Книги по разным темам
Pages: | 1 | ... | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | ... | 47 | После ухода Фрэнка у меня был небольшойперерыв в расписании, и поэтому я взял чашку кофе с печеньем и сидел в своемкабинете, думая о нашем разговоре. Фрэнк бросал мне вызов. Он настолькоотличался от большинства людей, с которыми я работал, что для меня стало простомечтой установить с ним такой контакт, которого мы пока не могли добиться. Но,ребята, он-таки умел встать как кость поперек горла! Сокрушенный, я понял, какчасто он выбивал у меня почву из-под ног. И все же меня поражало, что он,казалось, никогда не злорадствовал, сбивая меня. Я догадывался, что это простоединственный способ общения, который был ему известен.
Странно, что Фрэнк обратился кпсихотерапии. Должно быть, причиной было его бесконечное чтение. Я знал, чтокогда Фрэнк приходит на сеансы, у него с собой всегда одна или несколько книг,а из случайных замечаний, которые он ронял, я понял, что у него довольно многовремени для чтения на работе, а в свободное время он и подавно зарывается вкниги. И, тем не менее, поскольку жизнь Фрэнка была пустой во многихотношениях, я был действительно рад, что у него есть книги. А теперь онипривели его к психотерапии.
Меня удивляло, как он мог платить за своютерапию. Он получал какую-то пенсию за свою военную службу, но я сомневался,что ее было достаточно, а его должность мальчика на побегушках в гостинице ивовсе делала это невозможным. Однажды он упомянул о каком-то наследстве,оставшемся после смерти отца, но у меня сложилось впечатление, что оноотносительно небольшое.
Грубый, испуганный, взрывной, жалующийся,иногда забавный и всегда невероятно упрямый, Фрэнк доставлял удовольствие,вызывал раздражение и бросал вызов. И как-то незаметно случилось так, что яискренне полюбил его.
11 июня
На другой день Фрэнк рассказал мнеследующую историю.
— Я был вбиблиотеке, а этот кретин подходит ко мне и говорит: УПочему ты не моешься,бродягаФ Ну, я и послал его подальше, а он стал весь красный и говорит, чтоарестует меня. Библиотечные тетки зашипели: УТише! Тише!Ф, а я просто посмотрелна него и сказал, куда ему все это засунуть, а он поканал к телефону. Насколькоя понял, он собирался звонить легавым. Естественно, я не стал их дожидаться.Господи! Что за козлы повсюду. Кто его просил совать свой нос в то, моюсь я илинета— Фрэнк сердитовращал глазами, а я про себя улыбнулся постоянному побочному преимуществу,которое давала работа с Фрэнкома— его бессознательному чувству юмора. Я представил себе, чтодействительно нос этого господина предупредил его о том, что Фрэнк не мылся, ноФрэнк не осознавал юмора. Я уже раньше пытался обратить его внимание на этообстоятельство, но безуспешно.
— Так чтовы думаете об этом происшествии, Фрэнк
— А что онем думатьа— Он явносердился.а— Такихкретинов нужно изолировать. Они не должны гулять на свободе.
— Да, язнаю. Но что это значит для вас
— Что выимеете в виду Я уже вам сказал. Думаю, этот парень выжил из ума.
— Ну, онвыжил из ума. И что
— Поэтомуон опасен.
— Хорошо,он опасен. Что дальше Чья это забота
— Ясно,как день, что не моя.
— Ясно,как день, что именно ваша. Вы только что потратили почти пятнадцать минут,чтобы рассказать мне об этом парне, до которого вам, как вы говорите, нетдела.
— Я простоделаю то, что вы мне сказали.
— Чтоже
— Говорювам все, что приходит мне в голову. Вы сказали, что я, вероятно, должен этоделать, а теперь, когда я это делаю, вы на меня орете. Честно говоря,я...
