Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |   ...   | 34 |

Социология знания должна заниматься всемтем, что считается УзнаниемФ в обществе. Как толькоэто определено, становится ясно, что фокус внимания на интеллектуальной историивыбран неудачно, или, точнее, выбран неудачно, если он становится главнымфокусом социологии знания. Теоретическое мышление, УидеиФ, Weltanschauungen— это не то, что является самым важным вобществе. Хотя каждое общество содержит эти феномены, они — лишь часть всего того, чтосчитается УзнаниемФ. Лишь очень небольшая группа людей в обществе занятатеоретизированием, производством УидейФ и конструированием Weltanschauungen. Нокаждый в обществе тем или иным образом причастен к его УзнаниюФ. Иначе говоря,лишь немногие заняты теоретической интерпретацией мира, но каждый живет в томили ином мире, фокус внимания на теоретическом мышлении не только чрезвычайноограничивает социологию знания, он неудовлетворителен еще и потому, что дажеэту часть существующего в обществе УзнанияФ нельзя понять полностью, если онане помещена в рамки более общего анализа УзнанияФ.

Преувеличивать важность теоретическогомышления в обществе и истории — естественная слабость теоретиков. И потому тем более необходимоустранить это заблуждение интеллектуалов. Теоретические определения реальности,будь они научными, философскими или даже мифологическими, не исчерпывают всеготого, что является УреальнымФ для членов общества. И поэтому социология знанияпрежде всего должна заниматься тем, что люди УзнаютФ как УреальностьФ в ихповседневной, не- или дотеоретической жизни. Иначе говоря, скорее повседневноезнание, чем УидеиФ, должно быть главным фокусом социологии знания. Это именното УзнаниеФ, представляющее собой фабрику значений, без которого не можетсуществовать ни одно общество.

Поэтому социология знания должна иметь делос социальным конструированием реальности. Анализ теоретического выражения этойреальности, безусловно, будет оставаться частью этого предприятия, но не самойважной его частью. Должно быть понятно, что, несмотря на исключениеэпистемологическо-методологических проблем из сферы социологии знания, ее новоеопределение, которое мы здесь предлагаем, оказывается гораздо шире, чем то,которое давалось ей до сих пор, и что оно имеет далеко идущиепоследствия.

Возникает вопрос, в какой степени новоеопределение социологии знания в указанном выше смысле допускает включение в еерамки теоретические компоненты. Глубоким пониманием необходимости новогоопределения мы обязаны Альфреду Шюцу. В своих работах Шюц — и как философ, и как социолог— обращался кизучению структуры обыденного мышления в мире повседневной жизни. Хотя сам онне разрабатывал социологию знания, но ясно видел, на чем эта дисциплина должнасосредоточить свое внимание. УВсе типизации обыденного мышления сами являютсяинтегральными элементами конкретно-исторического и социально-культурногожизненного мира (Lebenswelt), в рамках которого они считаются само собойразумеющимися и социально признанными. Наряду с другими вещами их структураопределяет социальное распределение знания, его относительность и соответствиеконкретному социальному окружению конкретной группы в конкретной историческойситуации. Здесь находят свое основание проблемырелятивизма, историцизма и так называемой социологии знанияФ22.

И снова процитируем Шюца. УЗнание социальнораспределяется, и механизм этого распределения может быть предметомсоциологической дисциплины. Верно, что у нас есть так называемая социологиязнания. Однако за небольшими исключениями дисциплина, неправильно названная,подходила к проблеме социального распределения знания лишь под угломидеологического обоснования истины в зависимости последней от социальных иособенно экономических условий, от социального контекста образования или отсоциальной роли человека знания. Не социологи, а экономисты и философы изучалинекоторые из многих других теоретических аспектов этой проблемыФ23.

Хотя мы и не будем уделять основноевнимание социальному распределению знания, которое имел в виду Шюц, мы согласныс его критикой Унеправильно названной дисциплиныФ и исходим из его концепции всвоем понимании того, каким образом следует заново определить задачу социологиизнания. В последующих рассуждениях мы в значительной степени опираемся на Шюца;в пролегоменах — всвязи с обоснованием знания повседневной жизни, да и в других важных аспектахнижеследующей аргументации мы во многом обязаны именно ему.

