Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |   ...   | 19 |

У мелкого флирта, у спичечной страсти короткая дистанция с бетонной стеной в конце. Мы же нередко, сорвавшись с места в карьер, мчим по ней в эйфории на бешеной скорости, словно под колесами зеркальная автострада Калифорнии. Нет, я не против ответвлений любви всех сортов и масштабов. Выпала такая уда­ча — посетить эту землю, попетлять по ее лабиринтам, глупо все время гнать вперед по комсомольской узкоколейке с упорством бронепоезда. Проблема в том что указатели поворотов натыканы в самых неожи­данных местах и в самой нелогичной последователь­ности.

Нет бы все по порядку: в яслях — симпатия, в шко­ле — увлечение, в вузе — влюбленности, а в комплекте с дипломом— любовь-страсть, наваждение единым букетом, перевитым свадебной ленточкой. И чтоб не вял. И чтобы на фоне ровного семейного счастья ре­гулярно вспыхивали рецидивы девственного чувства — с томительной дистанцией, вибрацией ожидания, сму­той сомнений, неотшлифованными реакциями, легко­мыслием и крылатостью.

Но на такое досвадебное ретро партнеру надо за­тратить массу сил и энергии. Не затем женился. А карьера, а бизнес, а мироздание Кто тогда поддер­жит Пизанскую башню в ее падении, застеклит озоно­вые дыры, испьет шеломом синего Дона

Приходится, чтобы не отвлекать возлюбленных от их вселенских проблем, утолять жажду из чужих коло­дцев. Потому что по велению и замыслу природы мы экстравертны и артистичны. Недаром имен великих актрис и звездного шлейфа их славы, несмотря на фору в тысячелетия, хватит на пояс для экватора, да еще и с кокетливым бантиком. Актеров же едва-едва на-скребется на бечеву волжских бурлаков.

А наши интрижки со всеми зеркальными поверх­ностями! Витринами, чайниками, стеклами авто и му­ниципального транспорта, полированными дверцами шкафов и даже черным мрамором надгробий. В об­щем, без зрителей и поклонников — ну никак. Особено настойчивых иногда допускаем внутрь. Но не из-за ебединого клекота либидо, как это им мерещится, в награду за восторг, рукоплескания, за жаркую одну желания, из пены которой и восстаем ослепи­тельными богинями.

Пусть себе заблуждаются. Они. А нам — нельзя. Надо помнить о неисправных тормозах и двигаться с такой скоростью, чтобы в любой момент выпорхнуть на обочину без риска сломать себе шею. Для чего и следует усвоить некоторые правила безопасности движения.

Постигай науку расставания. Еще до встречи сми­рись и согласись с неизбежностью разлуки. Делай про­межутки между свиданиями на час, на день, на неделю, на месяц длиннее, чем хотелось бы. Хотелось бы тебе, а не ему. Не потакай своему нетерпению. Оно чревато опрометчивыми поступками. Гаси его затянутым ожи­данием. Это как при голодании: важно перетерпеть острую начальную фазу.

Мечтай. Мечтать не вредно. Но о прошлом, а не о будущем. Иначе срастешься со своими фантазиями и непременно захочешь их воплощения в реальности. Тут-то и грянут землетрясения и бури. А срастаемся мы с ними в две секунды. Помню мою первую коман­дировку в столицу. Душа готовилась к празднику: трое суток за казенный счет в лучшем городе земли. Москва тогда возбуждала, а не угнетала провинциалов. Все кастовое, элитное было надежно замаскировано под овощную базу, а не кололо глаза невыносимой рос­кошью витрин и холодным высокомерием халдеев. Уже под градусом эйфории я стояла на Кузнецком мосту в сногсшибательном марлевом сарафане (Ин­дия), почти свежих босоножках (Болгария), арендован­ных ради такого случая у подруги, и с собственной польской сумкой через плечо, которая при внешней элегантности легко затаривалась дюжиной пива, а сей­час содержала сменные трусики, паспорт и пятьдесят три рубля сорок шесть копеек командировочных де­нег,— стояла и сладостно колебалась между гости­ницей и Красной площадью.

• Сеньорите, кажется, требуется гид

Бархатный голос, высокий рост, прикид от фарцы, в общем, вполне, вполне...

После провинциального общепита ресторан Огни Москвы впечатлял: вышколенные официанты, пано­рама вечного города с высоты птичьего полета, меню с диковинными блюдами типа жареного угря. Это сейчас шашлыком из аллигатора в пираньевом соусе никого не удивишь.

К третьему Брюту мы были помолвлены. Мой новый спутник жизни (штамп районного загса в соб­ственном паспорте как-то незаметно стерся из памяти) явно принадлежал к дипломатическим кругам: когда мне требовалось в туалет, галантно провожал до дам­ской комнаты и неотлучно ждал у дверей. По воз­вращении отодвигал стул, наполнял преимущественно мой бокал и говорил, говорил, говорил: ложи Боль­шого театра, склады ГУМа, алмазные пломбы крем­левских дантистов, ближние дачи, дальние страны... Где ты, мой малогабаритный город, оклеенный старой шпалерой, с окнами на сараи Когда-нибудь я приеду туда в карете, запряженной четверкой лошадей, с бартами, гувернантками, левретками, чтобы поплакать на могилке старого смотрителя...