— Фрэнк!Вместо того, чтобы кричать, давайте проясним кое-что. Я не говорил, чтобы вырассказывали мне все, что приходит вам в голову: слишком многое из этоготривиально и неинтересно. Я просил раньше, и теперь снова прошу, рассказыватьмне о том, что вас беспокоит, что действительно имеет жизненное значение длявас, и, делая это, вы должны добавлять любые подробностиа— важные или нет. И начинать надоименно с того, что кажется важным.
— Вывообще говорите это в первый раз.
— Хорошо,хорошо. Теперь это сказано. Что вас беспокоит именно теперь
— Нупочему вы всегда говорите так, что кажется, будто вы с трудом меня выноситеОго! Я это заслужил.
— Фрэнк,вы меня поймали. Это происходит по ряду причин, некоторыеа— в вас, некоторыеа— во мне. Странность состоит втом, что, хотя вы мне действительно нравитесь, я почему-то постоянно обращаюськ вам с упреком и раздражением.
— Я непонимаю, почему вы говорите, что я сам довожу вас до этого.
— Этопроисходит прямо сейчас, Фрэнк. Чувствую, что должен быть осторожным, потомучто если бы я не заботился о том, как ответить, мы стали бы препираться поповоду слов, и сеанс прошел бы впустую.
— О,Господи, я и не думал возлагать на вас такой тяжелый груз. Просто я так паршивосебя чувствую и должен все время работать на такой вонючей работе, где меня всеуже затрахали, и каждый норовит насрать мне на голову. Поэтому я думаю: УЧертвозьми! Я не позволю им шпынять меняФ. И я начинаю трахать их еще до того, какони начнут делать это со мной, и довольно скоро я уже оказываюсь здесь и делаюто же самое с вами. Ничего личного, вы понимаете.
— Это какесли бы вас переехал шестиколесный трактор, а потом водитель вернулся,посмотрел и сказал: УНичего личного!Ф... О, черт, Фрэнк, все не так. Думаю, моесравнение уводит в сторону. Вы все это выложили мне, но вы редко говорите,обращаясь лично ко мне.
— Выговорите, что я раздавил вас, как трактор, а потом утверждаете, что я этого неделал. Не знаю, что вы имеете в виду.
— Фрэнк,вы не такой тупой. Вы очень хорошо знаете, по крайней мере на каком-то уровне,что я имею в виду. Вы просто снова поймали меня на слове, потому что я наминуту ослабил бдительность.
— Ну изачем мне это надо, по-вашему
— Затем,что вы не знаете, что делать, кроме того как ворчать и нападать.
— Куда выклоните, говоря, что я ворчу и нападаю Что бы я ни сказал, выобвиняете.
— Боюсь,что это правда. Я все время контратакую и играю в вашу игру. Чувствую, что выбросаете мне вызов, и заглатываю эту наживку, и вместе с тем чувствую, что ввас есть нечто большее, чем то дерьмо, которое вы выкладываете мне, и поэтому япытаюсь добраться до этого УбольшегоФ.
— Чертпобери, почему бы просто не выложить мне все это, если хотите, чтобы яизменился!
— Да,возможно. Я и правда путаюсь, пытаясь говорить с вами прямо, и...
— Так чтоже вы меня все время обвиняете в том, в чем сами запутываетесь
— Вы иправда напрашиваетесь, Фрэнк.а— Я понизил голос, говоря самому себе: УТы должен перестатьвставать в стойку всякий раз, когда он что-то говорит. Перестань, перестаньбороться с нимФ.
— Так какже, черт возьми, я напрашиваюсь И с чего бы я стал это делать Думаете, мненравится, когда на меня все огрызаются
До него так ничего и не дошло.
— Я немогу представить себе, что вам это нравится, Фрэнк. Но могу себе представить,как что-то внутри вас нуждается в том, чтобы провоцировать других людей. Незнаю, что именно. Только вижу, что вы делаете это прямо сейчас со мной, и, яуверен, проделываете это и с другими.
