Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 47 | 48 | 49 |

Эта перемена наделяет личность каким-торанее незнакомым смыслом, с этого момента она уже не известное и социальноопределяемое эго, а внутренне противоречивое суждение о том, в чем жесобственно ее ценность — для других и для себя самой. Ничто так не действует на активностьсамосознания, как эти внутренние конфликты. Здесь обвинение располагаетнеоспоримыми фактами и защита вынуждена отыскивать неожиданные и непредвиденныеаргументы. И при этом, с одной стороны, мир внутренний берет на себязначительную часть бремени мира внешнего, позволяя последнему избавиться отчасти своей тяжести. С другой стороны, мир внутренний обретает больший вес,уподобляясь некоему этическому трибуналу. Но главное состоит в том, что эго,когда-то четко определенное, отныне перестает быть только прокурором и теперьвынуждено защищаться. Оно становится двусмысленным и расплывчатым, оказываясьмежду молотом и наковальней, и эта внутренняя противоречивость несет в себенекую сверхупорядоченность.

Далеко не всякий классический конфликт,— вероятно, а скореевсего, никакой — неможет быть разрешен в самом деле, при том что спорить о нем можно до судногодня. Однажды решение вдруг придет — подобно короткому замыканию. Практически жизнь не можетсуществовать как бесконечно длящийся конфликт. Противоположности и вызываемыеими конфликты не исчезают даже тогда, когда становятся импульсом к действию,они постоянно угрожают единству личности, вновь и вновь опутывая жизнь сетямипротиворечий.

В подобных ситуациях благоразумнее,наверное, было бы не пускаться во все тяжкие, не покидать надежное укрытие итеплый кокон, оберегая себя тем самым от внутренних потрясений. Те, кого ничтоне вынуждает оставитьотцовский кров, могут чувствовать себя в полной безопасности. А те немногие,кто оказался выброшен на тот одинокий — окольный — путь, очень скоро познают всенедостатки и все прелести человеческой природы.

Исходной точкой любого вида энергииявляется разность потенциалов, естественно поэтому, что жизнеспособностьпсихической структуры составляет ее внутренняя полярность, что было известно ещеГераклиту. Как теоретически, так и практически она присуща всему живому, ипротивостоит этой властной силе лишь хрупкое единство эго, котороетысячелетиями удерживается, защищая и ограждая себя от внешних и внутреннихстолкновений. То, что это единство в принципе стало возможным, связано, видимо,с извечным стремлением противоположностей прийти: к равновесию то женаблюдается в энергетических процессах, возникающих при столкновении тепла ихолода, высокого и низкого давления и т. д.). Энергия, лежащая в основесознательной психической деятельности, предшествует ей и посему, вне всякогосомнения, является бессознательной. По мере того как она превращается восознанную, она проецируется на некие образы, будь то мана, боги, демоны и пр.,чья нуминозность служит источником жизненной силы. Это продолжается до тех пор,пока названные формы мы не признаем за таковые. Но постепенно их очертанияразмываются, теряют силу, и тогда эго, то есть эмпирическая личность, вбуквальном смысле овладевает этим источником энергии: с одной стороны, личностьстремится использовать эту энергию, что ей даже удается или, по крайней мере,так ей кажется; с другой же — она сама оказывается в ее власти.

Сия гротескная ситуация складываетсятогда, когда мы принимаем во внимание только сознание и считаем егоединственной формой психического бытия. В этом случае так называемая инфляция,то есть обратная проекция неизбежна. Если же мы учитываем существование некойбессознательной души, содержимое такой проекции может быть воспринято на уровнепредваряющих сознание врожденных инстинктов. Тогда они сохраняют своюобъективность и автономность и инфляции не происходит. Архетипы, которые,предваряя сознание, определяют его, реально проявляются там, где онисущественны — то естькак априорные структурные формы на инстинктивном уровне. Их следуетвоспринимать не как вещь в себе, а лишь как доступную для восприятия формувещи. Разумеется, не только архетипы определяют специфическую природувосприятия, они лишь коллективный его компонент. Но как нечто инстинктивное,они соответствуют динамической природе инстинкта, а следовательно, располагаютособой энергией, которая вызывает или подчиняет себе определенные импульсы илимодели поведения; иными словами при некоторых обстоятельствах они обладаютвластью (нуминозум!). Таким образом, понятие о них как о своего рода daimonia(некая сила, демон. — греч.) вполнесоответствует их природе.

