Книги по разным темам
Pages: | 1 | ... | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | ... | 47 | — Кейт,вероятно, в них много разных элементов. Однако для нашей работы именно теперьпо-настоящему важно то, что вы начали соприкасаться со своей собственноймотивацией вашей жизни и деятельности.
Она размышляла об этом. Я спрашивал себя:не ввел ли я ее в заблуждение тем, что перевел внимание Кейт в сторону от ееотношения ко мне Это было то, что пугало ее. В конце концов нам придется сэтим столкнуться. Но пока Кейт не может этого выдержать, и мы никогда непродвинемся дальше, если сейчас она прекратит свои усилия. Эти чувства оченьважны для нашей работы и для появления надежды на возрождение ее жизни. Кейтнужно помочь увидеть за сиюминутным и пугающим ее отношением ко мне болеедолговременный смысл. Я использовал слово УмотивацияФ совершенно обдуманно, потомучто оно связано с ее сознательной озабоченностью своим желанием работать иможет привести к большей внутренней терпимости.
— Оченьхорошо. Возможно, это так. Однако я хочу попытаться удержаться от того, чтобымои чувства вторгались в нашу работу.а— Пауза.а— Теперь о тех событиях детства, окоторых я хотела рассказать вам...а— Она снова начала подавлять своиэмоции. Я должен был попытаться помочь ей сохранить доступ к ним.
—Постойте, Кейт. Посмотрите на дело с другой стороны.
Тише, Джим, держись как можно болеебезлично и академично, оставаясь с ней в эмоциональном контакте настолько,насколько она может выдержать:
—Нехорошо, если мы будем пытаться исследовать эмоциональные огорчения,случившиеся в вашей жизни, которые влияют на вашу жизнь и работу, а выодновременно раньше времени начнете их контролировать. Это целиком сведет нанет все наши усилия.
Это был решающий довод. Смог ли ядостаточно понятно объяснить ей необходимость работать со мной надисследованием чувств Она не хотела соглашаться на это, поскольку чувствовала,что это нарушит ее изоляцию. Такая возможность пугала ее, но это самоеважное.
— Непонимаю, что вы говорите. Полагаю, вы постоянно пытаетесь смутитьменя.а— Она говориласдержанно и отстраненно, но была готова расплакаться, хотя ближе всего кповерхности находился гнев.
— Высердитесь, Кейт. И, подозреваю, вы сердитесь потому, что начинаете кое-чтопонимать, и вам не нравится то, что открывается вашему пониманию.
— Кажется,вы продолжаете стремиться к тому, чтобы говорить загадками и заставлять менядогадываться, что вы имеете в виду. Это необходимо для нашей работы или таковаваша индивидуальная особенность
— Кейт,возможно, мой способ говорить отражает мои личные потребности; вероятно, этотак. Но это сейчас неважно. Для вас более важно встретиться со своим внутреннимосознанием, насколько это возможно в данный момент.
Черт возьми! Я сбился на всевозможныепосторонние вопросы. Я слишком много болтаю. Так она совсем потеряетнить.
— Хорошо,возможно, но я просто не знаю, что я, по-вашему, понимаю.
Она была теперь очень далеко; слишкоммного словесных идей, неважно, насколько правильных.
— И, Кейт,вы сейчас не соприкасаетесь с этим, отчасти потому что вам необходимопохоронить все это под вашими протестами и сомнениями относительно моегостиля.
Я не знал, как помочь ей понять это, невызывая у нее при этом чувства вины.
— Моивопросы обидели вас или кажутся неадекватными
Черт, опять! Она стремится еще большеотдалиться. Можно ли вернуть ее назад
— Нет,Кейт, вы меня не слышите.
— Мнекажется, что я слышу вас очень хорошо, но вы нарочно говорите со мной оченьтуманными словами.
