Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 |   ...   | 30 |

Обычно первая проблема, которую намобозначают, бывает индивидуальна; ее можно использовать как рычаг дляперемещения основных жалоб в более широкий контекст. А если проблема касаетсявзаимоотношений —УМой муж хочет развестисьФ, УС одним из детей случилась бедаФа— расширить контекст вполнеестественно. Язык боли человека автоматически превращается в УязыкпредположенийФ.

УВы сказали мужу, что звоните сюда Знаютли об этом детиФ

Вы можете двигаться дальше и выяснять,является ли муж отцом детей, первый ли это брак, каковы условия жизни пациентов(они могут быть совсем иными, чем вы себе представляете). Подняв первоначальныйуровень подозрительности до той точки, где проблема превратилась вмежличностную, вы готовы и дальше расширять ее контекст.

УВы обсуждали эту проблему с вашими папой имамой, с кем-то из ваших братьев или сестерФ

Это с самого начала терапии подготавливаетк встрече с Урасширенной семьейФ.

УГоворил ли ваш муж со своими родителями овозможном разводе У него роман на стороне У вас есть любовник Это ваш первыйбракФ

Первоначальные переговоры особенноэффективны в том случае, если в них полностью устанавливается контекст еще дорешения о следующей встрече или даже о повторном звонке. В контекстепервоначальной проблемы и вашего ответа вы должны выяснить, кто принималрешение позвонить вам.

УЕсли вы говорили с мужем, то что он думалоб этой идее —позвонить мне Вы обычно решаете семейные проблемы, не обговаривая их с ним Он согласен с этим или чувствует, что про негозабылиФ

Такой подход устанавливает вашивзаимоотношения со всей семьей и позволяет не казаться тайным сообщником того,кто вам звонил, скрывающим что-то от семьи. В каждой семье происходит войнаподгрупп, и существует сильное искушение использовать терапевта как союзника вэтой скрытой борьбе. Когда вы утвердили мысль о том, что другие люди тожеучастники этого звонка, можно расширять контекст бесконечно.

УЧто думают родители мужа о вашем разводеКому муж говорил об этом Как помог вам решиться позвонить мне Как бы онотнесся к моей идее, что каждая терапия должна начинаться с семейнойконференции, куда приглашают всех, кого заботит эта проблема, а, может быть, итех, кому наплевать на нее, или тех, чья озабоченность выражается череззлобуФ

Первая встреча с семьей

Второй шаг процесса семейной терапии— первая встреча. Насамом деле это Усвидание с незнакомцемФ представляет собой процесс взаимного исследования, где обе стороны параноидны и должныпрояснить свои фантазии и предположения. Разговор должен вести терапевт, илучше всего обратиться сначала к социальному аутсайдеруа— обычно это отец, отец отца,предыдущий супруг, ребенок от прошлого брака или усыновленный ребенок. Цельтерапевта, когда он управляет ходом первой встречи, состоит в том, чтобыпоказать семье, что они имеют дело с силой. Без такого терапевтического захватавласти с самого начала терапия часто становится двухсторонней борьбой за то,кто командует происходящим. И тогда семья доказывает, что ты бессилен, какдоказывали раньше, что они как целое бессильны измениться. Именно сила семьикак единого целогоа—основа основ, к которой обращена психотерапия. Семья должна быть в состояниипеременить сама себя. Когда посторонний человек изменяет семью, это отнюдь неизбавляет от бессилия, хотя может и облегчить боль.

Дедушку сначала стоит спросить о том, какиеотношения были у бабушки с ее родителями, ее сыном, дочкой. Затем, методичнопереходя к отцу, можно спросить и о том, как обстояли дела между его братьями исестрами, их мамой, папой, между родственниками отца и родственниками матери,и, наконец, между матерью и каждым из ее детей. Затем спросите его жену оботношениях между ее мужем и каждым из детей. У детей можно спросить овзаимоотношениях между остальными братьями и сестрами, об отношениях братьев исестер с отцом и матерью. Такого рода разговоры о взаимоотношениях защищают отрационализации, от нежелания говорить, нытья, проецирования и всего того, чтоделает процесс выяснения истории почти невозможным.

Собирая Урасширенную семьюФ, стоитпозаботиться о том, чтобы пришли и те, к кому относятся негативно: отец, неразговаривавший с дочерью (которая позвонила вам) десять лет; или дядя, которыйнадул ее отца и на кого она все еще сердита; и, конечно, бывшие супруги,девушка, с которой у ее мужа сейчас роман, ее любовник. Когда приглашаешь всехэтих людей на самую первую встречу, они не становятся паранойяльными. Этопросто делает сильнее тебя, а им показывает, как много людей вовлечено врешение проблемы. Но если всех этих людей позвать позжеа— вот тогда-то они действительнобудут крайне паранойяльными!