Тот кто думает, что подобные формулировкимогут что-либо изменить в природе вещей, слишком верит в силу слов. Реальные вещи не меняются оттого, что мы даем им разные имена, это имеет значение только для нас самих.Если кто-то воспринимает бога как лабсолютное ничто, это вовсе не отменяетсуществования высшего организующего принципа; мы распоряжаемся собой так, как ипрежде, изменение имен не в состоянии что-либо отменить в действительности, нооно способствует формированию у нас некой отрицательной установки. Наименованиеже чего-либо ранее неизвестного, напротив, является положительной интенцией.Таким образом, рассуждая о боге как об лархетипе, мы ничего не говорим о егореальной природе, но допускаем, что бог — это нечто в нашей психическойструктуре, что было прежде сознания, и, поэтому Его никоим образом невозможносчитать порожденным сознанием. Тем самым мы не уменьшаем вероятности Егосуществования, но приближаемся к возможности Его познать. Последнееобстоятельство крайне важно, поскольку вещь, если она не постигается опытом,легко отнести к разряду несуществующих. Такую возможность, конечно, не моглиупустить так называемые верующие, которые видят в моей попытке воссоздатьизначальную бессознательную психическую структуру только атеизм или, на худойконец, гностицизм, и никогда — психическую реальность, то есть бессознательное. Еслибессознательное в принципе существует, оно должно включать в себяпредшествующую эволюцию нашей сознательной души. В конце концов представление отом, что человек во всем своем блеске был создан на шестой день творения— сразу, безкаких-либо предварительных стадий, — такое представление слишкомпримитивно и архаично, чтобы удовлетворять нас сегодня. Но во всем, что имеетотношение к душе, мы продолжаем упорно ему следовать; нам удобнее считать, чтодуша не имеет предпосылок, что это tabula rasa (чистая доска. — лат.),что она всякий раз вновь появляется при рождении ичто она лишь то, чем сама себя представляет.

И в филогенезе, и в онтогенезе сознаниевторично — и этуочевидность пора наконец признать. Также, как тело имеет свою анатомическуюпредысторию, исчисляемую миллионами лет, так и психическая система, как всякаячасть человеческого организма, является результатом такой эволюции, повсюдуобнаруживая следы более ранних стадий своего развития. Как сознание начиналосвою эволюцию с бессознательного животного состояния, так проходит этот процессдифференциации каждый ребенок. Предсознательное состояние психики ребенка— это все, чтоугодно, только не tabula rasa; его психическая структура уже включаетосознаваемые индивидуальные проформы и все специфические человеческиеинстинкты, а кроме того, она обнаруживает априорные основания высшихфункций.

На этих сложных основаниях эгоразвивается, опираясь на них в течение всей жизни. Если же они перестаютфункционировать, следует холостой ход, а затем смерть. Их реальность слишкоммногое определяет в нашей жизни. В сравнении с ними даже внешний мир вторичен— зачем он нужен,если отсутствует эндогенный инстинкт, отвечающий за восприятие Всем, наконец,известно, что никакая сознательная воля не может вытеснить инстинктсамосохранения. Этот инстинкт рождается в виде некой принудительной силы иливоли, или приказа, и если — как это в той или иной степени происходило с незапамятных времен— мы присваиваем емуимя какого-то демона, мы, по крайней мере, точно отражаем психологическуюситуацию. Когда мы с помощью понятия архетипа пытаемся чуть точнее определитьмомент, когда этот демон завладел нами, мы ничего не отменяем, а лишьстановимся ближе к источнику жизненной энергии.

И это совершенно естественно, что я какпсихиатр (то естьлврачеватель душ) пришел к подобной мысли, ведь главное для меня — каким образом я смогу помочьсвоим пациентам вернуться к исходным здоровым основаниям. Я давно осознал, чтодля этого необходимы самые разные знания. В конце концов и медицина пришла ктому же. Ее прогресс обусловлен не трюками и чудесами исцеления, не упрощениемметода, наоборот —она стала невероятно сложной, и не в последнюю очередь за счет знаний,почерпнутых в других областях. Словом, я не пытаюсь доказывать что бы то нибыло в отношении других дисциплин, я просто хочу использовать их опыт в своейсобственной области. Конечно следует пояснить суть такого рода обращения и еговозможных последствий. Безусловно, в такой ситуации, на стыке различныхдисциплин, когда знания одной науки используются в практике другой, мыоткрываем для себя массу неожиданных вещей. Возьмем хотя бы рентгеновскоеизлучение, что бы произошло, если бы это открытие оставалось лишь в сфередеятельности физиков и не использовалось бы в медицине К тому же если врачейволнуют возможные опасные последствия радиационной терапии, то физиков занимаютдругие проблемы, связанные с радиацией, и медицинская сторона дела может и непредставлять для них интереса. Было бы по меньшей мере смешно предположить, чтоврач вторгается в чужие владения, обнаруживая губительные или целебные свойствапроникающего излучения.

Когда я как психотерапевт обращаюсь ксведениям исторического и теологического характера, я представляю их совершеннов ином свете, и мои цели, и мои выводы — иного порядка.

