Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |   ...   | 52 |

Под другим пером, это содержание моглобыть передано фразой УЛэйн встретил Фрэнни на железнодорожном вокзалеФ. Как выможете видеть, этот эпизод создан деталями, которые затягивают нас внего.

Подобным же образом, когда люди отыскиваютспецифические детали, подробности в своих воспоминаниях, они эмпирическипогружаются в них. (Отметьте, что случится, если к вам придет воспоминаниедавних лет, и вы начнете разбирать его детали: что носили вы и другие люди, ктои когда с кем разговаривал, какое это было время суток, насколько ярким илиприглушенным был свет и т.д.)

Мы полагаем, что, противостоя эффектампроблемно-насыщенной истории, важно развивать максимально богатую,детализированную и значимую контр-историю. Во время нашей второй встречиДжессика и я (Дж. Ф) говорили о том, как ей удалось смягчить и изолироватьпоследствия насилия в ее жизни. Хотя появившаяся на свет история былазначительно сокращена здесь, она была прекрасна и богата подробностями. *[См.стенограмму в конце этой главы, где приведено еще несколько примеров ролидетали в создании историй.] Эта история всегда могла стать частью жизненногонарратива Джессики, однако еще шесть недель назад события, из которых она быласконструирована валялись кругом разрозненные и покрытые пылью в редкопосещаемых закоулках воспоминаний.

Один из верных способов побуждения людей кпривнесению деталей в их истории состоит в том, чтобы расспрашивать их омногочисленных модальностях их опыта. В отрывке из Фрэнни и Зуи, Дж. Д. Сэлинджерописывает, о чем Лэйн думает, равно как и то, что он делает, и что ончувствует, равно как и то, о чем он думает.

Мы обнаружили, что люди гораздо глубжеэмпирически погружаются в возникающие истории, если они включают в них болеечем одну модальность опыта. В особенности, мы были поражены тем, как различныемодальности вовлекали нас в историю, когда мы просматривали видеопленку сработой Дэвида Эпстона. Во время беседы, которую мы наблюдали, мальчикподросткового возраста рассказывал Дэвиду о беседе, которую он имел со своимдедушкой. УКаково было выражение его лица, когда ты сказал ему этоФ— спросил Дэвид. УКакон тебя назвал Когда он говорил тебе это, он обращался к тебе по особомуимениФ И позже — УТыпланировал, что собираешься ему сказатьФ

Очень полезно спрашивать людей, о чем онидумают, равно как и о том, что они делают, что они чувствуют, равно как и отом, что они думают. Также мы нашли полезным спрашивать о том, что они видят,слышат и чувствуют.

Я (Дж. К) не знаю всех подробностей,пережитых Джессикой в процессе вспоминания того, как она обучала свою бабушкупесне, но каждый раз, когда я слышу ее историю, она уводит меня в ощущениетого, как я сижу наколенях своей бабушки. Мне, должно быть, было года четыре, и мы сидели накачелях, которые висели на веранде слева от парадной двери. День клонился кзакату, и тигровые линии в живой изгороди отбрасывали длинные и очень четкиетени вдоль лужайки, покрытой клевером. На ней было ситцевое домашнее платьеголубого цвета. Ее крупные, мягкие, теплые, бледные руки нежно, свободноубаюкивали меня, и мы медленно и почти незаметно раскачивались из стороны всторону. Она поспорила со мной, что я не смогу сосчитать вслух до ста, а когдая дошел до сотни, она поспорила, что мне не сосчитать до двухсот. Я ощущал, какее дыхание слегка шевелит волосы на моей макушке...

Персонажи и различные точкизрения

В большинстве историй присутствуетнесколько персонажей. Поскольку мы рассматриваем реальности как социальносконструированные, имеет смысл включать других в пере-сочинение историй.Главный путь к осуществлению этого лежит через вопросы о точках зрения другихлюдей.

Для писателя заменителем особенностейвнешней реальности служит отображение различных точек зрения, множественностьописаний одних и тех же событий. Что писателю кажется особенно смешным, этопопытка наделить привилегией одно из этих описаний, принося этим извинение заигнорирование всех других. Что он [sic] находит героическим, то это неспособность непреклонно отвергать все описания, за исключением одного, аспособность двигаться туда и сюда между ними.

(Rorty, 1991b, стр. 74)

Изменение точки зрения почти всегдапривносит другие детали, другие эмоции или другие смыслы. Существует множестворазличных точек зрения, которые мы можем предложить: посмотреть глазами другихлюдей (родственника, сотрудника, лучшего друга, мучителя), посмотреть своимиглазами в другом возрасте, УотступитьФ и взглянуть с осмысливающей позиции,оглянуться назад из будущего, заглянуть вперед из прошлого и т.д.

Я (Дж. Ф) спросила Джессику, кто мог быпредсказать, что она сможет справиться с последствиями насилия, знай они обэтом. Джессика сказала, что некоторые учителя и одноклассники могли бы этопредсказать. Они знали, что она была упорна и сообразительна. Глазами своихучителей и одноклассников, учитывая убежденность в своем упорстве исообразительности —Джессика пере-смотрела свое положение по-другому — через свою веру в то, что онаможет противостоять насилию.

