Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 |   ...   | 33 |

— Мойвопрос в том, нет ли еще каких-то дополни­тельных причин Я знаю многихпациентов — и они естьу каждого терапевта, —которые отказываются от тера­пии по причинам не совсем рациональным. Если у тебя такие жепричины, мог бы ты рассказать хотя бы о неко­торых

Он остановился. Халстон закрыл глаза. Эрнстпочти слышал приводимые в движение шестеренки мышле­ния. Воспользуется ли Халстонслучаем Эрнст видел, как Халстон открыл рот — лишь щель, — как будто он собиралсязаговорить, но не проронил ни слова.

— Я неговорю о чем-то глобальном, Халстон. Хотя бы намек на другиепричины

— Возможно,— рискнул Халстон,— я посторонний и вэтом кабинете, и в Калифорнии.

Пациент и терапевт сидели, молча глядя другна дру­га: Эрнст— на идеальные ногти исерый костюм Халстона; Халстон, казалось, на неопрятные усы и белыйсви­тертерапевта.

Эрнст решил попытаться отгадать.

—Калифорния слишком свободная Ты предпочита­ешь более формальныйЛондон

Есть! Движение Халстона головой было елеуловимо.

— А в этойкомнате

— И здесьтоже.

—Например

— Никакихнарушений, доктор, но я привык к боль­шему профессионализму, когдавстречаю терапевта.

—Профессионализм —Эрнст почувствовал, как у него пробуждается интерес. Наконец-то что-то началопроисходить.

— Япредпочитаю консультироваться у врача, кото­рый ставит конкретный диагноз иназначает лечение.

— А с чемты столкнулся здесь

— Никакихнарушений, доктор Лэш.

— Твояединственная задача здесь, Халстон, открыто говорить о том, что у тебя науме.

— Здесь все— как бы это сказать— слишкомне­формально,слишком... слишком фамильярно. Напри­мер, ваше предложение называть другдруга по именам.

— Тебекажется, эта фамильярность противоречит профессиональнымвзаимоотношениям

— Точно.Мне нелегко. Иногда мне кажется, что мы занимаемся бесполезной возней, будто мырассчитыва­емкогда-нибудь наткнуться на ответы.

Эрнст играл открыто. Терять было нечего.Халстон был готов уйти. УВозможно, — думал Эрнст, — самое луч­ше, что можно сейчас сделать— это дать ему то, чтоон сможет использовать в общении с другим терапевтомФ.

— Японимаю, как ты представляешь себе наши фор­мальные роли, — сказал он, — и я ценю твою готовность выразитьсвои чувства, касающиеся общения со мной. Позволь мне сделать то же самое иподелиться с тобой своими чувствами от работы с тобой.

Эрнст полностью завладел вниманиемХалстона. Он редко встречал пациентов, которым было безразлично, что думает оних терапевт.

— Одно измоих основных чувств —это разочарова­ние,вызванное тем, что мне пришлось столкнуться со скрягой.

—Скрягой

— Скрягой,словесным скрягой. Ты даешь мне очень мало. Когда я задаю тебе вопрос, твойответ напоминает мне краткую телеграмму. Ты используешь так мало слов твоивысказывания содержат настолько мало описатель­ных деталей, ты вкладываешь такмало личного отноше­ния, как это только возможно. И именно по этой причи­не я старался создать более близкиеотношения между нами. Мой подход к терапии зависит от того, готовы ли моипациенты делиться своими самыми глубинными чувствами. Исходя из моего опыта,формальные роли за­медляют этот процесс, и это единственная причина, по которой от нихследует отказаться. И поэтому я всегда прошу тебя разобраться в своих чувствахпо отношению ко мне.

— Все, чтовы говорите, чрезвычайно разумно — я уверен, вы знаете то, что делаете. Но я не могу так — эта калифорнийская культура,когда все чувства наружу, действует мне на нервы. Вот такой я.

— Одинвопрос. Ты удовлетворен тем, какой ты

—Удовлетворен —Халстон казался растерянным.

— Ну когдаты говоришь, что ты такой. Я думаю, что тем самым ты также говоришь, чтовыбрал именно такой путь.Поэтому я спрашиваю, ты доволен своим выбо­ром Тем, что держишь дистанцию,остаешься таким безличным

— Я неуверен, что это выбор, доктор. Это, — повто­рил он, — то, какой я есть, — моя внутренняясущность.

Эрнст видел два варианта развития событий.Он мог либо попытаться убедить Халстона в его собственной от­ветственности за отдаленность, либоподелиться своими впечатлениями об одном критическом эпизоде. Он вы­брал последнее.

— Позвольмне снова вернуться к началу, в ту ночь, когда ты вошел в комнату неотложки. Ярасскажу, как это выглядело с моей стороны. Около четырех утра мне позвонили изУСкорой помощиФ и сообщили о пациенте в состоянии сильной паники, вызваннойночным кош­маром. Япопросил врача вывести тебя из этого состоя­ния и сказал, что встречусь с тобойдвумя часами позже, в шесть. Когда мы встретились, ты не мог вспомнить ниночного кошмара, ни событий предыдущего вечера. Другими словами, не былоникакого содержания, не с чего было начинать.

