Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 |   ...   | 43 |

Однако даже если бы мы знали, что первичныйсимптом продуцируется с помощью постоянно существующей нормальной функции, намвсе еще предстояло бы объяснить, по какой причине взамен нормального эффекта— сна, — наступает патологическоесостояние. Следует, однако, подчеркнуть, что продуцируется не сон, а нечтонарушающее его: сновидение. Сновидения обуславливаются неполным выключениемсознания или возбужденным состоянием бессознательного, мешающего сну. Сонбеспокоен, если ему мешает слишком большое количество остаточных элементовсознания, или при наличии бессознательных содержаний со слишком сильнымэнергетическим зарядом, ибо в этом случае они поднимаются выше порога сознанияи создают относительно сознательное состояние. Поэтому целесообразнее объяснятьмногие сновидения как остатки сознательных впечатлений, тогда как иные из нихмогут выводиться прямо из бессознательных источников, никогда не покидавшихобласть бессознательного. Сновидения первого типа имеют личностный характер иподчиняются правилам личностной психологии; сновидения же второго типа носятколлективный характер, ввиду того, что они содержат характерные мифологические,легендарные или архаические образы. Для толкования таких сновидений следуетобращаться к исторической или примитивной символике.

Оба типа сновидений отражаются всимптоматике шизофрении. Как и сновидениям, ей присуща смесь из личных иколлективных материалов. Но, в отличие от нормальных сновидений, в шизофрениипреобладает, по-видимому, коллективный материал. Это особенно очевидно в такназываемых подобных сонным состояниях, бредовых периодах или в параноидныхсостояниях. По-видимому, это происходит и при кататонических состояниях,насколько мы можем судить о внутренних переживаниях подобных пациентов. Вслучаях преобладания коллективного материала продуцируются важные сновидения.Первобытные люди называют их великими снами и считают знаковыми для племени.С таким же фактом мы сталкиваемся в греческой и римской цивилизациях, где отаких сновидениях сообщалось ареопагу или сенату. Такие сновидения человекчасто видит в решающие моменты или периоды своей жизни: в детстве, в возрастеот 3 до 6 лет; в подростковом возрасте от 14 до 16 лет; в период зрелости, от20 до 25 лет; в середине жизненного пути от 35 до 40 лет; и перед смертью. Онислучаются также в особо важных психологических ситуациях. Кажется, что такиесновидения приходили, в основном, в тех случаях, когда первобытный человек иличеловек, живший в античный период, считал необходимым провести определенныерелигиозные или магические ритуалы, чтобы достичь благоприятных для себярезультатов или с этой же целью снискать благосклонность богов.

Мы вполне можем допустить, что личныесновидения обуславливаются личными проблемами и заботами. Мы не столь уверены всвоих утверждениях, когда речь идет о коллективных сновидениях, с их частотаинственными и архаическими образами, следы которых нельзя обнаружить в личныхпереживаниях. Однако история символов дает совершенно поразительные иубедительные параллели, без которых нам бы никогда не удалось понять смыслтаких сновидений.

Этот факт позволяет осознать, наскольконедостаточна психологическая подготовка психиатра. Невозможно, разумеется,оценить значение сравнительной психологии для теории галлюцинаций, еслидетально не изучить исторические и этнические символы. Едва приступив ккачественному анализу шизофрении в цюрихской психиатрической клинике, мыосознали необходимость такой дополнительной информации. Естественно, мыисходили при этом из личностной медицинской психологии, какой ее представляФрейд. Но вскоре мы столкнулись с тем, что в своей основной структуречеловеческая психика столь же мало личностна, как и тело. В значительно большейстепени это нечто унаследованное и универсальное. Логика интеллекта, разумсердца (raison du coeur), эмоции, инстинкты, основные образы и формывоображения в некотором роде имеют большее сходство с кантовской таблицейаприорных категорий или с лидеями Платона, чем с причудами, подробностями,капризами и хитростями нашего личного разума. Шизофрения, в частности, богатаколлективными символами, у неврозов их значительно меньше, ибо, за редкимисключением, для них характерно преобладание личностной психологии. Тот факт,что шизофрения взрывает основы психики, объясняет обилие коллективных символов,поскольку именно из этого материала состоят базовые структурыличности.

