мы страдаемиз-за них; пристрастие ма­тери к алкоголю, жестокость или отстраненность отца — вот при­чины наших несчастий. Возможно, этошаг вперед от мучитель­ных для нас вины и стыда, но он все равно не приближает нас кпониманию того, что действительно происходит в наших семьях.

Одна из причин, почему мы относим семейныенеприятнос­ти на счетличных неудач родителей, — то, что среднестатисти­ческому человеку трудно разглядеть былые человеческиехарак­теры в структурныхпаттернах, которые свели этих людей в се-

20

Состояние семейной терапии

мью — систему связанных друг с другомжизней, определяемую строгими, но неписаными правилами.

юди чувствуют себя подконтрольными ибеспомощными не потому, что они жертвы родительских прихотей и уловок, а из-занепонимания, что за сила сводит друг с другом мужей и жен, родителей и детей.Мучимые тревогой и депрессией или просто неприятностями и неопределенностью,некоторые люди обращаются к психотерапевту за помощью и утешением. Впро­цессе они отходят отраздражителей, которые заставили их обра­титься к терапии. А главные из всехэтих раздражителей —не­счастливые отношенияс друзьями и любимыми и с семьей. Мы прячем свои расстройства от окружающих.Когда мы уходим в зону безопасных синтетических отношений, то последнее, чтонам хотелось бы, —участие в этом нашей семьи. Поэтому, не правда ли, примечателен тот факт, что,когда Фрейд решил изу­чать темные силы разума, он оставил семью за пределамикон­сультационнойкомнаты

Убежище психотерапии

Психотерапия когда-то была частныммероприятием, ограж­дающим от давления повседневной реальности. Да, комната дляконсультирования была лечебным местом, но она в равной сте­пени являлась и убежищем, островкомбезопасности, лишенным неприятностей этого ужасного мира.

Взрослые, утомленные работой и личнойжизнью, неспособ­ныенайти комфорт и утешение где-то еще, идут к терапевту в надежде найтиутраченные удовлетворение от жизни и ее смысл. Родители, обеспокоенные плохимповедением, робостью или от­сутствием достижений у своих детей, отправляют их под чужую опеку.Различными способами психотерапия взяла на себя роль семьи в решениикаждодневных проблем. Раньше мы прятались за щитом семьи от жестокости внешнегомира; позже психотера­пия снабдила нас приютом от безжалостного мира1.

Хотелось бы оказаться в том времени, когдасемейной тера­пии еще небыло, и взглянуть на тех, кто настаивал на разделе-

1 У Кристофера Лэша (Lasch, 1977) описано,как сильно разрушают средние общеобразовательные школы образовательную функциюсе -мьи и как помогающие профессионалы присваивают родительскиефункции.

21

Майкл Николе, Ричард Шварц

нии пациента с его семьей, — наивных и упорствующих в своихзаблуждениях людей, выразителей закоснелых взглядов на умст­венное расстройство, благодарякоторым психиатрические бо­лезни твердо запечатлевались в головах людей. С учетом того, чтоклиницисты не работали с целыми семьями вплоть до сере­дины 50-х гг., невольнонапрашивается вопрос: Чего они ждали так долго В действительности существуютвеские основания для проведения конфиденциальной психотерапии,изолирован­ной отболезненных, изматывающих взаимоотношений.

Два самых влиятельных психотерапевтическихподхода XX века —психоанализ Фрейда и клиент-центрированная терапия Роджерса — основаны на предположении, чтопсихологические проблемы произрастают из нездоровых взаимодействий с другимилюдьми и быстрее всего их можно разрешить путем установле­ния доверительных отношений междутерапевтом и пациентом.

Открытия Фрейда обвинили семью сначала втом, что она порождает мотивы для детских соблазнов, а затем в том, что онаявляется агентом репрессий культуры. Если сам ребенок соглас­но своей природе ориентирован нанаслаждение в чистом виде, то семья должна лишать его этого. Такоедиалектическое укро­щение животных сторон человеческой психики теоретическиде­лает нас пригодными кжизни в обществе. Однако слишком час­то подавление бывает чрезмерным: вместо того чтобы научитьсясдержанно выражать свои потребности, люди зарывают их по­глубже, принося в жертвуудовольствие, чтобы обезопасить себя. Если люди вырастают немного невротичными— страшащимисясобственных естественных инстинктов, — кого еще можно обви­нить, кроме ихродителей

Принимая во внимание, что невротическийконфликт за­рождается всемье, по-видимому, единственное уместное пред­положение — что лучше избегать влияния семьи,не допускать родственников к лечению, отгородиться от их пагубноговлия­ния стенамипсихоаналитического кабинета.

Фрейд обнаружил, что чем меньше онраскрывает себя, тем более пациент реагирует на него так, будто на значимуюфигуру из его семьи. Поначалу трансферентные реакции виделись поме­хой, но вскоре Фрейд обнаружил, чтоони обеспечивают бесцен­ную возможность проникнуть в прошлое пациента.Впоследст­вии анализпереносов (или трансферов) стал краеугольным кам­нем психоаналитического лечения. Этоозначает, что, поскольку аналитик интересуется воспоминаниями и фантазиямипациента о его семье, реальное присутствие семьи только внесетнеясность

22

Состояние семейной терапии

в субъективную правду о прошлом. Фрейд неинтересовался на­стоящейсемьей, его интересовала семья в том виде, в каком она запомнилась, надежносохраненная в бессознательном.

В условиях конфиденциальности терапии Фрейдчестно га­рантировалпациентам неприкосновенность терапевтических от­ношений и таким образоммаксимизировал вероятность того, что пациент воспроизведет для терапевта всесвои суждения и за­блуждения раннего детства.

Карл Роджерс тоже считал, чтопсихологические проблемы происходят из деструктивных ранних взаимодействий.Роджерс говорил, что каждый из нас рождается с врожденной склоннос­тью к самоактуализации — идея, ставшая предпосылкой длявсех гуманистических терапевтов. Исходя из собственных замыслов, мы стремимсяпридерживаться своих основных интересов. Если мы любознательны и умны, мыисследуем и учимся; если у нас сильное тело, мы играем и занимаемся спортом, и,если пребы­вание сдругими приносит нам радость, мы общаемся, любим, привязываемся.

К несчастью, говорит Роджерс, наши здоровыеинстинкты к актуализации разрушаются желанием одобрения. Мы учимсяде­лать то, что от насждут другие, причем это не всегда может быть хорошо для нас самих. Маленькиемальчики стараются сделать все, чтобы получить одобрение папы, который желает,чтобы сын стал крепче его; маленькие девочки укрощают в себе дух свободы, чтобысоответствовать тому, чего, на их взгляд, хотят родители.

Постепенно этот конфликт междусамовыражением и по­требностью в одобрении приводит к отторжению и искажению нашихвнутренних порывов, наши чувства тоже уплощаются. Мы подавляем свое возмущение,сдерживаем недовольство и хо­роним свою жизнь под огромной кучей ожиданий.

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 40 |    Книги по разным темам