— Так это ибыло. Все, что касается той ночи, словно черное пятно.

— Япопробовал работать над этим, и я согласен с тобой — ты сделал некоторый прогресс. Ноза эти три часа я был потрясен тем, насколько сильно ты отстранен от других, отменя, от себя самого. Я убежден, что твоя отстраненность и твой дискомфорт оттого, что я акцен­тировал на ней внимание, — основная причина твоего желаниязавершить работу. Есть и еще одно наблюдение: я поражен полным от­сутствием любопытства к самомусебе. Мне кажется, я должен поддерживать любопытство в нас обоих — я один должен нести все бремянашей совместной работы.

— Я ничегоне скрываю от вас преднамеренно, док­тор. Зачем мне делать этоспециально Просто я та­кой, —повторил Халстон в своей манере.

— Давайпопробуем еще, Халстон. Я хочу, чтобы ты вспомнил, что происходило днемнакануне того вечера, когда тебе приснился кошмар. Давай еще раз пройдемся попорядку.

— Как я ужеговорил, был обычный день в банке, а ночью ужасный кошмар, который я забыл...поездка в УСкорую помощьФ...

—Нет-нет-нет, это мы уже обсудили. Давай попро­буем иначе. Достань свойежедневник. Давай посмот­рим, —Эрнст взглянул на свой календарь. — Наша первая встреча была 9 мая. Посмотри, что ты делалпредыду­щим днем, 8мая. Начни с утра.

Халстон достал свой еженедельник и нашел 8мая.

— МилВэли, — сказал он,— что я делал в МилВэли Ах да — моясестра. Теперь я помню. Я не был в банке в то утро. Я наводил справки о МилВэли.

— Чтозначит Унаводил справкиФ

— Моясестра живет в Майами, и ее фирма посылает ее в район залива. Ей нужен дом вМилл Вэли, и я пред­ложил ей разведать, что там и как — ну вы понимаете утренние пробки,парковки, магазины, лучшие дома.

— Хорошо.Прекрасное начало. Теперь пойдем дальше.

— Все встранном тумане — дажежутко. Я не могу вспомнить больше ничего.

— Ты живешьв Сан-Франциско — тыпомнишь, как ехал к Милл Вэли через мост Золотые Ворота В какоевремя

— Думаю,рано. До пробок. Может быть, в семь.

— Чтопотом Ты завтракал дома Или в Милл Вэли Постарайся описать это. Позвольсвоей памяти свобод­ноперенестись в тот день. Закрой глаза, это помогает.

Халстон закрыл глаза. Через три или четыреминуты молчания Эрнст заинтересовался, не уснул ли он, и тихим голосомспросил:

— ХалстонХалстон Не двигайся, оставайся там, где ты есть, но попробуй думать вслух. Чтоты видишь

— Доктор,— Халстон медленнооткрыл глаза, — якогда-нибудь говорил вам об Артемиде

— АртемидеГреческой богине Ни слова.

— Доктор,— сказал Халстон,моргая глазами и кивая головой, как будто хотел прогнать видение. — Я не­сколько потрясен. Только что япережил удивительные ощущения. Как будто трещина образовалась у меня в памяти,позволив всплыть всем странным событиям того дня. Мне не хотелось бы, чтобы выдумали, что я преднамеренно скрывал их от вас.

—Продолжай, Халстон. Ты начал говорить об Арте­миде.

— Лучше яначну с утра того проклятого дня — дня, после которого я проснулся в УСкорой помощиФ...

Эрнст любил слушать истории и устроилсяпоудоб­нее, весь вожидании. У него было четкое ощущение, что этот мужчина, с которым он провелтри странных часа, сейчас собирался достать ключ к тайне.

— Итак,доктор, вы знаете, что я был одинок в тече­ние почти трех лет и всегда былнемного осторожным —даже больше чем немного — по отношению к... э... свя­зям. Я рассказал вам, что былсильно оскорблен моей бывшей женой, эмоционально и финансово

Эрнст кивнул. Взгляд на часы. Черт,осталось только пятнадцать минут. Ему нужно было поторопить Халстона, если онхотел услышать всю историю.

— ААртемида

— Ах да,спасибо. Забавно, что именно ваш вопрос о завтраке в то утро зацепил что-то.Сейчас становится ясно — остановка на завтрак в кафе в центре Милл Вэли, сидение заогромным пустым столом на четверых. Затем кафе стало наполняться людьми, и однаженщина спросила, можно ли ей сесть рядом. Я посмотрел на нее, и, клянусь, мнепонравилось то, что я увидел.

— В какомсмысле

— Женщинавыглядела потрясающе. Красивая. Пра­вильные черты, очаровательная улыбка. Думаю, моего возраста, летсорока, но с гибким, как у подростка, телом.

