Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 |   ...   | 37 |

Но при этом она разозлила соседа, которыйначинает наступать на пришельца в угрожающей позе — ползком, как это всегда бывает укваквы. Однако при этом движении он приближается и к расположенному в том женаправлении гнезду соседей, сидящей на яйцах пары, а поскольку он своейраскраской и угрожающей позой вызывает гораздо большую агрессивность, чем тихои испуганно сидящая молодая птица, — именно его и берут на мушку соседи, поднимаясь в контратаку. Частоэта контратака проходит на волосок от молодой птицы и тем самым защищает ее.Поэтому кваквы "в полоску" всегда устраиваются между территориями постоянныхжителей, выращивающих потомство, в строго определенных пределах, где появлениевзрослой птицы провоцирует нападение хозяина, а появление молодой — еще нет.

Не так легко разобраться в механизметорможения, который надежно запрещает взрослым собакам всех европейских породсерьезно укусить молодую, в возрасте до 7-8 месяцев. По наблюдениям Тинбергена,у гренландских эскимосских собак этот запрет ограничивается молодежьюсобственной стаи; запрета кусать чужих щенков у них не существует. Быть может,так же обстоит дело и у волков. Каким образом узнается молодость собрата повиду — это еще несовсем ясно. Во всяком случае, рост не играет здесь никакой роли: крошечный, ностарый и злобный фокстерьер относится к громадному ребенку-сенбернару, ужесмертельно надоевшему своими неуклюжими приглашениями поиграть, так жетерпеливо и дружелюбно, как к щенку такого же возраста собственнойпороды.

Вероятно, существенные признаки, вызывающиеэто торможение, содержатся в поведении молодой собаки, а возможно и в запахе.Последнее проявляется в том, каким образом молодая собака прямо-такинапрашивается на нюхконтроль: если только приближение взрослого пса кажетсямолодому в какой-то степени опасным — он тотчас бросается на спину и темсамым предъявляет свой еще голенький щенячий животик, и к тому же выпускаетнесколько капель, которые взрослый тотчас же нюхает.

Пожалуй еще интереснее и загадочнее, чемторможение, охраняющее уже подросшую, но еще беспомощную молодежь, — тот тормозящий агрессию механизмповедения, который запрещает "нерыцарское" поведение по отношению к "слабомуполу". У толкунчиков, поведение которых уже описывалось, у богомолов и у многихдругих насекомых — каки у многих пауков —самки, как известно, являются сильным полом, и необходимы специальные механизмыповедения, препятствующие тому, что счастливый жених будет съеден раньшевремени. У мантид —богомолов, — какизвестно, самка зачастую с аппетитом доедает переднюю половину самца, в товремя как его задняя половина безмятежно выполняет великую миссиюоплодотворения.

Однако здесь нас должны занимать не этикапризы природы, а те механизмы, которые у очень многих птиц и млекопитающих— вплоть до человека— очень затрудняютизбиение представительниц слабого пола, если не полностью препятствуют ему. Чтокасается человека —максима "Женщина неприкосновенна" справедлива лишь отчасти. В берлинском юморе,который часто смягчает добросердечием вообще-то мрачноватые краски, побитаямужем женщина говорит рыцарски вмешавшемуся прохожему: "Ну а вам-то что задело, коль меня мой милый бьет!" Но среди животных есть целый ряд видов, укоторых при нормальных, т.е. не патологических, условиях никогда не бывает,чтобы самец всерьез напал на самку.

Это относится, например, к собакам и, безсомнения, к волкам. Я бы совершенно не доверял кобелю, укусившему суку, ипосоветовал бы его хозяину повышенную осторожность — особенно если в доме есть дети,— потому что всоциальном торможении этого пса явно что-то нарушено.

Однажды я пробовал выдать замуж свою сукуСтази за огромного сибирского волка; когда я начал играть с ним — она пришла в ярость от ревности исовсем всерьез набросилась на него. Единственное, что он сделал, — подставил озверевшей рыжей фуриисвое огромное светло-серое плечо, чтобы принять ее укусы на менее ранимоеместо. Совершенно такой же абсолютный запрет обидеть самку существует унекоторых вьюрковых птиц, скажем у снегиря, и даже у некоторых рептилий, как,например, у зеленой ящерицы.