Позже, когда я спросила, что ее бабушкаувидела и более всего ценила в ней, я просила Джессику рассказать часть ееистории с точки зрения ее бабушки. С этой точки зрения, она признала, что онапривлекательна (нечто, что она никогда не признавала со своей точки зрения).Это признание указала Джессике путь, как по-новому пережить УпотерянныеэпизодыФ из своей жизни, которые были связаны с тем, чтобы быть хорошимчеловеком, быть здоровой, быть душевной, быть забавной, быть чувствительной ибыть способной распознавать хорошее в других. Пока она рассказывает этиистории, а я слушаю, тщательно выпытывая детали, мы участвуем в церемонии; мыустраиваем представление смысла на этих историях, позволяя эмоциям, действиям иубеждениям, связанным с ними, стать частью официального жизнеописанияДжессики.

Внимание к сцене или постановке истории— это еще один аспектпревращения ее в эмпирически воодушевляющее повествование. В таком случае,может быть важным задавать такие вопросы, которые приносят знание о различныхконтекстах жизни человека. Что касается Джессики, ее проблемно-доминирующаяистория происходила, по большей части, в царстве дома ее детства с участиемопределенных членов семьи и в социальных ситуациях. Она также происходила вконтексте патриархального уклада, где женщины рассматриваются как собственностьмужчин. Альтернативная история, которую она сочинила, включала контексты школы,профессионального окружения и пребывания дома со своей бабушкой. Все это менеепатриархальные контексты, чем тот, который поддерживал ее проблемно-насыщеннуюисторию.

В других ситуациях вытягивание описаний изконтекста ставит истории на их реальное место. Это может оказаться важным,когда нужно убедиться в том, что эти истории — проживаемые истории. Размещениеих опыта по этим местам втягивает людей в представление историй.

Двойные ландшафты

Майкл Уайт (White & Epston, 1990),вслед за Джеромом Брунером (1986), говорит о Удвойных ландшафтахФ действия и сознания. Он убежден, что, посколькуистории, которые составляют жизнь людей, разворачиваются на этих двухландшафтах, терапевтам следует получать информацию о них обоих. Давайте сначаларассмотрим ландшафт действия. Брунер (J. Bruner, 1986, стр. 14) пишет, что егоУсоставляющими служат параметры движения: причина, намерение или цель,ситуация, инструмент, нечто, относящееся к Уграмматике историиФ. Это напоминаетУкто, что, когда, где и какФ журнализма. На ландшафте действия мы выстраиваемпоследовательности событий во времени.

Вы можете видеть, что многое из того, чтомы уже обсуждали как Уразвитие начала историиФ относится к ландшафту действия:детали в нескольких модальностях, включающие точки зрения различныхперсонажей в особой сцене или окружении. Теперь нам следует добавитьсамо действие. Что произошло, в какой последовательности, какие персонажиучаствовали

Много раз мы с Джессикой вместе работалинад тем, чтобы распространить ее предпочтительные истории на ландшафт действий.Она рассказала историю своих достижений в школе. Мы исследовали события из еепрофессиональной жизни, где последствия насилия обладают меньшей властью, чем вее социальной жизни. Она подробно рассказала мне, с двух выгодных точек зрения,историю обучения ее бабушки песне, описывая сопутствующие этому события и всеподробнее разбирая их при каждом пересказе. Когда Джессика вернулась черезчетыре года, она рассказала мне историю о своих набегах в беговые конюшни и вклуб дартс, и я предложила ей расширить эти события.

На ландшафте действий мы заинтересованы вконструировании Упосреднической самостиФ по отношению к людям. То есть, мызадаем вопросы, держа в уме расширение тех аспектов возникающей истории,которые поддерживают Уличное посредничествоФ (Adams-Westcott, Dafforn &Sterne, 1993). Сам акт пере-сочинения требует личного посредничества идемонстрирует его, и большинство людей ощущают это в такой работе. Мы делаемшаг вперед в выявлении личного посредничества, спрашивая в различных режимах,как люди добились того, что они имеют. В случае Джессики, одним из примеровслужит вопрос о том, что она сделала, чтобы создать идентичность для себя,вместо того, чтобы позволить последствиям насилия сделать это занее.