На наши антропологические предпосылки, изкоторых мы исходим, большое влияние оказал Маркс, особенно его ранние работы,Хельмут Плесснер, Арнольд Гелен и другие авторы. Взгляды на природу социальнойреальности во многом обусловлены влиянием Дюркгейма и французскойсоциологической школы, хотя мы модифицировали дюркгеймовскую теорию общества засчет введения диалектической перспективы, характерной для Маркса, и подчеркивая— в духе Вебера,— что структурасоциальной реальности конституируется субъективными значениями24. Нашисоциально-психологические предпосылки, особенно важные для анализаинтернализации социальной реальности, в значительной степени обусловленывлиянием Джорджа Герберта Мида и его последователей, представляющих школу такназываемого символического интеракционизма в американскойсоциологии25. В примечаниях будет показано, как эти различные компонентыиспользуются в нашем теоретическом построении. Вполне понятно, что, используявсе эти теории и концепции, мы далеки от буквального следования (что попростуневозможно) первоначальным целям этих направлений социальной теории. Как мы ужеотмечали, наша цель —ни экзегетика, ни даже синтез ради синтеза. Мы отдаем себе отчет в том, что вряде мест совершаем насилие над отдельными авторами, интегрируя их мышление втеоретическую конструкцию, которую кто-то из них мог бы счесть совершенночуждой для себя. В свое оправдание нам бы хотелось сказать, что сама по себеисторическая признательность не есть научная добродетель. Здесь можно было бысослаться на некоторые высказывания Толкотта Парсонса (теория которого вызываету нас большие сомнения, но интегративные интенции которого мы полностьюразделяем). УГлавная цель научного исследования — не определять и не излагать всето, что эти авторы говорили или что они думали по поводу предмета, о которомписали. Не следует относительно каждого положения их УтеорийФ все времяспрашивать, логично ли то, что они говорили в свете нынешнего социологическогои связанного с ним знания. Это исследование в области социальной теории, а не теорий. Научный интерес состоит не втом, чтобы обнаружить в работах этих ученых отдельные разрозненные утверждения,но единый массивсистематической теоретической аргументацииФ26.

Действительно, наша цель состоит вУсистематической теоретической аргументацииФ.

Уже должно быть очевидно, что наше новоеопределение сферы и природы научного исследования перемещает социологию знанияс периферии социологической теории в самый ее центр. Мы можем заверитьчитателя, что у нас нет особой заинтересованности в ярлыке Усоциология знанияФ.Скорее, мы пришли к социологии знания благодаря нашему пониманиюсоциологической теории, руководствуясь при этом своим методом в новомопределении ее проблем и задач. Лучше всего можно описать путь, по которому мыпродвигались, сославшись на два наиболее важных, наиболее известных и наиболеевлиятельных Упорядка продвиженияФ для социологии.

Один сформулирован Дюркгеймом вУПравилах социологического методаФ, другой — Вебером в УХозяйстве иОбществе'У. Дюркгейм говорит нам: УПервое и наиболеефундаментальное правило гласит: рассматривайтесоциальные факты как вещиФ27.А Вебер отмечает: УИ для социологии в ее нынешнем смысле, и для истории объектпознания — этосовокупность субъективных значений действияФ28. Эти два положения непротиворечат друг другу. Общество, действительно, обладает объективнойфактичностью. И общество, по сути дела, создается благодаря деятельностииндивидов, имеющих субъективные значения, что, кстати, знал Дюркгейм, подобнотому, как Вебер знал о том, что общество представляет собой объективнуюфактичность. Именно двойственный характер общества в терминах объективнойфактичности и субъективных значений придает ей характер Уреальности suigenerisФ, если использовать другой ключевой термин Дюркгейма. Тогда главный длясоциологической теории вопрос может быть поставлен следующимобразом:

[36]

каким образом субъективные значениястановятся объективнойфактичностью Или, в терминах указанных выше теоретических позиций, каквозможно создание мира вещей (choses) в человеческой деятельности (Handein).Иначе говоря, для правильного понимания Уреальности sui generisФ обществатребуется исследование того, как эта реальность конструируется. Мы считаем, чтотакое исследование и представляет собой задачу социологии знания.

[37]

Глава I. Основы знания повседневнойжизни.

1. Реальность повседневнойжизни.

Так как целью данного исследования являетсясоциологический анализ реальности повседневной жизни, точнее, знания,определяющего поведение в повседневной жизни, то нас не слишком интересует,каким образом эта реальность представляется интеллектуалам в различныхтеоретических перспективах. Прежде всего мы должны обратиться к повседневнойреальности в ее осмыслении рядовыми членами общества. Какое влияние оказываютна эту реальность повседневной жизни теоретические построения интеллектуалов ипрочих распространителей идей — это предмет дальнейшего исследования. Так что, хотя нашепредприятие и носит теоретический характер, оно связано с пониманиемреальности, представляющей собой предмет эмпирической социологии, а именно:мира повседневной жизни.