Итак, тот факт, что полярность лежит воснове психической энергии, означает, что проблема противоположенности кактаковая — в самомшироком смысле, со всеми сопутствующими ей религиозными и философскимиаспектами —становится темой психологического порядка. При таком подходе вопросы религии ифилософии теряют самостоятельный характер, собственно теологический илисобственно философский. И это неизбежно, поскольку теперь они становятсяпредметом психологии, то есть выступают не как религиозная или философскаяистины, а проверяются на ценность и значимость для психологии. В свете того чтоони претендуют на собственное независимое существование эмпирически, а значит,и в научном смысле, они представляют собой прежде всего психические феномены. На мой взгляд, этобесспорно. Они, естественно, нуждаются в определенных основаниях, что вовсе непротиворечит психологическому подходу, который, со своей стороны не считаетподобные притязания совершенно несправедливыми, а, напротив, принимает их вовнимание. Психология не квалифицирует суждения как лисключительно религиозныеили лисключительно философские, хотя от теологов довольно часто можно услышатьо чем-то лисключительно психологическом.

* * *

Все свидетельства — любые, вызванные нашимвоображением, —подсказаны нам психикой. Последняя выступает как некий динамический процесс,основой которого служит полярность, напряжение между двумя полюсами. Неследует умножать число универсалий! А поскольку энергетическая теория вкачестве универсальной принята в естественных науках, мы попробуем ограничитьсяею и в психологии. Ничего другого, похожего на иное объяснение, просто нет,более того, полярная природа психики и ее содержание находит подтверждение и впсихологическом опыте.

Если энергетическая концепция психикиверна, то противоречащие ей предположения, как, например, представление о некойметафизической реальности, должны казаться, мягко выражаясь,парадоксальными.

Психика не может выйти из себя так же, какне может постулировать какие бы то ни было абсолютные истины, поскольку именнов ее полярности заложена их относительность. Когда психика провозглашаетабсолютную истину, например, Абсолют есть движение или Абсолют есть нечтоединичное, она неизбежно попадается на одном из своих противоречий. Ведь сравным успехом можно утверждать: Абсолют — это покой, или: Абсолют сутьвсе. Как только психика выбирает одну сторону, она разрушается и теряетспособность к познанию. Вследствие невозможности рефлексии она превращается внекую последовательность состояний, каждое из которых стремится занятьглавенствующее место, так как других не учитывает (или пока неучитывает).

Все сказанное выше, конечно, не отменяетоценочной шкалы, а лишь подтверждает ту очевидную вещь, что границы размыты,что все течет, наконец. За тезисом следует антитезис, а синтез возникает ужекак нечто третье, ранее непредусмотренное — то есть психика лишний разподчеркивает свою полярную природу, на самом деле ни в чем не выходя за своиграницы.

В попытке определить границы психическогоя ни в коем случае не пытаюсь ограничить все однойлишь психикой. Но если имеются в виду восприятие илипознание, выйти за ее пределы нам не удается. Наука, безусловно, признаетсуществование некоего непсихического, трансцедентного объекта, но трудности впостижении реальной природы этого объекта для нее тоже не тайна, особенно еслисоответствующие органы чувств или не в состоянии реагировать на это, или вообщеотсутствуют, а необходимый тип мышления не выработан. В случаях когда ни нашиорганы чувств, ни соответствующие искусственные вспомогательные инструментыдоказать наличие реального объекта не могут, возникает та чудовищная трудность,суть которой заключается в искушении объявить реальный объект несуществующимвовсе. Подобные, более чем скоропалительные выводы меня никогда неудовлетворяли, потому что я никогда не утверждал, что мы способны постичь всеформы бытия. Потому я осмеливаюсь заявить, что феномен архетипических структур,каковые представляют собой психические явления (и только), — опирается на психоидную основу, то есть на в какой-томере психическую, но, вероятно, совсем иную форму бытия. За недостаткомэмпирических данных я не обладаю ни знанием, ни пониманием этих форм,называемых обычно духовными, с наукой это никак не соотносится, но я в этоверю. И здесь я вынужденпризнать свое невежество. Но я реально испытывал воздействие архетипов, дляменя они действительны дажетогда, когда я не знаю их реальной природы. Это я отношу не только к архетипам,но к природе души в целом. Что бы она сама о себе ни заявляла, за свои пределыей никогда не выйти. Постижение само по себе факт психический, и в этом смыслемы жестко ограничены исключительно психическим миром. Тем не менее есть всеоснования предполагать, что за этой завесой существует некий непознанный, нодействительный объект, по крайней мере в случаях с психическими явлениями, гденельзя ничего утверждать. Суждения о возможности или невозможности правомернылишь в специальных областях, вне их это лишь произвольныедопущения.

Pages:     | 1 |   ...   | 47 | 48 | 49 |    Книги по разным темам