Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 |   ...   | 33 |

В военном отношении Китай частично мог быбыть назван мировой державой, так как сами масштабы его экономики и ее высокиетемпы роста должны позволить его руководству направить значительную часть ВВПстраны на существенное расширение и модернизацию вооруженных сил, включаядальнейшее наращивание стратегического ядерного арсенала. Однако, если усилиябудут чрезмерными — асогласно некоторым западным оценкам, в середине 90-х годов на эти нужды ужепошло около 20% ВВП Китая, — это может оказать такое же негативное влияние на долгосрочныйэкономический рост Китая, какое неудавшаяся попытка Советского Союзаконкурировать в гонке вооружений с Соединенными Штатами оказала на советскуюэкономику. Кроме того, активная деятельность Китая в этой области, по-видимому,ускорит ответное наращивание вооружений Японией и тем самым сведет на нетполитические преимущества растущего военного совершенства Китая. И не следуетигнорировать тот факт, что, за исключением своих ядерных сил, Китай,по-видимому, еще в течение какого-то периода времени не будет располагатьвозможностями для оказания военного влияния за пределами своегорегиона.

Напряженность внутри Китая также можетвозрасти в результате неизбежно неравномерного характера ускоренногоэкономического роста, который в значительной степени обеспечиваетсянеограниченным использованием преимуществ прибрежного государства. Прибрежныеюжные и восточные районы Китая, а также важнейшие городские центры — более доступные для иностранныхкапиталовложений и внешней торговли — до сих пор были в наибольшемвыигрыше от впечатляющего экономического роста Китая. Напротив,сельскохозяйственные районы, расположенные в глубине страны, и некоторые изотдаленных районов в целом отстают в развитии (в них насчитывается около 100млн. безработных сельскохозяйственных рабочих, и эта цифра продолжаетрасти).

Недовольство неравенством различных районовможет дополниться возмущением по поводу социального неравенства. Быстроеразвитие Китая увеличивает социальное неравенство. В определенный момент либоввиду того, что правительство может попытаться ограничить это неравенство, либов результате проявления социального недовольства снизу неравенство в развитииотдельных районов и неравенство в уровне жизни могут, в свою очередь, оказатьвлияние на политическую стабильность в стране.

Второй причиной осторожного скептицизма вотношении получившего широкое распространение прогноза о превращении Китая втечение ближайшей четверти века в доминирующую державу в мировых делах,безусловно, является дальнейшее политическое развитие Китая. Динамичныйхарактер экономической трансформации Китая, включая его социальную открытостьостальному миру, в далекой перспективе начнет противоречить относительнозамкнутой и бюрократически жесткой коммунистической диктатуре. Провозглашенныекоммунистические цели этой диктатуры во все большей степени перестают бытьделом идеологической приверженности и во все большей степени становятсявопросом имущественных интересов бюрократического аппарата. Политическая элитаКитая по-прежнему организована как автономная, жесткая, дисциплинированная ипо-монополистически нетерпимая иерархия, по-прежнему ритуально заявляющая освоей верности догме, которая как бы оправдывает ее власть, но которую та жеэлита больше не претворяет в жизнь в социальном плане. В какой-то момент этидва жизненных измерения придут к фронтальному столкновению, если толькокитайская политическая жизнь не начнет постепенно приспосабливаться ксоциальным императивам китайской экономики.

Таким образом, нельзя будет бесконечнодолго избегать вопроса демократизации, если только Китай внезапно не примет тоже решение, что и в 1474 году, то есть изолировать себя от мира, в какой-тостепени подобно Северной Корее. Для этого Китай должен будет отозвать более 70тыс. своих студентов, в настоящее время обучающихся в Америке, изгнатьиностранных бизнесменов, отключить свои компьютеры и снять спутниковые антенныс миллионов китайских домов. Это было бы актом сумасшествия, напоминанием оУкультурной революцииФ. Возможно, на какой-то краткий момент в рамкахвнутренней борьбы за власть догматическое крыло правящей, но утрачивающей своипозиции Коммунистической партии Китая может попытаться последовать примеруСеверной Кореи, но это возможно лишь как краткий эпизод. Скорее всего этопослужило бы причиной экономического застоя, а затем вызвало бы политическийвзрыв.

В любом случае самоизоляция положила быконец любым серьезным надеждам Китая не только на то, чтобы стать мировойдержавой, но даже на то, чтобы занять ведущее положение в регионе. Кроме того,страна слишком заинтересована в том, чтобы сохранить доступ в мир, и этот мир,в отличие от мира 1474 года, просто слишком навязчив, чтобы от него можно былоуспешно изолироваться. Вследствие этого у Китая практически нет экономическипродуктивной и политически жизнеспособной альтернативы сохранению своейоткрытости миру.

