Книги по разным темам
Pages: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | ... | 47 | Я написал книгу, как я полагаю, с большейоткрытостью, чем это привычно для только что описанной аудитории. Я попыталсясформулировать некоторые решающие переживания своей жизни, описать некоторые измоих главных жизненных сражений и раскрыть свой внутренний опыт психотерапевта.Я сделал это, потому что полагаю, что психотерапияа— скорее искусство, чем наука, ипоэтому читатель должен знать, что я за человек, если он хочет понять, чтопроисходит во время моих встреч с пациентами.
Благодарности
Как запомнить все то множество людей,которые щедро вкладывали свои силы в настоящий проект Любой список имен будетполон не более чем на треть, ибо иногда всего несколько слов, сказанных врешающий момент, означают возрождение надежды, а в другое времяа— для этого потребуются многие имногие часы напряженной и кропотливой работы. Особенно велик вклад моих друзей:Тони Атоса, Патрик Базен, Мэри Конроу, Джона Леви, Элен Шеффер, СильвииТуфенкян, Сузи Уэллс и Кэя Уильямса. Билл Бриджс и Брайан Хилд тщательно имастерски осуществляли профессиональное руководство и личную поддержку. Мойсекретарь Линда Эббот была неизменно терпеливо выносила мою неспособностьпрочесть готовую копию и постоянные требования сделать работу немедленно. Оназаслуживает и получает мою искреннюю благодарность.
Джеймс Ф.Т. Бьюдженталь
Форествилль, Калифорния
Декабрь 1975
Замечание для моих пациентов
Я перечитываю эти страницы в последний разперед тем, как отдать рукопись издателю для публикации. Именно сейчас кажетсястранным и жестоким предавать бумаге и обнажать перед посторонними суть того,что мы вместе узнали. Все равно что обнародовать любовные письма.
Но я хочу поделиться тем, чему вы научилименя. Нам с вами известно, что я не философ и что страницы, которые последуютниже,а— не образецмудрости великих и выдающихся мыслителей. Мы с вами знаем, что яа— не ученый (по крайней мере впривычном смысле слова), незаинтересованно фиксирующий действия другихсозданий. На этих страницах я в основном говорю о вас и о себе как о людях,пытающихся пробудить большую часть жизненных сил, дремлющих внутринас.
В этих описаниях я не пытался дать точныйотчет; я стремился передать то, что мы вместе пережили. Я обнаружил, это слишкомтонкая субстанция,чтобы быть облеченной в слова. Я работал с дословными стенограммамитерапевтических сеансов и знаю, что они искажены, даже если точно передаютобъективное содержание. И наоборот, я чувствовал, что наиболее близок по духу ктому времени, которое мы провели вместе, если заливался слезами, смеялся отудовольствия или напрягал все свои силы, чтобы понять.
Так что я заимствовал эпизоды и репликинекоторых из вас, чтобы создать собирательныйа— и поэтомувымышленныйа— образпациента. Но я пытался остаться верным опыту, лежащему в основе этихэпизодова— и своемуопыту, и вашему. Надеюсь, вы почувствуете мою заботу и уважение к вам в каждойглаве, хотя знаете, что ни один из портретов не является полным отражениеммоего действительного видения каждого из вас.
Возможно, самым вымышленным событием вкниге является групповой сеанс с Дженнифер и Луизой. Но я знаю, что некоторыеиз вас вспомнят эпизоды из нашей групповой жизни, которые очень близки кописанному.
Я не хотел бы смущать кое-кого из вас,раскрывая ваши личные путешествия со мной таким образом, что те, кто вас знает,могли бы почувствовать, они бросают недозволенные взгляды на вашу частнуюжизнь. Тем из вас, кто прочел черновики этих глав и заверил меня в том, что неиспытывает неловкости от моего изложения, я с радостью выражаю своюблагодарность.
Вы, все вы были моими учителями икомпаньонами. Я с теплотой вспоминаю время, проведенное вместе с вами, и,надеюсь, вы тоже. Пусть эта книга станет выражением моей нежности и моегоуважения к вам.
Джим
1. Утраченное чувство бытия
Я слушал в течение более тридцати лет,более чем пятидесяти тысяч часов мужчин и женщин, которые говорили о том, чегоони хотят от жизни. Инженеры, полицейские, проститутки, адвокаты, учителя,администраторы, домохозяйки, секретарши, студенты колледжа, няньки, доктора,монахини, таксисты, министры и священники, наемные солдаты, рабочие,профессора, клерки, актеры и многие другие приглашали меня побыть рядом с ними,когда исследовали глубины своей души, чтобы найти то, к чему они сильнее всегостремятся; когда они преодолевали боль и воспаряли от радости этих поисков,когда они испытывали страх и находили в себе мужество для этой личной одиссеи.Из всего богатства опыта, я извлек убеждение, которое все больше и большекрепнет во мне. Убеждение, что самым важным для человека является тот простойфакт, что он живет.