— Что бывсе это значило Всякий раз когда вы, ребята, хотите настоять на своем, но неможете сделать это прямо, вы говорите простаку, что у него бессознательнаямотивация. Таким образом...
— Оче-о-орт, Фрэнк, вы опять за свое. Я ответил на один ваш вопрос, и вы тут женачали атаковать меня с другой стороны. Вы просто хотите воевать по любомуповоду.
— Вечно ячто-то делаю. Ну, если бы вам пришлось жрать столько дерьма каждый день, какмне, вы бы...
— Фрэнк,вы предпочитаете ныть по поводу своей жизни и ничего не делаете сней.а— Я знал, чтомой голос звучал устало, но мне было наплевать.
— Ячувствую себя ужасно, когда вы так говорите.а— Но его голос звучал скорееобиженно, чем печально.а— Я думал, вы ждете от меня, чтобы я рассказывал о своих чувствах,а мне так паршиво, что...
— Да,знаю. Знаю, потому что вы твердите мне об этом снова и снова. Знаю, потому чтовы говорите мне все это с явным удовольствием. А теперь вы чувствуете, что янесправедлив к вам, потому что просто делаете то, что я вам говорю.
— Ну, вы,вероятно, пытаетесь помочь мне, и я представляю, как вы устали.
Он продолжал говорить по-прежнемуобиженным тоном:
— Не знаю.Возможно, у меня просто нет ничего интересного, чтобы рассказать вам. Все этодовольно однообразно, и я просыпаюсь каждое утро с этим паршивым, мерзкимчувством, и потом приношу все это сюда и выливаю на вас, при этом мне никогдане становится легче...
Я мягко его перебил:
— Фрэнк,не хочу, чтобы вы считали, что я устал от вашей печальной и однообразной жизни.Это действительно так, и, может быть, поэтому я больше, чем нужно, злюсь навас. Признаю это. Но правда и то, что вы как-то так увлекаетесь, рассказываясвои истории о том, как ужасна ваша жизнь, что делаете это постоянно и оченьворчливо, а это отталкивает людей или злит их. Вы не хотите этого признать, но,я думаю, какая-то часть вашей личности признает это.
Фрэнк выглядел задумчивым. Он былсгорбленным человеком среднего роста и веса. Он носил в себе сдерживаемый гнев,который временами делал его враждебным, а временами создавал ужасную изоляцию,которая наиболее точно характеризовала его жизнь.
— Я немогу справиться с тем, что я несчастлив.
— Кажется,вы чувствуете, что я осуждаю вас за неправильные действия, и вы вынужденызащищаться.
— Но выдействительно осуждаете меня,а— возразил Фрэнк, и это было правдой.
— ЯУосуждаюФ васа— еслиугодноа— за то, чтовы нуждаетесь в своем несчастье, держитесь за свои страдания.
— К чемумне это Мне не нравится быть несчастным. Нет ничего хорошего в том, чтобысмотреть, как другие веселятся, в то время как я все продолжаю тянуть своючертову резину.
— Выкогда-нибудь думали о том, что значита— не чувствовать себянесчастныма— яговорил с нажимом, настойчиво.
— Это былобы большим облегчением,а— уныло ответил он.
— Нет,Фрэнк, то, что вы сейчас говорите, идет из головы. Попробуйте прочувствоватьэто: как бы это было, если бы вы не чувствовали себя несчастным, печальным,одиноким
Фрэнк замолчал на минуту и, казалось,обдумывал эту мысль. Затем внезапно его лицо напряглось, и он закричалсердито:
—Если я когда-нибудь перестану страдать, я большеникогда не буду счастлив!
Почему-то мне было не смешно, хотяпоразительное и парадоксальное открытие, которое только что сделал Фрэнк,действительно потрясло меня. Его утверждение было абсолютно верным; именно вэту ловушку Фрэнк был загнан собственной жизнью. В каком-то смысле я былнапуган его безоглядной честностью и тем бессознательным доверием, котороепозволило ему высказать это так просто.
