Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 |   ...   | 47 |

Хол начал посещать в долговременнуютерапевтическую группу и стал в ней действительно одной из главных фигур. Еговнешний вид, быстрый ум и дружелюбие вызвали к нему симпатию всех членовгруппы. Однако, наблюдая за Холом, я осознавал, что он всегда отвечает илипомогает кому-то другому. Сам Хол редко был темой для обсуждения.

27 июля

Это было четвертое посещение Холом группы.Сегодняшняя встреча следовала установившейся с самого начала схеме, и поэтому ярешил помочь членам группы осознать, что они не знают Хола по-настоящему, иодновременно хотел дать понять самому Холу, что он не использует группу длясамораскрытия. Возможность представилась в тот момент, когда Хол разговаривал сБеном и Лоренсом.

Хол: Насколько японимаю, Лоренс, вы с Беном на самом деле говорите одно и то же, но по-разному.Ты говоришь о принципах, а Бен,а— ну, старина Бен относится к практическому типуа— и он говорит об определенныхприменениях. Не знаю. Может быть, я ошибаюсь, но мне так кажется.

оренс: Ну, да,я... я полагаю, ты прав, Хол, но...

Бен: Конечно, онправ. Ты просто не хочешь признать это, и...

оренс: Нет,нет. Я просто обдумываю это. Да, я уверен, что здесь ты прав. Спасибо, чтообратил на это внимание.

Джим: Бен иЛоренс, разрешите мне отвлечь на минуту ваше внимание. Хол только что разрешилваш спор. Что вы чувствуете прямо сейчас по отношению к Холу

Бен: О, онсовершенно прав. Я рад, что он указал на это. Возможно, Лоренс перестанетчувствовать, что у него всегда есть на все ответы.

оренс: Ну, Холсделал очень интересное замечание, и мне действительно кажется... Ну, хм-м-м,да, это было самым полезным.

Джим: Насчетваших слов я заметил, что на самом деле вы не реагируете на Хола. Вы думаете отом, что он сказал, и друг о друге. Кажется, такова роль Хола в группе. Онговорит полезные вещи и затем удаляетсяа— прежде чем кто-то успеваетподумать о том, что за человек сам Хол.

Бен: Э! Да! Этоправда. Я имею не слишком ясное представление о нем.а(Поворачиваясь к Холу.) Как насчетэтого, великий человек Что у тебя на уме

Хол (слегка взволнованный): Не смейся, я не знаю, что ты имеешь в виду, Джим. Я простозаинтересовался тем, о чем спорили Лоренс и Бен, и внезапно догадался, что онипросто не понимают друг друга, и...

Джим: Хол, яуверен, что тебе так кажется, но не в этом дело. Дело в том, что ты всемпомогаешь, но мы редко слышим что-либо о тебе, тебе самом. Недавно, когда Эленплакала, ты оказался тут как тут, помогая ей рассказать о неприятностях с еепарнем...

Элен: Да, но ондействительно помог мне.

Хол: Ну, знаете,я действительно расстроился из-за того, что Элен страдала, и подумал, чтодолжен показать это, и...

Кейт: И тыпоказал, Хол, и я почувствовала, что ты говорил с ней очень заботливо. Знаю,что испытала к тебе теплое чувство. Но я действительно не знаю ничего о том,что это значило для тебя, изнутри...

оренс: Да, этотак. Я не замечал этого, но ты действительно никогда не говоришь много о себе.Мне и правда хотелось бы знать о тебе больше.

Хол: О,разумеется, я буду рад рассказать о себе больше. да говорить-то особенно нечего. Выможете задавать любые вопросы...

Так, в непринужденной форме, Хол открывалдля группы возможность получить о нем информацию, но, казалось, он неподозревал о том, как включить в нее свой собственный внутреннийопыт.

30 августа

Месяц спустя, после нескольких сеансов, накоторых чувствительность Хола к собственной внутренней жизни повысилась, онстал более непосредственно работать со своим внутренним осо­знанием.