Таким образом, необходимость демократизациибудет все в большей степени преследовать Китай. Просто невозможно слишком долгоизбегать этого процесса и связанного с ним вопроса прав человека. Будущийпрогресс Китая, так же как и его превращение в одну из главных держав мира,будет в значительной степени зависеть от того, насколько умело правящая элитаКитая сумеет решить две взаимосвязанные проблемы, а именно проблему передачивласти от нынешнего поколения правителей более молодой команде и проблемуурегулирования растущего противоречия между экономической и политическойсистемами страны.

Китайским лидерам, возможно, удастсяосуществить медленный и постепенный переход к очень ограниченномуэлекторальному авторитаризму, при котором будет проявлена терпимость кнекоторому политическому выбору на низком уровне, и только после этого сделатьшаг в сторону настоящего политического плюрализма, включая уделение большеговнимания зарождающемуся конституционному правлению. Такой контролируемыйпереход был бы в большей степени совместим с императивами все более открытойэкономики страны, чем упорное сохранение исключительной монополии партии наполитическую власть.

Для осуществления такой контролируемойдемократизации политическая элита Китая нуждается в чрезвычайно умеломруководстве, прагматическом здравом смысле, в сохранении относительногоединства и в желании уступить часть своей монополии на власть (и личныепривилегии), в то время как население в целом должно быть и терпеливым, и неслишком требовательным. Такого стечения благоприятных обстоятельств труднодостичь. Опыт учит, что требование демократизации, исходящее снизу: со сторонытех, кто чувствует себя ущемленным в политическом плане (интеллигенция истуденты) или экономически эксплуатируемым (новый городской рабочий класс исельская беднота), как правило, опережает готовность правителей пойти науступки. В какой-то момент политическая и социальная оппозиция в Китае скореевсего присоединится к силам, требующим расширения демократии, свободысамовыражения и соблюдения прав человека. Этого не произошло в 1989 году наплощади Тяньаньмынь (Tiananmen), но вполне может случиться в следующийраз.

Таким образом, едва ли Китаю удастсяизбежать этапа политической нестабильности. Принимая во внимание размерыстраны, реальную возможность разрастания региональных противоречий и наследствов виде почти 50 лет догматической диктатуры, эта фаза могла бы статьразрушительной с точки зрения как политики, так и экономики. Даже самикитайские руководители ожидают чего-то подобного, поскольку в проведенномКоммунистической партией Китая в начале 90-х годов исследовании прогнозируетсявозможность серьезных политических волнений33. Некоторые китайскиеэксперты даже пророчили, что Китай может оказаться на одном из историческихкругов внутреннего дробления, что может окончательно остановить его продвижениек величию. Однако вероятность подобного экстремального развития событийуменьшается благодаря двойному воздействию массового национализма и современныхсредств связи, поскольку и то и другое работает на единое китайскоегосударство.

Существует, наконец, и третий повод дляскептицизма относительно возможностей превращения Китая в течение ближайшихдвух десятилетий в действительно мощную — и, по мнению некоторыхамериканцев, уже представляющую опасность — мировую державу. Даже если Китайизбежит серьезных политических кризисов и даже если ему каким-то образомудастся удержать невероятно высокие темпы экономического роста в течениечетверти века, — аоба эти условия уже являются трудновыполнимыми — страна, тем не менее, все равноостанется очень бедной по сравнению с другими государствами. Даже приувеличении в 3 раза внутреннего валового продукта население Китая останется впоследних рядах государств мира по доходам на душу населения, не говоря уже одействительной бедности значительной части китайского народа34.Сравнительный уровень доступа к телефонам, автомашинам и компьютерам на душунаселения, не считая потребительские товары, будет очень низок.

Подытожим сказанное: весьма маловероятно,что к 2020 году даже при наиболее благоприятном стечении обстоятельств Китайстанет по ключевым показателям действительно мировой державой. Но и при такомраскладе страна делает значительные шаги, позволяющие стать доминирующейрегиональной державой вВосточной Азии. Китай уже является наиболее влиятельным в геополитическом планегосударством на материке. Его военная и экономическая мощь не идет ни в какоесравнение с возможностями ближайших соседей, за исключением Индии. Поэтомувполне естественно, что Китай будет все больше упрочивать свои позиции врегионе, сообразуясь с требованиями своей истории, географии иэкономики.

