Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 |   ...   | 47 |

—Что-то...мрачное. Наверное, вы сказали бы так. Я имею в виду, что мне трудно понять иописать это вам. Кажется, у меня нет ясных мыслей, толькоа— чувство, что сейчас у менявнутри какой-то Утайм-аутФ. Не знаю, как еще это назвать.

— Выиспытываете сейчас какие-то чувства, желания, стремления или что-нибудьеще

— Ничего,что я осознавал бы. Нет, не думаю. Я иногда...

Хол остановился, казалось,размышляя.

—Иногда...

— Не знаю,что собирался сказать. Полагаю, иногда у меня бывают смутные фантазии... Нет,это не то, что я имею в виду. Как будто я перебираю старые картины в своемсознании и решаю, какие сохранить, а какиеа— вытолкнуть.

—Например

—Например, как позапрошлой ночью, после того, как мы с Джун легли спать. Ятолько не знаю, почему... Хотя, может быть, и знаю. Мы некоторое время незанимаемся сексом, и, думаю, мое тело сожалеет, но мои чувства просто непроявляют к этому интереса. И, кажется, Джун не придает этому большогозначения...

Он остановился. Я понял, как мало знаю оповседневной жизни Хола, как мало может знать любой терапевт. Мы знаем такмного о людях, с которыми работаем, намного больше, чем обо всех других, ивсе-таки очень мало. Я должен почаще вспоминать об этом. Это будет противоядиеммоим собственным импульсам к самообожествлению.

Я снова переключил свое внимание на Хола:он сидел с таким видом, как будто забыл, о чем говорил. Я почувствовалнетерпение. Он пугает меня, когда становится таким неподвижным, таким (Хмм! Мнене хотелось произносить этого даже мысленно, верно) таким мертвым. Мне нетерпелось растормошить его. Я боялся, боялся этой его безжизненности; как будтомедленно поднимающаяся вода могла в конце концов затопить его, унестиего.

— Чего выхотите, Хол Вот сейчас, когда вы сидите здесь в кабинете, какие желания выможете обнаружить Я имею в видуа— внутри себя. Вы можете назвать какое-нибудь желание, мечту,стремление

— Боюсь,что нет.

— Вы дажене попытались, Хол.

—Хорошо.

Он задумался, его лицо, казалось, слегкаизменило неподвижное выражение, которое в последнее время стало обычным длянего.

— Не знаю,Джим, кажется, в эти дни у меня внутри просто ничего не происходит. Попробуюеще раз.

Хол провел руками по лицу, словно желаяпроснуться.

—Попробуйте визуализировать это, Хол.

Хол со вздохом пошевелился.

— Да, какя сказал, прошлой ночью я собирался спать, когда обнаружил, что думаю об однойиз девушек, которую время от времени вижу в кампусе. Секретарша или кто-то вэтом роде, немного старше студентки, но одета, как все девчонки. Знаете, безлифчика, мини-юбка, все, что теперь принято у молодежи и что так непохоже на тевремена, когда мы были молоды. Девочка, женщина, вероятно, лет двадцати пяти,симпатичная, с хорошей фигурой и в самой короткой юбке, какую я когда-либовидел. Наклоняясь, она не оставляет ничего для воображения. Молодежь принимаетэто как должное, но такой старикан, как я...

— Так чтоже такой старикан, как вы, Хол

— О, ясмотрю. Я еще не настолько далеко зашел, чтобы не смотреть. Думаю, это все, чтоя хочу делать,а—просто смотреть. Но прошлой ночью, как раз перед тем, как заснуть, черт меняпобери, если у меня не было фантазии насчет той девушки. Полагаю, в старике ещетеплится жизнь.

Я почувствовал почти физическоеоблегчение. Сексуальная фантазия Хола точно указывала на то, что в нем еще естьжизнь, а не только поднимающиеся мертвые воды. Я хотел поддержать этуискру.

— Что этобыла за фантазия

—Познакомиться с ней, найти предлог увезти ее на уик-энд, сорвать с нее этумини-юбку, лечь с ней в постель, ну и все прочие подробности.а— Он остановился с полуулыбкой налице, более оживленный, чем последние пару недель. Затем улыбка угасла, ипустой взгляд снова вернулся на свое место:

— Но яничего не собираюсь с этим делать. Все это не стоит беспокойства. Я хочу Джун,и получаю от нее намного больше, но мы так далеки. Не физическиа— эмоционально. Она не понимает,что со мной происходит, а я, кажется, не особенно стремлюсь рассказать ей. Унее своя жизнь, свои проблемы, а у меня свои, и мы редко по-настоящему понимаемдруг друга.

Он остановился, задумавшись, и на его лицепоявилось больше оживления, чем минуту назад.

— Иногда ядумаю, что мы должны развестись. Я не могу дать ей много, и у нее, кажется, неосталось ничего для меня. Наши дети в том возрасте, когда они переживают разводбез особых проблем. И тогда...

—Тогда...

— Тогда ямог бы... О, что толку дурачить самого себя

Оживление пропало, он обмяк в кресле. Яподождал, но, похоже, Хол и не собирался продолжать.