Каждый из нас знает, что он жив, и каждыйстарается стать более живым, ибо знает, что слишком часто он не настолькоживой, насколько он мог бы и хотел бы быть. Но так обстоят наши дела. Иногда мыочень живые, а иногда чувствуем, что соскальзываем все ниже, к пределу смерти,неумолимо созревающей внутри нас. Величайшая трагедия человеческого опытасостоит в том, что снова и снова мы оказываемся слепы и глухи к возможностямболее полнокровной жизни.
Существует так много непреодолимых внешнихпрепятствий для нашей полноценной жизни: случай, болезнь, смерть, вторжениесоциальных, политических и экономических сил. Мы все стоим перед лицом этихпотерь и боремся с ними, кто как может. Но потери, за которые мы не отвечаемсами, потому что не знаем вовремя, что возможно или чего мы больше всегохотим,а— эти потерисамые мучительные, о них горше всего размышлять.
Все дело в том, чтобы попытаться иметьбольше жизни и меньше смерти. Постоянно колеблющееся равновесие между жизнью исмертью внутри наса—главный барометр, определяющий ход нашей жизни. Слишком часто мы слепы и глухик нашим потребностям, к нашим желаниям, к ощущению возможностей, открывающихсяперед нами в жизни. У нас слишком ограниченный и частичный взгляд на своюприроду, и мы не знаем, как достичь жизни, которая является нашим естественнымсостоянием. Многие из нас не имеют свободного доступа к своему подлинномуцентру. В моей работе в людьми, которые пытаются требовать большего от своейжизни, основной фокус состоит в том, чтобы помочь человеку более полно и четкорасслышать свой внутренний голос, чтобы более удовлетворительно управлятьсобственной жизнью.
Я только что говорил о Услепоте и глухотеФк нашим собственным нуждам и о необходимости учиться УслушатьФ себя болеечутко, чтобы стать более живым. Эти метафоры относятся к осознанию, котороеупускается или лишь частично присутствует у многих из нас. Но это больше, чемметафоры. Я убежден, что от рождения нам дано шестое чувство, которым многие изнас разучились пользоваться.
Главное утверждение, которое я будудоказывать в этой книге,а— утверждение, которое слишком часто упускается из виду или слишкоммало ценится: каждый из нас является духовным инвалидом.
Я буквально утверждаю: каждый изнаса— искалеченныйчеловек, поврежденный в своей жизненности и интуиции (либо в острой, либо вхронической форме), и наша природа несет в себе нереализованныйпотенциал.
Эта книгаа— о нашем утраченном шестомчувстве. Оно является ключом к более полной, насыщенной жизни. Мы искалеченымножеством влияний; мы инвалиды в той же степени, как слепые и глухие люди. Мыне используем свой потенциал полностью. Наше утраченное чувство важнее, чемзрение и слух или обоняние и вкус; это чувство нашего бытия. Это утраченноечувство является внутренним зрением, которое позволяет нам постоянноосознавать, насколько наш внешний опыт соответствует нашей внутреннейприроде.
Что это значит, когда я говорю: УслышуФсвой собственный опыт Не существует готового набора слов для описания этогошестого чувства. Если человек слепой или почти слепой от рождения, единственныйспособ рассказать ему о чувстве зрения состоит в использовании неточныханалогий со слухом, осязанием или другими чувствами. Фигурально выражаясь,большинство из нас слепы (или близоруки) с ранних лет. Мы очень мало знаем очувстве своего внутреннего бытия, и чаще всего нас учат игнорировать илиобесценивать его. (УНа самом деле ты этого не чувствуешьФ, УТы ведь на самомделе не хочешь этого, не так лиФ, УНе будь таким эмоциональнымФ, УНеважно, чтоты хочешь; тебе предстоит иметь дело с реальным миромФ). Так что, когда яговорю об этой чувственной модальности, об обладании которой мы подчас даже недогадываемся, мои слова темны и даже отдаленно не напоминают наш привычныйопыт.
Внутреннее осознаниеа— это действительно выражениевсего моего бытия, так же, как чувство любви, гнева, голода или эмоциональнойвовлеченности в какое-либо занятие. В этом своем качестве внутреннее видениеинформирует меня, насколько то, что я переживаю в данный момент, соответствуетмоей внутренней природе. Поскольку оно является основой моегознанияа— где я и какобстоят дела в моем субъективном существовании,а— оно служит мне примерно так же,как мое внешнее видение. Оно дает мне ориентацию и помогает выбрать нужноенаправление внутрименя.
Органом моего внутреннего осознанияявляется не глаз, позволяющий мне заглядывать внутрь себя, и не ухо, которым яприслушиваюсь к своему внутреннему опыту. Скорее, это все мое бытие, паттернили гештальт, заключающий в себе смысл того, кто я есть. Однако будет полезноговорить о внутреннем осознании всего моего бытия, как если бы для этогосуществовал определенный орган чувства. Таким образом, я надеюсь силой вернутьобратно то утраченное, от отсутствия чего мы так страдаем.