— Кейт,наш спор перешел в замкнутый круг. Позвольте мне попытаться прояснить все это.Я пытаюсь помочь вам осознать нечто внутри вас, что не сводится к набору ясновыраженных значений и слов. Поэтому...
— Выимеете в виду, что пытаетесь установить со мной нечто вроде телепатическойсвязи
Ого! Она действительно дошла до предела,стараясь удержаться от понимания.
— О, Кейт,нет.а— Я был потрясени огорчен.а— В самомделе, я чувствую, что теряю целый ярд с каждым шагом, который я отвоевываю,пытаясь помочь вам понять, что происходит.
Ох-ох, я был уязвлен. Я услышал, как вмоем тоне появились нотки гнева. Помни, что эта женщина борется со страхом,который, как она думает, может буквально уничтожить ее.
— Не знаю,о чем вы говорите.а—Ее интонация содержала намек на что-то еще. Она сидела внешне сдержанная идалекая, в то время как я внутренне корчился, как уж на сковородке, иудивлялся, куда делась моя отличная терапевтическая техника снятиясопротивления. Как Кейт была вооружена против субъективного!
—Кейт,а— сказал ясамым рассудительным и сдержанным тоном (как ей понравится, если я сыграю с нейв ее же игру!),а—Кейт, давайте посмотрим, сможем ли мы выяснить, куда зашли. Не могли бы выпопытаться сказать мне, что за чувства вы испытывали в тот момент, когдаинформировали меня о том, что не знаете, о чем я говорю
— Ну, ябыла искренне озадачена тем, что вы так расстроились, и спрашивала себя, почемувы чувствуете необходимость приписать мне ответственность за это.
УТеперь поосторожнее, ты играешь не слюбителемФ,а—напомнил я себе.
— Думаю,таковы были ваши поверхностные чувства, Кейт. Я заметил нечто еще, какое-тоиное чувство, которое возникло в ответ на мое огорчение и смущение. Неторопитесь, Кейт, может быть, вам удастся схватить что-нибудь
Ответит ли она Сможет ли найти дорогуназад
— Нет. Недумаю, что у меня возникли еще какие-то чувства на ваш счет. Но разве это имеетзначение
Кейт так напугана. Она не может позволитьсебе большего осознанияа— особенно по отношению ко мне.
— Да, этоимеет значение, Кейт.а— Я произнес эти слова подавленно и с новым огорчением понял, чтокаким-то образом пытаюсь заставить ее почувствовать себя виноватой в том, чтоона опрокидывает все мои усилия. Я поменял свою позу и поискал болееблагоприятные перспективы:
— Как разсейчас, Кейт, я внезапно осознал, что слишком стараюсь чего-то добиться от васи своим тоном пытался заставить вас почувствовать свою вину. Мне это ненравится, но это так. Такое осознание мы должны разделить друг с другом, потомучто мы...
— Яуверена, что если и сделала что-то, что огорчило вас, то ненамеренно, докторБьюдженталь.
Однако я не могу чувствовать себя в ответеза это, да и как иначе
Кейт была величественна, высокопарна идемонстративно равнодушна, отбивая мои атаки. Я с облегчением заметил, что мынесколько превысили отведенное время.
— Ну чтож, Кейт, сегодня у нас не получилось достичь более глубокого взаимопонимания.Попробуем еще раз в четверг. О’кейа— Яулыбнулся, мой страх немного уменьшился, и я поднялся.
Кейт поспешно и по-деловому поднялась,взяла жакет, сумочку, подошла к двери и затем повернулась.
— Надеюсь,в четверг вы ответите на мой вопрос, доктор Бьюдженталь. Мне действительнонеобходимо знать ваше мнение о том, можете ли вы помочь мне.
Я снова повалился в кресло, увязнув вневидимых дебрях слов, намерений, наблюдений, полусформулированных идей, и недо конца доведенных интервенцией. Мне было необходимо выпить, прогуляться или втечение десяти минут колошматить беззащитную боксерскую грушу.