— Чтослучилось только что Вы думали о том, что для вас мог бы означать развод, азатем вдруг внезапно провалились куда-то.

— О,ничего. Правда, ничего. Я просто прекрасно знаю, что это одни слова, простоболтаю языком. Не хочу строить из себя ребенка. Я не разведусь с Джун. Яне...

— Чтоне...

— О, незнаю. Полагаю, я собирался сказать: УНе сделаю ни одной из тех вещей, о которыхобычно мечтаФ.

—Например

—Например, участвовать в какой-нибудь исследовательской экспедиции. Вы незнаете, что это моя тайная мечта Да, я всегда воображал, что однажды будунастолько знаменит, что меня пригласята— или, по крайней мере,возьмута— вэкспедицию в какое-ни­будь фантастическое место, например, в верховья Амазонки, или кистокам Нила, или в какое-нибудь другое романтиче­ское и по­трясающее место. Знаете, я всегдадумал, что увижу весь мир. Я имею в виду, что, читая о каких-то фантастическихместаха— оТим­букту, Афганистанеили Сингапуреа—какой-то частью сознания я думал: УОднажды я буду там, я это увижуФ. А сейчас язнаю, что этого никогда не будет. Возможно, я не увижу ни одно из этихмест.

Хол остановился и, казалось, еще глубжепогрузился в себя.

— Я несделаю ничего из этого: не пересплю с сексуальной девушкой, не разведусь сДжун, не поеду в экспедицию, не напишу величайшую психологическую книгу,ничего.

— Звучиткак разочарование.

— Нет,нет. Это не разочарование. Просто равнодушие. Просто так оно и есть. Нет смыслаприукрашивать. Я просто старый осел с большими амбициями, у которого ничегонет. Я просто мечтаю. Я ничего не делаю; ни черта.

— Ничего.Вы ничего не делаете со своей жизнью.

— Да, этоправда. Я просто сижу и ною.

Хол начинал злиться:

— Именноэтого я и добивался.

— А времяпроходит.

— Да, чертвозьми. Время просто уходит, а жизни нет. Какая у меня была жизнь Я всегдамечтал, что сделаю столько всего: поеду в экспедицию, закручу потрясающийроман, напишу книги, заработаю кучу денег, все увижу, везде побываю... Однимечты: я ничего не сделал, ничего, совсем ничего.

— Скольковам лет, Хола— Япытался помочь ему добраться до медленно просыпающихся чувств.

— Сорокшесть! Сорок шесть, черт бы вас побрал. Вы прекрасно знаете. Мне сорок шесть.Черт знает сколько лет. Сорок шесть пропащих лет, в течение которых я пыталсябыть Богом. Сорок шесть лет, в течение которых не жил своей жизнью. Мне все ещедвадцать один год или даже меньше. Я не готов к тому, чтобы бытьсорокашестилетним! Я не готов к тому, чтобы быть человеком средних лет! Неготов быть старым. К черту! К черту! К черту!

Хол был в ярости, но я знал, что он оченьстрадает. Он сдерживался, становился беспокойным, пробуждаясь от своей апатии иища пути для выхода своих чувств.

— Хол,чувства переполняют вас и...

—Черт!а— крикнул он,перебивая меня.а— Мнепросто хочется орать, ругаться и...

— Такдавайте.

—-а.а— Он издалсдавленный крик.

— Высдерживаете себя.

Он снова попытался крикнуть, но звукполучился какой-то усеченный.

— Выдержите все в себе, как и всегда, Хол.

—Ай-еее!а— Это былскорее вопль, чем крик, но он раздался с необычной силой.а— О, черт, это глупо,Джим.

—Опять!а— настаиваля.а— Нет, это неглупо. Оставайтесь со своим чувством.

Но на этот раз Хол смутился, и звук сноваполучился сдавленным.

— Выдушите себя, Хол. Точно так же, как делали это сорок шесть лет. Вы душите своюжизнь.

— Дерьмо!Дерьмо-о-о!а—Внезапно он заорал так, что, хотя я и ожидал этого, был потрясен. Теперь онначал вопить во всю силу своих легких, и крики с каждым разом были все болеезвучными. Когда эти дикие крики вырывались из его горла, он обеими рукамивпивался в ручки кресла. Звуки были страшными, от них за­кладывало уши. Постепенно они,кажется, стали менее напряженными и трагичными, хотя и тогда мое горлооткликалось на них сокращением мышц. Я обнаружил, что с каждым его крикомнаклоняюсь к нему, чувствуя, как будто звуки выходят из моих собственныхлегких. Я понял, что Хол кричит и за меня тоже, и начал вполголоса подвыватьему. Я почувствовал одновременно ужас и облегчение.

Не хочу быть пятидесятилетним. Не хочу,чтобы мои дети выросли, а я так и не почувствовал себя по-настоящему отцом. Якричал вместе с Холом, а он смотрел на меня, и в его глазах стояли слезы. Нехочу тратить столько лет на то, чтобы прятать свое собственное Я, свои подлинные чувства лишь с тем,чтобы пытаться казаться таким, каким меня представляют. И мы с Холом кричали. Ясорвал себе голос, но чувствовал какую-то радость. И мы кричали. Слишкомпоздно, и мы кричали. Но еще не поздно, и мы кричали. Но слишком многоебезвозвратно потеряно, и мы кричали, кричали, кричали.