23 августа
— Я читалэтого парня, Гардена... Чарденаа— или как там, черт возьми, это произносится, и...а— Фрэнк, как обычно, былраздражен. Он смотрел на меня так, как будто я лично оскорбил его, и у менявозникло сильное желание ответить соответствующе. Постепенно, очень постепенноя приучал себя смотреть сквозь эту хмурую маску.
— Я немогу догадаться, кого вы имеете в виду.
— Ох, нуэтого французского священника, вы знаете. Он написал УФеномен человекаФ. Чертвозьми!
— Выимеете в виду Тейяра де Шардена
— Да, егосамого. Паршивые французские фамилии. Ну так вот, я читал его работу о том,как, по его мнению, должен развиваться новый человек, и... вы знаете еготеорию
Я был потрясен. Я знал, что Фрэнк многочитает, но как-то не осознавал, что он читает столь глубокие вещи.
— Да, вобщих чертах, Фрэнк. Хотя я не читал многое у Тейяра.
Я должен был показать ему: мне известно,что этого автора обычно называют по имени, разве нет Думаю, меня задело, чтоФрэнк, который получил свой диплом о среднем образовании в армии, кажется,лучше меня знал автора, которого я ценил.
— Ну, какбы то ни было, думаю, эта теорияа— полное дерьмо. Я имею в виду эту умилительную картину, чточеловек эволюционирует, ну, знаете, что эволюция работает в направлениисоздания более совершенных видов. Но меня-то этим не купишь. Я думаю,большинство людейа—мерзавцы, и, насколько я могу судить, они становятся хуже, а не лучше.Возможно, то, что он священник, заставляет его думать, что Бог совершенствуетвещи, но мне так совсем не кажется. Однако помимо этого я просек его идеи оУконвергенцииФ и УдивергенцииФ. Я имею в виду, что если посмотреть вокруг,именно так все и происходит. Возьмем все это реакционное дерьмо, котороепроисходит в стране сейчас...
И Фрэнк продолжал в том же духе. Я незнал, то ли мне остановить и вернуть его к самому себе, то ли нет. Думаю,бессознательно он говорил гораздо больше, чем хотел,а— о своей жажде идей, опотребности поделиться мыслями, о желании знать и стремлении к моему одобрению.Фрэнк настолько одинокий парень, что, возможно, ему не с кем было поговоритьтаким образом, и, кроме того, я был абсолютно уверен, что егорассужденияа— нечтовроде предложения мира, демонстрация того, что он может делать что-то еще, а нетолько ворчать, и что он увлечен идеями, которые, как он думал, интересуют именя. Я некоторое время размышлял над этим. Фрэнк действительно понял то, чтопрочел: фактически он заставил меня самого снова взяться за Тейяра.
Через некоторое время Фрэнк остановился.Разговор увлек его, и теперь он внезапно устыдился своейувлеченности.
— О черт,не знаю, почему я трачу время на это дерьмо. Какой-то интеллектуальный онанизм.Просто мне встречаются одни козлы, которые думают, что УКапитанМарвеФа— это высшеедостижение литературы, и...
— Мне былодействительно интересно то, о чем вы говорили, Фрэнк.
— Да,здорово, но я не для того прихожу сюда и плачу вам, чтобы заинтересовать вассвоей болтовней о всякой ерунде, которая не имеет никакого отношения к моейжизни.
— Я так недумаю.
— Что выимеете в виду Какая, к черту, разница при моей паршивой работе, разделяю ли явзгляды этого чокнутого французского священника на будущее человечества илинет
— Я думаю,если бы вы никогда не читали подобных вещей, разница была бысущественной.
— Да Непонимаю. Возможно, было бы лучше, если бы я просто спустил все это вунитаз.
— Выпросто хотите спорить со мной сейчас, потому что чувствуете себя неудобно,волнуясь по поводу этих идей.
Pages: | 1 | ... | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | ... | 47 | Книги по разным темам