— Джим,думаю, что теперь я лучше, чем когда-либо раньше, понимаю, что значитнаходиться внутри самого себя, но это все еще остается для меня недоступным.Мне просто хотелось бы получше за это уцепиться.

—УУцепиться за этоФ... Вы так сказали, как будто это какая-то вещь или предмет,за который можно уцепиться.

— Да, и...Ну, ладно, уцепиться за мою... за идею... за свое понимание того, как бытьвнутри себя, быть субъективным или как там. Просто не знаю, как это сказать, носмысл в том...

— Хол, нехочу придираться к словам, но думаю, есть важная причина, по которой выговорите о цеплянии за УэтоФ как за некий предмет. Я думаю, выа— как и яа— научились превращать самого себяв объект. Когда мы пытаемся заставить этот объект вести себя по-другому, нашязык остается языком объектов, мы произносим УэтоФ, Уэти вещиФ, а не УяФ, УмнеФи т.д.

— Конечно,я понимаю, но как это изменить... э-э, как я могу изменить свой способмышления Не знаю, как это сделать.

— Я думаю,когда мы действительно знаем, чего хотим, и когда мы действительно находимсявнутри самих себя, не существует во­обще никакого УкакФ. Мы просто знаем, чего хотим, и делаемэто.

— Звучитздорово, но я не могу себе этого представить.

— Можете:просто подумайте минуту. Как вы поете УДом на гореФ Не существует никакогоУкакФ; вы знаете, что вы хотите сделать, и делаете это. Как рассказываетекому-нибудь об идее, которая взволновала вас Вы просто знаете, что хотитевыразить идею, и у вас это получается. Вы можете, если возникают трудности скакой-то частью, остановиться и рассмотреть более объективно процесс выражения,но чаще всего вы просто внутри своего волнения и высказываете идею без всякогоУкакФ. Разве нет

—Да.а— Он медленно,размышлял.а— Да,понимаю, но кажется, это не совсем то же самое. Я имею в виду... Я имею в виду,что когда пою УДом на гореФ, я уже знаю мотив и слова, а... с другой стороны,если я рассказываю кому-то об идее, то не знаю следующих слов, но я знаю общиеконтуры идеи... однако...

— Вы,конечно, правы, Хол, этот процесс не точно такой же, что и пение знакомойпесни, но возьмем другой пример. Как раз сейчас вы прислушались к самому себе,пытаясь почувствовать то, что вызывает в вас возражение против моих слов.Правильно

— Да,да!а— Онобрадовался.а—Правильно. Именно сейчас я прислушиваюсь к себе, как вы сказали.

— И дляэтого вам не требуется никакое УкакФ.

— Да, ненужно.а— Он былвозбужден, наконец осознав идею.а— Мне хотелось бы научиться делать это и в другихобластях.

— Почемубы и нет

— Ну,давайте попробуем. Главная проблема, с которой я хотел бы разобраться,—вся эта неразберихас Тимом.а— Холпомолчал.а— Ну и ну!Я даже потерял все свое возбуждение, как только подумал об этом. Да, но большевсего я хотел бы находиться внутри себя именно в этом случае.

—Справедливо. Почему бы вам просто не начать думать вслух о том, что вычувствуете по поводу Тима

— Ну, каквсегда, одна из главных проблем, о которых я думаю, это мое нетерпение, котороея проявляю по отношению к нему по сравнению с тем, как я общаюсь с другимилюдьми.

— Хол,думаю, это по-прежнему верно: что вы ожидаете от себя такой же объективности иэффективности в отношениях с Тимом, как будто он ваш пациент, а несын.

— Можетбыть, может быть. Я хотел сказать, что оставил это некоторое время назад, носейчас уже не так уверен. Постойте, дайте мне прочувствовать болеетщательно.