У самцов этого вида агрессивное поведениевызывается нарядом соперника, прежде всего ультрамариново-синим горлом изеленой окраской остального тела, от которой и пошло название ящериц.Торможение, запрещающее кусать самку, явно основано на обонятельных признаках.Это мы с Г. Китцлером однажды узнали, когда самую крупную самку из нашихзеленых ящериц коварно раскрасили под самца с помощью жирных цветных мелков.Когда мы выпустили прекрасную даму обратно в вольер, то она — разумеется, не подозревая о своейвнешности, — кратчайшимпутем побежала на территорию своего супруга. Увидев ее, он яростно бросился напредполагаемого самца-пришельца и широко раскрыл пасть для укуса. Но тут онуловил запах загримированной дамы и затормозил так резко, что его занесло иперевернуло. Затем он обстоятельно обследовал ее языком — и после того уже не обращалвнимания на зовущую к бою расцветку, что уже само по себе примечательно длярептилии. Но самое интересное — это происшествие настолько потрясло нашего изумрудного рыцаря, чтоеще долго после того он и настоящих самцов сначала ощупывал языком, т.е.проверял их запах, и лишь потом переходил к нападению.

Так его задело за живое то, что едва неукусил даму!

Можно было бы подумать, что у тех видов, гдекавалерам абсолютно запрещено кусать самок, дамы обходятся со всем мужскимполом весьма дерзко и заносчиво. Как это ни загадочно — все обстоит как раз наоборот.Агрессивные крупные самки зеленой ящерицы, затевающие яростные баталии сосвоими сестрами, в буквальном смысле ползают на брюхе и перед самым юным, самымхилым самцом, даже если он втрое меньше ее весом, а его мужественность едвапроявляется синим оттенком на горле, который можно сравнить с первым пухом наподбородке гимназиста. Самка поднимает от земли передние лапки и своеобразновстряхивает ими, словно хочет заиграть на рояле. Так же и суки — особенно тех пород, которые близкик северному волку, —относятся к избранному кобелю прямо-таки со смиренным почтением, хотя онникогда не кусал и вообще не доказывал свое превосходство какимлибо проявлениемсилы; они проявляют здесь почти такое же чувство, какое испытывают кчеловеку-хозяину. Однако самое интересное и самое непонятное — это иерархические отношения междусамцами и самками у некоторых вьюрковых птиц из хорошо известного семействакардуелид, к которому относятся чижи, щеглы, снегири, зеленушки и многиедругие, в том числе канарейки.

У зеленушек, например, согласно наблюдениямР. Хинде, непосредственно в период размножения самка стоит выше самца, а востальное время года —наоборот. К этому выводу приводит простое наблюдение, кто кого клюет и кто комууступает. У снегирей, которых мы знаем особенно хорошо благодаря исследованиямНиколаи, на основании таких же наблюдений и умозаключений можно прийти квыводу, что у этого вида, где пары остаются нерушимы из года в год, самкавсегда иерархически выше самца. Снегирь-дама всегда слегка агрессивна, кусаетсупруга, и даже в церемонии ее приветствия, в так называемом "поцелуе",содержится изрядная толика агрессии, хотя и в строго ритуализованной форме.Снегирь, напротив, никогда не кусает и не клюет свою даму, и если судить об ихиерархических отношениях упрощенно — только на основании того, кто кого клюет, — можно сказать, что она,несомненно, доминирует над ним. Но если присмотреться внимательнее, топриходишь к противоположному мнению. Когда супруга кусает снегиря, то онпринимает позу отнюдь не подчинения или хотя бы испуга, а наоборот — сексуальной готовности, даженежности.

Таким образом, укусы самки не приводят самцав иерархически низшую позицию. Напротив, его пассивное поведение, манера, скакой он принимает наскоки самки, не впадая в ответную агрессию и, главное, неутрачивая своего сексуального настроя, — явно "производит впечатление", ине только на человека-наблюдателя.

Совершенно аналогично ведут себя самцысобаки и волка по отношению к любым нападениям слабого пола.

Даже если такие нападения вполне серьезны,как в случае с моей Стази, — ритуал безоговорочно требует от самца, чтобы он не только неогрызался, но и неуклонно сохранял бы "приветливое лицо" — держал бы уши вверх-назад и нетопорщил шерсть на загривке. Кеер smiling! Единственная защита, какую мнеприходилось наблюдать в подобных случаях, — интересно, что ее описал и ДжекЛондон в "Белом клыке", — состоит в резком повороте задней части туловища, который действуетв высшей степени "броско", особенно когда массивный кобель, сохраняя своюдружелюбную улыбку, отшвыривает крикливо нападающую на него сучку на метр всторону.

