Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 |   ...   | 37 |

Что нам, правда, сразу же бросилось в глаза— на первом же, в товремя изученном лучше других виде африканских рыбок-самоцветов — это большое сходство жестов угрозыи "приветствия". Мы быстро научились различать их и правильно предсказывать,поведет ли данное действие к схватке или к образованию пары; но, к досадесвоей, долго не могли обнаружить, какие же именно признаки служили нам основойдля этого. Только когда мы внимательно проанализировали постепенные переходы,путем которых самец меняет серьезные угрозы невесте на церемонию приветствия,— нам стала яснаразница: при угрозе рыбка затормаживает до полной остановки прямо перед той,которой угрожает, особенно если она настолько возбуждена, что обходится дажебез удара хвостом, не говоря уж о развернутом боке. При церемонии приветствияили смены, напротив, она целит не в партнера, а подчеркнуто плывет мимо него ипри этом, проплывая мимо, адресует ему угрозу развернутым боком и удар хвостом.Направление, в котором самец предлагает свою церемонию, тоже подчеркнутоотличается от того, в каком начиналось бы движение атаки.

Если же перед церемонией он неподвижно стоялв воде неподалеку от супруги, то он всеща начинает решительно плыть вперед дотого как выполняет угрозу развернутым боком и бьет хвостом. Таким образом оченьотчетливо, почти непосредственно "символизируется", что супруга как раз неявляется объектом его нападения, что этот объект надо искать где-то дальше, втом направлении, куда он плыл.

Так называемое изменение функции— это средство, которымчасто пользуются оба Великих Конструктора, чтобы поставить на службу новымцелям устаревший в ходе эволюции неликвидный фонд. Со смелой фантазией они— возьмем лишьнесколько примеров — изводопроводящей жаберной щели сделали слуховой проход, заполненный воздухом ипроводящий звуковые волны; из двух костей челюстного сустава — слуховые косточки; из теменногоглаза — железувнутренней секреции (шишковидную железу); из передней лапы рептилии— крыло птицы и т.д. ит.д.

Однако все эти переделки выглядят весьмаскромно по сравнению с гениальным маленьким шедевром: из поведенческого акта,который не только первоначально мотивировался, но и в нынешней своей формемотивируется внутривидовой агрессией — по крайней мере частично,— простым способомритуально зафиксированного переориентирования получилось умиротворяющеедействие. Это не больше и не меньше как обращение отталкивающего действияагрессии в его противоположность. Как мы видели в главе о ритуализации,обособившаяся церемония превращается в вожделенную самоцель, в потребность, каки любое другое инстинктивное действие; а вместе с тем она превращается и впрочные узы, соединяющие одного партнера с другим.

Церемония умиротворения такого рода по самойсвоей сути такова, что каждый из товарищей по союзу может выполнять ее лишь совторым — и ни с кембольше из собратьев по виду.

Только представьте себе, какая почтинеразрешимая задача решена здесь самым простым, самым полным и самым изящнымобразом! Двух животных, которые своей внешней формой, расцветкой и поведениемнеизбежно действуют друг на друга, как красная тряпка на быка (это, впрочем,только в поговорке), нужно привести к тому, чтобы они мирно ужились в тесномпространстве, на гнезде, т.е. как раз на том месте, которое оба считают центромсвоих владений и в котором их внутривидовая агрессивность достигает наивысшегоуровня. И эта задача, сама по себе трудная, дополнительно затрудняется темобстоятельством, что внутривидовая агрессивность каждого из супругов не имеетправа уменьшиться: мы уже знаем из 3-ей главы, что за малейшее ослаблениебоеготовности по отношению к соседу собственного вида тотчас же приходитсярасплачиваться потерей территории, а значит и потерей источника питания длябудущего потомства. При таких обстоятельствах вид "не может себе позволить"ради запрета схваток между супругами обратиться к таким церемониямумиротворения, которые имеют своей предпосылкой — как жесты покорности илиинфантильное поведение — снижение агрессивности. Ритуализованное переориентирование нетолько избавляет от этих нежелательных последствий, но и более того— использует неизбежноисходящие от супруга ключевые раздражения, вызывающие агрессивность, чтобыобратить партнера против соседа. По-моему, этот механизм поведения поистинегениален, и вдобавок гораздо более благороден, чем аналогичное — с обратным знаком — поведение человека, которыйвозвращается вечером домой, преисполненный внутренней ярости от общения с"любимыми" соседями или с начальством и разряжает всю свою нервозность ираздражение на бедную жену.

юбое особенно удачное конструктивноерешение обычно обнаруживается на великом Древе Жизни неоднократно, совершеннонезависимо на разных его сучьях и ветвях. Крыло изобрели насекомые, рыбы, птицыи летучие мыши; обтекаемую форму — каракатицы, рыбы, ихтиозавры и киты. Потому нас не слишкомудивляет, что предотвращающие борьбу механизмы поведения, основанные наритуализованном переориентировании атаки, аналогичным образом возникают у оченьмногих разных животных.