Часто бывает очень важно позвать кого-то издрузей. У людей обычно есть знакомыеа— психотерапевты-любители, которымони все рассказывают, кому доверяют и с кем плачут. Присутствие таких людейможет оказаться очень ценным. Человеческая среда, окружающая семью, включает всебя также родителей мужа и жены, которые нередко склонны вести холодную войнув коалициях с семейными подгруппами. Его мама, часто настроенная враждебно,дает мужу шанс установить в нуклеарной семье более здоровый контекст уже темфактом, что согласилась сидеть рядом с его женой, на которую зла, рядом свнуками, которых ей запретили видеть. Среда друзей может включать священника,лучшую подругу и даже, может быть, делового партнера. Работаа— тоже часть среды семьи: егоработа и ее работа, УработаФ детей (с няней, в школе, в группе продленногодня).

Такой подход важен, и ему стоит учиться.Главным образом, мы учимся, слушая себя. Тут ничего не бывает маловажным.Всякое переживание есть нечто символическое и потому значительное. Оно ценносамо по себе как опыт самопознания, ведет к цельности и расширяет наши границы.И, в сущности, истины не существует. Есть лишь подходы к истине. В терапииважен процесс, а не прогресс. Озабоченность прогрессом всегда раздваиваетмышление и неизбежно рождает попытки играть какую-то роль, чтобыманипулировать. В обычной жизни тоже важен процесс, а не прогресс. Попыткаоценить себя, свои изменения, свою оценку является логическойошибкойа— невозможносмотреть на самого себя извне.

Способность удивляться, глядя на самогосебя,а— вот к чему мыстремимся. Далее, мы хотим избежать гипноза обучения с его вечнымслушаниема— этимизмененным состоянием сознания, в котором мы накапливаем данные в надеждекогда-нибудь использовать их, манипулируя другими так же, как манипулировалинами учителя. Следовательно, мы стараемся, во-первых, катализироватьмежличностное развитие и, во-вторых, оспаривать всякий опыт пациента,предлагая альтернативы. И, наконец, мы стараемся не бояться обратнойсвязи с людьми, наблюдать их восприятие и использовать истерическую диссоциациюмежду их видением и нашим, чтобы вместе смотреть на стереоскопическую картинкупредполагаемой реальности.

Правое полушарие мозга в семейнойтерапии

В своей прекрасной и очень содержательнойкниге УРисунки и правое полушариеФ Бетти Эдвардс утверждает: одна из проблемнашего роста заключается в том, что для обработки бесконечного потокаинформации, которой нас загружают, мы вырабатываем своеобразныйстенографический вид памяти, что легче всего обнаружить, попросив кого-нибудьнарисовать лицо. Мы рисуем лица по стереотипу, появившемуся у нас ввосемь-десять лет, и никогда его не меняем. Может быть, это приложимо и ксоциальному взаимодействиюаМы привыкаем за вербальными знаками УПриветФ,УПокаФ, УКак делаФ прочитывать огромный объем информации, передающейся черезпростые социальные стереотипы.

К сожалению, с точки зрения психотерапииэто громадный недос­таток. Становится почти невозможным изменить социальные правила истереотипы общения, чтобы помочь человеку расширить свою узкую и патологическиохраняемую межличностную систему. Семейная терапия испытывает еще большеесопротивление материала, поскольку каждая семья развивает собственныестенографические знаки для передачи паттернов и инфраструктуры символическихфантазий, которые большею частью тянутся из прошлых поколений семьи и находятсяниже уровня осознания.

Психотерапевт должен учить семью называтьвслух Усвободные ассоциацииФ, относиться ко всему творчески, уходить отсоциальных стереотипов. Терапевту лучше всего показать пример. Один изпростейших способов состоит использовании золотого правила УсвободнойассоциацииФ, давно разработанного в психоанализе: терапевт делится всеминезначительными вещами, мелькающими в его голове во время работы с семьей.Интересно, что возможность навредить пациенту самораскрытием со сторонытерапевта в семейной терапии гораздо меньше, чем в индивидуальной.

При первой встрече с семьей важноотозваться человеческой заботой на боль, идентифицироваться с отчаяннымипопытками измениться.аОни пришли не из любопытства. На первой встрече надодостичь близости и получить право стать членом новой терапевтической семьи. Итогда открывается множество новых возможностей.

Одна из таких возможностейа— открыть себя, чтобы вдохновитьчленов семьи поделиться кусочками своего внутреннего мира. Это могут бытьприходящие в голову фантазии или свободные ассоциации, врывающиеся в сознаниево время общения с семьей.