Постепенно наши крики затихли, и мы обазаплакали. Мы сидели обессилевшие и странно умиротворенные. Каждый из насоставался наедине с самим собой, и все же мы были вместе. После долгой паузыХол прошептал:

— Ты тоже,Джим

— Да, ода.а— И мы оба сновазаплакали.

10 сентября

Это были крики рождения новогосорокашестилетнего смертного. Теперь Хол вступил в период, когда он началдовольно быстро изучать свои новые перспективы в жизни. Они разошлись с Джунпримерно на полгода, но в конце концов решили попытаться начать сначала спомощью программы семейного консультирования. Хол решил сократить своюдеятельность и сосредоточиться на психотерапевтической практике, где он всебольше сталкивался с субъективными переживаниями, которые научился ценить насвоем собственном опыте. Наконец, наступил день, который, как мы оба знали,должен был наступить.

— Ну,Джим, я собираюсь перестать ходить сюда и доставлять вам столькохлопот.

— И ясобираюсь проститься с вами, Хол.

— Да, еслисерьезно, это очень, очень хорошо. Забавно, но в каком-то смысле трудносказать, чего же мы достигли. У меня была стычка с Тимом как раз в прошлуюсреду. Я чувствовал удовлетворение и одновременно усталость от своей практики впрошлую пятницу. И сексуальную фантазию по поводу новой пациентки вчера. Асейчас чувствую страх окончания и смерти. Черт, может быть, нужно начать всесначала.

— Божемой! Хол, я и не знал, что у вас такое ухудшение. Сейчас же ложитесь. И будетеплатить мне двойной гонорар.

— О, Джим,это было здорово.а—Он подошел ко мне и пожал мне руку. Его рукопожатие выражало теплуюблагодарность и внушало страх своей силой.

__________

По своему греческому происхождению словоУпсихотерапияФ означаетпроцесс исцеления и воспитания души. В повседневном словоупотреблениипсихотерапию обычно ставят в один ряд с другими видами терапии, особенно смедицинским лечением. Однако психотерапия, которую я описываю в этой книге,имеет мало общего с лечением малярии, переломов, вирусных инфекций и ссердечно-сосудистой хирургией. Она почти прямо противоположна ситуации, вкоторой пациенты говорятврачу о своих симптомах, а затем врач проводит своесобственное обследование (в котором пациент понимает довольно мало или вообщеничего не понимает) и выписывает рецепты на латыни, а пациент выполняетпредписания, не думая ни о чем, кроме того, чтобы быть УпациентомФ8 и ждатьизлечения.

Однако эта заманчивая картина соблазняеткак пациента, так и терапевта. Часто оба в действительности хотят, чтобытерапевт был Унастоящим врачомФ или, еще лучше, взял на себя роль Бога. Хол былне единственным, в ком жила такая идея. Многие пациенты хотят, чтобы терапевтвзял на себя эту роль, и всегда готовы подыгрывать. Они хотят, чтобы кто-топринимал за них трудные решения, хотят восставать против кого-то, хотятуслышать от кого-то определенные ответы, хотят гарантированных результатов,хотят, чтобы некто был больше, чем просто человеком. (И в то же время, конечно,они не хотят, чтобы кто-то делал все этоа— точно так же, как терапевт нехочет играть роль Бога, даже когда поддается такому искушению.)

Терапевту очень легко соскользнуть впроцессе консультирования на позицию Бога, и у него есть много стимулов дляэтого. Его авторитет редко подвергается сомнению, его утверждения часторассматриваются как откровения свыше, одобрение и неодобрение глубоко влияет натех, кто часто становится его преданным последователем. Как бы часто терапевтни напоминал себе о своих постоянных ограничениях, он чаще, чем ему быхотелось, уступает легкому, почти бессознательному убеждению, что ондействительно обладает более тонким восприятием и более сильным влиянием иможет благотворно вмешиваться в жизнь своих пациентов.

Как бы я ни был осторожен, я все же иногдаловлю себя на том, что пытаюсь вмешаться в их жизнь, говоря себе, что этоабсолютно безвредно и наверняка поможет. УЕсли бы только я мог устроить, чтобыБетти и Дик были вместе, они оба так одиноки... Если бы можно было помочь Грегудогадаться бросить свою ужасную жену и найти кого-то, кто мог бы действительнооценить по достоинству всю его теплоту и нежность... Если бы только Элен нашласебе более толкового адвоката, который представлял бы ее интересы; возможно,всего лишь одного слова достаточно, чтобы заставить ее задуматься и сделатьэто... Если бы только Бен получил небольшой толчок, который ему необходим,чтобы бросить работу в этой убивающей его конторе...Ф

Pages:     | 1 |   ...   | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 |   ...   | 47 |    Книги по разным темам