Китайские учащиеся знают из истории своейстраны, что еще в 1840 году Китайская империя простиралась по территорииЮго-Восточной Азии, по Малаккскому проливу, включала Бирму, районы сегодняшнейБангладеш, а также Непал, районы сегодняшнего Казахстана, всю Монголию ирегион, который в настоящее время называется российским Дальним Востоком, ксеверу от того места, где река Амур впадает в океан (см. карту III). Эти районылибо находились в какой-то форме под китайским контролем, либо платили Китаюдань. В 1885-1895 годах франко-британская колониальная экспансия ослабилакитайское влияние в Юго-Восточной Азии, в то время как договоры, навязанныеРоссией в 1858 и 1864 годах, привели к территориальным потерям наСеверо-Востоке и Северо-Западе. В 1895 году, после китайско-японской войны,Китай потерял и Тайвань.

Почти наверняка история и географиязаставят китайцев со временем проявлять все большую настойчивость — даже эмоционально окрашенную— в отношениинеобходимости воссоединения Тайваня с материковой частью Китая. Разумно было бытакже предположить, что Китай по мере роста своего могущества сделает этоглавной задачей первого десятилетия следующего века, после экономическогопоглощения и политического УперевариванияФ Гонконга. Возможно, мирноеобъединение — скажем,по формуле Уодна нация, несколько системФ (вариант лозунга, выдвинутого ДэнСяопином в 1984 г.: Уодна страна, две системыФ) — окажется привлекательным дляТайваня и не вызовет возражений со стороны Америки, но только в том случае,если Китаю удастся сохранить темпы экономического роста и провести важныедемократические реформы. В противном случае, даже у доминирующего в регионеКитая не будет военных средств для навязывания своей воли, особенно ввидупротиводействия США, и в этом случае проблема по-прежнему будет подпитыватькитайский национализм, отравляя американо-китайские отношения.

Географический фактор также является важнойсоставляющей интереса Китая к созданию союза с Пакистаном и обеспечению своеговоенного присутствия в Бирме. В обоих случаях геостратегической целью являетсяИндия. Тесное военное сотрудничество Китая с Пакистаном осложняет решениестоящих перед Индией проблем безопасности и ограничивает ее возможности статьлидером в Южной Азии и геополитическим соперником Китая. Военное сотрудничествос Бирмой открывает для последнего доступ к военным объектам на несколькихбирманских прибрежных островах в Индийском океане, тем самым предоставляя емуновые стратегические рычаги в Юго-Восточной Азии вообще и в Малаккском проливев частности. Если бы Китай контролировал Малаккский пролив и геостратегическуюУартериюФ в Сингапуре, он удерживал бы под своим контролем подходы Японии кближневосточной нефти и европейским рынкам.

Географический фактор, подкрепленныйисторией, диктует Китаю и интерес к Корее. Объединенная Корея, некогдагосударство, платившее Китаю дань, в качестве зоны распространенияамериканского (и косвенным образом также японского) влияния стала быневыносимым ударом для Пекина. Самое меньшее, на чем настаивал бы Китай, эточтобы объединенная Корея была нейтральным буфером между Китаем и Японией и,кроме того, Китай рассчитывал бы, что имеющая исторические корни враждебностьКореи по отношению к Японии сама по себе втянет Корею в сферу китайскоговлияния. Пока, однако, разделенная Корея больше устраивает Китай, и, такимобразом, Китай, по всей видимости, будет выступать за сохранениесеверокорейского режима.

Экономические соображения также обязательноповлияют на активное проявление честолюбивых региональных замыслов. В этомотношении быстро усиливающаяся потребность в новых источниках энергии ужезаставила Китай предпринимать настойчивые попытки добиться лидирующих позиций вобласти эксплуатации странами региона месторождений прибрежного шельфа вЮжно-Китайском море. По той же причине Китай начинает демонстрировать всебольший и больший интерес к вопросам независимости богатых ресурсами странСредней Азии. В апреле 1996 года Китай, Россия, Казахстан, Кыргызстан иТаджикистан подписали совместное соглашение о границах и безопасности, а вовремя визита в Казахстан в июле того же года председатель Цзян Цзэминь, какутверждают, гарантировал поддержку Китаем Упредпринимаемых Казахстаном усилийпо защите своей независимости, суверенитета и территориальной целостностиФ.Сказанное выше ясно показывает все более активное вмешательство Китая вгеополитику в Среднеазиатском регионе.

Pages:     | 1 |   ...   | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 |   ...   | 33 |    Книги по разным темам