Конечно, иногда это может и навредить, такчто требуется своего рода клиническая осторожность. Но в целом, я полагаю,творения нашего бессознательного никогда не бывают Уне по делуФ, и, когда нетклинических противопоказаний, нужно делиться с семьей такими мгновеннымивспышками близости и самораскрытия. Творческий мир правого полушария можнопривить рациональной и профес­сиональной составляющим любого вида терапии.

Терапевту полнее удается заразить семьюдухом творчества, когда установлены достаточноасильныеавзаимоотношения.аОднаждымоя жена, присутствовавшая на встрече с одной семьей в качестве ко-терапевта,пожаловалась на ощущение напряжения в шее. Члены семьи тут же заговорили освоих телесных переживаниях, и это продолжалось три четверти часаа— как будто появилось новоеправило общения. С подобной же целью мой рабочий кабинет представляет собойигровую комнату. Когда я начинаю играть, семья проявляет интерес к моимголоволомкам и правилам игр, что значительно уменьшает стресс, поскольку членысемьи начинают с меньшей тревогой относиться к самому чувству тревоги и смотрятна свои сражения как на что-то естественное или даже как натворчество.

У семьи есть свое бессознательное, и, чтобыиметь дело с ним, следует говорить с неприличной прямотой, настолько, наскольковы можете, и начать это делать надо еще до первой встречи с семьей. Ксожалению, нас сковывает усвоенный способ общения с пациентами. Нам вдолбили вголовы, что единственная существенная вещьа— это эмпатия,главноеа— бытьзаботливым. Я бы так выразил главный девиз нашей подготовки: УПредложи тому,кто пришел к тебе на прием, свою правую грудь, а если он по ней ударит, спрячьее и дай левуюФ.

С семьями надо говорить непосредственно изсвоего бессоз­на­тельного. Например, я говорю мужчине в середине первого­интервью:

— Знаете,вы мне представляетесь нахалом.

Он возмущен:

— Что выхотите этим сказать

— Я сам незнаю, просто пришло в голову.

— Тогда закаким дьяволом это говорить

— В самомделе,а— продолжаюя,а— возможно, это неимеет к вам ни малейшего отношения. Может быть, вы похожи на какого-то забытогомной пациента или напоминаете моего дядю, и если это нарушение моеговосприятия, вам следует опасаться и не доверять мне. А если нарушение в вас,тоже проблема. Я просто хотел сообщить вам сам факт.

Я действительно просто смиренно сообщилпациенту факт, не утверждая, что понимаю его смысл, а лишь предлагая какзагадку.

Изменение семьи предполагаетболь

учше сразу этого не скрывать.

Мать звонит и говорит:

— Видители, наша первая встреча была тяжелой. Мой сын Джо, придя домой, полдня ревел, амаленькая Мэри не могла уснуть из-за дурных снов. Так что я больше их неприведу.

— Чтож,а— отвечаюя,а— может, это инеплохой варианта—оставить эту затею.

— О, нет,остальные хотят к вам прийти.

— Сожалею,но так я не работаю.

— Вы чтоже, хотите, чтобы маленькие дети опять переживали все эти травмы

— Еще и нетакие: будет круче. Если вы хотите изменить семью безболезненно, не стоитобращаться ко мне. Даже аппендицит никто не вылечит, не сделав дырку в животе.И если вы не хотите терпеть боль и мучения, бессонницы и тревоги, расслабьтесь.Продолжайте жить как раньше. Может быть, вы справитесь. Все меняется. Я невладею секретом счастья. И стану более жестким и придирчивым. Чем дольше выбудете ко мне ходить, тем я буду жестче.

Я считаю, что не существует такой вещи, какальтруизм. Я говорю семье: УВы меня не интересуете. Я не особенно забочусь овас. Я надеюсь, общаясь с вами, что-то получить. Меня волнует мой собственныйрост, и если в процессе встречи я меняюсь, значит, она прошла не зря. Так чтоне представляйте себе, что я добрый и самоотверженный — это неправдаФ.

Я хочу избавить их от мифов, что будудоброй мамашей, не похожей на их мать, или волшебником, исцеляющим болезниодним взмахом волшебной палочки.

Если проблема слишком велика — отвернись от нее

Многие семьи, приходящие на терапию, стольсильны, что терапевт не можетавыигратьабитвуазааструктуру.аТогда семья не видитв терапевте эксперта, не видит той крепости, которая им необходима.Они не могут его принять. Терапевт оказывается переддилеммой. Понятно, что в ответ можно только смягчить ситуацию и сказатьчто-нибудь ободряющее, обнадежить или дать совет, который они получили бы от любого соседа. Это мудро с точки зрениясоциаль­ных приличий,безопасно с точки зрения профессиональной репутации терапевта, но спсихотерапевтической точки зрения — неудача.

Pages:     | 1 |   ...   | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 |   ...   | 30 |    Книги по разным темам