__________
Страх Кейт выиграл еще один раунд. Однакосо временем мужество Кейт и ее воля к жизни преодолели этот сильный страх. Напредыдущем сеансе произошло многое: она была напугана пробуждающимся пониманиемтого, что ждет встреч со мной, что думает, о чем будет говорить, не только длятого, чтобы заполнить пропуски в своей биографии, но и потому, что являетсяучастником нашего совместного предприятия. За всем этим скрывалась растущаявера в наши отношения, пугающее понимание, открывающееся на горизонте еесознания. Еще глубже за всем этим, совершенно недопустимая для понимания вданный момент, лежала ее потребность в моей заботе и во мне самом как вчеловеке. Если бы это обнаружилось сейчас, Кейт, вероятно, напрочь отвергла быподобное положение вещей и быстро разорвала бы со мной отношения. Ее внутреннеежеланиеа— особенножелание отношенийа—представляло для нее очевидную угрозу.
Внезапного, драматического прорыва, врезультате которого Кейт пришла к принятию своей эмоциональности с меньшейтревогой, не было. Разумеется, драматические прорывы случаются и впсихотерапии, но не они являются ключевыми. Только в кино и телефильмах одногоинсайта достаточно, чтобы распутать все жизненные коллизии. Повседневное делотерапии монотонно, постепенно, и может даже показаться скучным для внешнегонаблюдателя. Даже участникам она иногда может показаться утомительнооднообразной. Но постепенно успехи накапливаются. Так было и с Кейт. Вместе мыпродвигались сквозь безжизненность, сквозь кажущееся отсутствие изменений,сквозь поражения и утрату оснований, сквозь бесконечные детали жизни какпроцесса.
Моя роль в основном заключалась в том,чтобы подчеркивать важность эмоциональных реакций Кейт, в том, чтобы помочь ейраспознать свой страх перед этими реакциями и потребность отгородиться от них,я убеждал ее в том, что иметь эмоции — не то же самое, что полностьюзависеть от них, и в качестве примера раскрывал свои собственные эмоции.Временами Кейт робко и осторожно начинала раскрывать свои собственные чувствапо поводу событий, с которыми сталкивалась. Она редко допускала возникновениекаких-либо чувств относительно меня или того, что происходило в кабинете,цепляясь за представление о том, что мы бесстрастные ученые, работающие надинтеллектуальной задачей. Однако она осторожно открывала свое внутреннееосознание.
Кейт сама охарактеризовала свою жизненнуюпозицию, когда говорила, что внутри у нее словно камень. Кейт Маргейт пыталасьотрицать свою человечность, стремилась стать ледяной статуей, неподвижнымкамнем, вместо того чтобы быть мягким, уязвимым, изменчивым созданием из плотии крови. Она боялась узнать о своей изменчивости и предпринимала отчаянныешаги, чтобы отрицать это. Особенно Кейт нуждалась в том, чтобы избегать любыхэмоциональных контактов с людьми: она верно чувствовала, что это приведет кизменениям. Самое сильное влияние, которое может изменить человека,—любовь к другомучеловеку.
19 ноября
Борясь со своей боязнью эмоций и двигаясьпо направлению некоторой связи с людьми, Кейт пережила опыт, который произвелна нее большое впечатление и существенно изменил наши отношения.
В то время Кейт была неприступнойженщиной. Она по-прежнему неохотно занималась терапией, рассматривала ее какнеприятную медицинскую процедуру, принимала ее решительно, но равнодушно,стремилась покончить с этим неприятным делом как можно скорее. Она вела себянастолько формально, что казалась пародией на саму себя. Она работала со мнойпочти год и все еще не желала говорить мне УДжимФ, предпочитая осторожноеУдоктор БьюджентальФ.
Сегодня Кейт рассказывала о посещениидетского отделения больницыа— это было связано с ее работой. Находясь в больнице, она, к своемуудивлению, разговорилась с сильно искалеченным, но очень умным ребенком. Позжев кабинете она рассказала мне об этом разговоре.