Существует, например, изумительная церемонияумиротворения — всезнают ее как "танец" журавлей, — которая, с тех пор как мы научились понимать символику еедвижений, прямо-таки напрашивается в перевод на человеческий язык. Птица высокои угрожающе вытягивается перед другой и разворачивает мощные крылья, клювнацелен на партнера, глаза устремлены прямо на него...

Это картина серьезной угрозы — и на самом деле, до сих пор мимикаумиротворения совершенно аналогична подготовке к нападению. Но в следующиймомент птица направляет эту угрожающую демонстрацию в сторону от партнера,причем выполняет разворот точно на 180 градусов, и теперь — все так же, с распростертымикрыльями — подставляетпартнеру свой беззащитный затылок, который, как известно, у серого журавля и умногих других видов украшен изумительно красивой рубиново-красной шапочкой. Насекунду "танцующий" журавль подчеркнуто застывает в этой позе — и тем самым в понятной символикевыражает, что его угроза направлена не против партнера, а совсем наоборот, какраз прочь от него, против враждебного внешнего мира; и в этом уже слышитсямотив защиты друга. Затем журавль вновь поворачивается к другу и повторяетперед ним демонстрацию своего величия и мощи, потом снова отворачивается итеперь — что еще болеезнаменательно — делаетложный выпад против какого-нибудь эрзац-объекта; лучше всего, если рядом стоитпосторонний журавль, но это может быть и безобидный гусь или даже, если нетникого, палочка или камушек, которые в этом случае подхватываются клювом итри-четыре раза подбрасываются в воздух. Все вместе взятое ясно говорит: "Ямогуч и ужасен — но яне против тебя, а против вон того, того и того".

Быть может, менее сценичной в своем языкежестов, но еще более многозначительной является церемония умиротворения у утоки гусей, которую Оскар Хейнрот описал как триумфальный крик. Важность этогоритуала для нас состоит, прежде всего, в том, что у разных представителейупомянутых птиц он достиг очень разной степени сложности и завершенности; а этапоследовательность постепенных переходов дает нам хорошую картину того, какздесь — в ходе эволюции— из отводящих яростьжестов смущения получились узы, проявляющие какое-то таинственное родство сдругими, с теми, что объединяют людей и кажутся нам самыми прекрасными и самымипрочными на нашей Земле.

В своей примитивнейшей форме, какую мывидим, к примеру, в так называемой "рэбрэб-болтовне" у кряквы, угроза оченьмало отличается от "приветствия". По крайней мере мне самому незначительнаяразница в ориентировании рэбрэб-кряканья — при угрозе в одном случае, иприветствии в другом —стала ясна лишь после того, как я научился понимать принцип переориентированнойцеремонии умиротворения в ходе внимательного изучения цихлид и гусей, у которыхего легче распознать. Утки стоят друг против друга, с клювами, поднятыми чутьвыше горизонтали, и очень быстро и взволнованно произносят двухслоговый сигналголосовой связи, который у селезня обычно звучит как "рэб-рэб"; утка произноситнесколько более в нос, что-то вроде "квэнг-квэнг". Но у этих уток не толькосоциальное торможение атаки, а и страх перед партнером тоже может вызватьотклонение угрозы от направления на ее цель; так что два селезня часто стоят,всерьез угрожая друг другу, — крякая, с поднятым клювом, — но при этом не направляют клювыдруг на друга.

Если они все-таки это сделают, то вследующий момент начнут настоящую драку и вцепятся друг другу в оперение нагруди. Однако обычно они целятся чуть-чуть мимо, даже при самой враждебнойвстрече.

Если же селезень "болтает" со своей уткой,— и уж тем более еслиотвечает этой церемонией на натравливание своей будущей невесты, — то очень отчетливо видно, как"что-то" тем сильнее отворачивает его клюв от утки, за которой он ухаживает,чем больше он возбужден в своем ухаживании. В крайнем случае это может привестик тому, что он, все чаще и чаще крякая, поворачивается к самке затылком. Поформе это в точности соответствует церемонии умиротворения у чаек, описаннойранее, хотя нет никаких сомнений, что та церемония возникла именно так, какизложено там, а не за счет переориентирования. Это — предостережение противопрометчивых уподоблений! Из только что описанного отворачивания головы селезня— в ходе дальнейшейритуализации — увеликого множества уток развились свои жесты, подставляющие затылок, которыеиграют большую роль при ухаживании у кряквы, чирка, шилохвости и другихнастоящих уток, а также и у гаг. Супружеская пара кряквы с особым увлечениемпразднует церемонию "рэбрэб-болтовни" в тех случаях, когда они теряли другдруга и снова нашли после долгой разлуки. В точности то же самое относится и кжестам умиротворения с демонстрацией развернутого бока и хвостовыми ударами,которые мы уже знаем у супругов-цихлид. Как раз потому, что все это так частопроисходит при воссоединении разлученных перед тем партнеров, первыенаблюдатели зачастую воспринимали такие действия как "приветствие".