Наша цель, конечно же, не в углублении вфилософию. Однако, чтобы понять реальность повседневной жизни, следуетпрояснить ее

[38]

подлинный характер, прежде чем переходитьсобственно к социологическому анализу. Повседневная жизнь представляет собойреальность, которая интерпретируется людьми и имеет для них субъективнуюзначимость в качестве цельного мира. Будучи социологами, мы делаем этуреальность объектом своего анализа. В рамках эмпирической социологии можнопринять эту реальность как данность, а определенные ее феномены — как факты без дальнейшегоисследования оснований этой реальности, которое представляет собой философскуюзадачу. Однако, учитывая цель настоящего исследования, мы не можем совсемобойти философскую проблему. Рядовые члены общества в их субъективноосмысленном поведении не только считают мир повседневной жизни само собойразумеющейся реальностью. Это мир, создающийся в их мыслях и действиях, которыйпереживается ими в качестве реального. Поэтому, прежде чем обратиться к нашейглавной задаче, мы должны попытаться прояснить основания знания обыденнойжизни, а именно объективации субъективных процессов (и смыслов), с помощьюкоторых конструируется интерсубъективный повседневный мир. Для главной целинашего исследования —это предварительная задача, и мы можем сделать лишь набросок, в основных чертахизображающий то, что мы считаем адекватным решением философской проблемы,поспешим добавить —адекватным лишь в том смысле, что оно может служить отправным пунктомсоциологического анализа. Поэтому последующие рассуждения носят характерфилософских пролегомен,

[39]

предшествующих социологическому анализу.Метод, который мы считаем наиболее соответствующим прояснению оснований знанияв повседневной жизни — феноменологический анализ, чисто описательный метод, и кактаковой —УэмпирическийФ, а не УнаучныйФ, насколько мы понимаем природу эмпирическихнаук1

29.

Феноменологический анализ повседневнойжизни, или, скорее, даже ее субъективного восприятия, воздерживается отпричинных и генетических гипотез так же, как и от утверждений относительноонтологического статуса анализируемых феноменов. Важно это помнить. Обыденноесознание содержит много до- и квазинаучных интерпретаций повседневной жизни,которые считаются само собой разумеющимися. Поэтому при описании повседневнойреальности прежде всего следует обратиться именно к этим интерпретациям,учитывая их само собой разумеющийся характер, хотя и в рамкахфеноменологических скобок.

Сознание всегда интенционально. Оно всегданаправлено на объекты или предполагает их. Мы никогда не сможем постичь некиймнимый субстрат сознания как таковой, но лишь сознание чего-то или кого-то,независимо от того, воспринимается ли объект сознания как элемент внешнегофизического мира или внутренней субъективной реальности. Смотрю ли я (первоелицо единственного числа употребляется здесь и далее для указания на обыденноесознание индивида в повседневной жизни) на панораму Нью-Йорка, или ощущаювнутреннюю тревогу, процессы, происходящие в сознании, интенциональны вобоих

[40]

случаях. Нет необходимости объяснять, чтосознание того, кто обозревает панораму Нью-Йорка, отличается от осознаниятревоги. Детальный феноменологический анализ помогает вскрыть различные пластыжизненного опыта и различные смысловые структуры, содержащиеся, скажем, в том,что вас укусила собака, в воспоминании о том, что вас укусила собака, в страхеперед всеми собаками и т.д. Нас интересует здесь общий интенциональный характерлюбого сознания.

Различные объекты представляются сознаниюкак составляющие элементы разных сфер реальности. Я признаю, что люди, скоторыми я сталкиваюсь в повседневной жизни, имеют отношение к реальности исильно отличаются от бесплотных образов моих сновидений. Две системы объектоввызывают в моем сознании совершенно различное напряжение, и мое внимание к ним— вовсе не одинаково.Это значит, что мое сознание способно перемещаться в различных сферахреальности. Иначе говоря, я осознаю мир состоящим из множества реальностей. Помере перемещения из одной реальности в другую я воспринимаю этот переход каксвоего рода шок, который вызван переключением внимания в связи с этимпереходом. Лучше всего это иллюстрируется тем состоянием, которое испытываетчеловек, просыпаясь.

Среди множества реальностей существуетодна, представляющая собой реальность par exellence. Это — реальность повседневной жизни.Ее привилегированное положение дает ей право называться высшей реальностью.Напряженность

[41]

сознания наиболее высока в повседневнойжизни. т.е. последняя накладывается на сознание наиболее сильно, настоятельно иглубоко. Невозможно не заметить и трудно ослабить ее властное присутствие.Следовательно, она вынуждает меня быть к ней предельно внимательным. Явоспринимаю повседневную жизнь в состоянии бодрствования. Это бодрствующеесостояние существования в реальности повседневной жизни и ее восприятиепринимается мной как нормальное и самоочевидное, то есть составляет моюестественную установку.

Pages:     | 1 |   ...   | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 |   ...   | 34 |    Книги по разным темам