Он сидел довольно напряженно, его тело вбольшом кресле не расслабилось, правильные черты исказились смешной гримасой,которая получалась у него теперь, когда он пытался прислушиваться к своейвнутренней жизни. Голос стал ниже и несколько свободнее, когда он сновавзглянул на меня.а— Яне уверен, Джим ядействительно не могу сказать, что ожидаю от самого себя. Слишком много мыслейи чувств жужжат у меня внутри. Возможно, мне следует использовать кушетку ипопытаться глубже в это проникнуть.

Хол встал и снял пиджак, ослабил галстук иворотничок, а затем лег на кушетку. Я, как и раньше, любовался естественнойграцией его движений. Он был прирожденным атлетом, бывшим футболистом колледжа,и по-прежнему обладал превосходной координацией движений, которая была виднадаже в простейших действиях.

Когда Хол лег на кушетку, онпродолжил:

— Ячувствую нетерпение и желание попытаться проникнуть внутрь самого себя. Хочусхватить эту проблему и свернуть ей шею, и... вероятно, я говорю, что хочусхватить Тима, но уверен, что на самом деле не хочу причинить парню вред. Илихочу Не по-настоящему. Я знаю, что на самом деле нет. Итак, давайте подумаем:я пытался выяснить, что жду от себя, когда пытаюсь говорить с ним. Ну, первое,о чем я думаю, его волосы. Нет, постойте, я пытаюсь понять свои ожидания, а нето, как я воспринимаю его. Итак...

— Хол,подождите минуту. Вы пока не лежите по-настоящему на кушетке. Дайте своему телуулечься. Перестаньте работать над собой. Вам необходимо слушать свои внутренние мысли и чувства,а не допрашивать их, используя резиновую дубинку. Теперь помолчите минуту ипопытайтесь... Нет, не УпытайтесьФ ничего делать. В этом вся трудность.Посмотрим, сможете ли вы позволить себе перестать давить на себя и открыться,чтобы обнаружить свое осознание.

—О’кей, но это дляменя трудно.а— Онзакрыл глаза, глубоко вздохнул и внезапно начал плакать. Я был потрясен иподозревал, что он тоже. Слезы просто брызнули у него из глаз. Поразительнобыло видеть этого огромного человека лежащим здесь и плачущим бесшумно, но свыражением такой глубокой боли. Он не сопротивлялся слезам, не делал ничего.Просто лежал и плакал. Наблюдая за ним, я обнаружил, что тоже хочузаплакать.

Спустя некоторое время, показавшееся мнеочень долгим, Хол глубоко вздохнул, немного повернулся и достал салфетку изкоробки, которую я поставил перед ним на кушетку.

— Думаю, яне плакал многие годы. Я никогда так не плакал, по крайней мере, насколько япомню. И самое смешное, я действительно не знаю, о чем я плакала— плачу.

Слезы появились снова. Мы опять немногопомолчали. Хол снова вытер слезы.

— Мнеприятно плакать, и все-таки я чувствую себя очень-очень грустно. Я началперечислять возможности, развернув перед собой целый список. То, что вы однаждыназвали Уустраивать себе допрос со множественным выборомФ. Но мне как-то нехочется. Не хочу это выяснять. Я устал. Устал выяснять. Мне просто плохо,действительно плохо. Это все, что я могу сейчас сказать.

Хол снова заплакал и пересталговорить.

— Я всевремя вижу лицо Тима. Только мне кажетсяа— да, это он в более раннемвозрасте. Когда ему было четырнадцать или пятнадцать, вероятно. Нет, можетбыть, даже меньше. Вероятно, одиннадцать или двенадцать. Он был такимпрекрасным ребенком. Мы так здорово проводили время, отправляясь на рыбалку иразбивая вместе лагерь. О, черт побери.а— Слезы потекли ещесильнее.

— Такойпрекрасный ребенок,а—сказал я, когда он снова вытер слезы.