Это экзистенциальное чувство, насколько онем можно судить, обеспечивает меня непосредственным восприятиема— как и другие чувства. Данныйпункт обычно понимается неправильно. Глаза говорят мне, что передомнойа— страницатекста, а не белый прямоугольник с черными значками на нем, из чего я должензаключать, что это страница со словами, предложениями и значениями. Точно также, когда внутреннее чувство функционирует естественно, оно дает мненепосредственное осознание. Оно говорит мне: УМне не понравился разговор сГретойФ, а не сообщает сырые данные, из которых я должен выводитьумозаключения, например: УЯ заметил, что испытываю физическое беспокойство...следовательно, мне наскучил этот разговорФ. Но многие из нас могут лишьнаблюдать за собой таким отчужденным и косвенным образом, и поэтому мы должныразмышлять о причинах нашего беспокойства.
Внутреннее чувство открыто немыслимомумножеству сигналова—внешним ощущениям, памяти, предвидению будущего, фантазии, намерениям и всемостальным формам внутренней жизни. Мы умеем пользоваться им, когда полностьюсосредоточиваем внимание на том потоке, которым является наше бытие в настоящиймомент. В отличие от внешнего зрения, которое мы должны сфокусировать, чтобыулучшить его работу, внутреннее чувство работает лучше всего, когда мыненапряженно открыты всему, что происходит само собой. Функционально внутреннееосознание похоже на процесс слушания. По этой причине иногда я думаю овнутреннем чувстве как о слышащем глазеа— оно объединяет внутреннее зрениеи внутренний слух. Это определение можно считать подходящим, поскольку онопредполагает более широкую сущность, нежели любой из существующих органовчувств. Я имею в виду, что слушающий глаз означает слушающее Я4. ИменноЯ слушаю, Я и есть сам процесс слушания, иимплицитно именно Я являюсьтакже тем, к чему прислушиваются.
Когда рассуждаешь о таких вещах, вся штукав том, чтобы повернуться внутрь самого себя. Необходимо рассматривать этиположения, основываясь на непосредственном внутреннем опыте (а не пытатьсяанализировать каждую идею, пользуясь обычными внешними понятиями). Инымисловами, эта идея слушающего Я, или внутреннего чувства, которое обеспечиваетосознание внутреннего опыта, может показаться странной, если мы судим с внешнейточки зрения и привыкли рассуждать о людях категорично. Точно так же, когда мыпытаемся судить о самих себе в этой внешней манере, рассматривая УсебяФ и УсвоеЯФ как объекты, то мы вряд ли различим это внутреннее чувство. Но когда мы,напротив, повторно переживаем внутри себя чувство внутреннего осознания в тотмомент, когда мы целиком захвачены какой-либо деятельностью, то понятие об этомвнутреннем чувстве кажется нам знакомым.
Самое простое заключается в том, чтоЯ являюсь центром своейжизни. Слово УЯФ мыиспользуем для обозначения того, что является нашим уникальным опытом,уникальным в том смысле, что Я относится не к объекту, который можно увидеть, а к самомупроцессу восприятия объектов. Точно так же, как мой глаз не может увидеть самсебя, точно так же и мое Яне может увидеть себя, не может стать объектом для самого себя. Это самовидение, подлинный процесс осознания.
Если я хочу переживать свою жизнь во всейполноте, я должен переживать ее в ее центреа— мне необходимо чувствовать своеУЯФ. Вот что такоевнутреннее осознание. Это переживание своего Я.
Я переживаю свое Я, когда точно знаю, что хочучего-нибудь и хочу этого, потому что Я этого хочу, а не потому, что кто-то или что-то говорит мне, что ядолжен этого хотеть, или что большинство людей хотят этого, или что четыре изпяти авторитетных медиков рекомендуют это. Мое сознание, что я хочу,непосредственно, бесспорно и беспричинно. (Конечно, я могу оглянуться назад инайти причины или задавать вопросы и так далее, но это совсем не то, что простохотеть.)
Хочу подчеркнуть, что ни в коем случае непреуменьшаю роль разума, критических способностей, осознания потребностейдругих людей, заботы о будущем или каких-либо еще аспектов бытия как целого,которые участвуют в окончательном действии, которое я могу предпринять.Например, я не рассматриваю разум и чувства в качестве противников, борющихсяза господство над моей жизнью,а— взгляд, популярный сегодня в некоторых кругах. Я разделяю идеалцелостности, который, по моему убеждению, предполагает следование по пути, а недостижение цели. Мое внутреннее чувствоа— если понимать его наиболееполноа— это один изаспектов той потенциальной целостности, которая составляет мою подлиннуюприроду.
Иногда мне требуется время, чтобыобратиться к своему внутреннему чувству. Может быть, я испытываю смутноечувство голода. Если я не отправляюсь посмотреть, что находится в холодильнике,или не изучаю меню, или не думаю о том, что бы мне съесть, я могу сделать нечтодругое: просто открыться самому себе и позволить своему желудку, рту и всемумоему осознанию сказать мне, что яа— только яа— действительно хочу есть илипить. Очень существенно: если я буду делать это регулярно, и стану разумноследовать тому, что обнаружу, возможно, у меня не будет проблем с весом, диетойили с поддержанием необходимого баланса белков, жиров и углеводов, что такхорошо описано у Пирсонов.
Pages: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | ... | 47 | Книги по разным темам