Исходя из такой точки зрения, можнозаключить, что шизофреническое состояние рассудка (в той мере, как онопорождает архаический материал) обладает всеми свойствами большого сна— иными словами, чтоэто важное событие, характеризуемое теми же нуминозными качествами, которые впервобытных культурах присваиваются магическому ритуалу. На самом деле безумецвсегда считался человеком, одержимым духами или преследуемым демоном. Кстати,это вполне правильная интерпретация его психического состояния, ибо он охваченавтономными фигурами и мысленными формами. Первобытная оценка безумия в первуюочередь учитывает следующую особенность, на которую следует обратить внимание:в ней личность, инициатива, волевое начало приписываются бессознательному— что опять жеявляется правильной интерпретацией очевидных фактов. С точки зренияпервобытного человека совершенно очевидно, что бессознательное по собственнойволе захватило власть над эго. Согласно такому взгляду, ослаблено не эго;напротив, благодаря присутствию демона усилилось бессознательное. Такимобразом, первобытный человек не ищет причину безумия в слабости сознания,напротив, он видит ее в необычной силе бессознательного.

Должен признаться, что ответить на вопрос,в чем тут дело, крайне сложно — в первичной слабости и соответствующей отстраненности сознанияили в первичной силе бессознательного. От последней вероятности нельзя слегкостью отмахнуться, поскольку можно себе представить, что обширныйархаический материал при шизофрении отражает наличие инфантильной и,соответственно, примитивной ментальности. Возможно, это вопрос атавизма. Ясерьезно рассматриваю вероятность так называемого задержанного развития, прикотором сохраняется больший, чем обычно объем примитивной психологии, которыйне адаптируется к современным реалиям. Естественно, что в таких условияхсущественная часть психики не успевает за нормальным развитием сознания. Сгодами расстояние между бессознательным и сознанием возрастает и порождаетконфликт, остающийся вначале в латентном состоянии. Однако конфликт проявится,когда потребуется особое усилие по адаптации, когда сознанию надо будетприбегнуть к ресурсам бессознательного и инстинктивного; находившийся до этогов латентном состоянии примитивный разум внезапно извергает содержания,странность и нечеткость которых делает ассимиляцию невозможной. Во многихслучаях именно в такой момент начинается психическое заболевание.

Следует обратить внимание на тот факт, чтомногие пациенты кажутся способными проявлять достаточно развитый уровеньсознания, для которого порой характерна особая концентрированность, рационализми упорство. Однако тут же следует отметить, что для такого сознания характеренранний уход в защиту, что является признаком не силы, а слабости.

Возможно, что при шизофрении нормальномусознанию противостоит необычайно сильное бессознательное; возможно также, что упациента слабое сознание, и оно не может сдержать напор бессознательногоматериала. Практически я допускаю существование шизофрении двух типов:шизофрении, имеющей слабое сознание, и шизофрении второго типа, имеющей сильноебессознательное. Здесь наличествует определенная аналогия с неврозами, прикоторых у большой части пациентов слабое сознание сочетается со слабой волей,но существует и другая группа пациентов, обладающих мощной энергией, ноподвергающихся почти непреодолимому воздействию бессознательного. Так обстоитдело, в частности, когда творческие импульсы (артистические или иные)сочетаются с бессознательной несовместимостью.

Если мы теперь вернемся к исходному вопросуо психогенезе шизофрении, то придем к заключению о крайней сложности проблемы.В любом случае следует уяснить, что термин психогенез имеет два значения:1)он может означать исключительно психологическое происхождение и 2)он можетозначать ряд психологических условий. Нами рассматривалось второе значение, номы не касались еще первого значения, когда психогенез рассматривается с точкизрения причинности (causa efficiens). Вопрос в том, вызывается ли шизофренияисключительно психологическими причинами, или существуют иные источники этойболезни

