Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |   ...   | 49 |

Дух психоанализа производил впечатлениевеличия и мощи и самым вопиющим образом противоречил обычному человеческомумышлению. Ты думаешь, что способен в соответствии со свободной волей определятьхарактер своих действий Вовсе нет! Твои сознательные действия — всего лишь капля на поверхностиморя неосознанных процессов, о которых ты ничего не можешь знать, познатькоторые ты боишься. Ты гордишься линдивидуальностью своей личности и широтойсвоего духа Да полно! Ты, в принципе, всего лишь мяч своих страстей, которыеделают с тобой все, что им заблагорассудится. Конечно, это тяжело ранит твоетщеславие! Но ты был точно так же задет, узнав, что происходишь от обезьян ичто Земля, по которой ты ползаешь, вовсе не центр звездного мира, — а ведь ты так охотно верил вэто! Ты все еще думаешь, что Земля единственная среди миллиардов звезд несет насебе живую материю. Твое поведение определяется событиями, о которых ты ничегоне знаешь, которых ты боишься и которые ложно истолковываешь. Существуетпсихическая деятельность, простирающаяся гораздо дальше пределов твоегосознания. Твое неосознанное — как кантовская вещь в себе: его никогда нельзя постичь доконца, так как оно позволяет познать себя только в своих проявлениях. Эточувствовал ибсеновский Пер Гюнт, восклицая:

Ни назад, ни вперед — никуда не могу,

словно я в заколдованном замкнуткругу;

никуда не пройду, будто стенырастут

из земли.

И повсюду она: под ногами,вблизи

и вдали.

Покажись! Назови свое имя!

Имя той, к кому он взывает, — Большая Кривая. Я вновь ивновь перечитывал Пер Гюнт, прочитал и немало интерпретаций этойпьесы.

Аффективное неприятие фрейдовской теориинеосознанного основывалось не только на традиционном отрицании новых великихидей. Человеку необходимо жить и удовлетворять свои как материальные, так ипсихологические потребности в обществе, которое, следуя предписанному пути,стремится к сохранению. Таково требование повседневной жизни. Отклонение отизвестного, привычного, от накатанного пути может означать смуту и гибель.Отсюда по меньшей мере понятен страх людей перед всем неопределенным,беспочвенным, космическим. Тот, кто отклоняется от этого, лет ко становитсяПером Гюнтом, фантазером, душевнобольным. Мне казалось, что Пер Гюнт хотелраскрыть великую тайну, не имея для этого достаточных сил.

Его история есть история человека, который,вооружившись недостаточными средствами, выпрыгнул из марширующих рядов людей.Его не понимают. Его высмеивают, если он безвреден, и пытаются уничтожить, еслион оказывается сильным. Если Пер Гюнт не понимает бесконечности, в которуювводят его мысли и дела, он гибнет по собственной вине. Когда я прочитал ипонял Пер Гюнт, когда я познакомился и постиг учение Фрейда, все вокруг менязакружилось и заколебалось. Я сам был подобен Перу Гюнту. В его судьбе ячувствовал наиболее вероятный результат, которым должна закончиться попыткавыскочить из сомкнутых маршевых колонн приверженцев признанной науки и обычногомышления. Если Фрейд был прав, формулируя учение о бессознательном,— а в его правоте яне сомневался, — тоэто значит, что им была осмыслена внутренняя,духовная бесконечность. Человек превратился вчервячка, подхваченного потоком собственных переживаний. Все это я ощущалсмутно и никак уж не научно. Если рассматривать научную теорию с точки зренияживой жизни, то она представляет собой искусственный опорный пункт в хаосеявлений. Поэтому она имеет ценность в качестве душевной защиты.

Утонуть в этом хаосе не грозит тем, ктозарегистрировал, точно классифицировал и icm самым, как им кажется, понялявления. Таким образом можно даже несколько продвинуться вперед в преодолениихаоса. Но это мало утешало меня. На протяжении последних двадцати лет мнеприходилось все время бороться, разграничивая материал моей научной работы, вкотором мне предстояло разбираться, \\ бесконечность живой жизни. При любой обстоятельной работе назаднем плане этого процесса можно обнаружить ощущение, которое испытываетчервячок, находящийся в космосе. Человеку, летящему в самолете на высоте 1000 мнад шоссе, будет казаться, что автомобили всего-навсего ползут. За годы,прошедшие после первой встречи с Фрейдом, я изучил астрономию учение обэлектричестве, квантовую теорию Планка и теорию относительности Эйнштейна.Имена Бора и Гейзенберга приобрели живое содержание. Подобие законов,управляющих движением мира электронов, тем, которые управляют миром планетныхсистем, было для меня чем-то большим, нежели только научнымвыводом.

Как бы научно все это ни звучало, ни наминуту нельзя было избавиться от ощущения космоса. Фантазия, заставляющаявообразить себя одиноко парящим во Вселенной, — это нечто большее, чем простофантазия, заложенная еще в материнской утробе. Ползущие автомобили и кружащиесяэлектроны представляются как нечто очень маленькое. Я знал, что переживаниядушевнобольных развиваются, в принципе, в этом направлении. Психоанализутверждал, что подсознание душевнобольных захлестывает систему сознания. Из-заэтого утрачивается как преграда хаосу в собственном подсознании, так и способность проверки реальности поотношению к внешнему миру. С фантазии шизофреников о гибели мира начинаетсясобственный душевный крах этих людей.