- Ну, солнышко, давай в последний раз в туалет — и на пикник.

Когда я вернулась, за столиком уже диктовала заказ свежая компания. Моего поручика не было. Как и оставленной на стуле польской сумки с трусиками, паспортом и пятьюдесятью тремя рублями сорока шестью командировочными копейками...

Не проявляй никакой внешней инициативы. Дея­тельная любовница — ночной кошмар мужчины. Они же лидеры (истинные или мифические — вопрос второ­степенный) и не выносят, когда из их рук рвут пальму первенства, никогда ни о чем не проси. Могут от­казать, и будет больно. А страдание— питательная среда для любви. Особенно вначале, когда еще не рассеялся розовый туман, когда еще слишком уверена в своей власти. Сопротивление ей заставит упорство­вать, и не заметишь, как из королевы превратишься в нищенку.

Вообще мы обладаем поразительным даром пор­тить себе праздники попытками растянуть их до раз­меров будней, а веселый водевиль— до масштабов древнегреческой трагедии. Синдром старухи из сказ­ки о золотой рыбке. Чтобы не раскачиваться скорб­ным маятником над разбитым корытом — не жад­ничай, бери лишь то, что дают без напряжения, не кидайся босиком по снегу вдогонку за решительной спиной. Ничего не добьешься, кроме простуды и оби­ды.

Идеально — вовсе не доводить до финальной точки. Нет ничего более унылого, чем исчерпанные до дна отношения: ил, грязь, коряги. Пусть лучше будет элегантное многоточие, поставленное тобой, а не со. автором где-то посредине.

КОЛЕЧКО, КОЛЕЧКО, ВЫЙДИ НА КРЫЛЕЧКО

Оба пола (мужчины всегда, женщины— с опреде­ленного возраста) не размахивают своим брачным свидетельством. По разным мотивам. Одни скрывают, чтобы не спугнуть. Другие — ради таинственного по­крова, сотканного из намеков, приступов задумчивос­ти, оговорок.

• Что вы сказали
• Ах, простите! Ничего особенного, это я так... о своем.

А также в благодарность за внимание, в загадочной уверенности, что факт замужества бесконечно огорчит свежего кавалера. Точно все они до краев переполнены серьезными намерениями и мечтают только о том, чтобы донести их, не расплескав, до неминуемой встре­чи с нами. Как бы не так!

Прикинь сама, сколько тягостных хлопот с не­окольцованными пташками и что за прелесть эти за­мужние дамочки! Есть некоторая страховка от венери­ческих болезней, шантажа беременностью и брачных капканов. Связь не афишируют, на весь досуг не пося­гают. Подруга знает, зачем пришла, и помнит, что пора уходить. Ей тоже некогда — и слава Богу!

Разумеется, эти аргументы не торчат из кушетки ржавыми пружинами. Нет, они застланы толстыми 'чными одеялами, а поверх еще брошена медвежья шкура и ты доверчиво растянешься растянешься на ней после ван­ны откуда вынесли на руках, закутанную в махровую простынь, с фужером шампанского, из которого уже успела отхлебнуть изрядную порцию.

Голова вальсирует, в крови скачут солнечные зай­чики, по телу пробегает золотистая рябь хорошо! Но тикает на мужественном запястье прямо над серд­цем мина марки Полет, а в центре циферблата, как в овальном кладбищенском медальоне, угрюмая фи­зиономия мужа. Как восхитительна была бы жизнь, когда б не этот соглядатай. Честное слово, их и срав­нивать-то смешно: небо и земля, Ален Делон и Саве­лий Крамаров. Вон как лихорадит любовника при первой расстегнутой пуговке! А этот отсопит, отъело-зит, одарит комплиментом типа толстеешь, мать— и лежишь как оплеванная А вчера во сне так лягнул, что теперь неделю париться по жаре в колготках И храпит со свистом, как чайник. И ванну за собой никогда не ополоснет. И вообще, почему я, такая нежная, должна все это терпеть

Потому, милая, что как только обручальное кольцо перекочует справа налево — и алены и делоны переме­стятся в обратном направлении. В соответствии с зако­ном сохранения равновесия. В них неожиданно очнется от летаргии целый полк положительных качеств' тру­долюбие, чадолюбие, домовитость, щепетильность и, наконец, совесть, в угрызениях которой ты будешь играть отнюдь не позитивную роль.

Специально для тебя, выудив из чердачных залежей памяти скудные познания в арифметике, я вывела фуц, даментальную формулу адюльтера:

(1+1)х1=2 (1—1)х 1=0

где единицы в скобках обозначают, соответственно любовника и мужа, а единица за скобкой — общий множитель, жену. Заменим цифры именами сущест­вительными. И получим.