Хотя такое толкование отнюдь не неправильнодля определенных, очень специализированных церемоний этого рода, большаячастота и интенсивность жестов умиротворения именно в подобных ситуацияхнаверняка имеет изначально другое объяснение: притупление всех агрессивныхреакций за счет привычки к партнеру частично проходит уже при кратком перерыветой ситуации, которая обусловила возникновение такой привычки. Оченьвпечатляющие примеры тому получаются, когда приходится изолировать радикакой-либо цели — хотябы всего на один час —животное из стаи вместе выросших, очень друг к другу привыкших и потому болееили менее сносно уживающихся друг с другом молодых петухов, цихлид, бойцовыхрыбок, малабарских дроздов или других, столь же агрессивных видов. Если послетого попытаться вернуть животное к его прежним товарищам, то агрессия начинаетбурлить, как перегретая вода при задержке кипения, от малейшеготолчка.

Как мы уже знаем, действие привычки могутнарушить и другие, даже малейшие изменения общей ситуации. Моя старая парамалабарских дроздов летом 1961 года терпела своего сына из первого выводка,находившегося в клетке в той же комнате, что и их скворечник, гораздо дольшетого срока, когда эти птицы обычно выгоняют повзрослевших детей из своихвладений. Однако если я переставлял его клетку со стола на книжную полку— родители начиналинападать на сына столь интенсивно, что даже забывали вылетать на волю, чтобыпринести корм маленьким птенцам, появившимся к этому времени. Такое внезапноеобрушение запретов агрессии, построенных на привычке, представляет собойочевидную опасность, угрожающую связям между партнерами каждый раз, когда параразлучается даже на короткий срок. Так же очевидно, что подчеркнутая церемонияумиротворения, которая каждый раз наблюдается при воссоединении пары, служит недля чего иного, как для предотвращения этой опасности. С таким предположениемсогласуется и то, что "приветствие" бывает тем возбужденнее и интенсивнее, чемпродолжительнее была разлука.

Наш человеческий смех, вероятно, тоже всвоей первоначальной форме был церемонией умиротворения или приветствия. Улыбкаи смех, несомненно, соответствуют различным степеням интенсивности одного итого же поведенческого акта, т.е. они проявляются при различных порогахспецифического возбуждения, качественно одного и того же. У наших ближайшихродственников — ушимпанзе и гориллы —нет, к сожалению, приветственной мимики, которая по форме и функциисоответствовала бы смеху. Зато есть у многих макак, которые в качестве жестаумиротворения скалят зубы — и время от времени, чмокая губами, крутят головой из стороны всторону, сильно прижимая уши. Примечательно, что некоторые люди на ДальнемВостоке, приветствуя улыбкой, делают то же самое точно таким же образом. Носамое интересное — приинтенсивной улыбке они держат голову так, что лицо обращено не прямо к тому,кого приветствуют, а чуть-чуть в сторону, мимо него. С точки зренияфункциональности ритуала совершенно безразлично, какая часть его формы заложенав генах, а какая закреплена культурной традицией учтивости.

Во всяком случае, заманчиво считатьприветственную улыбку церемонией умиротворения, возникшей — подобно триумфальному крику гусей— путем ритуализациипереориентированной угрозы. При взгляде на обращенный мимо собеседникадружелюбный оскал учтивого японца появляется искушение предположить, что этоименно так.

За такое предположение говорит и то, что приочень интенсивном, даже пылком приветствии двух друзей их улыбки внезапнопереходят в громкий смех, который каждому из них кажется слишком несоответствующим его чувствам, когда при встрече после долгой разлуки оннеожиданно прорывается откуда-то из вегетативных глубин. Объективныйнаблюдатель просто обязан уподобить поведение таких людей гусиномутриумфальному крику.

Во многих отношениях аналогичны и ситуации,вызывающие смех. Если несколько простодушных людей, — скажем, маленьких детей,— вместе высмеиваюткого-то другого или других, не принадлежащих к их группе, то в этой реакции,как и в других переориентированных жестах умиротворения, содержится изряднаядоля агрессии, направленной наружу, на не члена-группы. И смех, который обычноочень трудно понять, —возникающий при внезапной разрядке какой-либо конфликтной ситуации,— тоже имеет аналогии вжестах умиротворения и приветствия многих животных. Собаки, гуси и, вероятно,многие другие животные разражаются бурными приветствиями, когда внезапноразряжается мучительная ситуация конфликта. Понаблюдав за собой, я могу суверенностью утверждать, что общий смех не только действует как чрезвычайносильное средство отведения агрессии, но и доставляет ощутимое чувствосоциального единения.

Pages:     | 1 |   ...   | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 |   ...   | 37 |    Книги по разным темам