— Выдолжны понимать: я вообще не люблю детей, и, вероятно, мне следует признать,что обычно я чувствую себя среди них неловко. Когда эта маленькая девочкавъехала в кабинет на своем инвалидном кресле, моим первым ощущением быладосада. Мне необходимо было многое сделать и не хотелось, чтобы меня прерывали.Вероятно, я кажусь вам ведьмой из диснеевского мультфильма, но я действительноне думаю, что дети так уж приятны и интересны. Обычно их ум неразвит, ониинтересуются только своим собственным миром, и они часто невнимательны инеряшливы. Я обычно всего этого не рассказываю, но вы должны знать, чтобыпонять, каким необычным был для меня этот опыт.
— Кейт,ваши слова звучат так, как будто вы говорите не о своем собственном опыте, а окаком-то странном существе, которое препарируете.
— Вы всевремя говорите мне подобные вещи и, вероятно, считаете, что должны это делать,но я не понимаю, какую пользу вы можете мне этим принести. В любом случае, я нехочу сейчас отвлекаться. Я говорила вам об этом ребенке...а— она была холодна иневозмутима.
— Я нехочу слышать о ребенке. Я хочу услышать о вашем опыте,а— перебил я. Мне бросили вызов:давай, Бьюдженталь, отвечай на него.
— Да,конечно. Я расскажу вам о своем опыте как можно лучше, учитывая всеобстоятельства. А теперь не будете ли вы любезны выслушать меняа— резкая манера не была необычнойдля Кейт, но сегодня она, казалось, проявилась еще больше.
—Продолжайте, Кейт,а—уступил я. Она бросила мне вызов, я знал, и у меня было искушение подчеркнутьэто, но скорее в моих интересах, чем в ее.
— Ну, этотребенока— ее зовутТаня, нелепое имя для девятилетней девочки,а— каким-то образом втянула меня вразговор. И, знаете, я действительно была очарована! Я нашла ее простопрелестной и очень умной. Уже через минуту я объясняла ей суть нашейисследовательской программыа— представляете, девятилетней! Но я уверена, что она поняла! Онакажется не по возрасту развитой, но не чрезмерно...
Кейт остановилась, размышляя. Япочувствовал, что ее настроение изменилось. Она показалась внезапно чем-тоневероятно уязвленной.
— В чем-тоона казалась старше, а в чем-то...а— Я оставил предложениенезаконченным, с вопросительной интонацией.
— Да, вчем-то...а— Кейтпо-прежнему была погружена в свои внутренние ощущения.а— В чем-то другом она казаласьдаже моложе своих девяти лет. Возможно, это потому, что она была такизуродована и беспомощна. Я каким-то образом физически почувствовала еебеспомощность. И это заставило меня ощутить...а— Внезапно она прервалась, и япочувствовал, что она может заплакать. Кейт плакала до этого всего один или,возможно, два раза, и тогда в ее чувствах было больше горечи, чем печали.Теперь это была явно другая Кейт.
— Оназаставила вас почувствовать...а— мягко, совсем мягко подсказал я.
—О, не знаю.а— Слезы все еще были близки, но ихсменил гнев. Теперь осторожнее!
— Вамлегче рассердиться сейчас, чем позволить проявиться своему подлинному чувству,Кейт,а— я произнесэто обычным голосом, без вызова.
— Япочувствовала себя матерью! Вот! Я это сказала. Вы довольныа— Она подняла голову и посмотрелана меня с вызовом. Я смотрел в ее покрасневшие, полные боли глаза, стараясь неотводить взгляд, и ничего не комментировал.
— Выпо-прежнему хотите проявить свой гнев, чтобы избавиться от своих нежныхчувств.а— На этот разона работала со мной.
Pages: | 1 | ... | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | ... | 47 | Книги по разным темам