Меня глубоко тронула серьезность, с которойФрейд пытался понять душевнобольных. Он возвышался как исполин над мнениямипсихиатров старой школы о душевных заболеваниях, исполненными мелкобуржуазногопревосходства. Но в этом-то и заключалась его ланомалия. Познакомившись передсдачей экзамена на степень доктора со схемой вопросов, предлагавшихсядушевнобольному, я написал небольшую пьесу, в которой изобразил отчаяние такогочеловека, не справляющегося с сильным переживанием, добивающегося помощи иищущего ясности. Стоит подумать только о кататонических стереотипах, когда,например, палец постоянно прижимают ко бу, точно размышляя. Стоит подуматьтолько о глубоком, отсутствующем, ищущем и блуждающем где-то далеко взгляде ивыражении лица душевнобольных. Психиатр же спрашивал этих людей: Сколько Вамлет, Как Вас зовут, В чем различие между ребенком и карликом Онконстатировал дезориентированность, расщепление сознания и манию величия, иделу конец! В венской больнице Штайнхоф находились около 20 тысяч такихпациентов. Каждый из них пережил крушение своего мира и, чтобы продержаться,создал новый, иллюзорный мир, в котором он мог существовать.

Осознав это, я очень хорошо понял воззрениеФрейда, согласно которому бред является, собственно, попыткой реконструкцииутраченного Я. Но подход Фрейда не полностью удовлетворял меня. С моей точкизрения, его учение о шизофрении слишком рано застряло на констатации обратнойсвязи этого заболевания с аутоэротической регрессией. Фрейд полагал, чтофиксация душевного развития маленького ребенка в первично-нарциссистскомпериоде формирует предрасположение к душевному заболеванию. Я считал такуюпозицию верной, но не исчерпывающей. Она была как бы неосязаемой. Мне казалось,что общность между младенцем, обращенным в себя, и взрослым шизофреникомзаключалась в способе восприятия ими окружающегомира. Окружающий мир с бесконечно большим числомраздражителей не может быть для новорожденного ничем иным, кроме хаоса, скоторым созвучно ощущение собственного тела. Я имир в соответствии с этим восприятием образуют единство. Я думал, что поначалу душевный аппарат отличает приятныераздражители от неприятных. Все приятное входит в расширенное Я, всенеприятное — влне-Я. Со временем это состояние изменяется. Локализированные в окружающеммире фрагменты ощущения Я перемещаются в Я как таковое. Точно так жеприятные фрагменты окружающего мира, например сосок материнской груди,осознаются как часть внешнего мира. Так собственное Я постепеннолвылущивается из хаоса внутренних и внешних переживаний и начинает чувствоватьграницу между собой и внешним миром. Если же в ходе этого процессавысвобождения ребенок испытает тяжелый шок, то границы с миром останутсяразмытыми, будут восприниматься неясно или нечетко (Инстинктивный характер, гл. IV).Впечатления от внешнего мира могут восприниматься как внутренние переживания,или, наоборот, внутренние телесные ощущения могут переживаться как воздействиевнешнего мира.

В первом случае дело доходит домеланхолических упреков в свой адрес, которые повторяют когда-то действительноуслышанные реальные предостережения. Во втором случае больному кажется, что егоэлектризует некий тайный враг, тогда как он лишь воспринимает свои вегетативныенарушения. В то время я ничего не знал о подлинности телесных ощущенийдушевнобольных и пытался только установить соотношение между переживаниемсвоего Я и восприятием окружающего мира. Именно здесь и формировался подход кмоему последующему убеждению в том, что потерячувства реальности, обусловленное шизофренией, начинается с ложного толкованияизменений в собственных органических ощущениях.

Мы все — лишь по-особому организованныеэлектрические машины, взаимодействующие с космической энергией. К этомуположению я еще вернусь. Во всяком случае, я должен был предположить наличиесозвучия между миром и Я. Мне казалось, что по-другому нельзя было выйти изэтой ситуации. Сегодня я знаю, что душевнобольные переживают это созвучие,не осознавая наличие границы между Я и миром,и что филистеры и понятия не имеют о созвучии,воспринимая лишь свое возлюбленное Я как центр мира. Человек, тяжелопораженный душевным заболеванием, в человеческом отношении более ценен, чеммещанин с его национальными идеалами! Первый по крайней мере чувствовал, чтотакое космос. Второй формирует все свои представления о величии вокругсобственного запора и слабеющей потенции.