Как известно, для медицины это весьматрудный вопрос. Только в небольшом числе случаев на него может быть полученположительный ответ. Как правило, при определении этиологии соперничаютразличные мнения. Поэтому было выдвинуто предложение исключить из медицинскойтерминологии слово причинность или причина, заменив его терминомлобусловленность. Я полностью поддерживаю это предложение, поскольку почтиневозможно, даже приближенно, доказать, что шизофрения является органическимзаболеванием. Столь же невозможно с очевидностью доказать ее исключительнопсихологические источники. У нас могут быть веские причины подозревать, чтопервичный симптом имеет органическое происхождение, но нельзя игнорировать тотфакт, что во многих случаях шизофрения была вызвана эмоциональным шоком,разочарованием, сложной ситуацией, переменой в судьбе (неудачей) и т. д.; атакже то, что часть рецидивов и ремиссий вызываются психологическими условиями.Например, что мы можем сказать в следующем случае Молодой человек переживаетглубокое разочарование в любви. Через несколько месяцев он выздоравливает откататонического приступа. Затем он завершает учебу и становится преуспевающимпрофессионалом. Через несколько лет он возвращается в Цюрих, где он пережилсвою неудачную любовь. И снова заболевает. Он утверждает, что вновь видел тудевушку. Опять выздоравливает и несколько лет не бывает в Цюрихе. Проходиткакое-то время, он снова возвращается в Цюрих и через несколько днейоказывается в клинике с приступом кататонии; ему опять показалось, что онувидел ту девушку, которая к этому времени была замужем и имеладетей.

Мой учитель Блейлер обычно говорил, чтопсихологическая причина может вызвать только симптомы болезни, но не самуболезнь. Это утверждение может оказаться как справедливым, так и неверным. Влюбом случае в нем проявляется дилемма психиатра. Можно, например, сказать, чтонаш пациент возвращался в Цюрих, когда чувствовал приближение болезни— и человеку кажется,что он сказал умную вещь. Пациент отрицает это, и вы скажете, что отрицаниевполне естественно. Однако фактом является и то, что бывший студент все ещелюбил ту девушку. Он не сближался с другими женщинами, а его мысли вращалисьвокруг Цюриха. Так что разве не вполне естественно, что время от времени онуступал непреодолимому желанию увидеть дома и улицы, где встречался с ней,независимо от того, безумен ли он или нет Но мы не знаем, какие видения иприключения он пережил в своем безумии, какие волнующие ожидания искушали его,побуждая вновь пережить их. Однажды я лечил девушку, больную шизофренией; оназаявила, что ненавидит меня за то, что я сделал невозможным ее возвращение впрекрасный психоз. Позднее я слышал, как мои коллеги-психиатры говорили, чтоэто была не шизофрения. Но они не знали, что по меньшей мере с еще тремядругими специалистами сами поставили этот диагноз именно этойдевушке.

Будем ли мы говорить, что наш пациентзаболел до того, как влюбился и прежде, чем вернулся в Цюрих Если это так, томы должны сделать парадоксальное заявление, что будучи еще нормальным, он былуже болен, и вследствие болезни влюбился, и по той же причине возвращался вроковой город. Или мы будем утверждать, что шок от страстной любви был слишкомсилен, и вместо того, чтобы покончить жизнь самоубийством, он сошел с ума; ичто именно тоска возвращала его к месту печальных воспоминаний

Однако против этого наверняка можновозразить, что не все становятся безумными из-за разочарований в любви.Конечно, это справедливо, так же как и то, что не каждый совершаетсамоубийство, столь же страстно влюбляется или навсегда сохраняет верностьпервой любви. Будем ли мы настаивать на допущении существования органическогопоражения, которому у нас нет очевидного доказательства, или на наличиистрасти, все симптомы которой налицо

Однако далеко идущие последствия начальноголпонижения ментального уровня являются серьезным аргументом против гипотезы очистом психогенезе. К сожалению, все, что мы знаем о первичном симптоме и егопредположительно органической природе, равно ряду вопросительных знаков, тогдакак наше знание о вероятности психогенных условий опирается на множествофактов. Несомненно, при этом заболевании существуют органические поражения, сотеком мозга и летальным исходом. Но таких случаев крайне мало, и нетуверенности в том, что такое заболевание следует называтьшизофренией.

Серьезным возражением против психогенезашизофрении является плохой прогноз, неизлечимость и конечная деменция. Но как яотмечал двадцать лет назад, больничная статистика основана, главным образом, насамых тяжелых случаях; все менее ярко выраженные случаиисключаются.

Pages:     | 1 |   ...   | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 |   ...   | 43 |    Книги по разным темам