— Выможете повторить это снова. Вы должны были знать его, Джим. Он былзамечательным парнем. Я мечтал о нашем совместном будущем. Знаете, когда я рос,у меня никогда не было настоящего друга. После того, как я стал взрослым ипоступил в колледж, разумеется, друзья появились. Множество друзей. Некоторыеиз них были действительно близкими, но ни одного, когда я был ребенком. Когда ябыл большим неуклюжим ребенком. Тим рассмеялся бы, если бы увидел, какимувальнем был его отец. Нет, он бы не стал. Он всегда был таким рассудительным.Я имею в виду действительно рассудительным, а не в духе бойскаутов. Я помню,как однажды он...

Так Хол пришел к своему собственномуцентру. Он вспоминал своего сына и свое собственное детство. Он начал постигатьс помощью своего внутреннего зрения смыслы, которые так долго ускользали отнего.

Кажется, что находиться в своемсобственном центреа—такая простая вещь. Разве мы все не находимся там За исключением некоторыхлюдей с эмоциональными или умственными нарушениями Так может показаться, но вдействительности все иначе. Большинство из нас, как Хол, больше привыклиотноситься к себе так, как будто отделены от центра собственных переживаний.Таким образом мы иногда избавляемся от нежелательных чувства— как, например, от печали,которую сейчас переживал Хол. Рассматривать себя в качествеобъектаа— удобныйспособ избежать чувств и мыслейа— сексуальных или враждебных, невыносимых для нашего сознания. Мыможем уверять себя, что свободны от этих отвергаемых мыслей и чувств, нополучается, что мы дурачим самих себя.

Цену этого самообмана демонстрируютболезненные и фрустрирующие отношения Хола со своим сыном. Поскольку эмоции идействия Хола так мало соответствовали его сознательным намерениям, онпостоянно ухудшал отношения, вместо того, чтобы налаживать их. Выходя из своеговнутреннего центра и рассматривая самих себя в качестве посторонних, мы теряемдоступ к тем источникам, с помощью которых можем управлять своей жизнью. Мыстановимся всадниками, сидящими задом наперед и жалующимися, что лошадь скачетне в том направлении, но никогда не переворачиваемся сами.

25 ноября

Почти четыре месяца прошло с тех пор, какХол вступил в контакт со своей субъективностью в тот день, когда плакал. Какимбы важным ни был этот прорыв для Хола и каким бы драматичным ни оказался нашвзаимный опыт, это было лишь начало. Сознательно и настойчиво Хол пытался войтив соприкосновение со своим внутренним чувством, чувствуя себя потерянным инеспособным расслышать его, а затем снова прорывался к нему. Вновь и вновь Холследовал этой схеме, пока, наконец, не научился более произвольно достигатьсвоего внутреннего осознания. Теперь он был уже намного более способен говоритьиз своего центра, но то, что он обнаруживал там, оказывалось печальным ибесплодным.

— Не знаю,Джим. Вначале, когда у меня возникло это глубокое осознание того, чтопроисходит внутри меня, я почувствовал какой-то подъем. Думаю, я надеялся, чтотеперь мы решили все проблемы. Да, я должен признать, что мои отношения с Тимомулучшились. Я не злюсь на него так часто и так сильно. И, конечно, он тожеизменился. Не знаю, может быть, ему просто безразлично то, что я делаю. Скажем,между нами меньше напряженности. Но мы по-прежнему далеки друг от друга; и этоменя печалит.

— Вамхотелось бы вернуть ту старую близость, да

— Вы этознаете. Но те дни прошли, и ни к чему их оплакивать... Нет, я бы так несказал.

— Гдесейчас ваши мысли, Хол Выражение вашего лицо изменилось.

Снова эта кривая улыбка, как будто онобращается к чему-то внутри себя, и это настолько болезненно, что он может лишьповерхностно поддерживать разговор.

— Я думало миссис Кановскиа—той самой леди, о которой я рассказывал вам на прошлой неделе. Она все времятребует ответов. У нее столько проблем, и каждаяа— на грани жизни и смерти. И онаожидает от меня, что в каждом случае я знаю, что ей надо делать.

— Тяжелыйслучай.

Pages:     | 1 |   ...   | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 |   ...   | 47 |    Книги по разным темам