Пер Гюнт позволил мне осознать все это.Устами Пера Гюнта великий поэт говорил о своем собственном ощущении мира ижизни и изобразил трагизм положения человека, возвышающегося над среднимуровнем. Такого человека вначале обычно переполняют фантазии и ощущениесобственной силы. Он мечтатель, бездельник с точки зрения обывателя, так какего повседневное поведение необычно. Другие, как принято, идут в школу или наработу и высмеивают мечтателя. Они сами — Перы Гюнты, только в егонегативных проявлениях. Пер Гюнт чувствует пульс жизни, которая постоянноускользает от него. Рамки повседневной жизни узки, она требует четкихпоступков. Из страха перед бесконечностью мира человек, живущий в обыденнойреальности, замыкается на узком клочке земли, стремясь сохранить свою жизнь.Так, в качестве ученого он всю свою жизнь работает над скромной проблемой. Как ремесленник, онзанимается скромным делом.Такого рода люди не размышляют о жизни, они идут в контору, на поле, нафабрику, в канцелярию, к больному или в школу. Они давно покончили с ПеромГюнтом в своей душе. Жить с ним слишком тяжело и опасно. Перы Гюнты опасны длядушевного покоя. Иметь с ними дело было бы слишком соблазнительно. Хотя душа исохнет, но человек предпочитает сохранять непродуктивный критическийрассудок, определенную идеологию или фашистское самосознание. Так людистановятся рабами повседневности, представляя при этом, например, собственнуюнацию как нордическую, или чистую, расу, считая, что дух повелевает телом,а генералы якобы защищают честь. И их, конечно, не распирает, как Пера Гюнта,чувство силы и телесной радости. А есть люди, знающие о душевном складеСлоненка — персонажасказок Киплинга. Он убежал от матери, пришел на берег реки и встретил тамКрокодила. Слоненок был слишком любопытен и жизнерадостен. Крокодил схватил егоза нос, тогда еще очень короткий, — у слонов еще не было длинного хобота. Слоненок защищался изо всехсил. Он упирался обеими передними ногами, а Крокодил все тащил и тащил.Слоненок все упирался и упирался, и нос становился все длиннее. После того какнос стал совсем длинным, Крокодил отпустил Слоненка, но тот закричал вотчаянии: Это слишком для Слоненка! Он стыдился длинного носа. ТаковоНаказание за сумасбродство и непослушание. Так у слонов и появился хобот. Лучшебыть заносчивым, тогда и будешь правым! Пер Гюнт со своим сумасбродством ужконечно свернет шею. Но это и предсказывали! Всяк сверчок знай свой шесток! Мирзлобен, иначе не было бы Перов Гюнтов. А о том, чтобы Пер Гюнт свернул себешею, несомненно, позаботятся. Он бросается вперед, но его дергают назад— как цепного кобеля,которому захотелось последовать за пробегающей мимо сукой. Он покидает мать идевушку, на которой должен жениться. Совесть Пера нечиста, и он попадает взаманчивые и опасные места — владения дьявола. Он становится зверем, получает хвост, но,сделав еще одно отчаянное усилие, ускользает от опасности. Он верен своимидеалам, но мир знает только дело и наживу, а все остальное — странные капризы. Он хочетзавоевать мир, но мир не хочет покоряться. Миром надо овладевать. Он слишкомсложен, слишком жесток. Идеалы в этом мире существуют только для глупцов. Дляовладения миром нужно знание, гораздо более глубокое и мощное, чем то, которымобладает Пер Гюнт. Но он лишь мечтатель, не научившийся ничему путному. Онхочет изменить мир и носит его в себе. Он мечтает о большой любви ксвоей женщине, своейдевушке, которая для него и мать, и товарищ, и возлюбленная, которая родит емудетей. Но Сольвейг как женщина неприкосновенна, а мать бранит его, хотя и слюбовью. По ее мнению, он слишком уж похож на своего сумасбродного отца. Другаяже, Анитра, вообще не что иное, как подлая девка! Где женщина, которую можнолюбить, которая соответствует его мечтам Чтобы достичь того, чего хочет ПерГюнт, надо быть Брандом. Но Бранд не обладает достаточной фантазией. Он наделенлишь силой и не чувствует жизнь. Такое распределение слишком глупо! И вот ПерГюнт оказывается среди капиталистов и в полном соответствии с правилами игрытеряет свое состояние: ведь те, с кем он имеет дело, — наживалы, движимые соображениямиреальной политики, а не мечтатели. Они лучше понимают в деле и не являютсядилетантами в нем, подобно Перу. Сломленным и обессиленным старикомвозвращается он в лесную хижину к Сольвейг, заменяющей ему мать. Он излечилсяот своих грез, он понял, чем оборачивается жизнь, если отважиться еепочувствовать. Так бывает с большинством тех, кто не хочет смириться. Другие жене хотят осрамиться. Они-то и были с самого начала умными ивысокомерными.

Таков был Ибсен, и таков его Пер Гюнт. Этодрама, которая только тогда утратит свою актуальность, когда Перы Гюнтывсе-таки окажутся правы. Дотех пор у праведных и правильных будут причины смеяться.

Я опубликовал обстоятельное научноеисследование под названием Конфликт вокруг либидо и бред ПераГюнта.

Pages:     | 1 |   ...   | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |   ...   | 49 |    Книги по разным темам