Мы вовсе не приписываем дамам птичьего илисобачьего племени чрезмерно человеческих качеств, когда утверждаем, чтопассивная реакция на их агрессивность производит на них впечатление.Невпечатляемость производит сильное впечатление — это очень распространенныйпринцип, как следует из многократных наблюдений за борьбой самцов прыткойящерицы. В поразительно ритуализованных турнирных боях этих ящериц самцы преждевсего в особой позе демонстрируют друг другу свою тяжело бронированную голову,затем один из соперников хватает противника, но после короткой борьбы отпускаети ждет, чтобы тот в свою очередь схватил его. При равносильных противникахвыполняется множество таких "ходов", пока один из них — совершенно невредимый, ноистощенный — непрекратит борьбу. У ящериц, как и у многих других холоднокровных животных,менее крупные экземпляры "заводятся" несколько быстрее, т.е. подъем новоговозбуждения, как правило, происходит у них быстрее, чем у более крупных истарых сородичей. В турнирных боях это почти всегда приводит к тому, чтоменьший из двух борцов первым хватает противника за загривок и дергает изстороны в сторону. При значительной разнице в размерах самцов может случиться,что меньший — кусавшийпервым, — отпустив, неждет ответного укуса, а тотчас исполняет описанную выше позу смирения иубегает. Значит, и в чисто пассивном сопротивлении противника он заметил,насколько тот превосходит его.

Эти чрезвычайно комичные происшествия всегданапоминают мне одну сцену из давно забытого фильма Чарли Чаплина: Чарлиподкрадывается сзади к своему громадному сопернику, размахивается тяжелойпалкой и изо всех сил бьет его по затылку. Гигант удивленно смотрит вверх ислегка потирает рукой ушибленное место, явно убежденный, что его укусилокакое-то летучее насекомое.

Тогда Чарли разворачивается — и улепетывает так, как это умелтолько он.

У голубей, певчих птиц и попугаев существуеточень примечательный ритуал, каким-то загадочным образом связанный сиерархическими отношениями супругов, — передача корма. Это кормление— при поверхностномнаблюдении его, как правило, принимают за "поцелуй", — как и множество других внешне"самоотверженных" и "рыцарственных" действий животных и человека, интереснымобразом представляет собой не только социальную обязанность, но и привилегию,которая причитается индивиду высшего ранга. В сущности, каждый из супруговпредпочел бы кормить другого, а не получать от него корм, по принципу "Давать— прекраснее, чембрать", или — когдапища отрыгивается из зоба — кормить прекраснее, чем есть. В благоприятных случаях удаетсяувидеть совершенно недвусмысленную ссору: супруги выясняют вопрос, кто же изних имеет право кормить, а кому придется играть менее желательную рольнесовершеннолетнего ребенка, который разевает клюв и позволяет кормитьсебя.

Когда Николаи однажды воссоединил последолгой разлуки парочку одного из африканских видов мелких вьюрковых, то супругитотчас же узнали друг друга, радостно полетели друг другу навстречу; но самка,очевидно, забыла свое прежнее подчиненное положение, потому что сразувознамерилась отрыгивать из зоба и кормить партнера. Однако и он сделал то же,так что первый момент встречи был слегка омрачен выяснением отношений, вкотором самец одержал верх; после этого супруга уже не пыталась кормить, апросила, чтобы кормили ее. У снегирей супруги не расстаются круглый год; можетслучиться, что самец начинает линять раньше, чем его супруга, и уровень егосексуальных и социальных претензий понижается, в то время как самка еще вполне"в форме" в обоих этих смыслах. В таких случаях — они часто происходят и вестественных условиях, — как и в более редких, когда самец утрачивает главенствующееположение из-за каких-либо патологических причин, нормальное направлениепередачи корма меняется на противоположное: самка кормит ослабевшего супруга.Как правило, наблюдателю кажется необычайно трогательным, что супруга такзаботится о своем больном муже. Как уже сказано, такое толкование неверно: онаи раньше, всегда с удовольствием кормила бы его, если бы это не запрещалось ейего иерархическим превосходством.

Таким образом, очевидно, что социальноепервенство самок у снегирей, как и у всех псовых, — это лишь видимость, котораясоздается "рыцарским" запретом для самца обидеть свою самку. Совершенно такоеже, с формальной точки зрения, поведение мужчины в западной культуре являетзамечательную аналогию между обычаем у людей и ритуализацией у животных. Даже вАмерике, в стране безграничного почитания женщины, по-настоящему покорного мужасовершенно не уважают. Что требуется от идеального мужчины, — это, чтобы супруг, несмотря наподавляющее духовное и физическое превосходство, в соответствии сритуально-регламентированным законом покорялся малейшему капризу своей самки.Знаменательно, что для презираемого, по-настоящему покорного мужа существуетопределение, взятое из поведения животных. Про такого говорят "hanpecked"(англ.) — "курицейклеваный", — и этосравнение замечательно иллюстрирует ненормальность мужской подчиненности,потому что настоящий петух не позволяет себя клевать ни одной курице, дажесвоей фаворитке. Впрочем, у петуха нет никаких запретов, которые мешали бы емуклевать кур.

Самое сильное торможение, не позволяющеекусать самку своего вида, встречается у европейского хомяка.

Pages:     | 1 |   ...   | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 |   ...   | 37 |    Книги по разным темам