Спрашивая УкакФ, или задавая вопросы,предполагающие УкакФ, мы весьма эффективно порождаем истории о личномпосредничестве. Ответы на вопросы УкакФ могут также придать историямэмпирическую живость и развить последовательность событий во времени. Вопросытипа УКак вы сделали этоФ, УЧто вы такого сделали, что привело вас к ощущениюэтого нового чувстваФ и УКак вы обнаружили этот новый способ восприятияситуацииФ — этопримеры. Ответы на такие вопросы почти всегда приобретают форму историй. * [Выможете попробовать это сами. Выберите форму поведения, восприятие или эмоцию извашего недавнего опыта. Спросите себя, как возникла эта форма поведения, этотопыт или эмоция. Не будет ли ваш ответ служить историей особогосорта]

Мы размышляем о форме истории по мере ее появления: Чтопредшествовало уникальномуэпизоду Насколько гладко разворачивались события Происходили ли фальстарты Кчему привел этот конкретный эпизод В этом отношении, нам особенно интересноузнать, имеется ли здесь точка поворота, место, где история поворачивается к хорошему. Хотя УточкаповоротаФ не служит универсальной метафорой для каждого и для каждой ситуации,когда она есть, она становится значительным событием, которое мы можемпостроить во времени так, чтобы оно превратилось в историю. Если есть такаяточка, она создает фокус, когда проблемная история превращается впредпочтительную. Мы убеждены, что как таковая, она заслуживает особойконцентрации внимания на ней, сопровождаемой созданием новой формы,привлечением новых деталей и даже обращением с ней как систорией-в-истории.

Неважно насколько живой представляетсяистория на ландшафте действия, если ей требуется обладать смыслом. Помимо этого, она должна бытьразвита на ландшафте сознания. Под Уландшафтом сознанияФ мы понимаемвоображаемую территорию, на которую люди наносят смыслы, желания, намерения,убеждения, обязательства, мотивации, ценности и прочее — все, что связано с их опытом наландшафте действия. Другими словами, на ландшафте сознания людиразмышляют над значением опыта, хранимого на ландшафте действия. Таким образом,когда Джессика назвала новое представление о себе Умой новый имиджФ, онанаходилась на ландшафте сознания.

Джером Брунер (1986) обсуждает, каквзаимодействие между этими двумя двойными ландшафтами побуждает эмпатическое иэмпирическое вовлечение в жизнь и умы персонажей истории. Когда мы читаемроман, смотрим фильм или слушаем, как друг рассказывает забавный случай, мыдействительно проявляем вовлеченность, размышляя над смыслом действий людей — почему они делают то, чтоделают; случится или нет то, на что они надеются; что их действия говорят об иххарактере и т.д. Ранее мы обсуждали, как опрашивать людей, выявляя, какимобразом они сочиняют истории о посреднических самостях. Та последовательностьсобытий, которую они излагают нам в ответ на вопросы УкакФ появляется лишь длятого, чтобы воплотить личное посредничество, когда люди вступают на ландшафтсознания и придают им смысл.

С тем, чтобы исследовать ландшафтсознания, мы задаем вопросы, которые мы (Freelman & Combs) мы называемсмысловыми вопросами. Этоте вопросы, которые побуждают людей отстраниться от ландшафта действия ипоразмышлять над желаниями, мотивациями, ценностями, убеждениями, научением,подтекстами и т.д. —над всем, что приводит к тем действиям, о которых они рассказывают, и вытекаетиз них.

Во время второй встречи с Джессикой яспросила, что для нее значит то, что она уже столь многого достигла вопрекинасилию. Джессика, по некоторому размышлении, ответила, что это означает, чтоона сообразительна и упорна. Мы убеждены, что Джессика ранее не связывала своиперсональные качества сообразительности и упорства напрямую с действиями— получением званиямедсестры, преуспеванием на трудной работе и устройством прекрасного дома длясебя — вопрекипоследствиям насилия. Даже если она и делала это когда-либо, как ландшафтдействия, так и ландшафт сознания, стали для нее более реальными, более живымии более запоминающимися по мере того, как она размышляла над сконструированнойею историей.

И снова, когда я спросила Джессику, чтопризнавала и более всего ценила в ней ее бабушка, мы пробирались по ландшафтусознания. Смысловой вопрос, который я задала ей на этот раз, исходил източки зрения ее бабушки. Джессика ответила, что ее бабушка признавала и ценилаее привлекательность. Далее она объяснила, что быть привлекательнойозначает множество вещей: это означает, что она — хороший человек; этоозначает, что она —сердечна; это означает, что она — забавна; это означает, что она — нормальна, здорова,жизнерадостна и восприимчива; это означает, что она видит хорошее в других. Вовремя терапевтической беседы, даже если они никогда не были связаны в ее опыте,этот богатый и замечательный комплекс смыслов соединился для Джессики ввоспоминание о сидении на коленях у бабушки и разучивании с ней песни. И всевместе, смыслы и действия, породило наррратив, который был подробен,жизнеспособен и эмпирически вовлекающий.

В случае соавторства историй, мы движемсямежду ландшафтом действия и ландшафтом сознания, снова и снова сплетая их вразных направлениях.

Гипотетические или умозрительные формыопыта

Беллетристика научила нас тому, что истинуможно найти в описании событий, которые никогда не происходили. В конце концов,как напоминает нам Эдвард Брунер (1986а, стр. 18):

... истории служат интерпретативнымиустройствами, порождающими смысл, которые обрамляют настоящее гипотетическимпрошлым и предсказанным будущим.

Pages:     | 1 |   ...   | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |   ...   | 52 |    Книги по разным темам