(любовник + муж) х жену = оба (любовник — муж) х жену = дырка от бублика

Дополнительные выводы из формулы Никогда не разводись первой. Наши галантные ка­валеры с удовольствием пропускают даму вперед по болотистой местности. А когда она с успехом про­валивается, облегченно ощущают под ногами твердую почву.

Но как же так! Я из-за тебя разрушила семью

• Почему из-за меня Сама же ныла — надоело, опротивело, еле сдерживаюсь. Ну вот, теперь все в по­рядке.
• Ах ты подлец! А если я навещу твою жену
• Пожалуйста, нет проблем. Конечно, навести. Она давно тебя ждет... чтобы посочувствовать.

Не обольщайся и настойчивыми требованиями хо­лостяков. Мужчине свойственно путать частнособст­веннический инстинкт (моя — и больше ничья!) с желанием брачных уз (ее — и больше ничей!). Но стоит вожделенному предмету переступить с чемода­нами наперевес порог его логова, как тут же и наступа­ет прозрение. Да, он хотел и по-прежнему хочет ее, но в таких же непереваримых количествах! И кто знал, что к телу прилагаются тряпки, кремы, запруды белья в ванной, незавинченные тюбики с зубной пастой, месячные с анальгином и слезливостью, Сан-та-Барбара вместо футбольного обозрения

А еще выстроится в мозгу перед штыковой атакой силлогизм: мужу со мной изменяла Изменяла. Значит, способна Способна. Значит, не исключено, что рано или поздно изменит и мне Не исключено. На фига же мне эти радости

Много через полгода блудная жена, подрумяненная на медленном огне до хрусткой корочки невроза, по­стучит в дверь по месту прежней прописки. Но вряд ли там ее будет ждать торжественный банкет с телятиной. Скорее незнакомые тапочки в прихожей.

Итак, помни: штамп в паспорте — и приманка, и броня.

МОЛЧИ, СКРЫВАЙСЯ И ТАИ

Последствия раскрытой измены, мужской и женской, разнятся, как фурункул и рак. От первого остается лишь шрамик. Летальный исход семьи не исключен, но если этого захочет виновник. Причем сильно захочет. Или когда законная половина превращает победные торжества в каннибальские пиршества и ежевечерне терзает печень и память преступного супруга.

После нашей измены гибельный процесс почти не­обратим. Причина, на мой взгляд, кроется в глубокой разнице восприятия неверности и отношения к ней.

У нас: — Как он мог

У них: — Как она смела!

У нас: — Он ее любит!

У них: — Она с ним спит!

Взвинченное воображение обманутой жены рисует не сексуальные сцены, а эротические: вот он знакомым жестом отвел прядку со щеки и нежно провел по ней пальцами; вот они сидят на парковой скамейке, а их губы нестерпимо долго сближаются; вот они плутают по полночному городу, его рука лежит на ее плече, регулируя движение, потому что спутница смотрит не на дорогу, а на него. Признания, сделанные сопернице, ранят больнее, чем факт близости. Скажи, что она — шлюха, что, кроме физиологии, в вашей связи ничего не было,— и я все прощу и забуду,— тайная мольба женщины.

Мужчина знает цену клятвам, целованиям рук, том­ным вздохам. Ему в клубах табачного дыма видятся иные картинки: Докажи, что у тебя с этим хмырем ничего не было,— его требование.

Выполнит — наши условия помилования проще па­реной репы. Ежедневный психотерапевтический сеанс из нескольких бесхитростных фраз: Любил и люблю одну тебя. Никто мне больше не нужен, никто с тобой не сравнится, это была нелепая ошибка, в которой я раскаиваюсь.

Заключительный акт: счастливые совместные рыда­ния, судорожные объятия, посещение кафе-морожено­го, усмешливо извлеченный из недр шифоньера конь­як. Вторая свадьба да и только.

Никогда не устраивай свидания в своем дому. Это пикник в кратере вулкана Даже когда муж улетел в полярную экспедицию или уплыл с аквалангом в Турцию. На полпути вспомнит, что забыл носовой платок, и непременно вернется, сиганув с парашютом или оседлав акулу.

Вы расстелили скатерть, разложили яства и собира­лись сдвинуть бокалы Тут-то и загрохочут ключи в заблокированном замке, забьется в истерике звонок, а потный Паоло замечется по квартире, тщетно пыта­ясь'вдеть тряскую ногу в рукав твоего халата.

После знакомства и легкой потасовки они запрутся на кухне, раздавят поллитру, сначала каждый будет курить свои, потом конфискуют у тебя сигареты, пос­леднюю по-братски разделят пополам и, окончательно сроднившись, сочтут общие финансы и канут в ночь На рассвете один из них вернется Угадай, который и с цветами или без

Нет уж, лучше тебе с ворохом одежды запереться в совмещенном санузле и, сидя на кафельном крае в колготках на голое тело, по грохоту и вскрикам восстанавливать картину боя, пока его раскаты не переместятся из коридора в лоджию С улицы доно­сится вой пожарной сирены, дребезжат стекла9 Значит, путь свободен. Ну — с Богом!

Pages:     | 1 |   ...   | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |   ...   | 19 |    Книги по разным темам