Эрнст пристально посмотрел на Халстона, надругого Халстона, оживленного, и почувствовал, что в нем про­буждается интерес к этомучеловеку.

—Рассказывай.

— Похожа наБо Дерек. Узкая талия и впечатляющая грудь. Многие из моих британских друзейпредпочитают андрогинных19[19] женщин, но я признаюсь, что большая грудь — мой фетиш, — и, нет, доктор, я не собираюсьотказываться от этого.

Эрнст успокоительно улыбнулся. Этого небыло в по­весткедня.

—И

— Язаговорил с ней. У нее было странное имя — Ар­темида, и она выглядела... как бысказать Ну... не так, как современные женщины. Она не походила напосети­теля моегобанка. Представьте, она взяла багет, положи­ла на него кусочки авокадо, затем достала из сумочкипакетики с приправами и посыпала бутерброд морской солью и тыквеннымисемечками... У нее был странный костюм — цветная крестьянская рубашка,длинная, яркая фиолетовая юбка, шнурок на поясе, множество золотых цепочек ибусинок. Она казалась человеком из поколения детей цветов, тольковыросшим.

Но, — продолжал он, и его историяпродолжала на­биратьобороты, — вдействительности она оказалась вполне земной, хорошо образованной и понятной.Мы стали друзьями с первого мгновения и разговаривали несколько часов, покаофициантка не пришла накры­вать на стол к обеду. Я был очарован своей собеседни­цей и пригласил ее на обед. И этонесмотря на то, что у меня была запланирована деловая встреча. И не надо мнеговорить, доктор, что на меня это совсем не похоже. По сути, многое из тогобыло на меня не похоже. Ужас.

— То есть,Халстон

— Мнестранно говорить такое, потому что этот офис кажется мне крепостьюрациональности, но было что-то необычное в Артемиде — чужеземка, это слишком мягко сказано— было ощущение, что янахожусь под действи­емчар. Позвольте я продолжу. Когда она сообщила мне, что не сможет пообедать сомною, так как у нее уже была назначена встреча, я предложил поужинать вместе,опять даже не сверившись со своими планами. Она со­гласилась и пригласила на ужин ксебе домой. Она ска­зала, что живет одна и собирается приготовить рагу из лисичек,которые собрала накануне в лесу горы Тамал-пайс.

— И тыпришел

— Пришел лия Безусловно, я пришел. И это был один из лучших вечеров в моей жизни— по крайней мере, доодного момента. — Оностановился, покачал головой так, будто хотел встряхнуть свою память, а затемпродолжал: — С нейбыло замечательно. Все шло своим чередом. Прекрасный ужин — оказалось, она за­мечательно готовит! Я принеспервоклассное калифор­нийское вино, каберне УСтаг ЛипФ. После десерта, ве­ликолепных бисквитов со сливками,первый раз я по­пробовал их в этой стране, она принесла немного марихуаны. Яколебался, но решил, что если уж живу в Калифорнии, то должен вести себя какместный, и я впервые в своей жизни затянулся. Халстон замолчал.

— И— подтолкнуЭрнст.

— Послетого как мы вымыли тарелки, я начал ощу­щать тепло, приятныйжар.

Еще раз пауза, еще один кивокголовой.

—И

— Тогдаслучилось самое удивительное — она спро­сила меня, не хотел бы я лечь с ней в постель. Просто так, открыто.Она была такой естественной, такой изящ­ной, такой... такой... я не знаю,зрелой.

УГосподи! — думал Эрнст. — Какая женщина, какой вечер!Счастливец!Ф Затем, снова посмотрев на часы, он поторопил Халстона.

— Тысказал, что это был один из прекраснейших ве­черов в твоей жизни — но до определенногомомента

— Да, сексбыл явным экстазом. Необычным. Не по­хожим ни на что, испытываемое мноюранее.

— Чтозначит необычным

— Это всееще остается черным пятном, но я помню, она облизывала меня как котенка, каждыйквадратный сантиметр, от кончиков пальцев до головы, до тех пор пока все моетело не открылось, его начало покалывать, это было таким наслаждением, яотвечал на ее прикос­новения, ее язык, ее тепло и аромат... — Он остановил­ся. — Я чувствую некоторое смущение,доктор, расска­зываявам это.

— Халстон,ты делаешь именно то, что и должен де­лать здесь. Попробуйпродолжить.

— Хорошо.Удовольствие начинало набирать оборо­ты. Это было что-то неземное.Головка моего... моего... как вы говорите... органа... налилась, сталагорячей, затем у меня произошел искрящийся оргазм. Думаю, потом яотключился.

Эрнст был удивлен. Неужели это был тот жесамый скучный, зажатый человек, с которым он провел эти утомительныечасы

— Чтопроизошло потом, Халстон

Pages:     | 1 |   ...   | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 |   ...   | 33 |    Книги по разным темам